Читать книгу Темный остров - Даниил Соловьев - Страница 3

Машина мерно раскачивалась и подпрыгивала на неровностях дороги. За окном был бесконечный лес. Мы уже перепробовали все, чтобы выбраться оттуда, но ничего не вышло. Пытались открыть дверь, толкали ее, били ногами – бесполезно. Только со стороны водителя послышались два предупредительных толчка в стену, которые нам намекнули, что будет, если мы продолжим свои, к слову, тщетные попытки открыть эту дверь.

– Почему они никого не оставили с нами? – спросила Аня. – Так ведь обычно делают похитители?

– Потому что отсюда не сбежать… – тихо проговорил я и сел на маленькую скамейку, торчащую из стены машины.

Аня села рядом и заплакала. Тут я понял, что зря это сказал. Во мне словно проснулся пессимист, который все эти годы мирно спал и ждал своего часа.

Или я всегда был пессимистом?

– Все будет хорошо, – я попытался ее успокоить и приободрить, но сам не верил в свои слова.

Вдруг Аня перестала плакать и сосредоточила взгляд на чем-то внутри машины, чего я не увидел.

– Костя, – прошептала она, – я опять ее вижу…

Три года назад мы попали в страшную аварию – пострадали все, кроме сестры. Отец сломал позвоночник, мама повредила ногу, а я травмировал мозг. И месяц пролежал в коме. Врачи постоянно твердили моей семье, что надежды на мое выздоровление нет, но они не сдавались. Вернее, сестра. Только она была рядом все это время.

Когда я наконец очнулся, сестра мне первым делом рассказала, что, пока меня не было, у нее появилась воображаемая подруга. Она исчезла, как только я вернулся.

И сейчас я сразу понял, кого она имела в виду.

– Почему сейчас? – удивился я.

– Тогда я была одна, и она появилась, – сказала Аня, – а сейчас… Я не понимаю, зачем ты вернулась! – обратилась она к ней и замолчала. Кажется, она ее слушала.

Я посмотрел в окно. Лес постепенно отдалялся от дороги.

Внезапно дверь стала открываться. Как?! Мы столько пытались ее открыть, и безуспешно, а теперь она открылась сама по себе?

– Что? Разве так бывает?! – удивился я. – Аня, это наш шанс сбежать!

Аня молчала.

– Слышишь? Надо прыгать! Сейчас!

– Я не могу. Мне страшно, Костя…

Я не знал, как ее приободрить. Но, в любом случае, было уже поздно. Мы приехали. Машина уже почти затормозила, выпрыгивать уже нет смысла – поймают все равно.

Местом, куда нас везли, была какая-то площадка в лесу.

Машина остановилась окончательно. Я слышал, как кто-то стал подходить к нам.

– Аня, не бойся, – с надеждой произнес я, когда она прижалась ко мне, – мы найдем способ сбежать…

К двери подошли двое. Один из них, судя по всему, самый главный, сразу разозлился:

– Кто закрывал дверь?! – все люди замерли. В этот момент в моей голове промелькнула безумная мысль – попробовать сбежать сейчас.

– Это я, командир, – тихий голос послышался откуда-то издалека.

– Ну-ка, подойди сюда, – потребовал «командир».

– Готова бежать? – тихо напомнил я Ане, и она кивнула. – По моей команде…

По всей видимости, провинившийся солдат не очень спешил, и командир, не сдержавшись, пошел к нему навстречу. Послышался удар, затем еще.

– Из-за тебя они могли сбежать в любой момент! – яростно кричал он. – Ты чуть не сорвал нам всю операцию!

– Сейчас! – прошептал я, и мы выпрыгнули из машины.

Они даже не сразу сообразили, что мы от них уходим. Когда я посмотрел, гонятся ли они за нами, нас заметили.

– Командир! Они уходят! – и солдаты начали по нам стрелять. Я почувствовал наиострейшую боль в ноге и упал. С новыми силами нахлынуло чувство безысходности.

– Не стрелять! Взять живыми! – завопил командир, пытаясь перекричать выстрелы.

Аня почуяла неладное и обернулась.

– Беги, ну! – выкрикнул я ей и схватился за ногу.

– Нет! – Аня вернулась ко мне.

– Что ты делаешь?!

Выстрелы стихли. К нам подбежал весь отряд – какая честь. Кажется, меня ударили прикладом – я потерял сознание.

Очнулся уже в воздушном транспорте – сидел, прицепленный ремнями к сиденью. Аня сидела рядом. Далеко внизу мелькал лес.

– Очнулся? Ну, наконец-то, – я услышал знакомый голос. Я поднял свой взор на человека, который сейчас в упор смотрел на меня.

Только сейчас я заметил, что эти люди были уже без масок.

– Вы сняли маски. Значит ли это, что… – начал я, но меня перебили.

– Ни в коем случае, вы нужны живыми, – улыбнулся командир. – Прости за ногу, кстати. Мои солдаты иногда понимают приказы слишком прямо… – он замолчал, потом добавил:

– У меня для вас новость – скоро вы станете работать на нашу организацию. Я —Командир, – он протянул мне руку.

А я вовсю разглядывал Командира. Он, как мне показалось, выглядел очень молодо. Слишком молодо, чтобы командовать такой группой. Невысокий, с проседью, он выглядел массивно, у уголка рта был длинный шрам.

– Так это имя? – спросил я, но руку не пожал.

Командир усмехнулся и убрал руку.

– И с чего вы решили, что мы будем работать на вас? – задал я второй вопрос.

Командир чуть наклонился и сказал:

– Потому, что у вас не будет выбора.

Он опять помолчал.

– У вас уже нет выбора. Да, и привыкайте к шуму вертолета – лететь вы будете долго! Проектор, следи за ними, только не переусердствуй. Просто не дай им сбежать.

– Так точно, Командир! – громко отозвался «Проектор». Глупое имя.

– Чудно! – Командир отстегнулся, встал и скинул лестницу. – Еще увидимся, новобранцы, – добавил он нам и стал слезать вниз.

Когда Командира рядом уже не было, Проектор тоже отстегнулся и поднял лестницу обратно. Сделав это, он, довольный, уселся обратно.

Выглядел он тоже глупо: отрешенный взгляд, неизменное выражение лица, небольшой шрам на брови, похожий на полуовал. Двигался он чересчур уверенно, раскованно, словно был уверен, что творит добро. На его лице сияло полускрытое счастье.

– Как твоя нога? – спросила Анюта.

Я совсем забыл, что меня ранили, надо же.

– Не беспокойся, она уже почти зажила, – успокоил я сестру и обратился к нашему новому знакомому:

– Почему тебя зовут Проектор?

Он посмотрел на меня, но ничего не сказал.

– Может, ты лучше нас отпустишь? – спросила Аня. – Наверняка эти люди заставили тебя работать на себя. Тебе же это не нужно, так ведь?

Опять молчание в ответ. Мне надоело разговаривать с нашим молчаливым приятелем, и я тоже начал молчать.

Летели мы действительно долго. Самое неприятное было то, что все это время Проектор постоянно на нас смотрел. Я считал секунды, постоянно сбивался со счета, но потом мне надоело следить за временем. Снаружи был только лес. По всей видимости, наш вертолет избегал пересечений с трассами и населенными пунктами.

В нашем транспорте не было ничего интересного – никаких особенных предметов я не заметил. С моего ракурса даже не было видно того, кто управляет этим средством передвижения.

Мы добрались до какого-то небольшого здания и сели неподалеку, на поле пшеницы. Аня испуганно на меня посмотрела.

– Мы что-нибудь придумаем! – утешил я ее, но она не согласилась:

– Не в этот раз…

И посмотрела куда-то в сторону, словно опять слушала невидимого друга.

В этот раз нам точно не сбежать. Насколько я помню, это пшеничное поле показалось мне огромным. Пшеница была невысокой, так что спрятаться там невозможно – с воздуха мы будем, как на ладони.

Нас увели внутрь. Сначала мы спустились вниз по лестнице, затем долго нас везли на небольшом поезде. Когда нас привезли меня с Аней посадили в разные камеры, в которых не было даже коек. Мне ничего не оставалось, как ждать, что произойдет дальше.

К слову, камер тут было немного – я насчитал всего четыре. Не знаю, были ли еще вне моего поля зрения – я видел все это сквозь маленькое решетчатое окошко в двери. Везде было темно.

Мы были там очень долго. Я пытался ее открыть, но без особого энтузиазма. Было бы совсем глупо предполагать, что это можно вот так вот просто сделать. Чтобы не тратить лишние силы, а они бы нам понадобились при побеге, если бы он свершился, я сел к стене. Стена была холодная. Но я не чувствовал ни капли свежего воздуха, значит, нет ни одной лазейки наружу.

Несколько раз нам приносили еду. Какую-то кашу. Просто железные тарелки с ложкой. Поначалу есть мне не хотелось, и две первые миски я даже не тронул.

– Зря не ешь, – сказал однажды мне человек, который нам их приносил.

Потом я все же проголодался – сказалось долгое отсутствие еды в желудке, да и, похоже, стресс, который перенес мой организм, стал потихоньку пропадать. Наверное, я стал привыкать к своему новому положению.

По количеству принесенной еды, я бы сказал, что прошло дня три-четыре. Все это время мы провели практически в полном молчании. Большую часть времени мы просто спали. Иногда пытались сбежать, но боялись даже поговорить друг с другом.

Однажды к нам зашел человек в белом халате, который по какой-то причине был в хорошем настроении.

– Так, посмотрим… – Он достал небольшой блокнот и стал читать. – Двое новеньких… Так это же… Константин, вам выпала честь первым пройти обряд посвящения в нашу дружную Семью! Который из вас Константин?

Он окинул взглядом поверх очков все камеры.

Это был высокий худощавый человек в застиранном халате, рукава которого были явно коротки для него, но ему, похоже, и не до этого было совсем. Каждый раз, когда он говорил, его козлиная бородка вздрагивала в такт словам.

– Так, Константин, добро пожаловать! – он стал открывать мою камеру. Похоже, никого, кроме нас с Аней, тут не было, раз он так просто узнал во мне Константина. – Ты же не попытаешься сбежать?

Но я оттолкнул его и побежал к клетке Ани.

– Мне очень жаль, – послышался голос сзади.

Я ощутил жуткую боль во всем теле. Перед тем, как потерять сознание, я услышал крик сестры.

Когда я открыл глаза, я уже был привязан к койке ремнями в небольшой комнате. Тут было много разных шкафов и непонятных пробирок с разноцветным содержимым в них. Мне стало жутко.

Этот же человек сейчас делал на столе какие-то свои дела с химическими веществами.

– Что вы сделали с моей сестрой?! – меня наполнила ярость.

– Ничего. Ну, пока что. Я удивлен, что у тебя нет других вопросов ко мне, – сказал он и посмеялся.

– Зачем мы вам? – аккуратно полюбопытствовал я, и мой голос в конце фразы дрогнул. Ярость сменил страх за будущее. Точнее, вероятное отсутствие будущего.

– Вот это правильный вопрос, – сообщил он и взял шприц. – Ваши способности уникальны. На всей земле можно по пальцам одной руки счесть людей, которые имеют абсолютную память. Или быстро исцеляют сами себя, как вы.

– С чего вы решили, что я могу себя исцелять?

Мой «доктор» вздохнул, ударил по шприцу и небрежно бросил:

– Ой, да ладно тебе, зачем теперь прикидываться? В отчете я прочитал, что тебя ранили. Ну как, болит нога?

Я промолчал.

– Нет, не болит, потому что уже полностью зажила, – ответил он за меня.

– Вы – монстр!

Он стал смеяться. Смеялся он долго и, похоже, совершенно искренне.

– Нет, мы спасаем человечество!

– От кого? От таких, как мы?

– От всего. С вашей помощью мы выводим лекарства, защищаем своих близких. Лишь благодаря вам у нас сейчас есть защита. Вы – солдаты, рожденные для того, чтобы мы жили в мире.

Он задумался, словно что-то представляя.

– Когда-нибудь весь мир поймет, что это была необходимая мера. И все на этой планете согласятся, что все это время все жили без страха лишь благодаря тому, что однажды мы не побоялись и взяли инициативу по защите нашей страны в свои руки.

– Этого никогда не произойдет, – возразил я, – ведь это нарушение целого списка законов!

– Произойдет. Когда в правительстве появятся наши люди, это обязательно произойдет. Пока никто даже не догадывается о нашем существовании… Они не готовы узнать правду. Ладно… Теперь непосредственно к делу.

У меня появилось чувство, что он немного проговорился, но тот сохранял невозмутимый вид. Он ввел мне какой-то препарат, после чего я так расслабился, что не смог больше перемещать взгляд и уставился в одну точку на потолке. Я попытался что-то сказать, но не смог выдавить ни малейшего звука. Кажется, меня переложили и закрыли сверху крышкой.

Вот теперь мне стало действительно не по себе.

Я опять услышал сильный гул, но в этот раз ничего не чувствовал.

Прозвучал голос того же человека, словно откуда-то издалека:

– Через полчаса… он будет… готов…

И другой, как мне показалось, очень знакомый:

– Хорошо…

Затем я стал чувствовать что-то, чего никогда до этого не ощущал – сильнейшее спокойствие. И еще что-то, чего я еще не смог понять… Не успел понять. Это было чужеродное чувство, оно ни в какой степени не принадлежало мне.

Прибор внезапно перестал работать. Снаружи послышались удивленные возгласы. Потом топот, тихая паника. И я опять отключился.