Читать книгу Пустой трон. Часть I - Даниил Степанов - Страница 3

В большой комнате, снизу доверху заставленной стопками бумаг, которые кое-где лежали аккуратно, а местами чуть ли не падали, за столом сидел молодой парень. Ему был 21 год, одет он был в светло-коричневый, едва ли не бежевый, студенческий плащ. Его каштановые волосы были сильно взъерошены. Он сидел, положив голову на стол, и крепко спал. Через какое-то время за окном раздались крики, и он встрепенулся. Поморщившись и сонливо оглядев комнату, он понял, что заснул на рабочем месте, а все уже давно ушли.

«Проклятье!» – подумал Энгедрий, посмотрев в окно. «Наверное, уже скоро утро. Домой не имеет смысла идти. Ладно, всё равно никому нет дела». Свеча уже давно догорела, и он вновь зажёг фитилёк. Он вспоминал вчерашний день. Вечером он, как обычно, шёл в столовую, брал там сок и булочку, а когда он сидел за столом, какой-то приезжий студент со странным акцентом донимал его дурацкими вопросами о работе. А после он уже собирался идти домой, но решил доделать работу и потом как-то незаметно для себя уснул. Но в этом для него не было ничего удивительного, потому что он ещё и плохо выспался вчера.

Энгедрий служил в Академии – величайшем учебном заведении Гирской империи, находившемся в её столице – городе Гире. Несколько лет он здесь учился, и после обучения остался здесь работать. Его работа заключалась в том, чтобы разбирать старые бумаги, скопившиеся за много лет и до которых ни у кого руки не дошли…

– Я вижу, вам это нравится, Энгедрий, – сказал тогда ректор Академии, лорд Элиминий Гредлин. Это был уже пожилой человек с седой бородой и проницательными глазами, смотревшими из-за поблёскивавших очков с чёрными ободками. Несмотря на возраст, у него по-прежнему была превосходная память, которая нередко восхищала студентов и всех посетителей Академии. Помимо этого, он прославился своими исследованиями в области химии, физики и техники.

– Да, господин ректор, – ответил Энгедрий, чувствуя себя немного неуверенно. Кабинет ректора представлял собой полукруглое просторное помещение, богато украшенное, как и подобает руководителю лучшего учебного заведения империи. Стены украшала лепнина, полуколонны, картины, мозаика, на потолке висела красивая люстра. Ректор сидел в шикарном мягком кресле за столом из тёмно-коричневой древесины. Энгедрий сидел перед ним на простом стуле со спинкой.

– Я давно хотел это кому-нибудь поручить. Но никому не было до этих бумаг дело. А вдруг там есть что-то важное? – Он сделал многозначительный жест рукой. – Ваша задача будет заключаться в следующем. Вы должны разобрать эти бумаги, подумать, можно ли их как-то использовать, и если вам кажется, что да, вы должны передать их, например, проректору или на факультет техники. Я уже сказал начальнице канцелярии рассказать всё остальное. Идите к ней.

– Ректор. – Энгедрий встал, слегка поклонился и вышел…

«Теперь я здесь», – подумал он, махнул рукой и случайно смёл бумаги с самого верха лежавшей перед ним стопки на пол. Он уже было отодвинул стул, чтобы их поднять, но тут что-то привлекло его внимание. Лист, оказавшийся теперь сверху.

«А это ещё что такое?» – подумал он, взяв в руки этот лист, сильно отличавшийся от других. В этой стопке все бумаги уже давно пожелтели, но этот лист выглядел белым, как будто его только недавно написали или прятали в каком-то подходящем месте, где влажность или сырость на него никак не повлияли бы. Он начал читать.

Друг мой Белетрий!

Плоды наших исследований по цивилизации бремеров начали приносить нам успех. Тебя это может не волновать, но я считаю нужным тебе это сказать. Клад бремеров, найденный мной в Фередере, поистине бесценен. Я спрятал то, что осталось, в одном из заброшенных домов Гира и в другом письме я написал, в каком именно (на карте). Я живу, как ты знаешь, один и больше мне сказать об этом некому. Предлагаю тебе приехать ко мне и помочь в дальнейших поисках.

Саммий Валестил

«Экспедиция Саммия Валестила!» – подумал Энгедрий. «Они пропали уже пару лет назад в Фередере. Никто не знает, что с ними случилось. А кто такой этот Белетрий? Кажется, он тоже тогда пропал… А почему это письмо попало сюда? Наверное, кто-то не обратил внимания и спихнул всё сюда, причём недавно. А где же ещё одно письмо?».

Фелефарфия находится на континенте Рифания и окружена горами от всего остального континента. В центре этого региона раскинулось Большое озеро. Это было место появления первых людей, а также, согласно сказаниям, эльфов, гномов и орков. Но поскольку эльфов, гномов и орков давно уже никто не видел, люди начали сомневаться в их существовании.

На самом рассвете эпохи людей, как её называли сейчас, в Фарфии, стране к востоку отсюда, ныне входившей в состав Гирской империи, был основан город Фур. Потому весь регион и назвали Фелефарфией, что переводится как «после» или «близ Фарфии». Постепенно в Фарфии основывались новые города, и они стали объединяться вокруг Фура. Другой очаг цивилизации нынешних людей был в Гредле, стране, в которой и находится Гир. Здесь возникло несколько городов, и так же, как и в Фарфии, города объединились вокруг Гира. Какие-то города присоединялись силой, какие-то добровольно. Одновременно к северу от Гредла родственные народы основали страну Иферед, а к югу, на берегу Большого озера, страну Гедрия.

Закончив объединение Гредла, гирцы приступили к экспансии в Ифереде и Гедрии, также захватив контроль над малонаселёнными областями к юго-западу, где была Великая пустыня, и к востоку, где были густые леса. На востоке гирцы столкнулись с Фарфией, и в пяти кровопролитных войнах, удача в которых далеко не всегда улыбалась гирцам, они захватили Фарфию. Чуть дальше, пройдя через незаселённые земли, на юго-восточном берегу Большого озера гирцы наткнулись на диковатые племена лихалемцев и жегеров, которым они принесли цивилизацию и свет истинной веры. К западу от них лежали земли более цивилизованного Экардера, который был захвачен в результате тяжёлой войны.

Теперь владения Гирской империи простирались на всю Фелефарфию. Это было 400 лет спустя после основания Гира. Но в дальнейшем на империю стали обрушиваться удар за ударом – сначала из-за гор вторглись кочевники-ордынцы и захватили Пустыню, затем отделилась Гедрия, позже с востока вторглись бермы и трифемы и заняли часть Фарфии, а с севера – закринцы, поселившиеся возле гор в Лесной провинции. И теперь империя переживала не лучшие времена, а время её расцвета осталось далеко позади.

А кто же такие бремеры? Энгедрий вспоминал урок истории во время учёбы в Академии…

– Бремеры! – воскликнул преподаватель Энартий Лентатий, седобородый мужчина в очках. – Их цивилизация столь загадочна, что немногие могут объяснить, что это был за народ такой и почему они исчезли. Как вы знаете, Фелефарфия была родиной всех людей на нашем континенте. Те люди, которые не обратились ко злу, перебрались на острова Ирд и Укри, где они и живут поныне, но был и ещё один остров. Принято называть его Бремерией. Так вот, эта Бремерия была большим островом по сравнению с Ирдом и Укри и находилась к западу от них.

Профессор Лентатий откашлялся.

– Как известно, сейчас в Большом озере есть только два больших острова. Это, как уже было сказано, Ирд и Укри. Остальные острова маленькие и скалистые, так что это скорее островки. Временами они служат прибежищем для пиратов. Но вернёмся к бремерам. По легендам, бремеры даже отличались от обычных людей и были больше похожи на эльфов. Какими мы себе представляем эльфов?

– Остроухие! – сказал кто-то.

– Высокие безбородые, – произнёс кто-то ещё.

– Женственные, – сказал друг Энгедрия, Сейминий, сидевший рядом.

– Да, это так, – согласился Лентатий. – Вот и бремеры, как говорят, выглядели похоже. Постепенно они начали создавать сложные механизмы (это в те-то далёкие времена!) и даже так называемых автоматонов. Кто-нибудь знает, что это такое?

Все молчали.

– Что же, об этом мало кто слышал. – Лентатий вздохнул. – Автоматоны – это механизмы, работающие, как живые существа… Но вернёмся к началу. Бытовали легенды, что бремеры происходили от браков эльфов и людей. Насколько это правда, неясно. История этого народа очень туманна. Откуда они появились и как поселились на Бремерии, неизвестно. Тут мы вновь вынуждены полагаться на легенды. Будто бы сам Великий даровал им этот остров (которого раньше не было!) в награду за их участие в войнах с Повелителем Тьмы. И Он поднял остров со дна озера!

Проходило время, и их цивилизация развивалась. Среди них были даровитые механики, камнерезы, строители, кузнецы и горняки. Их оружие прекрасно противостояло коррозии и, как говорят, долго сохраняло свою первозданную остроту. Бремеры создавали даже целые города-библиотеки, в которых хранили свои знания.

Бремеры стали настолько искусны в механике, что создали автоматонов. Как они работали, нам неизвестно. Бремеры создавали как бы людей из механизмов, которые могли двигаться, ездить и даже сражаться. В них было что-то вроде искусственной души.

Это-то и разгневало Великого! А бремеры стали считать себя равными ему. Они создавали совершенные механизмы и, можно сказать, давали жизнь механизмам. И однажды разыгралась в Большом озере сильная буря, волны накатывались на остров бремеров одна за другой, сметая всё на своём пути – величественные бремерские здания, башни, всех их механизмы. Семь дней шла эта буря, а потом она стихла. Притом с Ирдом и Укри, находившимися рядом, ничего не произошло.

Так, по легендам, погибла цивилизация бремеров. С тех пор в разных местах Фелефарфии находят различные артефакты этой цивилизации. Некоторые из них стали настолько редки, что стоят баснословных богатств. Другие же, например, монеты бремеров, их статуэтки, можно увидеть в нашем музее. А теперь вернёмся к более близкой нам эпохе…

Вот и обеденное время. В животе Энгедрия заурчало. Он поднялся и направился к двери. Выйдя в коридор, он закрыл дверь на ключ. В коридоре было пустынно. Здесь почти всегда никого не было. В этом закутке, находившемся в пристройке к корпусу, были только склады. Временами здесь проходили уборщики и складские работники, зажигавшие факелы на стене.

Энгедрий открыл очередную дверь. Здесь уже было оживлённее. Туда-сюда сновали студенты и преподаватели. Он торопливо проходил мимо аудиторий, кабинетов и лабораторий к вестибюлю.

Вестибюль был большим помещением высотой в два этажа, украшенным великолепной люстрой. Энгедрий как раз хотел было спуститься по лестнице, но заметил, что здесь люди почему-то стояли и смотрели на дверь. Через какое-то время вошёл высокий человек в зелёном плаще. Он был немного толстоват, в глазах ясно читался незаурядный ум, а временами, по бросаемым им взглядам, казалось, что мысленно он находится не здесь. У него были длинные коричневые волосы, почти всё его лицо было покрыто волосами, однако борода была ухожена. За ним, по бокам, шли два рыцаря в сияющих доспехах, в лёгких шлемах, на спинах развевались красные плащи и он понял, что это рыцари Императорской гвардии, соответственно, с ними был кто-то из императорской семьи.

– А кто это? – шёпотом спросил юноша слева от него.

Энгедрий покачал головой, но другой юноша ответил:

– Это Иленойс, сын императора. Говорят, тот ещё чудак. Все дни проводит какие-то опыты.

– Наш человек, – усмехнулся один студент.

Внизу навстречу Иленойсу вышел проректор Академии, Имсерий Ливенний.

– Ваше величество! – громко произнёс он. – Рады приветствовать вас в Академии!

– Добрый день, – тихо сказал Иленойс, так что некоторые едва слышали его. – Я бы хотел пройти в библиотеку.

– Да, конечно.

Когда сын императора и его телохранители вошли в дверь на первом этаже, ведущую к библиотеке, Энгедрий двинулся дальше. Открыв тяжёлую массивную дверь, он заметил на ступенях своего друга, Сейминия.

Сейминий был младше его на год и ещё учился в Академии. Ростом он был немного ниже Энгедрия, у него были короткие коричневые волосы, бороду и усы он также подстригал очень коротко. Многие считали его смазливым, и Энгедрий порой завидовал своему более удачливому другу. Увидев Энгедрия, Сейминий широко улыбнулся.

– А, вот и ты, Энгедрий! Выбрался-таки из бумажной трясины? – пошутил он.

Но Энгедрию было не до смеха.

– Слушай, Сейминий, есть разговор, – серьёзно начал Энгедрий. – Но здесь слишком много народа.

– Я понял. – Сейминий тоже посерьёзнел. – Дружественная тайна… Или как там? Дружеская тайна? А, ладно. – Он махнул рукой. – Не важно. Идём.

Сегодня, в один из последних дней марта, выдался особенно солнечный денёк. На небе не было ни облака. Сейминий похлопал Энгедрия по плечу, и они пошли по двору Академии к выходу.

Двор охватывали с трёх сторон корпуса Академии. Фасады были белого цвета, с золотыми деталями – подоконниками, порталами, фризами. Двор был вымощен базальтом. По центру стоял красивый фонтан. С четвёртой же стороны были золотые ворота, которые сейчас были полностью открыты. Энгедрий оглянулся назад – вход в здание Академии отмечал колонный портик, а венчало величественное здание башня со шпилем. Башня называлась ректорской, и там действительно находился кабинет ректора и его лаборатория.

Когда друзья вышли на оживлённую улицу центра города, Сейминий повернулся к Энгедрию:

– Я тебе расскажу историю, которую недавно услышал. Жил-был один рыцарь, и была у него дама сердца. И вот однажды так он спешил к своей даме, что упал с лошади и сломал ногу. И не дождалась его дама, ушла от него. Вот и кто виноват в том, что так получилось? Дама, рыцарь или обстоятельства?

Энгедрий насупился.

– И зачем ты мне это рассказал?

– Я к тому, что иногда не поймёшь, что из-за чего происходит и почему.

– Так. Ладно. Я думаю, что виновата дама. Она должна была дождаться своего рыцаря.

– Вот сразу видно, что ты не всё понимаешь в таких вопросах! Не всё от дамы-то зависело. Не хватало ей рыцаря, ну и это… Естество… Так сказать, рыцаря поменьше, который был у этого рыцаря.

Энгедрий фыркнул, поняв, о чём речь.

– Да не рычи ты, – сказал Сейминий. – Затронул больную тему, да?

– Орк побери! – ругнулся Энгедрий. – Не сыпь мне соль на рану.

– Да лучше бы эльф побери. Найти бы их.

– И что?

– Они бы научили меня магии.

– Ха! – Энгедрий хмыкнул. – С чего бы это? Если они не вымерли.

– Говорят, на севере, в предгорьях Окружных гор есть непроходимые тёмные леса, в которые почти не проникает солнечный свет. Кроны деревьев там такие плотные и так сильно закрывают небо, что там всё время темно. Там эльфы и живут до сих пор… – Он мечтательно посмотрел вверх. – А в этой истории, думаю, виноваты обстоятельства.

– Не, ну ты подумай, – возразил Энгедрий. – Он наверняка любил её, раз так спешил к ней. А она его – нет, раз ушла. Так что виновата она. Люби она его, обстоятельства были бы другими.

– А ты жёсткий, – ухмыльнулся Сейминий. – Но, – он назидательно поднял палец. – Была бы у тебя бы девушка, ты бы больше в этом понимал.

– У меня с девушками не получается. Ты же знаешь.

– И почему же, интересно?

– Сам подумай. Я ничем не примечателен. Не силач, на рыцаря не похож. Посмотри на меня. – Энгедрий остановился.

Сейминий оценивающе осмотрел его сверху вниз.

– Да, в Орден Орла тебя точно не возьмут.

Орден Орла был крупнейшим рыцарским орденом Гирской империи и находился под патронажем императорской семьи и Совета империи. Служить в ордене было очень почётно и к тому же, давало много привилегий, например, освобождение от некоторых налогов. Туда брали далеко не каждого желающего, и любого, кто не имел нужные физические данные, сразу же выпроваживали восвояси.

– О, смотри! – сказал Сейминий, показывая вперёд.

Впереди люди столпились, заняв половину улицы. Друзья подошли поближе, и Энгедрий понял причину столпотворения.

Это на площади перед собором выступал первосвященник Гира, Сейминий Септар. Он был одет в скромный серый плащ, слегка украшенный позолоченными полосками на плечах.

Собор был огромным величественным зданием, окружённым со всех сторон колоннами. Он также служил оборонительным сооружением Старого замка, будучи как бы одной из его башен, но очень большой по сравнению с другими. На верху собора были настенные проходы и бойницы, поверх которых располагался огромный купол. С другой стороны стены собор выходил на одну из площадей Старой крепости, где находился Императорский дворец. Поэтому в соборе всегда было достаточно много стражников, в основном, из рыцарского Ордена Орла.

Рядом с собором под землёй проходил давно засыпанный ров, где в трубе протекал ручей, вырытый давным-давно, когда Гиром правили цари. Но уже давно враги не подступали к столице, и ров за ненадобностью засыпали. Однако говорили, что при необходимости его можно откопать.

На площади стоял памятник Кардеворсу Пятому, который провозгласил Гир империей. Скульптор изобразил его идущим вперёд, в развевающемся плаще, с императорской короной и указующей рукой.

– Император погиб. Теперь нам должно посадить на трон его сына Квелириона, который уже доказал свою доблесть, победив вождя экардерских мятежников Элерианта.

Ибо первый первосвященник Гирской империи, святой Сейминий, говорил, что Гир будет стоять, пока на троне сидит император. И взгляните – несмотря ни на что, Гир стоит! Ничто не могло бы сломить его, даже гибель императора! У нас не было кровопролитных междоусобиц, мы всегда были едины! Мы – истинные избранники Великого, а не богомерзкие ирды и укрийцы, убившие нашего императора.

Горожане, я призываю вас быть едиными и продолжать молиться Великому! Судьба империи зависит от нас. Берегитесь соблазнителей, соблазнов и всего греховного. Ибо через грех только уподобимся Повелителю Тьмы. В мире идёт борьба между Светом и Тьмой. Великий – Творец нашего мира, и его верный слуга Повелитель Света ведут постоянную борьбу с Повелителем Тьмы. Но многое зависит от нас самих. Мы должны быть особенно сдержанными!

Все мы грешны. Я сам грешник. Даже великие короли и благородные рыцари, уступая гневу, похоти или зависти, совершают порой поступки, пятнающие их доброе имя, но с другой стороны, даже в самых чёрных сердцах есть хоть малая толика любви и сострадания, и самые порочные могут раскаяться и совершить что-то хорошее.

Энгедрий вспоминал, как мама ему рассказывала…

– В начале был только Великий. Он был един, могуч и безграничен. Во Вселенной было темно, и он создал солнце и звёзды. Затем он придумал создать живых существ, которым он бы передал часть своих знаний и умений. Подле солнца он создал наш мир, и стало солнце освещать его.

После этого Великий создал восьмерых слуг, которым он дал часть своих сил, чтобы устроить мир. Великий повелел им избрать себе предводителя. На это место претендовали двое. Одного из них называют Повелителем Света, и был он наиболее могущественным среди помощников Великого, а другого – Повелителем Тьмы, который был наделён чуть меньшей силой. Повелитель Тьмы всегда хотел единолично править миром, Повелитель Света же сказал, что желает править как первый среди равных.

И спросил тогда Повелитель Тьмы: «Кто же будет царём над этим миром?».

Ответил ему Повелитель Света: «Не ты один должен править этим миром. Все мы трудились над его созданием».

Великий же вмешался: «Если не можете определить, кто более достоин управлять этим миром, пусть царём станет тот, кого изберут, ибо все вы создались этот мир с моей помощью».

Остальным шестерым пришлись по душе слова Повелителя Тьмы, и все они склонились на его сторону. Остальные же шестеро были: Владычица Неба, Кузнец, Повелитель Морей, Защитница Деревьев, Воин и Хранитель Ключей.

Повелитель Тьмы был в ярости и потому ушёл, когда все остальные выбрали Повелителя Света. Этих существ называют «крылатыми эльфами», ибо были у них крылья, и они облетали наш мир раньше. Их помощниками были «менее могущественные», которых и стал скрытно совращать Повелитель Тьмы, обещая дать им крылья, которых у них не было.

Когда об этом узнали Семеро, сам Повелитель Света изгнал Повелителя Тьмы на самую дальнюю планету. На этой планете он начал устраивать жизнь по своему усмотрению, попытался создать живых существ. Но не мог создать этих мерзких, уродливых, злых существ, которых он задумал. Великий отказывался вдохнуть жизнь в вылепленные статуи придуманных им существ. Тогда Повелитель Тьмы вдребезги разнёс их статуи. Он был очень недоволен. Кроме того, до него дошли известия от прибывавших к нему «менее могущественных» из тех девяти, что Повелитель Света задумал создать эльфов, и Великий вдохнул в них жизнь. Это были прекрасные, светлые существа. Они могли жить вечно, если их не убить.

Тогда Повелитель Тьмы решил действовать. Он подлетел к нашему миру, незаметно пробрался в него и затаился в подземельях. Светлые не увидели его. Затем Повелитель Тьмы стал похищать с поверхности эльфов и забирать их под землю. Там эльфы совратились и измучились от ужасной жизни во тьме и «кошмарного» воздействия Повелителя Тьмы, постепенно превращаясь в мерзких и уродливых орков.

– Как это? Что за «кошмарное» воздействие?

– О, Повелитель Тьмы был великим колдуном. Он воздействовал на разум эльфов, заставляя чувствовать их себя плохими, злыми, ужасными. И постепенно они начинали верить ему. Условия жизни во тьме под землёй и это сделали из них уродливых орков. Но Повелителю Тьмы этого было мало.

Он обратился к Великому, предложив создать новых существ. Однако Великий и так желал создать новых существ – людей, которых он и создал втайне от Семерых. Они жили гораздо меньше эльфов и могли выбирать светлую или тёмную сторону. Тогда Повелитель Тьмы пошёл к ним и многих из них совратил. Люди, которые верили ему, начали ему поклоняться. Так появились жрецы Повелителя Тьмы. Он говорил людям, что они бессмертны и натравливал их на эльфов, готовя их к будущей войне.

Но однажды один из Семерых, которого называют Кузнецом, заметил с гор новых невиданных существ. Он сообщил об этом Повелителю, и они явились к людям.

И спросили они: «Кто вы такие?».

Ответил один из людей: «Мы создания нашего Повелителя, который властвует над нами».

«Кто ваш Повелитель?» – спросил Повелитель Света. – «Кто посмел властвовать над вами?».

«Наш Повелитель», – ответили люди. «Он обучил нас всему, чему мы должны научиться, и вскоре мы должны начать войну с эльфами и победить их».

«Что?» – разгневанно спросил Повелитель Света. «Кто посмел учить вас? Кто посмел вам говорить, что вы должны воевать с эльфами?»

«Наш Повелитель», – ответили люди. «Он даст нам всё, что мы захотим, если мы победим эльфов».

«Не Повелитель он вам», – ответил Повелитель Света. «Но Великий вам Повелитель. Ибо он создал этот мир и вас самих, а я – его наместник на этой земле».

«Кто вы, нам неизвестно. Мы вас никогда не видели», – ответили люди.

Тогда Кузнец сказал: «Разве нужно вам это? Разве хотите вы войны? Вы ведь смертные создания. Разве хотите, чтобы вас убивали?». Эти речи Кузнеца запали в душу многим людям, так как раньше они не ведали, что они смертные.

«Разве обидели вас эльфы? Разве нужны вам страдания? Разве не хотите жить в мире?» – продолжал Кузнец. После этого они оставили людей и ушли в свои владения, а к людям пришли эльфы и стали их обучать.

Узнав об этом, Повелитель Тьмы вынужден был начать войну, хотя и не был готов к ней. Он так и не успел подготовить людей к ней.

А затем началась Великая война, которая длилась пять лет. Повелитель Света, его сторонники, добрые люди и эльфы сражались с орками, злыми людьми и Девятью. В конце концов силы Света победили, а Повелитель Тьмы был низвержен под землю. Сторожить ходы под землю, находившиеся в горах, поставили гномов – стойкий, суровый народ.

– И что, Повелитель Тьмы ещё там? – спросил Энгедрий тогда.

– Когда гномы утратили бдительность, зло вырвалось наружу. Повелитель Тьмы всегда был коварен и хитёр, он ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего. А цель его – погубить людей, увлечь их за собой суетными соблазнами…

– Энгедрий! – вдруг услышал он голос.

– А?

– Драконье вымя, ты что там, в облаках витал? – переходя с резкого тона на весёлый, спросил Сейминий.

Энгедрий не нашёлся, что ответить.

– Ладно, идём, – бросил Сейминий. – А то скоро у меня лекция.

Энгедрий и его друг свернули направо, на менее широкую улицу, уходящую вниз с холма. Под портиком высокого белокаменного дома играли ребятишки. Они старались издалека попасть грецким орехом по пирамидке из грецких орехов же. Вот один пухлый мальчик с чёрными волосами промахнулся, чиркнув орехом по колонне, а другой, худощавый, попал в пирамидку и радостно закричал. Пухлый принялся раздосадовано оправдываться, что ему якобы помешал ветер, хотя ветер тут никак не мог бы помешать – его попросту не было.

– Ты просто не хочешь отдавать солдатика! – говорил ему худощавый, которому вторили другие ребята. – Отдавай, всё было по-честному!

Возле магазинов на первых этажах домов торговцы громко нахваливали свой товар и приглашали всех желающих войти внутрь. Вот лавочник выставил на улице корзинки с яблоками, а чуть поодаль книжный торговец зазывал покупателей рассказами про интересные и захватывающие приключения путешественников, описывающиеся в его книгах.

– Вся правда о южанах! – говорил он. – Путешественник ходил на юг Рифании и видел чернокожих людей собственными глазами!

Энгедрий слышал про чернокожих людей, но никогда их не видел и не очень-то верил в то, что они существуют.

– Надо будет рассказать Виллесии, – задумчиво произнёс Сейминий. На его лице появилось странное выражение, как будто бы он достигал чего-то недостижимо далёкого, но видел это сейчас совсем рядом с собой.

Виллесией звали девушку Сейминия, которую Энгедрий едва знал.

– Ей будет интересно? Про южан?

– Да, – коротко ответил Сейминий. – Её очень интересуют далёкие страны. Мы даже хотели бы как-нибудь попутешествовать.

– Попутешествовать? – удивился Энгедрий. – Серьёзно?

– Да. А ты бы не хотел?

Энгедрий привык к жизни здесь, где ему, в общем-то всего хватало, и нравилось здесь, и он не чувствовал особой тяги к приключениям, но порой, читай сказания про древних героев, людей, эльфов и гномов, он мечтал о том, чтобы выбраться отсюда, побывать в неизведанных странах, найти исчезнувшие расы, пройтись по горам и лесным тропинкам, поплавать на Большом озере, а потом, может, и вообще в Океане.

– Не знаю, – неуверенно ответил он. – Может, и хотел.

Сейминий усмехнулся.

– Мы поедем с тобой, Энгедрий, друг мой. – Сейминий похлопал его по плечу.

Энгедрий невольно улыбнулся, представив, как они едут на телеге, запряжённой лошадьми, через бескрайние поля, бурные реки, густые леса, а вдалеке виднеются устремлённые ввысь горные вершины.

– Книга наверняка стоит двадцать септинов, – заметил Энгедрий, видя, что они уже недалеко от его дома. Впереди виднелись массивные ворота в стене с двумя квадратными башнями по бокам. Друзья свернули вправо.

Вот и дом Энгедрия. Они остановились перед воротами. Это был относительно большой двухэтажный старый дом. Он был построен из белого камня, и стены были покрашены в белый же цвет. Дом окружал высокий сплошной деревянный забор. Этот дом издавна принадлежал предкам Энгедрия по материнской линии.

Во дворе Энгедрий достал ключ и, взойдя на крыльцо, открыл тяжёлую деревянную дверь. Он удовлетворённо выдохнул, когда оказался внутри, в тёмном коридоре. Слева в коридор слегка проникал свет из обеденного зала и гостиной, впереди поднималась лестница на второй этаж, справа, в дальнем конце коридора, дверь в кладовую была накрепко заперта. Сейминий позади него улыбался.

– Что поесть? – спросил он.

– Суп остался да гречка, – ответил Энгедрий, поднимаясь в свою комнату на второй этаж. Здесь он снял студенческий плащ, который снимался только через голову. Теперь он был в одной тунике. Спустившись вниз, на маленькую кухню, Энгедрий взял угли и разжёг их с помощью огнива и соломы. Подождав, когда они достаточно нагреются, он поставил в печь металлический треножник, а на него – кастрюлю с супом. На лбу выступил пот, мокрые солёные капли тихо падали на пол, и он был доволен хотя бы тем, что снял плащ. Когда суп подогрелся, Энгедрий потушил угли и вытащил треножник. В обеденном зале он разлил суп по тарелкам и присел. Сейминий уже ждал его, предвкушая.

– Так что ты хотел мне сказать? – спросил Сейминий, подув на горячий суп.

– Я кое-что нашёл в архиве, – начал Энгедрий, положив перед Сейминием найденное им письмо. – Осторожно, не запачкай.

Сейминий пододвинул к себе письмо и увлечённо прочитал. Глаза у него загорелись.

– Вот это да! – воскликнул он. – Ты наконец-то нашёл что-то стоящее!

– Да, – протянул Энгедрий. – Теперь найти бы второе письмо с картой.

– «В одном из заброшенных домов», – вновь прочитал Сейминий. – Таких довольно много. Поиски без карты займут очень много времени. А ещё мы бы привлекли внимание городской стражи. Что думаешь?

– Я поищу второе письмо. Если найду, будет просто прекрасно.

– Клад бремеров! – радостно воскликнул Сейминий. – И мы, нашедшие его! Представь себе!

Энгедрий представлял. В своих мечтаниях он представлял себя стоящим с огромным золотым сундуком в руках, а вокруг него стояли студенты, хлопавшие ему в ладоши. Девушки глядели на него с большим интересом и улыбались. Мама смотрела на него с гордостью, как и ректор Академии. Энгедрий даже растянул губы в улыбке, представляя себе эту картину.

– Ну что же, – говорил Сейминий, наворачивая суп. – У нас будет новый император. Кто знает, может, благодаря этому и мы выйдем в люди, так сказать. Деньги будут, а это главное.

Энгедрий хмыкнул.

– Император Энгедрион был великим человеком, – промолвил Сейминий.

– Император Энгедрион, – задумчиво произнёс Энгедрий. – Моё имя – это народная форма его имени.

В Гире издревле сложилось, что у членов императорской семьи было так называемое благородное окончание имени, «ион», что и обозначало на древнем языке принадлежность к семье монарха. Были и исключения, например, второго сына императора Энгедриона звали Иленойс, а в прошлом было два императора с этим именем, к тому же, и первого императора звали Кардеворс. Сначала он был гирским царём, пятым этого имени, но ему удалось объединить все гредлийские города, чуть было не отделившиеся после смерти предыдущего царя, а затем ещё присоединить Иферед и Гедрию. После этого он и был провозглашён императором.

– Слышал новость? – вдруг переменил тему Сейминий. – Ордынцы вторглись в Ринаом.

Энгедрий побледнел, не донеся ложку с горячим супом до рта. Рука у него задрожала, и он положил ложку обратно в суп.

– Что? Там же в Рикарийском монастыре моя мама.

– О, я совсем забыл про это, Энгедрий. Ордынцы разграбили пару деревень на границе и ушли. Этот монастырь для них ведь дальше Онтры. На Онтру они нападать не будут. Это укреплённый город, а ордынцы плохи в осадном деле. Так что не волнуйся.

Энгедрий немного успокоился, выслушав его доводы.

– Ну да, ты прав, – согласился он.

Его мама уже несколько месяцев была в паломничестве в Рикарийском монастыре. Иногда она присылала оттуда письма, полные благочестивых наставлений и монашеских мудростей. Порой даже казалось, что и она собирается принять монашеский обет. Он её понимал и уже привык жить самостоятельно, но бывали моменты, когда ему хотелось, чтобы мама была рядом.

– Такое уже бывало раньше, – продолжал Сейминий. – Там даже на границе уже почти никто не живёт. Все ведь знают, что вероломные ордынцы могут напасть. Они всегда нападают, когда империя слабеет. Живут там только самые упрямые. Это ведь земля их отцов. Ещё двести лет назад владения империи простирались и дальше на юг, до самой пустыни. Пустыня тоже принадлежала империи, но гирцы там никогда не жили.

– Ненавистные ордынцы! – с жаром произнёс Энгедрий. – Мой дед погиб на войне с ними. Это язва на теле империи.

– Согласен. – Сейминий вздохнул. – Они поклоняются языческим богам и приносят человеческие жертвоприношения. Их жестокие обычаи просто ужасны! Говорят, они пьют кровь побеждённых врагов, даже над своими совершают изощрённые пытки и наказания.

Он отхлебнул последнюю ложку супа и залпом выпил кружку воды, стоявшую рядом.

Энгедрий окинул взглядом свою рабочую комнату. Напротив стоял небольшой стол, справа он аккуратно складывал бумаги, которые, на его взгляд, никак не могли пригодиться. С остальных же сторон повсюду лежали стопки бумаг, прислонённые к стене. Горы бумаг поднимались на приличную высоту, кое-где достигая ему до пояса, а то и выше.

Что в них было? Они были разного содержания. Были и записи результатов неудавшихся экспериментов, отрывки из книг, философские размышления, любовные признания, обычные письма. Довольно любопытными он нашёл записки, по всей видимости, принадлежавшие одному из профессоров кафедры богословия. В них со всей серьёзностью доказывалось, что Гирская империя есть «божественное творение», которую создал сам Великий для того, чтобы проповедовать своё учение всему миру. Даже миру, а не только Фелефарфии! Обычно жителям Фелефарфии не было никакого дела до остальной Рифании, до тех, кто живёт за горами. Рифанийцы считались дикарями, и отчасти этот факт подтверждали вторгавшиеся время от времени армии загорцев – ордынцев, бермов, трифемов, закринцев. Теперь эти племена поселились в Фелефарфии и стали её частью, а многие даже приняли великоверие. Только ордынцы упорно сопротивлялись любым попыткам насаждения этой веры и продолжали верить в своих кровожадных богов.

За стеной послышались торопливые шаги. Энгедрий был уверен, что это складские работники, иногда забредавшие сюда за обычно ненужным хламом. Теперь же им предстояло найти ставший вдруг нужным хлам и принести учёным для их экспериментов.

Энгедрий вздохнул. Здесь было не так уж и плохо, как могло показаться. Спокойная работа в размеренном ритме ему нравилась. Изредка к нему приходил кто-нибудь из канцелярии, чтобы проверять его, но это было довольно редко. Результаты его работы были видны и по приносимым им стопкам бумаг в канцелярию для того, чтобы передать их дальше тем, кому это могло бы пригодиться.

Он вновь оглядел неровные стопки бумаг. При мысли о том, сколько ему предстоит перерыть, его охватывала лень, но в то же время, думая об удаче, если удастся найти схему, он предвкушал необычную радость. Энгедрию вновь и вновь приходили в голову мечты о том, как он найдёт этот клад, купит то, что ему давно хотелось. Он подошёл к первой стопке слева и сначала попытался облегчить себе работу. Раз это письмо выглядело таким непохожим на другие, то и эта схема, по его мысли, должна быть на такой же бумаге. Но нет, бумаги выглядели по-разному, от серовато-коричневатого цвета до девственно белого.

Энгедрий взял столько, сколько смог, с первой стопки, и положил на стол. Просмотр бумаг занимал больше времени, чем он мог подумать. Закончив с одной стопкой, он приступал к другой, и так снова, и снова, и снова. Столько информации вошло сейчас ему в голову, нужной и ненужной, и он уже было собирался отложить всё на завтра. Поглядев в окно, он примерно определил время: пять часов вечера. Рабочий день в городе уже давно закончился. Он знал, что сейчас только некоторые преподаватели проводят занятия, да ещё учёные разных лабораторий занимаются своими опытами. В остальном же городе учреждения уже были закрыты, лишь лавочники и держатели магазинов по-прежнему старались привлечь покупателей и продолжали работать.

Энгедрий поморщился, глаза его устали от непрерывной работы. Он присел на стул, положив руку локтем на стол и подперев голову. За окном темнело, и уже приходилось щуриться, пытаясь прочитать, что же написано. Взяв в руку очередной лист, он понял, что это не техническая схема. «Неужели?» – зажёгся в его мыслях огонёк радости.

Неровные линии, пересекающие друг с другом, очень походили на улицы. Здесь были и прямоугольники, квадраты, круги, похожие на здания. Нечёткая чёрточка в круге что-то обозначала, но Энгедрий не мог понять, что. «Река. Должна быть река», – думал он. А что, если эта линия, проложенная по краю листа, и есть берег реки? Тогда параллельная ей линия должна быть городской стеной. «Точно! А вот и башни», – подумал он, заметив зарисованные круги и квадраты вдоль линии.

Теперь уже можно было понять, что где находится. Значит, этот неровный овал был довольно неточной попыткой нарисовать Старый замок, расположенный на холме. Великий город Гир стоял между реками Гедра и Герма, там, где два потока сходились в один и несли свои воды дальше к югу, через Гедрию и Орду, и впадали в Большое озеро. Там же была и столица Орды, город Сарык, находившийся рядом, на левом берегу реки.

К западу от Старого замка, на реке Герме, были пристани, некогда шумные и процветающие. Теперь же, когда место впадения реки в озеро контролировали ордынцы, немногие торговцы осмеливались туда заходить. А тех, кто осмеливались, кочевники в буквальном смысле обирали. Они называли это пошлиной за проход, но в действительности ордынцы просто забирали всё, что им приглянется. Так что теперь торговцы предпочитали прибывать в гирский порт Гедарак, находящийся в Гедрии, и дальше вести свои товары по суше.

С северной стороны Гир окружало три стены, построенные давным-давно. К северу от Замковой стены находился Центральный район города, который окружала стена, называвшаяся Крепостной. Когда-то здесь была ещё одна крепость, которая позднее, во времена расцвета империи, была за ненадобностью разобрана, а район этот вместо оборонительных сооружений наполнили жилые дома, учреждения, общественные здания, выстроенные с большим размахом. Стены же крепости с величественными квадратными серыми башнями, постепенно приходящими в упадок, оставили.

За Крепостной стеной находился Окраинный район города, некогда обходившийся без стен. Здесь издревле жила беднота, и низкие дома прилепились друг к другу, как соты в пчелином улье. Тут была лишь одна широкая улица, проложенная от Крепостной стены к Северным воротам города. В остальном же здесь были узкие и кривые улочки, пролегавшие через трущобы.

«Хм», – размышлял Энгедрий. «Здесь точка над зданием, что она означает? Здесь тоже, а может, это просто клякса от чернил. Нет, хватит, уже слишком темно, чтобы это разглядывать».

«А вот и эта карта. Надеюсь, я смогу отыскать на ней место, где спрятан клад». Так-с. Ему пришла в голову мысль самому найти клад. Некая жадная мысль, нежелание ни с кем делиться. «Я нашёл это письмо! Да нет, как-то нехорошо», – думал он, борясь с совестью. «Ну ладно, потом отдам. А может, сначала проверить, есть ли там что-то, перед тем, как отдавать?».

Этой мыслью он на время снял с себя укоры совести. Он сложил второе письмо и сунул под плащ. «Пора и домой», – подумал он.

Он проходил по двору Академии, обходя слоняющихся студентов, и вдруг увидел у ворот незнакомую девушку. Она была высокая, стройная, в розовом платье, перетянутом ремнём выше пояса. Он застыл в нескольких шагах от неё, и у него перехватило дыхание. Девушка была не одна и разговаривала с другой девушкой. Из всех слов, что они говорили друг другу, он услышал только одно:

– Танакия…

«Танакия», – подумал он, постепенно приходя в себя, – «О, прекраснейшая». «Да что со мной?» – спросил он себя, отвёл взгляд, но тут девушка мимолётно взглянула на него. Он потупил взор, чувствуя, что краснеет, и торопливо побрёл на улицу.