Отрывок из книги
Большие напольные часы в углу кабинета гулко пробили двенадцать раз. Верховный оторвал взгляд от документов, которые бегло просматривал, поднял голову, прислушался – уже полночь. Значит, закончился наконец этот необычно длинный и очень важный осенний день – 7 ноября 1941 года.
Сталин тяжело поднялся из-за стола, подошёл к окну, чуть отодвинул плотную, тяжёлую светозащитную штору. В двойные стёкла бил сильный ветер, над Москвой бушевала метель. Неслись по небу холодные вихри, засыпаGли спящий город колючим снегом… Привычных рубиновых звёзд над кремлёвскими башнями не было видно – после парада их опять отключили и зачехлили. Они сияли всего лишь час ярким тёмно-рубиновым светом, но торжественно и победно. Как раньше, как всегда, как было и в будние дни, и в праздники. И это был очень важный час, час нашего мужества, несгибаемой воли и уверенности в победе… Здание Мавзолея и трибуны после торжественного прохождения войск тоже спешно замаскировали, закрыли большими деревянными щитами, и на Красной площади снова всё стало буднично и пусто. На серую брусчатку лёг свежий снег, и не осталось никаких следов от недавнего военного парада…
.....
Михаил Ефимович очень этому удивился: никого не должно быть! Ополченцы полковника Чернышёва сражаются совсем в другом месте, а свои родные мотострелки – вот они, на картофельном поле, лежат в снегу. Значит, это маскарад: гитлеровцы устроили для нас представление – своего рода костюмированный бал. Ладно, посмотрим, кто здесь самый умный и хитрый. И приказал Бурде открыть огонь по непонятным пехотинцам.
Заработали 45-мм пушки «бэтэшек», вскоре к ним присоединилось и 76,2-мм орудие Т-34 самого комроты. Над покосившимися крестами и замёрзшими могилами встали чёрно-красные взрывы, вверх полетели доски от блиндажей и земляных укреплений. Пулемётные точки «гасли» одна за другой. Досталось и артиллеристам – причём по полной. Как ни укрывались они, как ни прятались, как ни маскировались, но всё равно всех обнаружили и накрыли орудийным огнём.
.....
