Читать книгу Танки к бою! Сталинская броня против гитлеровского блицкрига - Даниил Веков - Страница 5

– Ну и куда теперь? – спросил Денис Губин.

– Хороший вопрос, – усмехнулся майор Дымов. – Немцев мы задержали, но надолго ли? Давайте искать другие наши части. Вместе легче сражаться…

Только вот беда – других частей поблизости не было. Ни одной. 40-я танковая дивизия, прикрывающая Стырь, уже отошла на восточный берег. Ее по пятам преследовала гитлеровская 13-я панцерная, переброшенная из-под Луцка – специально для наступления на Ровно. А поддержку той оказывала 299-я пехотная…

Немецкое командование решило бросить на Ровно целую бронированную группу, чтобы как можно быстрее захватить важный транспортный узел. Потом открывался беспрепятственный путь на Житомир и Киев…

К счастью для Красной Армии, 13-я панцерная дивизия была учебной, потому в основном укомплектованной чешскими Pz.38(t), французскими «Рено» R-35 и захваченными в Польше английскими танкетками. Что существенно облегчало борьбу с ней – не слишком прочная броня трофейных машин без проблем пробивалась снарядами «сорокапяток», не говоря уже о более крупных калибрах. Впрочем, в дивизии хватало и германских танков (Pz.II, III и даже IV), что делало ее достаточно грозной и опасной.

После двух дней боев советская 40-я танковая оставила позиции у Стыри и отошла восточнее. Тому было две причины. Во-первых, нехватка боеприпасов: большинство машин имели лишь по одному комплекту снарядов и, естественно, израсходовали его в первый же день. А подвоза не намечалось – немецкие бомбардировщики целыми днями висели над шоссе и уничтожали обозы и автоколонны, идущие на фронт. В общем хаосе отступления значительная часть грузовиков была уже потеряна, снабжение почти прекратилось…

Во-вторых, 40-я дивизия была укомплектована тоже далеко не лучшими машинами. Бо́льшую часть их составили плавающие Т-37/38, легкие Т-26 и скоростные БТ, предназначенные для быстрых прорывов и рейдов по тылам. А не для упорных оборонительных боев… Понятное дело, те легко гибли и от немецких ПТО, и от «Юнкерсов», и от панцеров…

Да, в части имелись и современные машины, однако в весьма ограниченном количестве – четыре Т-34 и всего один «КВ». Ясное дело, они не могли серьезно повлиять на ход сражений. Дивизия к тому же сильно нуждалась в отдыхе – привести технику в порядок, починиться, пополнить запасы. Хотя бы два-три спокойных дня – для нормального отдыха и ремонта! Но немцы не давали сделать этого: 13-я панцерная шла буквально по пятам, атаковала, нападала, иногда – обгоняла, вырываясь далеко вперед…

Самыми опасными для 5-й армии Потапова оказались именно 13-я и 14-я панцерные дивизии 3-го моторизованного корпуса генерала фон Макензена. Они прорвали советскую оборону у Владимира-Волынского и почти без проблем дошли до Луцка. А защищать город было некому: 19-я танковая дивизия генерала Семенченко, брошенная в контрнаступление, попала под панцерный каток и оказалась полностью уничтоженной. Потеряла все танки и бронемашины…

Гитлеровцы обошли с правого фланга 22-й мехкорпус Кондрусева и создали реальную угрозу для всей 5-й советской армии. К счастью, идущая южнее 11-я панцерная дивизия, столкнувшись у Радехова с 10-й танковой генерал-майора Огурцова, резко встала. А затем, изменив направление, пошла на Ровно южнее, чтобы избежать новых потерь. Хватит, и так уже оставили у ничем не приметного местечка немало бронетехники…

Между двумя немецкими потоками образовался разрыв. Это позволяло перевести дух и создать новую линию обороны, а при удаче – вклиниться в образовавшуюся брешь и нанести контрудар. И остановить немцев…

Майор Дымов, поразмыслив, решил искать ближайшую советскую часть, желательно моторизованную. Чтобы воевать вместе с друзьями-танкистами… Он приказал Денису Губину:

– Разворачивайся, идем на соединение с 9-м мехкорпусом генерала Рокоссовского, тот ближе всего.

Губин завел двигатель, и «ворошилов», взревев, как разгневанный зверь, пошел на северо-восток, навстречу 9-му мехкорпусу.

* * *

Сообщение Советского Информбюро за 25 июня

Попытки противника прорваться на Бродском и Львовском направлениях встречают сильное противодействие контратакующих войск Красной Армии, поддержанных мощными ударами нашей авиации. В результате боёв механизированные соединения противника несут большие потери. Бой продолжается.

Стремительным контрударом наши войска вновь овладели Перемышлем.

На Черновицком направлении наши войска отбили крупные атаки противника, пытавшегося форсировать реку Прут.

На Бессарабском участке фронта войска Красной Армии прочно удерживают позиции на восточном берегу реки Прут, успешно отражая многочисленные попытки противника форсировать её. В районе Скулени противнику, при его попытке наступать, нанесено значительное поражение; его остатки отбрасываются за реку Прут. Захвачены немецкие и румынские пленные.

Наша авиация нанесла ряд сокрушительных ударов по аэродромам немцев в Финляндии, а также бомбардировала Мемель, корабли противника севернее Либавы и нефтегородок порта Констанца.

В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии за 25 июня сбито 76 самолётов противника; 17 наших самолётов не вернулись на свои базы.

* * *

– Что это? – Гитлер ткнул пальцем в разложенную на столе карту.

Начальник Генерального штаба Сухопутных войск Германии Франц Гальдер чуть наклонил голову, посмотрел:

– Город Ровно, мой фюрер.

– Я вижу, что Ровно! – резко перебил его Гитлер. – Я спрашиваю, почему он до сих пор не взят? Почему генерал фон Клейст все еще топчется возле него? Почему не идет дальше, на Житомир?

– Русские, к сожалению, оказывают упорное сопротивление, – ответил генерал-полковник. – Сведения с фронта подтверждают: большевики сражаются до последнего, очень редко отходят, почти не сдаются в плен. Дерутся, пока не убьют… Правда, часть все же отступает – красноармейцы сбрасывают с себя форму и пытаются выйти из окружения под видом обычных крестьян…

– Ну и прекрасно, – пожал плечами фюрер. – Пусть бегут, не будем им мешать. Чем дальше, тем лучше… Для нас будет меньше возни с пленными. И никакой задержки!

– Русские, кроме того, подтягивают свежие силы, – продолжил генерал-полковник. – Из глубины России прибывают новые дивизии, причем как на центральный участок Южного фронта, так и на левый фланг, против группы фон Клейста. Что очень опасно – могут зайти в тыл нашим танковым дивизиям и отрезать их от складов и железнодорожных станций. Тогда возникнут серьезные трудности с горючим и боеприпасами… Переброска же дополнительных частей для прикрытия направлений пока невозможна, нет свободных дивизий…

– А как же танковый корпус фон Виттерсгейма? – удивился Гитлер. – Он же в резерве? Может быть, вы перекинете его?

– К сожалению, скоро не выйдет, – пояснил Франц Гальдер. – Русские дороги – очень плохие, все разбитые. К тому же плотно забиты нашими же тыловыми частями… По ним дополнительная бронетехника не пройдет – образуются заторы, возникнет толчея у мостов… Русские будут только этому рады – отличные мишени для их бомбардировщиков.

– Хорошо, что вы предлагаете? – раздраженно бросил фюрер.

Он был недоволен тем, что тщательно спланированный блицкриг неожиданно дал сбой. Вместо молниеносного броска германские армии (особенно на южном участке фронта) ввязались в тяжелые, затяжные сражения… Моторизованные корпуса застряли возле маленьких украинских городков, вместо молниеносного удара получилось тупое топтание на месте. Третий день танковые дивизии фон Клейста не могли взять Ровно! И несли большие потери.

По плану же «Барбаросса» части 1-й танковой группы фон Клейста должны были уже подходить к Житомиру и идти дальше, на Киев. Однако, как выяснилось, они не смогли преодолеть даже старую границу СССР!

Вот фюрер и решил выяснить у Гальдера, почему ударный кулак группы армий «Юг» оказался вовсе не ударным. И почему фон Клейст до сих пор не сломит оборону 5-й и 6-й советских армий и не возьмет Ровно…

То, что он услышал в ответ, его совсем не обрадовало: между Луцком, Дубно и Бродами образовался настоящий «треугольник смерти», в котором пропадали без вести целые танковые дивизии… Просто Бермудский треугольник какой-то!

– Покажите, как будет развиваться наступление, – попросил Гальдера Гитлер.

– 13-я и 14-я танковые дивизии должны выйти к реке Стырь. – Длинная указка генерал-полковника уперлась в тонкую, извилистую линию на карте. – 11-я танковая дивизия – наступать на Дубно с юга… За ней во втором эшелоне пойдет 16-я танковая. По нашим сведениям, противник подтянул свежие силы и сосредоточил их севернее и западнее Ровно. У меня сложилось впечатление, что русские готовят серьезный контрудар с целью остановить наш прорыв. С востока перебрасываются свежие моторизованные корпуса, кроме того, русские, совершенно очевидно, попытаются создать вторую полосу обороны на линии Самбор – Львов, а это серьезный рубеж. Я предлагаю срочно усилить 1-ю танковую группу фон Клейста нашей мотопехотой. Без нее трудно отбиваться от русских контратак и штурмовать их вторую линию обороны…

– Хорошо, – согласился фюрер. – Возьмите две-три пехотные дивизии у фон Бока. В группе армий «Центр» дела, слава богу, обстоят намного лучше, чем на юге, можно перебросить некоторую часть сил. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы фон Клейст наконец-то сдвинулся с места…

– Я в этом уверен, – твердо произнес Франц Гальдер. – После взятия Ровно его танковая группа без препятствий выйдет к Днестру. Мы уже наметили два удобных места для переправы, это позволит наступать на Житомир и Староконстантинов. В целом, как я полагаю, задача танковой армии фон Клейста останется пока той же – разгромить механизированные корпуса Юго-Западного фронта и выйти на шоссе Житомир – Киев. А затем одним броском прорваться в глубь территории противника…

– Вот именно, одним броском! – подчеркнул фюрер. – Пока что я вижу топтание на месте! Но у нас нет времени для этого, военная кампания должна закончиться еще до зимы, до наступления настоящих холодов. Надо разбить Красную Армию до декабря и занять территорию Советского Союза по линии Архангельск – Астрахань, включая Москву и Ленинград. Потом – марш-бросок на Урал, захват главных советских промышленных районов. И, наконец, взятие Кавказа с последующим выходом в Иран и Сирию. Вы прекрасно понимаете, что война против СССР – лишь часть нашей общей кампании против Англии. Разгромив большевиков, мы заставим Черчилля пойти на переговоры. Особенно если к тому времени под нашим контролем окажутся все кавказские, иранские и сирийские нефтяные месторождения. Тогда премьер-министру ничего не останется, как заключить с нами мир. И, разумеется, мы пойдем на это, причем с почетными условиями! В конце концов, англосаксы принадлежат к арийской расе, они, по сути, наши двоюродные братья. И я лично не вижу причин, почему бы нам не заключить мир и союзный договор…

– Вряд ли Черчилль пойдет на мирные переговоры, – с сомнением покачал головой Франц Гальдер. – Вы, кажется, слышали его выступление по лондонскому радио…

– Разумеется! – презрительно фыркнул фюрер. – Премьер-министр пообещал, что никогда не вступит со мной в переговоры! Ерунда, пустые слова! Черчилль – политик, а политика – это искусство возможного. Пока мы сражаемся с русскими, он может сколько угодно надувать щеки и произносить гневные филиппики в наш адрес, но когда Британия останется одна, без союзников… Да еще без ближневосточной нефти… Вот тогда ему придется искать с нами мира! Если же нет, то ему быстро найдут замену. Среди британских политиков, слава богу, есть трезвомыслящие люди! Ллойд Джордж, к примеру, или Хор. Они не раз говорили о бессмысленности и даже безумии войны между нашими странами…

Гитлер отодвинул от себя карту, нервно заходил по кабинету.

– Мы с Британией не противники, нет, – громко и уверенно говорил он, жестикулируя правой рукой, – мы – союзники! В конце концов, и Британия, и Германия – дети одной матери, Европы! У нас общая история и культура. А наш общий враг – большевики. Мы, германцы, сейчас выполняем великую миссию – спасаем мир от русских. Не будь нас, монгольские орды давно бы захватили все европейские страны, в том числе и Британию. Не думаю, что бриттам удастся отсидеться на своих островах! Для русских Ла-Манш – не слишком уж серьезное препятствие! Когда в английском парламенте, наконец, поймут это, немедленно отправят в отставку упрямого Черчилля и заменят его на более прагматичного политика. С кем, я уверен, мы без труда найдем общий язык. Полагаю, мы еще до конца года заключим с Британией мир и завершим ненужную войну. Америка не будет ввязываться в драку, ограничится, как всегда, поставками сырья и техники. Которые достанутся нам же… Значит, США вне игры. К тому же, как я знаю, американские бизнесмены – очень практичные, здравомыслящие люди, они далеки́ от политики и с гораздо бо́льшим удовольствием будут торговать с нами, чем воевать. А у нас найдется, что предложить, весьма лакомые куски – например, совместное освоение Сибири и Дальнего Востока…

– Но на эти территории претендуют японцы, – напомнил Франц Гальдер. – Как бы нам не пришлось воевать с ними…

– Ерунда! – решительно махнул рукой Гитлер. – С Японии хватит и того, что она уже оттяпала у англичан на Юго-Востоке – Китай, Корея, Гонконг, Индонезия, Филиппины… Пусть довольствуются этим! Хотя, пожалуй, Гонконг и Шанхай мы оставим себе, сделаем своими колониями. Это же ворота во всю Юго-Восточную Азию, ключ к господству в Индокитае! Впрочем, – перебил сам себя фюрер, – не надо заглядывать так далеко, давайте лучше обсудим текущие задачи.

Он показал на карту, где синие стрелки танковых дивизий фон Клейста тупо уперлись в оборонительные позиции Красной Армии.

– Как скоро мы сможем продолжить наступление на южном фланге группы фон Клейста?

– Надо разгромить две армии – 5-ю и 6-ю, уничтожить советские мехкорпуса, а потом можно говорить об общем наступлении, – осторожно ответил Гальдер.

– Согласен, – кивнул фюрер. – Тогда более конкретный вопрос: когда вы планируете взять Ровно? Что еще нужно, чтобы помочь фон Клейсту? От его группы сейчас зависит очень многое…