Читать книгу Психоз - Даниил Заврин - Страница 11

Сев возле окна и укутавшись в одеяло, Эрика смотрела, как медленно падает снег. Большие воздушные хлопья ложились неравномерно, создавая неровный слой белого снега. Она уткнула нос в коленки. Больше всего на свете ей снова хотелось на ферму, туда, где было так тихо, а она сколь угодно долго могла просто наблюдать за небом.

Джон подошёл неслышно. Он всегда так шёл, когда хотел сделать ей приятное. Как, например, сейчас, когда, стоя позади неё, он держал терпкий и ароматный травянистый чай. Эрика улыбнулась в коленку. Казалось бы, незаметно, но затем, увы, улыбка поползла к ушам и выдала её с потрохами.

– Я сделал по твоему любимому рецепту, – тихо сказал он, протягивая ей металлическую кружку. – Как ты любишь.

Она оторвала от колен голову и прищурилась. Затем, уронив взгляд на кружку, обхватила её ладонями и, согреваясь от проходящего сквозь металл тепла, вдохнула полевой аромат чая. Всё как в те времена, когда, возвращаясь с полей, он постоянно делал ей этот чай.

– Почему я не могу их вспомнить? Почему я не могу узнать, где они? – спросила она, продолжая наблюдать за снегом. – Я нахожу детей, знаю, что сделает совершенно чужой мне человек, могу заглянуть в будущее и предсказать день смерти. Но не могу вспомнить собственных родителей. Найти их.

Джон положил ей руку на плечо. Это был старый разговор, время от времени всплывавший между ними. Сначала Джон обрывал эти минуты печали, но потом перестал, в очередной раз выслушивая её грустное бормотание.

– Быть может, со временем ты сможешь их найти, – заметил он, также наблюдая за снегом.

– Ты и правда в это веришь?

– Да. А почему нет? Мир непредсказуем.

– Так странно. Так ужасно странно обладать такой силой и не знать их. Я просто не понимаю, как будто кто-то специально сделал так, чтобы я не могла их найти.

– Не уверен, что это специально. Ведь ты сама говорила, насколько велики силы, ведущие тебя. Зачем им человеческие сентиментальные глупости? Им это должно быть безразлично. Как ты тогда сказала? «Я просто использую их картотеку».

– Мне тоже показалось это остроумным.

– Эрика, тебе было три года, когда она ушла. Два, когда ушел отец. Они бросили тебя. И меня. Может, так даже лучше.

– Ты постоянно говоришь это. Ты просто хочешь в это верить. Неужели тебе не хочется их увидеть? Признайся. Ты же хочешь этого.

– Нет. Они бросили нас. Тебя и меня.

– И оставили заложенную в три конца ферму. Я помню, помню.

– А помнишь, как я с испугу вышвырнул ту корову? – наклонился над её ухом Джон. – Помнишь, как она замычала, когда перелетела через ограду и упала в большую кучу навоза? Ты ещё тогда спросила, почему она не летала раньше? Помнишь?

– Да, – засмеялась Эрика. – Она так смачно плюхнулась, что ты смог мне доказать, что у них проблемы с приземлением и потому она старается мало летать.

– Я настолько перепугался того, что сделал. Знаешь, что больше всего меня напугало тогда?

– Что ты перебьешь всех коров?

– Что я могу навредить тебе.

Эрика повернулась и посмотрела на Джона. Он мягко улыбался, но его взгляд был совершенно серьезным. Она протянула к нему руки, и он обнял её. Страх, печаль, тоска… Всё сразу ушло. Единственное, что осталось, это чувство безопасности. Она твердо знала, что бы ни случилось, что бы не напало на неё, сперва этому продеться пройти через Джона. Уничтожить его, растереть, не оставить ни единого шанса на выживание, только так плохое может добраться до нее, обезопасив себя от его гнева. Но этому не бывать.

Он сильный, конечно, сильный. Но не тогда, когда идет снег. Крупный, пушистый, как в тот самый вечер, когда ушла мать. Тогда поздно ночью Джон не смог найти её, крича, зовя. Тогда он выбежал на улицу, увидев лишь следы шин, уходящих в темную мрачную тишину полей.

Трогая холодное стекло их спальни, она тогда думала лишь об одном. А что, если он уйдет туда же? В эту темноту? Как мать, как отец. Оставит её одну. Ведь ему всего десять лет, не намного больше, чем ей. Но он так и стоял под падающим снегом, сжав кулаки и периодически мотая головой, скидывая налипший снег. Маленький, худой, в полосатом сером свитере, который совершенно не подходил его фигуре.

Она скомкано улыбнулась и снова посмотрела в окно, где увидела фигуру, стоявшую примерно в двадцати метрах. Невысокая, темная, плохо различимая из-за снега. Она была похожа на монумент. Эрика прищурилась. Что-то в этой фигуре было странным. Точнее, не так. Она ощутила странное беспокойство, которого никогда до этого не ощущала.

– Джон. Кто это? Это наш охранник?

Джон повернулся к окну и внимательно стал всматриваться в белый пейзаж. Затем он подошёл ближе.

– Нет. Наша охрана не настолько непрофессиональна, чтобы в открытую стоять под нашими окнами. Это кто-то другой. Подожди меня здесь.

Он взял трубку и пошёл к двери. Именно Джон вел все переговоры с ЦРУ по их охране, благоустройству и опытам, которые они проводили над ними. Также он всегда подсказывал ей, насколько глубоко она могла открываться для них. Точнее, насколько она должна скрывать свои истинные возможности. Он вёл её буквально во всём. Несмотря на то, что Эрика могла так много видеть, общение с людьми давалось ей с большим трудом.

А затем раздались выстрелы. Несколько. Они буквально разорвали тишину. Он отпрянула от окна и села на кровать. Ей стало страшно. Снова.

Джон вернулся минут через десять. Только теперь он был несколько другой, и она знала, почему. Он снова кого-то убил. Убил, как всегда, быстро, без промедлений. Просто свернул на расстоянии шею. Пробежавшись по комнате взглядом, она сразу подошёл к ней. От него несло холодом и запахом улицы.

– С тобой всё в порядке?

– Да. Все хорошо.

Она потрогала его руки. Они были холодными. Она почувствовала предсмертные конвульсии его противников, их предсмертную агонию. Страх перед неизбежной смертью. А затем темноту.

– Кто это был?

– Это лазутчики. Не обращай внимания. Мы же уникальны. Очень хорошо, что ты успела заметить его. Это стекло хоть и пуленепробиваемо, но выстрел из крупнокалиберной винтовки всё же не выдержит.

– Как глупо. Как глупо стоять под нашими окнами. Не находишь?

– Очень многое глупо в этом мире, сестренка. Многие готовы на все, на любой шанс причинить тебе вред.

– Но послать одного человека – это глупо.

– Он был не один, – тихо заметил Джон. – Это была группа. Тот, кого ты увидела в окне, просто не мог знать, насколько ты умеешь чувствовать людей. Для камер он был незаметен. Они смогли убрать наружную охрану и вошли внутрь. Нам крупно повезло, что мы смогли обезвредить эту спецгруппу. Уверен, это либо русские, либо террористы. Сейчас это выясняется.

– Я не хочу, чтобы ты снова убивал. Разве без этого нельзя обойтись?

– Нет. Пока нет.

– Я чувствовала его боль.

– Уверен, он не был бы так благосклонен к тебе. У них не игрушечное оружие. А теперь мне надо идти. Мы должны выяснить, чьи это люди.

Джон поднялся и пошёл к двери. Холодный, мрачный, абсолютно чужой. В такие минуты он преображался, полностью меняя себя. Он становился как снег, напоминавший ей, насколько холодной бывает природа.