Читать книгу Безудержный ураган - Данта Игнис - Страница 2

Ранее…

По темным улицам Диллайна бесшумно шагал мужчина. Мягкие движения хищника таили скрытую силу, выдавая в нем воина. Был он высок и широк в плечах. Тренированные мускулы перекатывались под черной, как смоль, рубашкой, в тон прямым волосам, спускавшимся ниже подбородка. В свете редких фонарей случайный путник мог бы рассмотреть и лицо: высокий лоб, волевой подбородок и тяжелый взгляд темных карих глаз. Но путников не встречалось. Огромный, суетливый и многолюдный город спал.

Брусниру недавно исполнилось двадцать семь. Но последние семь лет легко сошли бы за двадцать, и слились для него в сплошную кровавую дымку. Все началось с войны. Человекоподобная раса фаурренов напала на родной Шантах, и воин оказался в рядах защитников. За пять лет кровавой распри счеты с врагами стали настолько личными, что победы оказалось недостаточно. И потому сейчас, находясь на огромном расстоянии от родины, Бруснир выслеживал фаурренов. Выслеживал, чтобы истреблять. Впрочем, дома у него не осталось. Ничего не осталось, кроме боли внутри, снова и снова вынуждавшей искать мести.

Вот уже две седмицы Бруснир выслеживал врагов. И каждый раз опаздывал совсем чуть-чуть. Заставал только молчаливое и кровавое побоище – свидетельство их пребывания в городе.

Группа, которую на этот раз преследовал воин, довольно многочисленная – около десятка. Молодые фауррены, скорее всего, выпускники одной из школ наемных убийц. Они промышляли здесь, на территории соседнего и вражеского государства с целью сдать экзамен. Так уж повелось, что выпускным заданием у них всегда становилось убийство. Фауррены совмещали долг с пользой. Устраняли влиятельных людей, ослабляя чужую страну и тренируя навыки. После войны их государство оказалось в печальном положении и наставники не гнушались рисковать молодежью, чтобы хоть как-то усилить позиции.

Фауррены в жестокости превосходили даже людей. Внешне они отличались серым оттенком кожи, необычным цветом волос, от синего до иссиня-черного, и извечно-черными радужками глаз. Необычная кожа даровала им иммунитет к магии и способность «растворяться в тенях», проще говоря, становиться почти невидимыми. Именно последняя особенность делала их крайне опасными противниками. Но Бруснир тоже не был обычным человеком. Волею судьбы война превратила его в чудовище, созданное с одной целью – истреблять фаурренов.

Воин остановился возле богатого дома и легко перемахнул через высокий забор. Нырнул под сень деревьев в саду и почти сразу понял – фауррены здесь. Или были здесь совсем недавно. Зашли нагло, с парадного входа. Об этом красноречиво поведали трупы охранников и сторожевых собак.

Бруснир подкрался к дому и заглянул в окно. Фауррены находились в комнате, ему повезло. Чего нельзя сказать о хозяевах дома. Изуродованные тела мужчины, нескольких женщин и детей лежали в гостиной, которую покидали убийцы. Молоденькие выпускники и один наставник, что стоил их всех вместе взятых. Бруснир узнал это по движениям, по тяжелому цепкому взгляду, выдающему опытного и опасного воина.

Опередив фаурренов, Бруснир подошел к калитке и бросил на землю горсть бесцветного порошка. Отступил назад и затаился в саду. Фауррены быстро прошли по двору и растворились, едва шагнув за ворота.

Подождав немного, Бруснир вышел за ними. Шепнул заклинание и порошок, в который фауррены ступили, засветился фиолетовыми пятнами на мостовой. Воин купил его у магов. Он недешево обошелся, но того стоил. Ближе к окраине города следы разделились. Один из фаурренов свернул в грязный узкий переулок, но Бруснир не пошел за ним. Решил выслеживать основную группу.

Воин приблизился к неприметному дому, с заросшим сорняками двором и потрескавшейся каменной кладкой. Прислонился спиной к стене. Отсчитал пятьдесят ударов сердца, настраиваясь на бой. Накрыл ладонью замочную скважину. Послышался тихий щелчок, и дверь приоткрылась. Бруснир почти ласково придержал, не позволяя скрипнуть и испортить неожиданность его прихода.

Фаурренов с малолетнего возраста учат убивать. До конца обучения доживают далеко не все и даже не половина. Только самые сильные, выносливые и живучие. Но Бруснир не только нес смерть, где-то в глубине души он желал ее. Месть может вести, толкать на безумные поступки, но мотиватор к жизни из нее плохой.

В небольшой прихожей сидели два фауррена. Они успели вскочить и схватиться за рукояти кинжалов. И тут же умерли. Одному Бруснир мечом разрубил горло, а другому вонзил острие в живот. И тут же свернул шею, чтобы противник не успел закричать.

Пройдя вперед, Бруснир прислушался. Снизу из подвала доносились голоса, смех и музыка. Воин прошел по этажу, заглядывая в каждую комнату. В одной из них, на брошенных прямо на пол лежаках, спали двое. Бруснир достал нож и скользнул внутрь, ступая почти бесшумно. Плохо, что их двое, думал он, подкрадываясь, второй может успеть всполошить остальных. Половица скрипнула под ногой, и воин замер. Фауррен слева пробормотал что-то во сне и перевернулся на спину.

Черной тенью Бруснир обрушился на противника. Одной рукой зажал рот, другой перерезал горло. Развернулся в сторону второго фауррена. Тот приподнялся, их глаза на мгновение встретились. Бруснир одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние и по самую рукоять воткнул нож ему в горло.

Убедившись, что наверху никого не осталось, спустился вниз и ворвался в ярко освещенную просторную комнату. Трое слева за круглым столом на диванах. Один справа, возле бочек с вином. И последний, напротив, рядом с музыкантом и девушкой-певичкой, которых нужно постараться не задеть.

Два кинжала свистнули в воздухе. Один попал в цель – в шею фауррена на диване. Бруснир усмехнулся, не зря прихватил оружие мертвецов сверху, пригодилось. И обнажил меч.

Не сговариваясь, все фауррены скользнули в тень и выпали из поля видимости. Это нехорошо. Опасно. И Бруснир вкруговую с обеих рук полил комнату магией огня, старательно избегая кусочек с небольшой импровизированной сценой, на которой замерли музыканты.

Магия не действовала на фаурренов напрямую. Но жар от загоревшихся вещей – обычный огонь. Он причинял им такой же вред, как и людям. Бруснир давно понял, что во всполохах огня невидимость почти теряет силу. Немного наблюдательности и врагов легко отследить по теням. Бруснир заметил троих. Один прятался, но времени искать его не оставалось.

Фауррены, вооруженные большими парными кинжалами, напали одновременно. Воин отступал и уворачивался, используя диваны и бочки. Старался хоть ненадолго разделить врагов, освободить пространство для атакующего выпада.

Разгорающееся в подвале пламя грозило уничтожить всех, кто здесь находился. Фауррены загнали Бруснира в угол, и улыбки на их лицах стали плотоядно-довольными. Бруснир задержал дыхание и резко потушил огонь. Комнату заволокло черной едкой гарью. Воин присел, оттолкнулся от стены и скользнул вдоль пола, снизу разрубая ослепленных дымом противников. Ему удалось убить двоих. Бруснир сражался с третьим, когда дал о себе знать тот, что отсиживался в тенях.

Фауррен ударил из-за спин музыкантов, где и прятался с самого начала. Бруснир заметил сверкнувший в воздухе кинжал. Успел увернуться и подумал, что нужно выводить из строя этого тихушника, пока он не додумался взять в заложники певчих птичек. Вломился на сцену и, рубя мечом с плеча, вторым ударом достал врага. Он проявился, и Бруснир добил его ударом в грудь. Обернулся, отталкивая труп, и весьма вовремя: клинок последнего противника летел в спину, но воткнулся в мертвого товарища.

Оставшись в одиночестве фауррен сбежал. Бруснир проклял все его племя. Тяжело взглянул на музыкантов, сейчас его зрачки были почти черными, и кивнул на дверь:

– Уходите.

Уговаривать не пришлось. Кашляя и спотыкаясь, они быстро ушли.

Бруснир замер и прислушался. Все его нутро вопило о том, что в комнате он не один. Только это чутье, да едва заметное колебание воздуха спасли ему жизнь. Он отшатнулся назад и вместо выпущенных кишок получил лишь царапину на животе.

– Ты за это ответишь, – зло прищурившись, прошипел наставник фаурренов. Показался на мгновение и снова исчез.

– Посмотрим, – усмехнулся Бруснир.

Фауррен не спешил выдавать себя. Бруснир поднял оружие последнего убитого и ждал, весь превратившись в слух. Легкий свист рассекаемого воздуха предупредил о летящем ноже. Воин отклонился. Клинок впился в плечо. Ранил, но не глубоко. Бруснир послал кинжал в ту сторону, откуда прилетел нож. И попал. Лезвие вонзилось фауррену в бедро, ненадолго выдернув из невидимости. Этого хватило, воин оказался рядом. Втянул врага в ближний бой.

Фауррен скрылся в тенях, но на таком расстоянии Бруснир видел его размытую тень. И мог уловить движения. Противники сцепились в быстрой и яростной схватке. Оружие звенело, озвучивая их молчание. Бруснир наступал, заставляя врага пятиться.

Фауррен быстро понял, что противник превосходит его в силе и ловкости. Отскочил и проявился возле выхода.

– Так просто ты меня не убьешь, – бросил он и выскочил на лестницу.

Бруснир выругался на ходу – нельзя позволить ему уйти. Если бы не ранение фауррена, человек потерял его, но кровь вела по следу. Враг выскользнул на улицу и свернул в первый попавшийся дом. Вышиб калитку и ворвался внутрь. Вбежав следом, Бруснир увидел мертвую старуху на кухне. Она лежала возле стола с перерезанным горлом. Фауррен играл с ним. И ставкой в этой игре были человеческие жизни. Снова. Желваки заиграли на скулах воина. Не задерживаясь, он бросился дальше. Фауррена застал в дальней комнате. Но не успел спасти старика, которого негодяй зарезал в кровати, скорее всего, спящего. Фауррен обернулся, рассмеялся и выскочил в окно.

Бруснир прыгнул за ним, рискуя напороться на кинжал. Только бы не дать врагу добраться до следующего дома. Едва успел перевернуться на спину и отбить летящий в лицо клинок. В бок уже метил второй кривой кинжал. Бруснир ушел перекатом и вскочил на ноги. Фауррен бросился прочь. Одним прыжком воин догнал его и вынудил обернуться, продолжить бой.

Мечникам тяжело сражаться против парных клинков, нечем парировать второе оружие. Для этого Бруснир давно носил кинжал. Небольшой, сильно изогнутый на конце. Приловчился им пользоваться и вести бой с двух рук. Хоть меч оставался основным оружием, кинжал отлично блокировал атаки. Но не всегда.

Фауррен сделал обманный выпад одним клинком, намереваясь проткнуть противника вторым, сбоку. Бруснир разгадал его план. Рискнул, открываясь и отражая удар мечом. Кинжалом резанул по горлу врага. Занесенный клинок фауррена замер в воздухе. Бруснир ушел в сторону, не позволяя умирающему противнику достать себя.

Фауррен схватился за горло, пытаясь пальцами стянуть края раны и унять хлыщущую кровь. Бруснир смотрел как он умирает. Постоял над мертвым телом и медленно пошел прочь.

Воин вернулся в таверну, где снимал маленькую комнату, на рассвете. Злой и уставший, одежда порвана и залита кровью. Хозяин заведения наблюдал, выглядывая в щелку приоткрытой двери, и цокал языком:

– Этот вальдар всех нас погубит.

Однако разбудил служанок и приказал нагреть гостю воды.

Вальдарами люди прозвали воинов, владеющих наряду с боевым искусством магией. И считалось это огромной редкостью в мире Адалора.

Полчаса спустя Бруснир отпустил служанок, сбросил окровавленную одежду и с наслаждением погрузился в горячую воду просторной бадьи. Одна из девушек бесшумной тенью скользнула в комнату. Игриво улыбаясь и сжимая в руках большую губку, она обняла вальдара сзади за шею и нежно провела по мускулистой груди. Воин ласки не оценил, схватил девушку за запястье, отобрал губку. И, обернувшись, запустил ею в служанку. Приказал:

– Уходи.

Девчонка подхватила юбку и, испуганно моргая, выбежала из комнаты.

Бруснир погрузился в воду с головой. В памяти навязчиво всплыла картинка любимой девушки. А точнее того, что осталось, когда до нее добрались фауррены. Отрезанная голова с первыми признаками разложения и со спутавшимися, залитыми черной кровью волосами. Желание убивать, едва притихшее, всколыхнулось с новой силой.

***

Утром в таверну явился гость. Высокий воин богатырского телосложения, с виду сильный, как медведь. Оглядевшись и потрепав себя по светлым волосам, он подошел к стойке.

– Утро доброе, – широко улыбаясь, обратился к хозяину заведения. – Тут такое дело, я ищу одного человека. Вальдара. Уверен, ты не откажешься мне помочь…

Трактирщик отвел взгляд, подумал, что безопаснее будет соврать. Парню немногим больше двадцати пяти – есть вероятность, что поверит. Замялся на мгновение и ответил:

– Понятия не имею о ком идет речь. У нас такие не останавливались.

Богатырь хитро прищурился.

– Уверен, хозяин? Насколько мне известно, если он, вдруг, все же остановился тут, то тебе грозят неприятности. Знаешь сколько у него врагов? Примерно одна не самая маленькая и не самая доброжелательная раса. Впрочем, если мне удастся его найти, то постараюсь увезти отсюда и избавить тебя от проблем. И все это совершенно бескорыстно и исключительно по доброте душевной, – к концу речи воин снова широко и искренне улыбался.

Трактирщик щелкнул костяшками пальцев. Взглядом мыкнулся во все углы таверны и, наконец, выдохнул шепотом:

– Есть у нас такой. Живет тут две недели, платит исправно, но мы места себе не находим. Возвращается чуть ли не каждый день весь в крови и… Ходят слухи, что он истребляет фаурренов… А мы что? Мы люди простые. Что мы станем делать, когда эти исчадия придут ему мстить? Они же никого не пощадят!

Спустя десять минут пришлый воин постучал в дверь Бруснира. Вальдар открыл с мечом в руках. Увидев гостя, нахмурился:

– Шаймор, что ты здесь делаешь?

– Так-то ты встречаешь старого друга и боевого товарища? – отпихивая его и протискиваясь в комнату, заявил Шаймор.

Бруснир вздохнул, отодвигаясь:

– Ну, заходи. Какими судьбами?

– Я приехал за тобой. Думается мне, что с тебя достаточно мести и ненависти, и пора бы уже вернуться…

– Исключено, – перебил Бруснир и отвернулся к единственному окну в тесной комнатенке. – Я даже обсуждать это не буду.

– Я и не думал, что будет легко, – засмеялся Шаймор и уселся на единственный стул, который жалобно заскрипел под ним, грозя развалиться. – Знаешь ли ты, что фауррены отрядили лучших убийц и все для тебя любимого? И речь идет о десятках их лучших воинов, если не о сотнях. Ты изрядно им досадил.

– Это мне только на руку. Если сами придут, – устраиваясь на кровати, с довольным видом заявил Бруснир.

– Вижу, ты совсем спятил… Давай, возвращайся, ты нам нужен. Война закончилась, друг.

– Ваша война закончилась, моя – нет. И у меня нет друзей, так что оставь меня, наконец, в покое.

– То есть то, что пять лет мы воевали спина к спине; ты вытаскивал меня полуживого из забавных передряг; спасал мне жизнь и я тебе, кстати, тоже, – все это не считается за дружбу?

– Это долг, навязчивый ты засранец.

– Ну да, ну да, – усмехнулся Шаймор. – А если я скажу тебе, что мне нужна твоя помощь, тоже откажешь?

– Откажу. Во-первых, потому что помощь не нужна – хитрость тебе никогда не давалась. Во-вторых, потому что я занят. Очень занят своими делами.

– Знаю я эти твои дела… Но мне действительно нужна твоя помощь. Очень.

– Хорошо, выкладывай, – кивнул Бруснир.

– Есть одна чародейка, – начал Шаймор. – Мне нужно доставить ее на Шантах. Живой.

– Не хватало еще чародеек. И в чем здесь проблема? – взглянул на него Бруснир. – Зачем тебе моя помощь? Боишься заблудиться что ли?

– Остряк. Дело в том, что на нее охотятся едва ли не больше фаурренов, чем на тебя. И я боюсь, что могут быть проблемы с тем, чтобы доставить ее именно живой. Если на нас нападут… Сам знаешь насколько маги уязвимы перед фаурренами.

– Какой дурак послал тебя на такое задание одного?

– Предполагалось никто не знает, что Дара здесь, в Диллайне. Фауррены искали ее на родине – Хистрии. Но… Нас заметили. Теперь я ее прячу и ищу возможность вывести с материка. Фауррены следят за всеми кораблями, отплывающими на Шантах. С каждым днем оставаться здесь все опаснее.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Я помогу тебе, балбес. У меня есть знакомый капитан и идея.

Бруснир договорился с приятелем и тот, отчалив из порта Диллайна, поплыл не на Хистрию, как собирался, а сначала бросил якорь близ деревеньки неподалеку. Ночью к зарослям камыша возле берега подошли двое мужчин и женщина. На всех темные плащи, капюшоны скрывали лица. Один из мужчин вошел в воду и спустя пару минут вытолкал спрятанную в камышах лодку. Помог сесть женщине, забрался сам и взялся за весла. Последним запрыгнул его огромный спутник и чуть не перевернул лодку. В ночи раздался приглушенный смех.

Путешественники доплыли до корабля и взошли на борт. Суденышко взяло курс на Шантах. К утру догнало один из крупных торговых кораблей и пересадило на него троих путников.

***

Морское путешествие до Шантаха прошло без приключений. Ступив на родную землю, вальдары и вовсе почувствовали себя в безопасности. Переночевали в портовой таверне и, купив тройку лошадей, двинулись в путь верхом. Они направлялись в столицу Шантаха – город Азирон. Родной материк встретил теплой, но дождливой весной. Что, впрочем, хорошо для многочисленных засеянных полей, встречавшихся на пути. Такая весна обещала богатый урожай.

Всю дорогу Бруснир хмурился, даже больше, чем обычно. Его раздражало, что кругом нет ни одного фауррена и не на ком сорвать злость. Его бесила Дара. Эта ярко-рыжая бестия оказалась жутко капризной. Чародейка относилась к тому типу женщин, которым просто необходимо, чтобы любой встретившийся на пути мужчина, смотрел на них, приоткрыв рот от восхищения. Каждый должен был уделять магичке все внимание и вообще крутиться вокруг, не уставая восхищаться, и слушать всю ту чушь, что выльется из ее коралловых губок. Причем, чем больше мужчин Даре удавалось собрать вокруг, тем счастливее она становилась. Бруснир однажды насчитал полтора десятка обожателей, когда они остановились отдохнуть в одном из городов по пути. Сам он старался просто держаться от нее подальше и большей частью молчал, но Дара не оставляла бесконечных попыток его очаровать. Иногда Брусниру хотелось рычать, но он только пришпоривал коня и вырывался вперед. Чародейка тогда, скорчив несчастную гримаску, переключалась на Шаймора. Последний, впрочем, с удовольствием коротал долгие дни в болтовне с Дарой, а ночами наслаждался ее ветреной нецеломудренностью.

До Азирона оставалась пара дней пути. Вальдары решили заночевать в деревеньке под названием Нерра. Утоптанные улочки были безлюдны, и только на главной площади собралась внушительная толпа народу. Бруснир придержал коня, издалека рассматривая столпотворение, но туда не поехал, направился сразу к таверне. Никто не вышел встретить гостей. Шаймор поймал чумазого мальчонку возле конюшни. Тот сообщил, что все на собрании. И убежал туда, боясь пропустить что-нибудь интересное. Вальдары переглянулись и, оставив лошадей в конюшне, решили прогуляться до площади. Дара не пошла. Сказала, что устала и подождет в общем зале таверны.

Воины пробрались сквозь толпу к самому центру событий. Высокий худощавый старик, судя по длинной мантии – жрец, бранил и обзывал ведьмой пожилую женщину. Она держалась неестественно ровно, отвечала довольно ядовито и одаривала жреца презрительным взглядом. Перепалка разгоралась все сильнее. Сквозь толпу, чуть не задавив деревенских, проскакала Дара и недовольно спросила у вальдаров:

– Сколько можно вас ждать? Я голодна и хочу принять ванну. Вы нашли хозяина этой проклятой забегаловки?

Бруснир одарил ее сердитым взглядом и молча отвернулся. Шаймор что-то негромко ответил. Тем временем жрец все яростнее наступал на старуху. Бруснир догадался, что это деревенская травница, а священнослужитель упрекает ее в колдовстве. Одними обвинениями он ограничиваться явно не собирался, за его спиной собрались приспешники. Между ними и старухой вдруг появилась девушка. Молодая, хрупкая, но обладающая яркой красотой. Необычную бледность кожи оттеняла черная копна волос, струящихся вниз до поясницы. Они скручивались в блестящие локоны, к которым хотелось прикоснуться. Смелости ей было не занимать. Она стала на пути агрессивно настроенной толпы и не собиралась давать травницу в обиду. Хотя у приспешников жреца появились в руках вилы, и они нахально пытались оттеснить девушку. Жрец угрожал:

– Если ты сейчас же не уберешься отсюда, Элерия, я буду считать, что ты пособница этой черной ведьмы. И мы устроим расправу и над тобой!

– Все, что ты умеешь это устраивать расправы. Вы к ней не притронетесь!

– Интересно, как ты нас остановишь? – рассмеялся жрец, давая знак прислужникам.

Бруснир вышел вперед и оттеснил девушку за спину. Все присмирели, и в тишине отчетливо прозвучала реплика Дары:

– Ну, нет. Только не говорите мне, что будете вмешиваться в разборки этой черни. Бруснир, пойдем отсюда.

Вальдар не повел и ухом. Жрец рассматривал его некоторое время, потом спросил:

– Ты еще кто такой?

– Это неважно. Важно то, что ты сейчас оставишь в покое этих женщин.

Жрец зло прищурился.

– Сегодня мы будем судить ведьму. И все, кто встают на ее защиту, нам враги. Схватите их, – крикнул он помощникам. И те бросились на Бруснира с вилами.

Шаймор даже не двинулся на помощь. Сложил руки на груди и расхохотался. Бруснир усмехнулся и слегка толкнул нападавших воздушной стеной, чтобы не повредить. Но им хватило, и они вместе со жрецом отлетели назад, повалившись в пыль. А кто-то даже умудрился пораниться собственными вилами. По толпе прошел шепот:

– Вальдары. Вальдары…

Жрец поднялся. Бруснир приказал ему:

– Убирайтесь. Пока я добрый.

И никто не посмел ослушаться. Вальдар повернулся к темноволосой девушке и спросил:

– Элерия, не так ли? Не подскажешь, где уставшие путники могут найти хозяина таверны?

Сзади театрально громко вздохнула Дара. Рыжеволосая чародейка высоко подняла подбородок и с максимально возможным презрением оглядела девушку с ног до головы.

– Я и есть хозяйка таверны. Простите, что вам пришлось ждать, – ответила Элерия.

– Как удачно, – улыбнулся Бруснир.

Дара загарцевала на коне и ускакала, обдав их обоих пылью. Бруснир стиснул зубы.

Вечер плавно перетекал в ночь. Бруснир с Шаймором укладывались спать, в снятой на двоих комнате на втором этаже просторной таверны. Спальня Дары располагалась по соседству. Вдруг Бруснир замер. Весь подобрался и, схватив оружие, ураганом бросился к открытому окну. Высунулся наружу, рубанул мечом что-то невидимое. Снаружи донесся сдавленный вскрик, и нечто тяжелое рухнуло вниз.

– Они здесь, – выдохнул вальдар, выпрямляясь и захлопывая окно.

В следующее мгновение дверь вышибли, и внутрь скользнули фауррены. Вальдары стали спина к спине. Клинки воинов мелькали так быстро, что за ними почти невозможно было уследить. Звон от столкновения мечей с кинжалами стоял оглушительный. И то и дело, вываливаясь из невидимости, на пол замертво падали фауррены. Их оказалось не так много, вальдары убили шестерых.

– Молодняк, – брезгливо сморщился Бруснир, пиная тело одного из них. – Только они могли быть настолько глупы, чтобы отправиться за нами в самое сердце Шантаха. Я думал, что перебил их всех.

– Дара! – воскликнул Шаймор и бросился в соседнюю комнату.

Бруснир последовал за ним. Чародейки там не оказалось. Зато на Шаймора одновременно набросились два фауррена. Ему пришлось отскочить назад, чтобы не быть пронзенным четырьмя кинжалами кряду. Бруснир ушел в сторону и мягко скользнул вперед, сняв одного из нападавших изящным колющим ударом под ребра. Фауррен захлебнулся кровью и упал под ноги Шаймору, который отбивался от второго противника. Бруснир прыгнул и воткнул кинжал в спину фауррена.

В коридоре появилась Дара.

– Где ты была? – спросил Шаймор, хватая ее за руку и притягивая ближе.

Девушка взглянула на него округлившимися глазами, потом на трупы, и ответила:

– Я… Ходила… Умыться перед сном.

– Побудь с ней. Я проверю здесь все, – сказал Бруснир Шаймору.

Тот кивнул и втолкнул чародейку внутрь ее комнаты.

Бруснир спустился вниз. В общем зале, злобно ухмыляясь, фауррен крепко прижимал к себе Элерию. Возле ее горла он держал огромный кинжал. Вальдар тихо выругался и медленно вошел в комнату.

– Так и знал, что эти придурки не смогут с вами справиться, – протянул фауррен, наслаждаясь ситуацией, в которой он оказался самым умным по его мнению. – А ну-ка, красавчик, брось меч и кинжальчик. И пару ножей из-за голенища достань.

Бруснир бросил оружие на один из столов. Наклонился, вытащил из невысоких сапогов два ножа и отправил туда же.

– Значит ты реально, как последний тупица, будешь геройствовать из-за какой-то незнакомой девки? – захохотал фауррен. – Я предполагал, но не смел надеяться, что ты такой идиот. Милая, ты просто мой счастливый случай сегодня! Медленно подойди ко мне. И не делай резких движений, а не то я выпотрошу ее, как свинью. Симпатичную, недокормленную свинку.

Вальдар приблизился. Фауррен сунул Элерии в руки веревку.

– Вытяни руки, – бросил он Брусниру. – А ты вяжи его. И покрепче.

Зеленые глаза девушки встретились с потемневшими карими глазами вальдара. Элерия выразительно на него посмотрела и скосила взгляд вправо и вниз. Бруснир не посмотрел туда, куда она указывала, а перевел взгляд на фауррена и вытянул вперед руки. Девушка медленно набросила веревку на запястья. Вальдар взглянул вниз. На Элерии просторная юбка, в складках которой что-то спрятано.

Бруснир сбросил веревки. Одной рукой зарылся в складки одежды девушки, другой перехватил запястье фауррена, не давая перерезать ей горло. Противник успел дернуть рукой, а в следующее мгновение у него в горле торчал кинжал Элерии. Бруснир подхватил девушку, отодвигая от умирающего фауррена, и улыбнулся. Теперь его настроение значительно улучшилось.

Вальдар крикнул Шаймору, что опасность миновала и внизу чисто. Элерия налила два полных бокала эля. Молча подвинула один к Брусниру и одним махом осушила почти половину своего, брезгливо посматривая в сторону трупа.

Шаймор спустился вместе с Дарой.

– Все, закончились противнички? – спросил Шаймор, осматриваясь. Улыбнулся Элерии и, указав пальцем на ее бокал, спросил. – Можно и мне того же?

– Какого ты себе позволяешь? – зашипела Дара на Бруснира. – Ты должен охранять меня, а не эту…

Она скривилась, подбирая слова.

– Эту пустышку! Эту никчемную простолюдинку!

Одна бровь Бруснира взлетела вверх. Он нахмурился и, игнорируя чародейку, обратился к Шаймору:

– Уведи ее отсюда от греха. А то, боюсь, целой мы ее точно не довезем.

Дара задохнулась от возмущения. А Шаймор усмехнулся и, подхватив магичку под локоть, почти потащил за собой. Не забыв прихватить и эль, который налила ему хозяйка таверны.

Элерия смотрела им вслед, покусывая губу.

– Извини за эту выходку, она немного ненормальная, – сказал Бруснир.

– Все маги немного ненормальные, – со злостью в голосе ответила Элерия. – Но я думала что, по крайней мере, здесь буду от этого избавлена.

– От чего? – допив эль и ненавязчиво пододвигая бокал для добавки, спросил вальдар.

– От презрения избранных высочеств Магов по отношению к немагам.

– У тебя хистринский акцент. Ты родом оттуда? Из царства чародеев?

– Так и есть, но там невозможно дышать из-за разделения общества на первосортных и второсортных. Я сбежала оттуда, чтобы не видеть всего этого раздутого пафоса. Так нет, они находят меня и здесь.

– Самовлюбленных придурков хватает везде. Им в принципе даже не нужна причина, чтобы быть таковыми, хватит любого надуманного повода. Не обращай внимания, – улыбнулся Бруснир.

– Если бы я могла. Мне довелось обучаться в чародейской школе, в специальном классе для не наделенных магией. И это худшие годы в моей жизни. Все морщат нос при виде тебя и при этом норовят пнуть посильнее. Конечно, нас таких был целый класс, но большинство стремилось подлизаться к чародеям. И, если те бросили им хоть словечко…

– Сложнее всего научиться не бояться быть глупыми, неумелыми, обычными. Не магия делает человека человеком, – отмахнулся вальдар. – Ты вот сегодня не побоялась выйти одна против толпы мужиков.

– Не побоялась? – рассмеялась Элерия. – Еще как боялась! Но что делать…

– Большинство предпочло ничего не делать.

– Как и всегда. Но ведь и я вела себя глупо, не имея сил что-либо противопоставить.

– То, что ты назвала глупостью, я называю силой духа. Сам мир откликнулся и послал тебе помощь.

– В виде тебя? – улыбнулась Элерия.

– За храбрость, – подмигнул ей Бруснир, поднимая бокал. – А что, кстати, завтра? Мы уедем, а жрец снова придет к вам?

– Очень даже может быть.

– Мы можем задержаться на пару дней, но ситуацию надо как-то решить.

Утром травница попрощалась с Элерией и ушла из деревни. А вальдары смогли продолжить путь, что избавило Бруснира от жуткой истерики Дары по поводу задержки в «этом захолустье».