Читать книгу Монологи с размышлениями - Дара Преображенская - Страница 4

«…Когда в хлеву обезьяньем

наскучит нам в ус не дуть,

я стану лунным сияньем,

ты тоже стань чем-нибудь…»

(Один мудрец).

….В детстве я была обычным ребёнком, ничем не лучше и не хуже остальных моих сверстников. Единственное отличие со слов моих родителей заключалось в том, что я своим упрямством добивалась всего, чего хотела.

Помню, я проревела всю ночь, требуя, чтобы родители купили мне новую куклу (родители, конечно же, были в жутком восторге от этого). Наутро, когда кукла была всё-таки приобретена, я потеряла к ней всякий интерес. Вообще, все мои детские выходки были связаны с игрушками.

Помню, в Москве, где мы с мамой и братом были проездом к Чёрному Морю, я «наревела грыжу», прося какую-то очередную куклу, которую тогда мне впервые не купили вопреки моему желанию.

Помню, по поводу грыжи мама говорила мне: «Не кричи, а то резать будут». Конечно же, меня никто не «резал», потому что грыжа впоследствии исчезла сама.

Помню (да, мои слова основаны только лишь на воспоминаниях, поэтому своё повествование я начинаю со слова «помню»), когда я была маленькой девочкой, я так сильно хотела иметь подруг, что даже не прочь была отдать все свои игрушки, чтобы со мной только дружили.

И я действительно отдавала куклы, мячики своим соседкам по двору, потому что они считали меня не такой, как все и сторонились. Однако это не помогало, потому что со мной всё равно не играли в том «объёме», как хотелось того мне. Я была «белой вороной».

Игрушки сыграли в моей жизни, жизни детства и позитивную, и негативную роли.

Что касается негативной роли, помню, когда мне было лет шесть или пять, мне очень хотелось иметь ещё одну «новую куклу».

В те времена мама ещё не прятала от меня кошелёк с деньгами, и он свободно лежал в коридоре прихожей на трюмо. Улучив момент, я тайком вытащила из кошелька три рубля.

Затем я пришла в «Детский мир» тогдашних «советских времён» и выбрала себе куклу. Это была обычная кукла в бардовом платьице, голубыми искусственными волосами и маленьким бантом на голове. В общем-то, ничего особенного, кукла, как кукла. Осознание того, что я сделала что-то не так, что-то совсем недопустимое, пришло ко мне позже.

Помню, тогда был ясный летний солнечный день. Я предложила куклу одной соседской девочке (кажется, её звали Наташкой); я просто хотела возвратить маме обратно эти три рубля, которые я украла у неё. Наташка была младше меня года на два-три. Она, разумеется, отказалась от куклы, потому что она была ребёнком, и у неё не было денег.

Я незаметно занесла свою покупку домой, включила телевизор советских времён «Горизонт». Помню, там шёл какой-то детский фильм (кажется, про Петрова и Васечкина).

Смотреть кино мне совсем не хотелось, мозг сверлила одна и та же мысль: «Как вернуть обратно деньги?»

Но на ум не приходило ничего путного.

Увидев меня, мама, помню, спросила: «Ты не видела трёх рублей?»

Я, конечно же, ответила, как могла:

– Нет, не видела.

Однако, на душе было тошно и противно.

Затем я подумала, может, мне действительно стоит признаться во всём и совершить, возможно, один из первых настоящих поступков – впервые за всю свою короткую жизнь?

Наконец, я всё-таки решилась.

Помню, я позвала маму, которая была на кухне, и сказала, что мне нужно с ней поговорить.

Я рассказала ей, как всё было, что это я вытащила три рубля из кошелька, пошла в магазин и купила себе куклу.

До сих пор задаю себе один и тот же вопрос: если бы я тогда знала, что последует за моим признанием, сделала бы я подобное, т.е. призналась бы в содеянном или нет?

Наверное, призналась бы. Призналась бы, так как существовать с этим «грузом» в душе – непростая задача. Но это я говорю так сейчас – с позиции своего сегодняшнего опыта и жизненной мудрости. Раньше бы я ответила себе: «Нет, не призналась бы».

Мама настегала меня ремнём так, что из ягодицы пошла кровь.

….Было очень больно. Затем помню, я пролежала всю ночь на голом полу под кроватью, боясь выйти оттуда и показаться на глаза. Я прорыдала всю ночь. Помню, в день моего наказания, когда папа пришёл с работы и спросил, почему я лежу под кроватью и реву, мама ответила:

– Она украла у меня три рубля. Пусть лежит.

Что бы я сделала, как бы поступила, если бы была матерью? Я задала себе этот вопрос, уже спустя много лет. Мне кажется, страх того, что ребёнок станет неконтролируемым, необузданным, толкает родителей на жестокие действия по отношению к своим детям. Это, прежде всего, страх за себя, что когда-нибудь твой ребёнок реализует те жестокие порывы, которые есть в твоей душе, и станет обращаться с тобой так же, как и ты с ним.

В последующем эту куклу держали на верхних полках консолей и периодически показывали мне, чтобы я всегда помнила о своём некрасивом поступке. Куда делась эта кукла, я не знаю; скорее всего, её выбросили на помойку.

….На следующий день после данного происшествия, мама, возможно, поняв, что переборщила с воспитательными мерами, разбудила меня, покормила стаканом молока с коржиком. Я всё ещё внутри рыдала, но коржик был очень вкусным.

– Поехали на Чепцу, – неожиданно спокойно сказала мама, обратившись ко мне.

Чепца – это маленькая река, на которой стоит наш город – обычный провинциальный городок на Урале. Вообще-то, когда-то в дореволюционные времена Чепца была судоходной рекой, но затем когда на берегу вырубили большую часть леса, она обмелела. Хотя и поныне в некоторых местах существовали «воронки». Попав в эти «воронки», тонуло много людей.

Поэтому Чепцу в народе называли «коварной рекой», рекой с «двойным дном». Её можно было пройти вброд по колено, но в некоторых местах «через воронки» открывалось это самое «двойное дно».

Помню, однажды мы с мамой, её приятельницей и сыном приятельницы (её звали Людмила Синицына), перешли Чепцу вброд, попали под проливной дождь, промокнув до нитки. Существовала даже легенда, откуда произошло название Чепцы.

Как-то раз мимо реки Чепцы проезжала императрица Екатерина II. Она решила посмотреть на реку и случайно уронила в неё свой чепец. Поэтому её и назвали Чепцой.

Вообще, город Глазов – не такой уж забытый всеми зачуханный городишко. В своё время в нём побывал Сталин, жил известный писатель Короленко, который как-то назвал Глазов – «ненастоящим городом» из-за его кривых мощёных улочек, деревянных домишек.

Конечно, за столь долгие годы город Глазов преобразился существенно, и сейчас имеет довольно респектабельный вид со множеством высотных многоэтажек, широкими улицами, по бокам которых за считанные годы выросли различный бутики и коммерческие магазины. Однако несмотря на это, всё равно провинциальный городок остаётся провинциальным.

Да, почему его название Глазов? Оказывается, если смотреть на город сверху, то он чем-то напоминает огромный глаз – мост через Чепцу – это веко «глаза», а расходящиеся в разные стороны улицы – его «ресницы». Кстати, на гербе города тоже изображён глаз и стреляющая из лука рука. Так вот, в те далёкие времена считалось особенным кайфом посидеть на Чепце, позагорать в ясный солнечный денёк.

Мама, чтобы помириться со мной, предложила мне пойти с ней на пляж после завтрака, состоявшего из стакана молока и коржика.

Помню, в то утро мне было очень больно сесть завтракать, потому что вся моя задница буквально горела после того, как накануне меня отстегали ремнём. Там, на ягодице зияла болячка, которая периодически кровоточила.

Мы пошли с ней на пляж, где сидели на ярком полуденном солнышке, ели мороженное и наслаждались летним отдыхом.

Через много лет, когда я работала врачом, и у меня никогда не хватало денег до следующей зарплаты, я взяла у родителей 2000 рублей из тех денег, что мама зарабатывала на сеансах, проще говоря «украла». Это случилось 7 января на Рождество, когда я внеурочно вышла на работу в поликлинику тубдиспансера (тогда я работала врачом-фтизиатром тубдиспансера). Мне очень хотелось купить хорошую кулинарную книгу, сделать стрижку и вкусно поесть (я страдала булимией и пищеманией, после обильных трапез делала себе промывание желудка и кишечника, но об этом я расскажу чуть позже), я вернулась с работы где-то в первом часу дня. В желудке урчало.

Родители сидели на кухне и обедали, пахло супом (я уже тогда была сыроедкой-вегетарианкой, поэтому суп не ела, но об этом тоже позже).

Я незаметно пробралась в их комнату, где находился ларец с деньгами, раньше в нём хранились нитки. Я вытащила незаметно 2000 рублей; деньги были завёрнуты в газету и уже предварительно посчитаны на бумажке, но я не заметила её, потому что она выпала.

Счастливая от того, что сейчас я делаю море покупок, я ушла из дома и прежде всего направилась в книжный магазин. Я купила себе красивую кулинарную книгу с водоотталкивающими страницами. Затем я сделала себе модную стрижку и накупила всякой всячины на стол на Рождество.

Осознание того, что я сделала нечто дурное и ужасное, пришло ко мне после того, как я возвратилась обратно домой. Меня испугала сначала эта гнетущая тишина, царившая в квартире. Сердце ушло в пятки. После того, как я открыла дверь своей комнаты, мне всё стало сразу ясно.

На столе стоял открытый пустой ларец. У меня прошёл от страха по спине холодок. Почему, ну почему я не осталась с родителями там, в той безмятежности, том спокойствии, а ушла искать себе приключений «на пятую точку»? Чем заслужили мои родители, чтобы их дочь так себя вела, воровала их деньги?

Мне хотелось скрыться, убежать в церковь и, стоя на коленях, долго-долго молиться перед иконой Божьей Матери. Мне было стыдно.

В сотый, тысячный, миллионный раз я поклялась себе, что больше никогда не допущу подобного. Тщётно!

Я писала картины, но рамки к ним были «неподъёмными» для меня – они тоже были сделаны на деньги, которые я присвоила себе, пусть даже и на «благое» дело, но об этом тоже чуть позже.

Однако были и приятные моменты в моей жизни.

Помню, мне было тогда лет пять, был ясный солнечный день, я играла со своими подружками в «цветочных принцесс». Мы просто делали из цветов маленьких кукол и строили им «воздушные замки» из песка. Для своих поделок мы обычно использовали венчики ярко-жёлтых одуванчиков и вьюны. У одуванчиков мы осторожно расслаивали стебельки, и получались очень забавные завитушки, игравшие роль волос, локонов наших принцесс. Платьями являлись сами венчики. Эти «принцессы» жили в роскошных замках, сделанных из песка. Мы подбирали им зеркала, украшали замки другими цветами, и были очень горды этим. Нечто похожее на Барби с её аксессуарами.

Я помню, когда я была ещё студенткой и училась в Перми в медакадемии, я купила себе роскошную куклу Барби – длинноногую блондинку с большими голубыми глазами. В этом магазине игрушек продавались не только Барби, но и Жасмин в красивых красочных нарядах, также там были отдельно одежды для Барби и Жасмин.

Не помню, но, кажется, эту свою первую Барби я продала, потому что на последнем курсе у меня катастрофически не хватало денег, а кукла была в хорошем состоянии.

….Помню, после игры в «песочные замки» родители и я шли обедать в столовую. По тем временам в советских столовых кормили хорошо и относительно дешёво. Ты мог, например, пообедать вполне сытно всего за рубль или чуть меньше.

Тогда всё были дёшево – хлеб стоил 20 копеек, молоко 15, мороженное в вафельных стаканчиках 20 копеек. Рассказывали, целые семьи студентов могли существовать на 40 рублей в месяц студенческой стипендии.

Из чего состоял наш тогдашний обед? Прежде всего, суп (рассольник или борщ), второе – я очень любила «ленивые» голубцы с тушёной капустой на гарнир и сметанной подливкой. Затем обязательно брался салат – либо винегрет, либо «зимний». На третье – сок, либо томатный, либо персиковый и булочка. После подобных обедов я чувствовала какое-то блаженство.

Помню, когда мама дежурила в смену (тогда она была медсестрой в стационаре туберкулёзного диспансера), мы с папой ехали на машине на пикник. Сначала мы заезжали во 2-ю столовую по улице Дзержинского. Там тоже вкусно кормили, насколько я помню. Помню, там очень неплохо готовили тефтели и различные диетические обеды. Позже в послеперестроечное время эта столовая была переделана в боулинг и кафе.

…..Затем мы ехали на реку Чепцу и отдыхали там. Мы купались, плавали в её спокойном течении. Затем после «водных процедур» вновь устраивали себе пикники, если бутерброды и варёные яйца, пили чай из термоса, заготовленный заранее. На подобные пикники мы также ездили полной семьёй, когда с нами была и мама (кроме брата). Помню, на берегу я проделывала разные акробатические упражнения, расстелив одеяло прямо на траве или сухом речном песке. Я делала «мостик», «лягушку» – это специальные упражнения на растяжку.

Когда я была в пионерлагере «Звёздочка», который расположен на берегу Чепцы, родители тайно забирали меня и ещё одного знакомого мальчика и уезжали на берег, чтобы пообщаться с нами. Почему «тайно»?

Дело в том, что режим в лагере был достаточно строгим, и родителям отдыхающих детей не разрешалось переходить за границы лагеря.

Вообще, подобные отлучки из дома я переносила с большим трудом. В детсадовском возрасте меня возили на детскую дачу. Помню, я орала до истерики, мне так сильно хотелось домой. Я не переношу в силу своей «свободолюбивости» жизнь «под команду», когда заставляют ходить строем, «гребут всех под одну гребёнку». Просто я считаю, что каждый человек – это, прежде всего, личность, индивидуальность; к каждому нужен индивидуальный подход, и нет в мире совершенно одинаковых людей. Мы все разные, мы все Личности с Большой Буквы. Просто не каждый человек осознаёт это и принимает.

Не знаю, возможно, я льщу себе, но мне кажется уже издалека прожитых лет, что я никогда не была, как все, начиная с детского сада. В группе меня называли «чернокрасом», потому что я носила чёрное шерстяное платье с вышитыми на нём маленькими разноцветными звёздочками.

Вообще, Чернокрас был отрицательным персонажем. Это – главный герой одной детской сказки о красках. Собственно говоря, это был Король красок; он пообещал, что раскрасит мир в чёрный цвет, потому что по своей природе был зол и не любил краски.

Нет, я вовсе не являлась злым человеком, просто меня не любили. Я отличалась от остальных детей. В нашей садиковой группе было два хулиганистых мальчика – Серёга Кабанов и Димка Баженов. Все их боялись, в том числе и я, потому что они всегда дрались. Мне почему-то «везло», я попадалась с ними в одну «тройку» дежурных по группе – мы должны были протирать пыль с подоконников, поливать из лейки цветы, убирать игрушки.

Позже я поняла, что эти мальчишки вовсе не такие уж плохие, они со мной никогда не дрались, потому что я не задирала их.

В детстве со мной произошёл ещё один случай – я очень любила детские игрушки, и мне очень понравилась маленькая куколка, принадлежавшая дочери нашей воспитательницы Галины Павловны. Вторую воспитательницу звали Верой Сергеевной. Я попросила у неё куклу просто так подержать в руках. Без всякой задней мысли девочка дала мне свою куклу. Она была жёлтой резиновой, сделанной в виде девочки в зимней одежде. В тот день я унесла куклу и больше никогда не возвращала её её законной владелице.

В тот день (это был зимний день) с неба падал снег, мы с братом пошли во Дворец Спорта, я ждала его на улице возле телефонов-автоматов, а он ходил в клуб по спортивному ориентированию выяснить кое-какие вопросы. Я стояла рядом с телефонами и внимательно разглядывала свой новое приобретение.

Стыдно за свою проделку мне стало лишь спустя много лет. Мысленно я неоднократно просила у неё прощения…..однако всё равно несмотря ни на что это не очистило мою совесть.

Ещё я сильно била и наказывала котёнка Тишку, потому что боялась, что если он не приучится к туалету, то мама выбросит его, как она сама говорила мне. Котёнок был сереньким с белой грудкой и белыми лапками. На самом деле я нашла его по объявлению в газете. Кошечка, у которой родились эти два котёнка, была ничейная и жила в пункте проката фильмов.

…..Я купила ей пакет молока по 10 рублей и ушла, выбрав серенького котёнка мальчика. К тому времени у нас уже был взрослый чёрный кот по имени Семён. Я решила взять ему друга, потому что видела, как он скучает.

– Если ты не приучишь его к туалету, то я выброшу его, – сказала мама.

Увы, к туалету малыш никак не хотел приучаться, постоянно ходил под родительскую кровать.

Кажется, я нарушила ему один глазик, потому что шлёпала малыша по заднице и по голове. Возможно, этот глаз ему расцарапали другие коты, однако в результате он всё равно не видел на этот глаз. Второй глаз был здоров. Я таскала его за хвост, обливала душем – тщётно; очень медленно его всё же удалось приучить к туалету.

Родителям я соврала, что нашла котёнка. Я взяла его слишком маленьким, купила пустышку, бутылочку и осторожно выкормила Тишку коровьим молоком. Он вырос, окреп, но, к сожалению, у него оказались больные почки.

Родители заплатили за операцию по удалению камней; но через несколько лет его всё равно пришлось усыпить, так как Тишка медленно умирал от воспалению почек и мочевого пузыря, у него начался сепсис – никакие антибиотики и промывания ему больше не помогали.

Сенька, являясь свободолюбивым котом, убежал от нас, потерявшись на огородах у знакомой нашей семьи через открытое окно автомобиля, потому что мы не выпускали его на улицу. Мы боялись, что он заболеет и принесёт в дом какую-нибудь заразу.

Эти события имели место, когда я была уже взрослой, но меня до сих пор мучает совесть, и слёзы наворачиваются на глаза, когда я вспоминаю Тишку. Он заронил в моей душе глубокий след и явился для меня учителем Большого Терпения и Прощения.

Вообще, с животными у меня всегда были сложные взаимоотношения. В детстве я очень часто собирала и несла домой брошенных котов, но они, как правило, убегали от нас, так и не привыкнув к туалету.

Кота Ваську мы взяли у соседки по подъезду. Увы, он заразился кошачьей чумой и умер. Помню, я долго плакала, потому что мне было очень жалко его.

Эти коты меня научили тому, что, во-первых, когда ты приучаешь котёнка к туалету, никогда нельзя практиковать жестокое обращение с ним. Только лаской и пониманием ты можешь привить ему какие-то хорошие качества. Кстати, это в большой степени относится и к людям.

Во-вторых, если ты родился человеком, никогда не воздействуй силой на более слабых, чем ты, существ. Они не виноваты в том, что ты сильнее их физически. Они просто не поняли, что ты хотел от них.

В-третьих, даже обычный котёнок способен научить тебя намного большему, чем тысячи книг вместе взятых своими терпением и любовью.

….Да, в детстве я была вообще-то непоседливым ребёнком. Помню, когда мы с мамой ездили отдыхать в Евпаторию (я была очень болезненным ребёнком), нас, детей отдыхающих, определили там в садиковую группу. Мы занимались в небольшом одноэтажном здании – там нас кормили, мы играли, смотрели мультики. Однажды туда приехало телевидение, чтобы снять программу об этом санатории «Мать и Дитя». Всех детей предупредили, чтобы каждый из нас занимался каким-то одним определённым делом. Я сказала, что хочу рисовать, поэтому мне сразу же вручили карандаши и бумагу. Я, конечно же, в силу своего возраста не понимала, что нас снимают на камеру взрослые дяди и тёти.

Нарисовав что-то, я увидела больших белых медведей – мягкие игрушки. Я никогда не видела таких раньше, и мне вдруг захотелось подержать их в руках. Однако мне не разрешили и сказали, что я должна ещё рисовать, потому что съёмки не окончились. Все остальные дети продолжали свои занятия, я была единственным ребёнком, кто проявил подобную неусидчивость.

Может быть, они знали, что их снимают? Может быть, до их сознания дошло уже в том возрасте, что их снимают, и что означает «снимать на камеру»? Тогда впервые я поняла, что отличаюсь от этих детей, и впервые мне стало неловко за это.