Читать книгу Первая звезда - Дариен Ройтман - Страница 5

С поваром-сержантом, к которому меня приставили помощником, я сразу не поладил. Это был двухметровый негр, который был абсолютно уверен в том, что он шеф дорого ресторана.

Фамилия его, была Бронсон и он почему-то считал, что сообщать своё имя незнакомому человеку, противопоказано. А так как я, был "незнакомый", то так и не узнал, как же его при рождении нарекла матушка.

Он требовал от меня беспрекословного подчинения и выполнения самых "чёрных" работ. Когда же я поинтересовался рецептом, одного, из действительно превосходно приготовленных блюд, то в ответ получил этакую фразу:

– Послушай, парень! Если Бог обидел тебя белой кожей, да к тому же, ты не француз и не итальянец, то повар из тебя точно никудышный и сообщать тебе рецепт я не буду. Усёк?

– В принципе, да, – кивнул я. – Однако полностью не согласен.

– Не согласен он, видите ли, – фыркнул афроамериканец. – Да, когда ты станешь готовить по моему рецепту, то всё равно чего-то там напутаешь и напортачишь, а потом ещё скажешь, что это я виноват!

– Ничего подобного! – помотал головой я, но Бронсон меня даже слушать не стал.

– Так и представляю, как ты стоишь и оправдываешься перед своими беленькими дружками, – продолжил разглагольствовать он, а потом попытался спародировать мой голос:

– Вы понимаете, мои белозадые братаны, блюдо было хреновым изначально, вот оно и получилось на вкус, как говно… – он хохотнул и добавил. – Короче, отправляйся драить кастрюли, солдат. На кухне твоё место рядом с раковиной и нигде больше!

Я терпел уже две недели, и это стало последней каплей переполнившей золотой кубок моего терпения.

– Да ты настоящий расист, Бронсон! – стукнув кулаком по столу, заявил ему я. – А работать под началом расиста, каким бы хорошим поваром он ни был, я не согласен!

Вообще-то здесь армия, а не детский сад, – покачал тяжёлой головой, он. – И не ты решаешь, что тебе делать и под началом кого, какой работой заниматься!

Я открыл было рот, но повар не стал дожидаться пока я отвечу на его реплику.

– Если же тебя это не устраивает, то я, запросто смогу организовать тебе военно-полевой суд за невыполнение приказа. А там уже недалеко до армейской тюрьмы, где кормят совсем не так хорошо, как здесь, потому что повар там, такой же белый растяпа, как и ты… а теперь, времени на пустую болтовню у меня нет, а тебя ждёт грязная сковородка, сынок!

Ох, как же мне тогда захотелось врезать по его наглой, лоснящейся от пота, чёрной физиономии. Но это действительно было чревато военно-полевым судом, к тому же, у меня закралось смутное подозрение, что мне не справиться с этакой мускулистой двухметровой гориллой.

Хотя, кто его знает? Недаром же говорят, что "большие шкафы" громко падают…

Я раздул ноздри, сжал руки в кулаки, так что побелели костяшки пальцев, однако драться с ним не стал. Вместо этого, я решил пойти к интенданту и попытав счастья, попросить у него назначения на другую должность.

Наш интендант, капитан Коннелли, производил впечатление добродушного мулата средних лет. Заявившись к нему в кабинет и отдав честь, я встал по стойке смирно и начал рассказывать ему о своих проблемах.

Он прервал меня, недослушав до конца:

– Сынок, я понимаю твоё положение и искренне сочувствую тебе. Но и ты должен понять, что людей у меня не хватает и я делаю всё что могу, чтобы облегчить вам службу.

Короче будь паинькой и не беспокой взрослых глупыми вопросами…

Уже начиная слышать мерзкое хихиканье судьбы, я извлек из нагрудного кармана письмо, полученное мной в последний день пребывания в медицинском центре.

– Сэр, в этом письме сказано, что я являюсь ценным, стратегически важным солдатом. Использование меня в качестве мойщика посуды, большая ошибка!

Он хмыкнул, но письмо взял. Я видел, как поднимаются его брови по мере чтения.

– Что за хрень? – удивлённо выдавил капитан. – Я, конечно, не вижу, чтобы тут было написано, что ты настолько "стратегически важен", как хочешь это показать, но я всё же дам взглянуть это начальству… Сиди здесь, с места не двигайся, руками ничего не трогай.

Поморщившись, он, с явным отвращением на лице, взял письмо двумя пальцами, будто дохлую мышь за хвост и вышел.

Полчаса спустя, я оказался в кабинете начальника части. Это был грузный лысеющий мужчина, с погонами полковника. Уставившись на меня, выпуклыми как у рыбы глазами, он укоризненно покачал головой и потерев свою короткую красную шею, хрипло выдавил:

– Во-первых, я хочу знать, почему ты скрыл от командира важные сведения о себе? Во-вторых… Хм-м… Ладно, хватит и, во-первых!

Его скрипучий надорванный голос напоминал звук пилы.

– Но сэр! – стал оправдываться я. – Я никогда не скрывал своего происхождения и даже не подозревал, что этот факт может оказаться важен интендантской службе!

Он свёл брови, и мне показалось, что сейчас я услышу, как вращаются его извилины.

– Интендантской службе важно всё! – холодно отрезал он, а потом вдруг заорал. – Да знаешь ли ты, что я могу осудить тебя и заставить гнить в армейской тюрьме, несколько месяцев, а может даже и целый год?!

– Знаю сэр, – не понимая, к чему это он клонит, ответил я. (Не считая "странного" набора генов, я был полностью невиновен).

– Тогда признавайся!

– В чём именно признаваться, сэр? – поползли на лоб мои глаза.

– Ладно, забудь! – махнул рукой полковник. – Это такая проверка. Виновные на ней всегда колются… М-да…

Он встал из-за стола и зашагал по кабинету, за моей спиной. Очень неуютное ощущение, скажу я вам.

– Мы больше не можем использовать тебя, как мойщика посуды, – после продолжительного раздумья выдал командир. – Ты действительно стратегически важен… Назначить тебя в другую часть, я тоже не могу. Видишь ли, есть приказ генерала, отправить тебя именно сюда. Однако, я могу рекомендовать командованию отчислить тебя по профнепригодности…

Его лицо озарилось внезапной догадкой.

– Так я и сделаю!

– Но полковник! – негодуя вскричал я. – Мне нечего делать на гражданке! Я поэтому в армию и пошёл!

Он вновь нахмурился.

– Молчать рядовой! Не тебе решать, что с тобой будет! Тебя это совершенно не касается. А сейчас, исчезни с глаз моих, а не то, в два счёта угодишь в армейскую тюрьму!

Армия, абсолютно нелогичная штука. В ней, солдата совершенно не касается то, какие изменения произойдут в его дальнейшей судьбе.

Провалявшись в казармах три недели, я получил приказ об увольнении из войск Соединённых Штатов.

Так, я опять стал штатским человеком.

Очутившись на "гражданке", я вновь оказался в той же ситуации, что и два года назад. Только теперь, путь в армию был отрезан. Ну что ж, наверное, надо было искать работу…

Скотина-судьба ржала надо мной, как пьяная лошадь!

В первую очередь, я сел и стал обдумывать сложившуюся ситуацию.

Пока я "наслаждался" армейской жизнью, мой троюродный кузен Роберт Минамото,

открыл школу восточных единоборств. Будучи чистокровным японцем, он начал изучать дзюдо и карате, с четырёх лет. Теперь же, став почётным мастером обоих стилей, он открыл эту самую школу, при этом дав ей название: "Дзю-Карате-до".

Я, будучи хоть и дальним, но всё же родственником, решил постараться устроится к нему на работу.

Уж не знаю кем.

Каким-нибудь, там, смотрителем, или даже уборщиком (на первое время). Тогда бы, я стал изучать эту его борьбу и имея очень неплохие физические данные, начал бы быстро продвигаться по лестнице цветных поясов. Став помощником инструктора, а потом и самим инструктором, я бы получал приличную зарплату.

Ага, разогнался…

Роберт основал свою школу в Парк-Сити, самом богатом районе Далласа и поток состоятельных учеников тёк ручьём изобилия. Загвоздка была лишь в том, что он просто мог не принять меня на работу. Однако, помня его высказывания о святости родственных уз, я смел надеяться.

Зайдя, в изукрашенную в японском стиле, дверь школы, я вылетел из этой самой двери пять минут спустя, вверх тормашками.

Оказалось, что кузен Роберт, испытывает ко мне три, очень горячих чувства:

1) 

Он меня стыдится (по его словам, я опозорил благородную самурайскую кровь только одним своим существованием).

2) 

Он меня презирает (потому что я, пренебрегая позывам указанной выше крови, пошёл учить презренную гимнастику, вместо сверкающих как алмазы, единоборств).

3) 

И наконец. Он меня ненавидит (потому что я, совершив страшную ошибку (изменение фамилии), вычеркнул себя из рядов великолепной семьи Минамото).

Ну вот. Я изменил фамилию чтобы поменять жизнь к лучшему, а получилось наоборот.

А знаете, я совсем не жалею!

Лучше быть безработным Малиновским, чем работающим блондином Минамото. Таково моё мнение, а те, кто со мной не согласен, пусть встанут и уйдут. Я их не задерживаю…