Читать книгу Чувства на салфетке - Дарья Александровна Мунш - Страница 2

Сочное сентябрьское солнце достигло верхушек слегка желтоватых деревьев. Сегодня светило было несколько прохладнее, чем вчера. Ничего удивительного, ведь пришла осень, а это значит, что совсем скоро Лондон покроет пелена холода, дождя и невзрачных туч. В лесу было на удивление спокойно. Птицы и звери медленно пробуждались ото сна, заполняя пространство леса своими шорохами и стрекотаниями. Ночь не так давно подошла к концу, поэтому воздух был ещё влажным и свежим, от чего медленно превращался в прозрачные капли на зелёной, отчасти выжженной солнцем, траве.

Тринадцать человек в тёмных пыльных балахонах столпились вокруг изувеченного тела неизвестной девушки. Они глядели в глубину её потухших мёртвых глаз, пытаясь понять, что же в себе содержит взгляд умершей. Им до безумия хотелось разузнать, что видит эта бездыханная туша по ту сторону роговицы. Быть может, Бога? Или же Дьявола? А что, если пустую вечную тьму? Мужчины не знали, поэтому просто продолжали разглядывать погибшую, изредка перешёптываясь между собой.

Ветер упрямо раздувал светлые волосы убитой, словно не понимая, что эта несчастная девочка больше не поднимется с сырой земли, покрытой первыми жёлтыми листьями. Её юбка была наполовину задрана, блузка расстёгнута, а белый бюстгальтер оказался залитым ещё свежей, местами даже тёплой, кровью. Волосы спутались, образовав на голове что-то больше похожее на необработанный дикий куст, пухлые губы были широко раскрыты, словно до сих пор производили на свет свой последний вскрик, а лицо застыло в жуткой отчаянной гримасе. Другими словами, не самая приятная картина, которую только можно было бы запечатлеть в чаще прекрасного утреннего леса.

Среди мрачных личностей, окруживших мёртвую юную особу, можно было выделить одного лидера – величественного незнакомца в кроваво-красном балахоне. Он явно не только цветом одеяния отличался от всех этих бедолаг в чёрном, которые будто бы по нелепой случайности оказались в холодном лесу в такую рань. Неизвестный стоял в самом центре, склонившись над не дышащей блондинкой. Господин всё никак не мог отвести от погибшей глаз – больно прекрасным ему казалось это израненное девичье тело. Аноним медленно поглаживал девочку по щеке своей ладонью, спрятанной в алую перчатку. Он неустанно шептал на каком-то древнем языке что-то больше похожее на молитву, словно отчитывал недавно почившую. Но явно не человеческая жалость и чистая набожность руководствовались им в момент такой слабости. Ведь очевидным было то, что эта безымянная кучка мужчин и расправилась с несчастной.

– Сэр, нужно уходить! – Скомандовал кто-то из толпы, обращаясь к мужчине в красном балахоне. – Скоро приедут дети. Нельзя допускать, чтобы кто-то нас увидел. – Голос говорящего был несколько встревожен. Он, безусловно, приходил в ужас от мысли о том, что кто-то мог их заметить за преступлением.

– Верно. – Согласился неизвестный, плавно поднявшись с колен, чтобы выудить что-то небольшое из глубокого кармана своей мантии. – Покойся с миром, дитя. И да хранит тебя матерь всего сущего – наша верная Амараллис. – Едва слышно вымолвил он, вложив в ладонь погибшей небольшой кулон с мерцающим на солнце камнем гранатового цвета.

Мужчина с невероятной силой сжал пальцы почившей так, что они неприятно захрустели и вновь шепнул на неизвестном языке несколько коротких, но очень красивых слов. Украшение стало медленно превращаться в песок, разъедая бархатную девичью кожу, подобно серной кислоте. Казалось, будто этот господин какой-то умелый фокусник, исполняющий свой коронный номер с исчезновением предмета. Вот только вряд ли у простого фокусника в номере приняла бы участие мёртвая девушка, да ещё и посреди нелюдимого гремучего леса.

Когда кулон окончательно канул в небытиё, оставив после себя лишь лёгкий белый пепел, лидер толпы решил немедля уходить, кинув прощальный опечаленный взгляд в сторону жертвы. С его щеки упала скупая одинокая слеза, приземлившаяся в неопрятные светлые волосы убитой и всё те же тринадцать анонимов скрылись в тени полуголых ветвей.

Тем временем, далеко от этого безликого осеннего леса, свой обычный день начинала Каролина Джефферсон – ученица выпускного класса английской частной школы-пансиона «Клейсмор». Юная особа встала на заре, чтобы собрать оставшиеся вещи в чемодан и отправиться в путь до кампуса, расположенного далеко за проспектами и закоулками Лондона. Приход осени вовсе не радовал её, напротив, вынуждал девочку грустить, чувствовать себя слегка подавленной, скорее даже несчастной и одинокой, да думать не о самых добрых и хороших вещах. Ведь ей приходится возвращаться в школу, а она, мягко говоря, не желает этого. Лето закончилось, забрав вместе с собой все мечты и грезы, весь энтузиазм и надежду на светлое будущее. Тепло сменилось вечной мерзлотой и мокрыми ночами в тишине. А она только было отвыкла от этого, сумев хотя бы чуточку больше себя полюбить. Ах, как же всё-таки редко с нами случаются хорошие вещи.

Нет, эта брюнетка вовсе не была какой-то особенной. За душой у Кары не скрывалось никаких загадок и тайн, способных выделить её миловидное личико из толпы. Ничего примечательного и удивительного. Или… Разве что, только на первый взгляд эта юная неопытная школьница не обладала никакими скелетами в шкафах. Был у этой юной леди один маленький секрет, о котором бедняжка сама не могла догадываться. Даже не то, чтобы догадываться. Она знала о нём, конечно же знала, но сумела убедить себя в том, что это ложь, что такого с ней никогда не было, а если и было, то только в состоянии сонного паралича. Этот, своего рода секрет, хранился далеко в глубинах её подсознания, затаившись там подобно дремлющему вулкану. Он так и был бы окутан вечным сном, если бы не череда страшных событий, которые случились с Каролиной осенью две тысячи десятого года.

Кара родилась в Лондоне и воспитывалась в семье детского психолога Ховарда Джефферсона и помощницы судьи Апелляционного суда Англии и Уэльса Эйприл Джефферсон. Девочка, так же как и её, далеко не самые лучшие, родители, не имела никаких талантов, но была чертовски красива, хоть и не признавала данного факта вовсе. Серая, но прекрасная мышка, незаметная своим богатеньким и избалованным ровесникам, что окружали её повсюду. В особенности, в школе. И хоть Кароль была всегда робкой и неуверенной в себе девушкой, её никак нельзя было назвать обыкновенной. Существование этой темноволосой особы было бы глупо счесть бесполезной тратой времени. И поэтому Каролина ещё заслужит Вашего удивления, уж поверьте мне.

Высоко подняв руки к потолку, юная леди потянулась и сладко зевнула. Ей так не хотелось отпускать свои приятные сны, но сварливая мать, давно ожидающая девочку внизу, не давала вернуться в царство Морфея и в сотый раз во сне встретить Его. Дерик. Это короткое имя застряло в её больной голове, мешая девочке вспоминать о том, что она уже сложила в сумку, и о том, что ещё предстоит туда поместить. Дерик Бломфилд затуманивал здравый рассудок школьницы, был тем самым предметом обожания, про которого пишут в каждой глупой и сопливой книжке. Этот парень превращал все волнующие и умные мысли в гремучую смесь и не давал бедной девочке даже спокойно и размеренно дышать. Несчастная всё лето думала лишь о нём одном, с наивной улыбкой представляя как они вместе тешутся в лучах заката и рассвета, как морские волны ласкают их загорелые тела и как шумит у их ног, необъятный даже разумом, высокий водопад. Этот юноша был миром, в котором наша, холодная на первый взгляд особа, тонула с головой, не имея надежды выплыть. Именно поэтому Джефферсон так боялась возвращаться в пансион. Она вовсе не хотела видеть его с очередной пассией, не собиралась молча глотать свою ревность и закатывать глаза, пытаясь не позволить слезам пробиться наружу. Темноволосая ненавидела себя за эти чувства, но всё равно не в силах была подавить их.

И кто бы сомневался, что этот молодой человек был первым красавцем школы. Подтянутое тело, привлекательный взгляд, блестящая улыбка, бездонные золотисто-карие глаза, ухоженные светлые волосы, дорогая модная одежда, вот-вот сошедшая с подиумов Милана – всё это сводило живущих в пансионате девушек с ума. И Кароль оказалась далеко не исключением. Он раздражал её до нервозной трясучки пальцев, до боли в животе и чёртиков в глазах. Но всё вышеперечисленное порождала в ней лишь высокая и истинная любовь.

Каролина не была похожа ни на одну девушку, обучающуюся в стенах «Клейсмора». Эта сумасшедшая особа с тёмными каштановыми, практически чёрными, волосами, изумрудно-зелёными глазами, тонкой изящной талией и неординарным личным стилем, каждым своим движением отличалась от пассий Бломфилда. И, разумеется, никогда не смогла бы стать одной из них. Кароль попросту ненавидела себя за то, что столь слепо велась на пустую красоту своего одноклассника, да и за то, что действовала подобно этим разукрашенным пустышкам, что толпами бегали за Дериком. Но в одном Джефферсон всё же была умнее своих соперниц – она никогда не показывала блондину своих чувств. А он, в свою очередь, никогда и не догадывался что она чёртовски в него влюблена. Но это не меняло сути происходящего – Кароль страдала от своей безответной, на первый взгляд, любви и всюду искала лекарство от неё. Но пока безуспешно.

А за окном едва гуляла осень. Первые жёлтые листья спешили встретиться с землёй, чтобы произвести на свет свои последние вздохи. Этот путь окончен, и так от сердца отлегло. Они прощаются с нами теперь, увы, навсегда. Их лёгкие измученные тельца больше не увидят солнца, не изопьют утренней росы, да не станут любоваться своими сочно-зелёными «нарядами». У Кары это время года всегда ассоциировалось с глубокой старостью. Осень – наши преклонные года, время, когда мы незащищённее всего, слабее, чем были вообще когда-либо в жизни. Но скоро зима – милая маленькая смерть, покой, пустота. И тогда всё закончится. Нужно только чуть-чуть подождать.

Смешно и глупо говорить о том, что никто из воспитанников пансиона даже не знал о ранимости Каролины, но это так. От правды не убежишь. Ни один из них и представить себе не мог как это темноволосое создание упивается слезами в пустой комнате и терзает свои тонкие запястья, потому что также как и они чувствует любовь к главному сердцееду своего окружения.

Больнее всего быть влюблённой в человека и осознавать, что его сердце отдано другой. Каролина Джефферсон медленно умирает, глядя на тебя, чурбан. Она воет и ноет, тихо лишает себя жизни. Почему ты не видишь её любви? Почему выбираешь этих пустышек? Чем они лучше её? Вот чем же? Грудь у них, ясное дело, побольше, ноги длиннее и худее, а одежда и обувь дороже, но это отнюдь не повод для того, чтобы не замечать нормальных девушек и быть с этими жалкими подделками. Такие «куклы» не умеют любить. Грязная постель – все их увлечения и навыки. Мне жаль подобных особ всем сердцем, без капли лжи, именно жаль. Но даже эти прекрасные зомби живут гораздо счастливее девушек в роде нашей героини. У них есть всё – парень мечты, дорогие машины, туфли на шпильках, кружевное бельё, выбор с кем переспать и огромный гардероб. А вот простушки в роде Каролины лишены этих прелестей жизни. Они только и могут, как курить и надеяться, что однажды их полюбят.

Но это всё эмоции, жалкое обличие, которое нужно откинуть на задний план. Отныне и навсегда, Кароль для себя усвоила – стоит научиться безразличию и всё будет гораздо проще. Но как этого добиться, она ещё не придумала.

Гулко хлопнув дверью, темноволосая покинула старенький автомобиль матери и аккуратно водрузила свои сумки на плечи. Её взору предстал давно знакомый школьный пейзаж. Девочка глубоко вздохнула и, робко помахав Эйприл, что была готова уже тронуться с места в обратный путь, двинулась в сторону своего кампуса. Расстояние до дома, в котором жила Кара и её одноклассники было немаленьким. В собственности у школы находился поистине исполинский участок лондонской земли. Площадь земельных владений «Клейсмора» была разбита на большое количество зданий: помещение, где проводились занятия, закрытый стадион, бассейн, футбольное поле, бесконечное количество маленьких домиков, где жил отдельно каждый класс пансиона, летняя эстрада и даже внушающих размеров лес. Однако последний природный объект практически с первого деревца был ограждён забором, чтобы дети, обучающиеся в пансионе, не подвергались опасности, блуждая по его окрестностям. Недаром родители каждого ученика платили такие большие суммы за то, что их отпрыски учатся в этом месте. Да и школа, прежде всего, отвечает за безопасность своих учеников. Во всяком случае, так было прописано в договоре на обучение…

А брюнетка, тем временем, медленно брела, проклиная каждый свой последующий шаг. Ноша была тяжкой в прямом и переносном смысле. Негативные мысли предавали ещё более мрачный окрас сегодняшнему дню и вынуждали студентку с неудержимой силой грезить о теплых объятиях смерти.

Удивительно как ещё мать была в состоянии довезти Кару до школы. К большому своему сожалению, девочка уже и не помнила, когда родительница последний раз не вставала по утрам с похмелья, матеря и проклиная её за то, что она просто есть. Кара спала и видела тот счастливый для неё день, когда Эйприл расстанется с выпивкой и научится проявлять хоть какую-то заботу к единственной живой дочери, да вернётся к своим былым судебным делам. Но, к большому разочарованию подростка, Эйприл скорее бы сдохла в грязной заблёванной подворотне, нежели бросила пить.

Школьница так и думала бы о своих бессчетных бедах, но внезапно позади неё послышался знакомый голос:

– Джефферсон! – На этот звонкий оклик особа резко обернулась. Её испуганный взгляд пал на излюбленные карие глаза и задержался на них. – Как лето? – На мгновение Каролине показалось, будто она спит. Девушка не припоминала, чтобы они с Дериком были приятелями и он смел спрашивать у неё что-либо, не касающееся школы. Миледи обомлела, не зная что и сказать, но Бломфилд был настойчив. – Эй, Кароль! Приём-приём, это база, ответьте. – Он громко рассмеялся над собственной шуткой и начал дёргать собеседницу за руку, добиваясь её ответа.

– Дерик! – Словно очнувшись ото сна, также звонко вымолвила его имя Кара. – Чего тебе? – Весёлый настрой темноволосой будто смыло морским прибоем. Она моментально включила свой привычный стервозный характер и сменила тон радости неприязнью.

– Да уж… – Только и смог прошептать паренёк. – Глупо было полагать, что ты смогла измениться за лето. Какой была неприветливой, такой и осталась. – Красавчик прошёл вперёд, задев особу при этом своим крепким плечом. Внутри блондина что-то предательски сжалось от непередаваемого холода собеседницы, но молодой человек не подал абсолютно никакого вида. Ни один мускул на его строгом лице не дрогнул. Напоследок Дерик только бросил недовольный взгляд в сторону одноклассницы, крепче вцепившись в ручки своего чемодана и прибавил шагу.

Ну, вот! Он уходит. Девочка лишь глядела любимому вслед и ненавидела, до мозга костей ненавидела саму себя. В кое-то веке мужчина её мечты снизошёл до разговора с такой замухрышкой как она, а эта дура взяла и нахамила ему. В сотый раз сама себя опозорила. Вечно лающая маленькая шавка. Вот кто она! Но Джефферсон не умела по-другому. Бедняжка не могла даже на секунду показаться этому нарциссу слабой и глупой, именно поэтому старалась быть грубой на столько, на сколько бы ей хватило сил и актёрского мастерства. За умелой ложью правду трудно увидать. Особенно тем, кто и не пытается её найти. К тому же, блондин сам виноват в морозном холоде её слов, брошенных в его адрес. Парню давно стоило научиться контролировать себя и свои мужские потребности.

А вон и «Океан Мудрости»! Брюнетка замерла у подножья дома, вздохнув полной грудью. Больше всего на свете она не хотела сейчас видеть этих самовлюблённых деточек, с которыми училась в одних стенах уже долгие три года. Но выбора у несчастной не было. Именно поэтому она вновь подняла сумку и ступила на деревянную лестницу, ведущую к двери. Створки противно скрипнули и погрузили темноволосую глубоко в недра дома. Из гостиной на неё уже ненавистно глядело лицо Дерика и остальных обитателей общежития. Но девчонку беспокоили лишь эти, блестящие от злобы, золотисто-карие глаза Бломфилда, которые просто пылали яростью и воображаемо бросали колючие искры неприязни в разные стороны. На самом же деле, всё что мог делать парень – крепко сжимать кружку с чаем в руке и прожигать одноклассницу тем жестоким и необъяснимым взглядом. Кароль зажмурилась и отвела глаза в сторону. Это больно, но она не подаст виду. Ей плевать на него и этих лжецов, верно? Сейчас главная проблема девушки – сумки, которые были слишком тяжелыми, чтобы просто вот так стоять и ощущать на коже неприязнь, исходящую от окружающих. Сию же минуту особа поставила чемоданы на пол и попыталась отдышаться. Из вежливости она хотела вымолвить слова приветствия другим обитателям дома, но их недовольные лица в тот же миг отбили это странное желание.

– О, вот и убогая пожаловала! – Послышалось откуда-то сверху.

Кто бы сомневался! Это была Лесли Даррелл – главная красавица «Клейсмора», девочка с большими запросами и маленьким коэффициентом интеллекта. Как вы все догадались, она являлась среднестатистической блондинкой, одевалась лишь по последней моде и приходилась дамой сердца Бломфилду. Лесли тратила целые состояния на косметику и одежду, практически жила в бутиках Лондона, покидая их только для того, чтобы продемонстрировать миру шмотки, приобретённые там. Почему бы и нет? Денег у её отца вполне хватало, чтобы обеспечить любимую и единственную дочку всем этим добром. Да этих счетов в мировых банках хватило бы ещё на десяток таких избалованных и требовательных дочек и даже осталось бы пару-тройку миллионов. Так вот, всё что Даррелл умела – подбирать платье к туфлям, резвиться с Дериком в постели и издеваться над теми созданиями, которых она считала ниже себя по рангу. А такими были по её соображениям… Все. Разве что, кроме кучки её подруг и Бломфилда, ясное дело. И Каролина была далеко не исключением из числа тех, над которыми блондинка вечно потешалась. Напротив, Джефферсон приходилась ей самой любимой жертвой, издёвки над которой приносили моднице непередаваемое удовольствие и происходили изо дня в день, а не только по праздникам, как в случае других одноклассников. Но темноволосая терпела каждое оскорбление, каждое жестокое слово, каждый пинок и смешок – всё молча выносила, не смея даже подать голоса. Она выше этого школьного жалкого стёба. Да и кто станет её защищать от этого блондинистого монстра. Ведь единственный мужчина, которому она могла бы довериться всегда был у Лесли на подачках, изредка кидая те же ядовитые смешки и истошные взгляды в её сторону. А иному человеку она бы никогда даже и не подумала доверить свою жизнь и репутацию.

– И тебе привет, Лес! – С некой ухмылкой ответила леди, чтобы не нарываться на абсолютно ненужные ей проблемы.

– Я так понимаю, все нормальные вещи в Англии закончились, поэтому тебе пришлось надеть на себя «это»? – Светловолосая опустила свои длинные ноги на верхние ступени лестницы и начала медленно подбираться к своей «жертве».

– Как точно ты это подметила. – Продолжала отбиваться Кара, опасаясь любого неверного слова, невольного вздоха и лишнего шага.

– Ты что, тварь, совсем уже обнаглела? – В глазах красотки появилась та же ненависть, что и у Дерика пару минут назад. И вот она уже схватила Джефферсон за ворот рубашки, чуть ли не задушив бедолажку своей хваткой. – Кто тебе позволял так говорить со мной? – Она мерзко прищурила глаза и приблизилась к испуганному личику темноволосой.

– Забыла за лето с какой громкостью и интонацией уродкам в роде тебя можно вякать в адрес королевы школы? – Бедная Кара даже не знала что ответить на все эти угрозы и оскорбления, да куда примкнуть свой озадаченный взор. Неизвестно чем закончилась бы эта перепалка, если бы не подоспевший вовремя спаситель.

– Лесли, прекрати сейчас же! – Скомандовал громкий и низкий тон Дерика. – Что я тебе говорил насчёт угроз ни в чём неповинным девушкам? – Парень был настроен серьёзно. Теперь ненавистный блеск его глаз был обращён в сторону худощавой подружки. Кара не поверила собственным ушам. Он, пару минут назад чуть ли не готовый разорвать её, теперь встал на защиту. И от кого! От самой Лесли Даррелл! Просто чудо какое-то.

– Дерри! – Блондинка набросилась на возлюбленного, крепко прижавшись к его телу. – Я так скучала по тебе. – Нежно прощебетала Лес, уже приблизившись к пухлой щечке парня, словно всей этой разборки с Каролиной и не было.

Тем временем Кароль воспользовалась моментом и медленно удалилась с места нелепой схватки с блондинистым монстром. Благодаря Бога за спасение, брюнетка тихонько шагала по деревянному полу общежития. Несмотря на быстрое освобождение из плена оскорблений и смешков, отнюдь не самые приятные мысли заполняли её юную и безрассудную голову. Не успела девочка приехать в кампус, как уже сцепилась с этой безмозглой блондинкой. И теперь Джефферсон стала задаваться уже совсем иными вопросами: почему Лесли так сильно не любит её? От чего именно ей достаётся больше всех от этой разрисованной куклы? Быть может, она чувствует столь сильную любовь со стороны Каролины по отношению к Дерику, боится, что наша героиня сможет увести его? Ведь зачастую у самых высокомерных персон не хватает уверенности в себе.

Не в силах больше размышлять о прискорбности своего положения, брюнетка повернула ручку двери и оказалась в своей спальне, где её давно ожидала соседка. Она переступила порог и одновременно ослабила хватку, от чего её вещи с гулом приземлились на пол.

– Каролина! – Радостно воскликнула Сюзанна Батлер, через секунду бросившаяся на шею приятельницы.

Эта особа с рыжими волосами, скромной улыбкой и светлым, слегка конопатым, лицом – единственный человек в школе, любящий и уважающий Каролину по-настоящему. Сюзан на редкость добрый и отзывчивый ребёнок, она никогда не бросит Джефферсон в беде, хоть та и не всегда бывает ласкова с нею. Ведь эту миролюбивую и воспитанную особу растила одна мать, похоронившая отца девочки, когда той едва исполнилось пять лет. Сюзанна давно привыкла к лишениям, нищете и издёвкам, именно поэтому выбрала в подруги Кароль – такую же загнанную и одинокую особу, как и она сама. Девочки, не имея каких-то особых понятиях о дружбе, попросту держатся друг за друга как могут, из последних сил обороняясь от этих избалованных детишек бизнесменов, нефтяных магнатов и светских дам. Ибо в этом жестоком мире моды, неоднозначных мнений и манящего разврата нельзя бродить в одиночку.

– Как твоё лето? – Батлер ослабила хватку и через секунду уже сидела на кровати, ожидая рассказа одноклассницы.

– Ужасно. – Коротко отрезала Кара и присела рядом с рыжеволосой. – Скука смертная. – Девочка закинула ноги на постель и обхватила их руками. – За лето не случилось абсолютно ничего, что можно было бы назвать запоминающимся событием. – На мгновение студентка задумалась, приложив холодную ладонь к своему потному лбу. Неужели и вправду не произошло никакого интересного случая, о котором можно было бы с улыбкой рассказать однокласснице по приезде в школу? – Разве что соседка напротив своего пса похоронила. – Подытожила Каролина и замолкла. Обе девочки погрустнели. То ли от того, что пожалели старого лабрадора миссис Гаррисон, то ли от того, что с прискорбием осознали, что их летние каникулы были катастрофой, а может и вовсе от того, что устали от долгой дороги в пансион. – Не знаю что хуже – девять учебных месяцев в этих стенах или так называемый отдых дома с вечно пьяной матерью. – Продолжала размышлять школьница. На её лице отпечаталась ещё большая грусть, но брюнетка попыталась прогнать её прочь.

– Последний год, когда эти богатенькие детишки будут издеваться над нами. Осталось совсем немного, Кароль, мы справимся. – Подруга обняла темноволосую за плечи и прислонилась щекой к её бледному лицу.

– Ты думаешь в универе до нас никто не будет докапываться? – Джефферсон глубоко вздохнула, поёжившись при этом от чужих прикосновений, и слегка приподняла уголки своих губ.

– Там все разные. К тому же, туда люди едут учиться, а не демонстрировать свои мускулы, шмотки, макияж и умение унижать окружающих. – Сюзи мечтательно улыбалась, подобно пятилетней девочке, представляя этот идеальный мир, где никто не смеет даже единого грубого слова сказать в её адрес. Особа больше всего на свете хотела, чтобы эти унижения наконец-то закончились. Она желала этого даже больше, чем дорогой телефон и собственный автомобиль, больше, чем шопинг в Милане и смазливого парня, больше, чем поездки за границу и изысканные блюда. Юной леди попросту хотелось спокойной жизни, в которой не нужно бояться, что в любой момент твою блузку могут испачкать чем-то липким, а юбку задрать до самых трусиков. Сюзан хотела быть человеком, который заслуживает к себе такого же гуманного отношения, которое получают все остальные.

Внезапно девичьи мечты и лёгкий непримечательный разговор оказались прерваны звуком сообщения, поступившим на мобильный Кары. На экране высветилось буквально несколько коротких слов, что заканчивались инициалами, столь давно знакомыми хозяйке сотового. «В 8:00 на первой лавке парка. Д.Б.» – гласило злополучное сообщение. Юная леди не поверила собственным глазам. Дерик назначил ей свидание. Хотя, если быть точнее, обычную встречу. Но ей так хотелось думать, что это будет свидание. Поэтому Кароль назвала это в своей голове именно романтической встречей. И пускай он возможно позвал её просто, чтобы спросить расписание на завтра или что-то ещё – бестолковое и бессмысленное. Из всех обитателей дома он выбрал именно её, а это уже большая честь.

На мгновение девочке стало страшно. Вдруг это какой-то очередной стёб. Проверка – придёт она или нет и там вовсе не Дерик, а его ревнивая подружка Лесли, уничтожающая любых потенциальных партнёрш блондина. Но Кара не могла отказать этому умопомрачительному юноше, пускай и не была уверена на все сто процентов, что это точно прислал он. Больно глубоко этот белокурый демон запал в её душу. Именно поэтому она кинулась собираться в ту же секунду, не замечая недоверчивого и растерянного взгляда Сюзан, которая лишь пару секунд назад сладостно улыбалась и казалась более, чем довольной.

Каролина никогда не смела позволять себе влюбляться, не давала шанса своему мозгу даже размышлять об этом странном и нелепом чувстве. Девушка пыталась убедить своё Альтер-эго, что мужчины бесполезный мусор, существующий только для продолжения рода. А так как детей девочка заводить не собиралась, то всюду обходила парней стороной. До встречи с Бломфилдом, разумеется. Вы уже слышали много фактов о Дерике, прекрасно знакомы с его самовлюблённостью и нарциссизмом. Но вы никогда не задумывались о том, что это лишь маска, за которой скрывается ранимый и чуткий человек? Не считаете, что юноша, подобно Каролине, прячет свои истинные чувства под слоем напыщенности и цинизма? Я, право, не знаю. И чтобы помочь вам разобраться в этом, давайте перенесёмся на три года назад, чтобы лицезреть знакомство наших главных героев.

Первое сентября. Девочка с тёмными волосами и непередаваемо грустным лицом вышла из жёлтого такси. Неприятно-холодный сентябрьский ветерок обдал её бледную кожу, приведя вместе с собой кучу мурашек, очень удобно разместившихся на её теле. В руках зеленоглазой были две небольшие сумки, бутылка воды и, кажется, чёрный телефон. Миледи огляделась по сторонам с целью охватить взором незнакомый ранее пейзаж. Пансион мигом поразил её своей красотой, заставив рот юной леди слегка приоткрыться от восхищения. Таких роскошных и идеальных зданий она никогда не видела до этого момента. Аккуратный фасад, отовсюду виднеющиеся крыши, покрытые мелкой, цвета античной бронзы, черепицей, кованые лестницы и маленькие уютные окошечки не оставили Каролину равнодушной. Она умилялась при виде идеальности этих окрестностей. И отогнав все свои негативные мысли об этом чужом и далёком месте, молодая дама решила начать новую жизнь. С приездом сюда многое должно измениться. И в первую очередь – она сама. Теперь Кару не настолько сильно беспокоило то, что пришлось оставить государственную школу, местных друзей и суровую мать. Перемен требовало её молодое горячее сердце, и они случились весьма кстати.

Лёгким движением руки, брюнетка вытянула из сумки карту «Клейсмора», дабы понять, как ей пройти до своего домика. Подчинив свои глаза вновь этим ловким очертаниям пансионата, она пыталась связать контуры карты с реальностью. Но тут девочка резко дёрнулась от неожиданности. Позади неё с рёвом притормозил «BMW» кроваво-красного цвета, из которого выскочил абсолютно незнакомый ей парень. Кара обомлела. Впервые в своей жизни она сочла мужчину не просто привлекательным, а необъяснимо красивым. Её очерствелое сердечко забилось чаще, приняв обмокший потаивший вид, подобно пломбиру в знойный летний день. Леди попросту потеряла дар речи от такого неописуемо-прекрасного человека, обронив спасительную карту.

– О! Ты, наверное, новенькая! – Радостно воскликнул юноша, заметив незнакомую личность подле себя. – Меня зовут Дерик Бломфилд. Будем знакомы! – Приветливо и доброжелательно вымолвил паренёк, протянув девочке свою руку в знак знакомства, несмотря на то, что она молча моргала, прилипнув испуганным взглядом к его телу. Но, не растерявшись, Кара, в свою очередь, пожала его крепкую мужскую ладонь и лучезарно улыбнулась.

– Каролина Джефферсон. – Слегка стеснительно ответила миледи и залилась краской от смущения.

– Кароли-и-и-на. – Протянул блондин только что услышанноё имя, словно пробуя его на вкус. – Та самая Каролина. – Вновь повторил он. – Мы с тобой будем учиться в одном классе. – Не менее дружелюбно продолжил светловолосый. Кароль немного не поняла, что значит «та самая Каролина», но спрашивать побоялась, ибо у неё появилось и так немало вопросов к этому красавцу.

– В моём учебном листе написано, что я буду жить в «Океане Мудрости». – Кара глянула в распечатанный матерью лист, который пришёл ей от директора, и немного изменилась в лице. Это название показалось ей весьма нелепым, но собеседник вовремя всё пояснил.

– Так называется наш домик. Тут у каждого общежития своё название: «Река Знаний», «Пристанище Пифагора», «Приют Знатоков» и так далее. Нам ещё повезло с прозвищем кампуса. – Ребята рассмеялись в унисон. – Я тебе серьёзно говорю. Вон, мой знакомый на класс младше живёт в «Джунглях Демокрита». – Всё никак не замолкал голос Бломфилда, пытавшийся вывести Кару из её смущения. Дерик не переставал любоваться неординарной внешностью новой знакомой. Она заворожила его, с первого взгляда покорила такое влюбчивое сердце. – Пойдём, я покажу тебе дорогу до кампуса. А то твоя карта уже давно парит за пределами «Клейсмора». – И правда, заветный листочек с картой школы, к большому сожалению, улетел за ограду, попав в объятья лондонского ветра. Каролине ничего не оставалось, кроме как молча поднять свои сумки с земли и направиться следом за Бломфилдом. Смущение не позволяло девочке продолжить беседу, поэтому ей приходилось только ждать первых шагов от своего спутника. Но ожидание оказалось недолгим.

– Где ты училась раньше? – Дерс безумно хотел узнать эту особу получше, и по этой причине сам нарывался на разговор.

– В обычной государственной школе. – С некой грустью и даже каким-то стыдом вымолвила Джефферсон.

– Тогда у меня напрашивается другой вопрос, – юноша закинул свою сумку на плечо и без предложений помощи несколько нагло, но лишь из добрых побуждений, забрал багаж девочки. – Что заставило тебе перевестись в эту «обитель богатеньких детишек»? – Парень приподнял одну бровь и привычно ухмыльнулся.

– Моя тётушка отдала много лет работе в этом пансионе. – С большим удовольствием поддержала беседу Кара. – Она давненько уговаривала маму отправить меня сюда, но, как видишь, удалось ей это только сейчас. Директор Томпсон посодействовал из благодарности за её многолетний труд. – Кароль яро обрадовалась тому, что этот красавчик вызвался помочь ей с багажом. Уж больно тяжелыми были эти сумки для девочки, что была ростом едва выше полутора метров и весила немного меньше пятидесяти килограмм.

– Ну, и дела-а-а. – Протяжно выговорил молодой человек. – А как же тогда зовут твою тётю? Быть может, я с ней знаком? – Не переставал задавать вопросы тот.

– Жозефина Мур. – Вымолвила брюнетка и жадно отхлебнула воды из своей бутылки.

– Ох, уж эта миссис Мур! – С пухлых губ блондина сорвалось пару смешков. – Сколько крови она у меня попила со своей физикой. – От услышанного Кара тоже легонько засмеялась и кивнула головой, закрутив при этом крышку бутылочки.

– Да, она весьма требовательна и строга. – Добавила к своему смеху темноволосая, узнав в описании Дерика свою любимую тётушку.

– Не думал, что у такой занудной женщины может быть столь милая племянница. – В ход пошёл сладостный флирт. Молодой человек всегда общался подобным образом с особами, которых находил привлекательными. Это природное обаяние передалось ему от отца, меняющего жён чуть ли не на каждый День Благодарения.

Но этот милый разговор стал исключением из всех последующих бесед наших героев. Каролина практически сразу познакомилась с Лесли и её стервозным характером, а та, в свою очередь, выбрала её своей главной жертвой для издёвок и сумела убедить возлюбленного, то бишь Бломфилда, в том, что Джефферсон серая мышь, которой не место в такой престижной школе как «Клейсмор». И самое обидное для несчастной девочки, в прошлом учившейся в обычной государственной школе, было в том, что Дерик без зазрения совести поверил своей псевдолюбви, словно позабыв с каким трепетом он нёс сумки Кары в их первый день знакомства, словно между ними не было этого электричества и он не возбуждался от её чёрных кружевных чулок. Но в чём же была проблема Каролины? Какая ошибка стала для неё роковой? Чем она себя так проявила с плохой стороны, что её сделали объектом посмешишь и унижений? Быть может из-за боязни большой и истинной любви? Или от слишком естественной красоты? А вдруг у всего этого есть немного мистический характер? Но ответы на все эти вопросы нам ещё только предстоит выяснить.

На часах уже было без десяти восемь. Брюнетка слегка подправила утренний макияж, выбрала из небольшого гардероба самый привлекательный наряд, обула ботильоны на высоком каблуке и распустила свои пышные густые волосы, робко улыбнувшись сама себе. Неуверенно глянув на своё симпатичное отражение в зеркале, темноволосая поднялась из-за туалетного столика и поспешно покинула комнату, направившись к выходу из общежития, проигнорировав крики соседки, бросающиеся в её удаляющуюся спину. Худые ноги ученицы предательски подкашивались от приближающегося визита с Бломфилдом. Она не просто волновалась, как бывало в обычные дни, когда им доводилось встречаться в стенах школы. В девочке поднималась буря, которая одновременно требовала прибавить шаг и в то же время пойти совсем в другую сторону. Но Кара всё равно упрямо шла к той заветной лавке, на которой её давно уже ожидал Дерик.

Дама почти у цели. Осталось обогнуть пару деревьев и скамейка появится на горизонте. Ей уже виден этот растерянный и слегка грустноватый взгляд виновника всей этой спешки. Набрав воздуха в лёгкие, Джефферсон ускорила темп и через секунду сидела возле Дерса.

– К чему такая срочность? – Начала первой она, не дав парню обронить ни слова.

– Просто хотел увидеть тебя. – Этот милый голос был чужд Каролине. Она не понимала что происходит и ей это совсем не нравилось. Мысли о злой шутке не покидали её уставшей и измученной головы.

– Я серьёзно, Дерик! – Строго скомандовала она. – Зачем ты позвал меня сюда? – Воздух между ними наполнился электричеством и стал тяжелее. На улице было совсем не жарко, но оба лба героев покрылись потом.

– Просто я не могу забыть ту ночь, которую мы провели вместе минувшим летом. – Внезапно для себя самого выпалил юноша. Да, было пару нюансов, которые Ваш покорный слуга опустил и не стал рассказывать. Но вот теперь правда вскрылась и мне не терпится узнать Ваши мысли и ощутить истинные эмоции по поводу этого. Я мечтаю разглядеть неподдельное удивление в Ваших живых лицах.

– Это было ошибкой. – Отрезала Джефферсон и встала, чтобы удалиться обратно в кампус. Но не тут-то было. Молодой человек схватил её за руку и резким движением притянул к себе так, что она оказалась сидящей на его коленях.

– Хватит, Каролина! Прекрати сводить меня с ума своим равнодушием. – Через каждое слово он лобызал её горячую шею, на которой чувствовался бешеный пульс. Она так хотела вновь растаять от его касаний, но девичья гордость не позволяла этого сделать, наказывая юной леди наигранно вырываться из тисков своего возлюбленного.

– Ты воспользовался мной и выкинул, Дерик! Так поступают только самые отвратительные и подлые люди. Я ненавижу тебя за твоё предательство. И какой бы сильной не была моя любовь, она в конечном итоге разобьется, ударившись о твою подлость и безразличие. – Переходя уже на крик, высказывалась девочка. В ней было столько злобы в этот момент. Будь Бломфилд на несколько килограмм легче – ему не удалось бы удержать её в таком яростном порыве.

– Я тебя правильно понял, ты любишь меня?! – Нет, он не слышал и не хотел слышать отказа в её голосе. Юноше было плевать на те обидные вещи, которые Кара пыталась ему внушить. Главным были для него её горячие и ненавистные чувства.

– Ты вскружил мне голову и взял чуть ли не силой. А после вернулся к своей безмозглой блондинке, словно между нами ничего и не было. Я ненавижу тебя, Бломфилд. Ненавижу тебя за эти пытки моего, и без того израненного, сердца. Ты даже представить себе не можешь чего мне стоил твой поступок. Но сейчас ты сам всё поймёшь. На, смотри! – Девушка поспешно закатала рукава своей блузки, чуть ли не ткнув запястьем в лицо собеседника. На её тоненьких девичьих ручках красовались глубочайшие раны, едва успевшие покрыться корочкой. А под ними виднелись уже зажившие белые шрамы. Это могло означать лишь одно – Каролина неоднократно пыталась совершить самоубийство, но что-то или кто-то не давал ей это сделать. Ещё слишком рано.

– Твою ж мать! – Вскрикнул блондин, закрыв лицо руками. Ему стало так стыдно перед этой несчастной девочкой, что мужчина просто растерялся от всей серьёзности ситуации, не придумав ничего лучше, чем просто выругаться. Он ещё никогда в своей жизни не чувствовал себя таким виноватым перед кем-либо. Раскаяние завладело им и он продолжил кричать. – Каролина, милая, любимая, – бормотал Дерс, теперь уже целуя её нескончаемые порезы. – Ради всего святого, прости меня! Я знаю как омерзительно поступил с тобой. Но я даже и подумать не мог, что всё настолько серьёзно, что я, последняя сволочь, не просто мечтаю завладеть тобой, как и многими другими девушками этой школы, а люблю тебя. Люблю, понимаешь?! Но такая любовь сломает тебя окончательно. Видишь, что я уже с тобой сделал? Ты должна отпустить меня, пока не случится что-то страшнее безобидных порезов, совершаемых во время порывов злости и обиды. А чтобы тебе было легче забыть меня, я останусь с Лесли. Она слишком глупа, чтобы заметить любовь между нами. Повторюсь, надеюсь, однажды ты простишь меня за это и сможешь жить без груза на сердце. Но пока, просто прими моё искреннее раскаяние и не терзай своими холодными взглядами. – Подытожил светловолосый и опрокинулся на спинку лавки.

Молодой особе хотелось плакать. Больше всего на свете она сейчас желала разрыдаться, закричать не своим голосом, глядя в эти лживые, но такие родные глаза. Брюнетка поверить не могла в то, что он любит её, любит чувственно, искренне, жертвенно. Это обман. Неправда. Такой как Бломфилд не имеет права что-то чувствовать к девушке вроде неё. Они не подходят друг другу по рангу, принадлежат разным кастам, находятся в таких, отличных друг от друга, слоях общества. Их любовь никогда не состоится. Это ошибка. Большая ошибка, допустить которую никак нельзя. Но сидя на его коленях этим прохладным осенним вечером, Каролина могла думать лишь о том, как прекрасен его соблазнительный взгляд, как шелковисты и ухожены пшеничного оттенка волосы и как горяч и возбужден каждый мускул его подтянутого тела. Девочка сходила с ума, но воспитанность не позволяла ей сказать что-то большее, чем «я поняла». Даже не воспитанность, скорее гордость, привычная гордость, которая должна присутствовать в каждой девушке.

– Я не держу зла, Дерик. – Коротко вступила особа и подскочила с колен юноши. Она вытянула пачку сигарет из сумочки и подкурила одну, молча протянув упаковку Дерику. Он последовал её примеру и затянулся. – Наш разговор окончен. – Холодно и сердито добавила миледи и отвернулась от возлюбленного, продолжив упиваться едким дымом, что медленно выходил из её сигаретки. Безусловно, девушке хотелось много чего добавить, но всё та же гордость затыкала ей рот, требуя молчания.

– Не уходи, Каролина. – Взмолился блондин, крепко схватив одной рукой одноклассницу за запястье, потому что в другой руке у него всё также красовалась сигарета. – Прошу, побудь со мной ещё чуть-чуть. – Пролепетал он, подобно умирающей одинокой старушке. И Джефферсон сжалилась над молодым человеком. Уж больно мутен и печален был его, обычно игривый, взгляд.

Мужчина выбросил окурок и опустил свою голову на дрожащую грудь собеседницы. Его пьянил этот чистый аромат почти нетронутой плоти. А ведь он единственный, кто осмелился посягнуть на её женское достоинство, являющееся для Каролины неоценимо дорогим. И за это Дерик сам себя ненавидел. Парень успел уже тысячу раз пожалеть о содеянном тем роковым июльским вечером, но отныне ничего не вернёшь. Оставалось верить только в то, что когда-нибудь эта темноволосая особа простит его за осквернение своего юного невинного тела и не будет проклинать каждой тёмной ночью, нависающей над крышами домов Лондона. Но совесть мучила. Дерс всё время размышлял о своём омерзительном поступке и пытался найти для себя способ заслужить прощение Кары.

Но почему он так переживает о ней? Ведь ему не стыдно было поступать так с Лесли, вовсе не совестно от подобного поступка по отношению ко многим другим девушкам, но за неё… За эту скромную и загнанную девочку Бломфилду больно как за самого себя. Ну почему? От чего всё так, как есть на самом деле? Он не знал. Не знал или же не хотел знать, не осмеливался признаться самому в себе в том, что без памяти влюблён в эту «серую мышку». Но их пламенная любовь была запретным плодом, за неё придётся слишком дорого заплатить. Именно поэтому блондин лучше отступит, дабы не подвергать свою любимую опасности.

– Мы можем обмануть всех! – Торжественно заявил парень, упрямо уставившись в глубину зелёных глаз подруги. – Встречаться тайно. Каждый день, в восемь, на этой самой лавке. – В его голосе было столько радости, словно у ребёнка, спешившего за своей новой игрушкой.

– Я не собираюсь участвовать в твоём глупом спектакле, Бломфилд. – Несколько грубым тоном возразила Кароль. – Твоя блондинистая подружка ни минуты не сможет прожить без тебя, а я не думаю, что хочу смотреть как она вешается на твою шею, даже не подозревая о том, что ты спишь со мной. – В её тонком женственном голоске было столько равнодушия сейчас, каждое слово оказалось пропитанным жестокостью и обидой. И тому было вполне логичное объяснение. – Тебе стыдно признаться всем в том, что ты полюбил такую убогую особу в роде меня? – Брюнетка криво улыбнулась, с иронией взглянув в очи Дерса.

– Мне? Стыдно? – Начал наигранно возмущаться молодой человек. – С чего ты вообще взяла это? – Глаза мужчины забегали из стороны в сторону, будто бы он пытался в чём-то обмануть свою одноклассницу, но боялся, что его разоблачат.

– Тогда в чём проблема? Почему мы должны скрываться ото всех, если любим друг друга? – Кароль была настроена серьёзно. Она добьётся своего, выбьет правду из этого скрытного и мутного юноши. Он признается во всём, чего бы ей это не стоило.

– Лесли убьёт тебя. – Бломфилд не придумал ничего лучше, чем свалить всю вину на свою глупую и агрессивную девушку. Но отчасти это было истиной. Ведь она не простила бы измены парню, да и знатно подпортила Каролине жизнь, если бы узнала, что та теперь с её Дериком. Но Кара так просто не сдавалась. У неё был заготовлен ответ на каждое возражение со стороны блондина.

– Ты хочешь сказать, что вы с этой безмозглой навсегда теперь вместе только потому что она может убить любую, кто захочет занять её место рядом с тобой? – И правда, это был слишком смешной повод, чтобы не расставаться с Даррелл и обходить стороной свою настоящую любовь. Но Дерс находил эту причину очень даже весомой и продолжал стоять на своём.

– Ты не понимаешь, Кароль! – Пылко возмущался юноша, не переставая крепко держать собеседницу за запястье. – Мои отец и мать хорошие друзья семьи Дарреллов. Они дружат сколько я себя помню, а папа вроде как даже учился в нашем пансионе вместе с отцом Лес. Родители давно уже чуть ли не обвенчали нас с ней. У них общий бизнес, свои какие-то совместные дела. Грубо говоря, наши семьи партнёры отнюдь не первый год. Я не осмелюсь разрушить всё то, что строили мои близкие годами только потому что люблю тебя. – Его слова были крайне жестокими. Он рубил с плеча, совсем не думая о том, сколько боли для Каролины могут принести его слова. Но лучше горькая правда, нежели сладкая ложь, ведь так?

Джефферсон потупила взор. В ансамбле с солёными слезами, вот-вот готовыми вырваться наружу, дабы обличить столь ранимую и тонкую конституцию души, к её горлу подступил тот самый предательский ком. Вот как, Бломфилд. Деньги для тебя оказались намного дороже чувств. Да, так зачастую бывает в этом суровом и алчном мире, но брюнетка не хотела верить в то, что это может случиться именно с ней, что это именно её могут променять на бумагу с водяными знаками без зазрения совести и глупых сожалений. Девочка просто не понимала как такое возможно, не могла осознать насколько падким до золота нужно быть, чтобы поступать подобно Дерику. Как же всё-таки жутко быть богатым. Горячий, молодой и привлекательный парень готов прожить вечность с той, которую даже на мгновение не любит, только потому что от этого его карманы будут набиты грязными бумажками, которые можно обменять на материальную роскошь.

Эта аристократская расчётливость была чужда Джефферсон. Куда уж ей до мира красивых и богатых. Но как бы по-скотски миледи себя не ощущала от вышесказанных слов, она всё равно смогла подавить ярое желание заплакать и подняла глаза на своего Иуду. Он был так красив, так сладостен и так возбуждён, что Кара мечтала об очередном соединении с его телом. Но всё что юная леди могла, следуя своей гордости и воспитанию – ненавидеть его за очередное предательство и проклинать саму себя за свою глупую и необъяснимую любовь. Её пухлые губы периодически подёргивались от нервозного состояния и невозможности высказать все что думается насчёт него и этой унизительной ситуации. Этот долгий и сомнительный диалог истерзал каждую клеточку её дрожащего тела. Кара просто мечтала о том, чтобы подорваться с места и унести свои ноги куда-нибудь подальше от этой скамейки, от этого мужчины и от этого пансиона. Но, по непонятным причинам, особа лишь продолжала восседать на потёртой деревянной лавке, ожидая что одноклассник продолжит их тяжелую и волнующую беседу. Но видя его безмолвие, девочка могла лишь кипеть от злости, подсознательно пытаясь держать над собой контроль. Но чаща с яростью перевесила. Разразился гром.

– Катись в ад! – Изумрудные глаза девочки почернели, наполняясь ядовитым смогом. Она просто проорала эту фразу, влепив своему собеседнику неслабую пощёчину. Да, Кара ненавидела этого юношу каждой клеточкой своего тела. Проклинала их чёртову любовь. Её мозг охватило безумие, остановить которое было, увы, невозможно. Ниточки оборвались. Ярость вырвалась наружу, обуздав своим вихрем беспомощных.

Уставшие ноги Каролины несли её глубоко в темный лес, расположенный уже за территорией «Клейсмора». В него ходить было запрещено, но в этот миг Джефферсон было абсолютно наплевать на школьные правила. С каждым шагом девочка понимала, что заблудилась и выхода назад так просто ей не отыскать. Но больше этого её только беспокоил крик Бломфилда, что мчался следом. А мимо пролетали ветки, сучья и массивные коряги, норовящие ударить беженку по её дрожащим конечностям. Брюнетка попросту уже задыхалась. Её правый бок свело от напряжения и скорости, а ноги упрямо подкосились. И она упала, рухнула прямо на сырую почву леса, зажав между пальцев несколько мокрых желтоватых листьев. Боль поразила измученное девичье тело, в следствие чего бедняжка издала истошный крик и потеряла связь с реальным миром. В глазах помутнело, а мерзкий запах сырой земли въелся в ноздри. Боль смешалась с отвращением и девушка окончательно отключилась. «Слава Богу, что он бежал за мной» – напоследок пронеслось в её помутневшем разуме. Теперь судьбу Джефферсон вершил Дерик.

– Кароль! Каролина! Любимая! – Пытался привести свою подругу в чувства блондин, легонько пошлёпывая её по щекам, предварительно уложив пострадавшую на спину.

– Руки убери, Дерик! – Недовольно прохрипела девушка, едва успев прийти в себя. Она приподнялась на локтях, одернув от своего лица ладонь друга. – Ну, и куда ты меня загнал? – Юная леди слегка прищурилась и огляделась по сторонам. По её худым коленям текла свежая, ещё тёплая, кровь, но юной леди было плевать. Брюнетка была уже готова встать и отправиться искать выход, но светловолосый присмирил её пыл.

– Прекращай зубы на меня скалить! – Грубо, но смиренно вымолвил он, нащупав шелковый платок в кармане своего пиджака. – Никто тебя сюда не гнал, ты сама ломанулась в эту темень. – Парень приложил ткань к израненным коленям возлюбленной, от чего та зашипела от боли, но сдержала крик между лёгких. В этот миг влюблённые смогли лишь разглядеть гневные взгляды друг друга и замолчали. Ей надоело злиться на этого нарцисса, а ему надоело ранить её своими непонятными чувствами. Сейчас гораздо важнее было то, что они опоздали в общежитие и злобный смотритель покарает их за эту оплошность. Но идти Каролина не могла, да и дороги видно не было. Они, без сомнений, заблудились в темном и жутком лесу и один Бог ведает, что их ждёт в объятиях этих вековых дубов и сосен.

– Дерс, – окликнула темноволосая приятеля, – мы потерялись. – Пролепетала она подобно маленькой испуганной девочке.

– Я вижу, принцесса. – Отчаянно ответил тот и усадил страдалицу на свои колени, видя как она дрожит то ли от холода, то ли от страха.

– Не называй меня так, таракан. – Недовольно шикнула Джефферсон и пихнула товарища в плечо.

– Как хочу, так и буду называть. – Игриво начал дразниться блондин.

Молодой человек аккуратно убрал прядь волос с испачканного, но не менее прекрасного, лица Каролины и улыбнулся от забавной физиономии, которую она скорчила. Нелепая тишина повисла между ними, смутив пару своим безмолвием. Но через минуту мужчина ещё больше осмелел и позволил себе притронуться к посиневшим от холода и ужаса губам миледи. И она ответила ему на этот решительный, но застенчивый поцелуй. Раз уж все обстоятельства сложились так, что они остались тут наедине друг с другом, то почему бы не поддаться страсти?

Через несколько мгновений их губы слились уже в более горячем и настойчивом поцелуе, а тела запылали от нетерпения, подобно вспыхнувшим щепкам. Но устрашающая обстановка никак не давала расслабиться. Больно холодно и жутко было этим осенним вечером в чаще незнакомого леса.

– Дерик! – Неожиданно выкрикнула брюнетка, оторвав свои губы от приятеля. – Ты слышишь это? – Девочка навострила уши, пытаясь распознать непонятный звук, идущий словно со всех сторон леса.

– Всё что я слышу, так это твоё тяжёлое дыхание, неистово жаждущее меня. – Пикантно вымолвил светловолосый, продолжая покрывать поцелуями шею и плечи возлюбленной.

– Прекрати думать только о своей животной страсти! – Одёрнула его юная леди. – Ты действительно не слышишь этого странного шепота? – Озадаченно продолжала Джефферсон, пытаясь убедить себя в том, что она не сходит с ума.

– Конечно слышу! – Прерываясь лепетал молодой человек, отвлекаясь на соприкосновения с бархатной кожей одноклассницы. – Это каждый сантиметр твоего бюста умоляет расцеловать его. – Игриво протараторил парень и принялся лобызать грудь Каролины.

– Бломфилд, мать твою! – Темноволосая начинала злиться от несерьёзности своего спутника. Ведь она действительно слышала что-то не очень доброе. Будто какая-то пожилая женщина шептала ей гадости на ухо на незнакомом языке. Девочка недовольно отмахнулась от друга и, попутно застегивая пуговицы на своей блузке, попыталась встать. Кое-как подавив ноющую боль в области колен, темноволосая оказалась на ногах.

– За мной! – Уверенно скомандовала она и бросилась в объятья древнего мрачного леса. Дерик и понять ничего не успел, как спина его пассии скрылась за ветвями вековых сосен. Выбор оказался невелик и парнишка покорно проследовал за брюнеткой.

– Кароль, не могла бы ты идти помедленнее!? – Сердито выкрикнул он, запыхавшись от такого темпа. – У нас ещё вся ночь впереди. – С иронией и легкими смешками добавил он, видя что одноклассница не собирается сбавлять скорость.

А девочка шла уверенно и чётко, словно знала до миллиметра куда ей точно стоит опустить свою ступню. Над ней будто кто-то стоял и диктовал в какую конкретно сторону следует бежать. Она не знала кто или что ждёт её за нескончаемыми деревьями, но покорно подчинялась шестому чувству. Ещё шаг, два, три… За следующим поворотом притаилась душегубка-судьба, готовая наброситься на свою загнанную жертву. Они вот-вот встретятся, чтобы навсегда воссоединиться. Каким же всё-таки лёгким оказался этот бой, даже легче, чем вершитель думал. Но это лишь начало, отправная точка, впереди немало скользких путей, только и жаждущих, как сломать своего путника. Обитель открыла двери для каждого заблудшего агнца. Прошу, милый друг, устраивайся поудобнее, тебя ждёт немало испытаний и чудес, от которых твоя кожа покроется леденящим ужасом, а глаза увеличатся в размере. Только не смей плакать. Слезами горю не поможешь. Мы открываем наше шоу!

Каролина замерла у подножья неизвестного здания. Масштабы этого сооружения поразили её настолько, что бедняжка раскрыла от удивления рот. Это место не было похоже ни на одно другое, встречавшееся девушке до этого. Взора не хватало, чтобы охватить его целиком. Белые, слегка почерневшие от времени стены, освещали эту темную и жуткую ночь. Вместо окон – квадратные дыры, на которых по-идее должны находиться рамы, стёкла все выбиты то ли ушедшими годами, то ли зачастую бродящими тут вандалами. Дыхание Каролины окончательно сбилось, а за шиворотом образовался холодный пот, сплошь пропитавший её белую блузку. Руки затрясло от неподдающегося объяснению страха. Она не знала что делать с данной ситуацией, состоявшейся этой ночью в недрах незнакомой для неё местности. Девочка даже представить себе не могла, что столько лет прямо возле её носа скрывалось такое мистическое сооружение, а она познакомилась с ним только сегодня. Тысячи голосов звали, просто умоляли её войти внутрь и встретиться с обитателями полуразрушенных стен, но она отважно сражалась с ними, отражая натиск неупокоенных душ. Сердце Кары билось с неуловимой скоростью, по щекам текли горячие слёзы ужаса, тело полностью пришло в оцепенение, а сама девочка рухнула на колени, лепеча что-то несвязное себе под нос. И в этот необъяснимый момент из леса вышел Дерик.

У парня перехватило дыхание, он просто обомлел от увиденного. Но первым делом молодой человек бросился к дрожащей обессиленной Каролине, кричавшей не своим голосом незнакомые ему фразы. Жути нагоняли непонятно откуда взявшиеся вороны, противно гогочущие над крышей брошенного помещения. Их вой заполнял лес от конца и до края, внушая осатаневшей девочке кричать ещё громче. Да, в неё словно кто-то вселился и так ловко ею управлял, что темноволосая потеряла всякий контроль над своей тушей, не переставая вопить чужеземные молитвы.

– Ради Бога, Каролина, вернись ко мне! – Разрывал глотку Бломфилд, зажав между ладоней искаженное от злобы и ужаса лицо подруги. – Только не смей покидать этот мир, Кароль, не оставляй меня! – Продолжал вопить светловолосый, теперь уже не теша себя надеждами привести одноклассницу в чувства.

Блондин не понимал, да и не мог понять, что стряслось с его спутницей, ведь он впервые видит, когда такие страшные и необъяснимые человеческим языком вещи происходят с людьми. Он никогда не здоровался за руку с безумием и одержимостью дьяволом, не знал, как умеет нечистый выворачивать наизнанку невинных девочек, сбившихся с праведного пути. Но именно это удалось ему сегодня исправить, лицезрев козни сатаны в тени заброшенной больницы имени Уильяма Гарвейя. Рогатый только начал свой спектакль. Ещё немало ужасов состоится, прежде чем объявят антракт. Держите бинокли наготове. Шоу сатаны объявляется открытым!