Читать книгу Маша и любовь - Дарья Быкова - Страница 2

– Мария Александровна, Вы любите свою страну?

– Люблю! – честно ответила я. Да и разве можно ответить «нет», когда на тебя так смотрят. Словно не ответа ждут, а уже меру пресечения выбирают.

Я вообще всяческих спецслужб крайне опасаюсь, робею как-то перед ними, и это мне самой в себе не нравится, но отказаться от общения с оными ещё меньше шансов, чем в случае с инопланетянами.

Тихий, вежливый человек позвонил мне вчера вечером и пригласил «зайти побеседовать». И вот теперь я ючусь на крайне жёстком и неудобном стуле – специально они, что ли, такую мебель закупают? – и хорошо ещё, что лампу в глаза мне не направили. Впрочем, мне и без лампы достаточно неуютно, так и хочется согласиться на всё что угодно, лишь бы скорее уйти. И никогда больше не приходить.

– Тогда, – благожелательно улыбнулся мне вежливый человек с ледяным взглядом, – буду с Вами откровенен.

Вот уж только этого не надо, – мелькнула глупая мысль, – меня ж потом никуда не выпустят. Впрочем, чего это я? Конечно, он не будет откровенен. Он, наверное, вообще ни с кем не бывает откровенным. Интересно, есть ли у него семья? И как он с женой и детьми разговаривает, если они у него всё-таки есть? Таким же тихим, невыразительным и одновременно вкрадчивым голосом?

– Вы же понимаете, что так долго продолжаться не может? – сказал он вдруг сурово, и у меня внутри что-то ёкнуло. Но говорил он не обо мне, к счастью. – Руане изо всех сил пытаются соблюсти равновесие, делятся технологиями со всеми сразу, да и делятся-то крохами… Это всё слишком неустойчиво, и рано или поздно перекос всё равно возникнет и, возможно, как раз благодаря этому совместному проекту! Понимаете?

Я аккуратно, даже, скорее, осторожно кивнула.

– Вы! – воскликнул человек, кажется, он представлялся Олегом Владимировичем, но точно не помню, мандраж от обстановки мешает сосредоточиться на деталях. – Именно Вы можете принести нашей Родине стратегическое преимущество, а значит, обеспечить безопасность, процветание и мир во всём мире, как бы пафосно это ни звучало!

От подобной чести мне стало здорово не по себе, я ж не совсем глупенькая, понимаю, что к чести прилагается огромная и совершенно мне не нужная ответственность. А хотя, наверняка, он всем так говорит. Точно. Выдыхай, Машуля. Ты же не думала, что в совместный проект можно попасть, минуя такую вот вербовку и проверку на лояльность? Признаться честно, я просто об этом совершенно не думала, но, разумеется, это очевидно, да. Так что ничего странного и никакой особой отве… Додумать я не успела.

– Вы чем-то приглянулись Киару! – доверительно-поощрительным тоном сообщил мой собеседник, и я напряглась. Нервно сглотнув, поправила волосы и переспросила:

– Киару? Кто это?

– В нашем языке нет аналога этому слову, поэтому мы используем их название. Признаться честно, для нас пока загадка, чем эти самые киару занимаются и за что именно отвечают, в привычную людям систему управления они не укладываются. Киару иногда вообще никакого участия в переговорах или принятии решений не принимают, а иногда что-то скажут, и всё, руане сделают именно так.

– А при чём тут я? – спросила с грустью, начиная догадываться, что синеглазый – тот самый киар или как его там, и от этого мои не самые добрые чувства к нему лишь окрепли.

– Вас не должны были взять в проект, Вы же сами это понимаете, – мягко пожурил меня мужчина. – Вы шарахаетесь от наших инопланетных друзей, совершенно не интересуетесь тематикой проекта… наконец, Вас даже расспросить ни о чём не успели – вмешался киару, и готово – Вы приняты.

– И теперь Вы хотите, чтобы я отдалась этому не пойми кому за какой-нибудь их инопланетный секрет? – мрачно предположила я, и тут же пожалела. Тон безнаказанным не остался.

– Мария Александровна! – смерил он меня выразительным взглядом и скривился. – Позвольте Вам напомнить, что мы тут не мои личные хотелки обсуждаем и не Ваши предпочтения, с которыми и так всё понятно – Никита Рекунов, а будущее нашей с Вами Родины, перед которой у Вас, как и у меня, есть определённый долг. И надо будет – жизнь отдадите, а не только… тело. Впрочем, – немного смягчил он тон, – это совершенно не обязательно, возможно, Вы добьётесь большего, дразня, но не даваясь, сами разберётесь. У симпатичных женщин интуиция в этом отношении работает блестяще. Итак, в первую очередь нас интересуют корабли…

Он говорил и говорил, а я сидела и обтекала, и была неожиданно противна сама себе. Если сейчас сказать «нет», встать и уйти, то я никуда не полечу, это яснее ясного, хорошо ещё, если семью не тронут. Я не хочу проверять, насколько далеко они готовы зайти, некоторые угрозы не обязательно произносить вслух, они и так ощутимо витают в воздухе и угнетают. Согласиться же… Хоть это и немодно сейчас, но упомянутый долг перед страной я действительно ощущаю, и даже хотела бы что-то для неё сделать, однако ж выступать в роли шпионки и торговать собой – как-то не по мне… слаба я для этого. Не гожусь. Я лучше какое-нибудь научное открытие сделаю. Лекарство какое, может, изобрету…

– Итак, мы поняли друг друга? – вернулся к своей вкрадчивой интонации мой мучитель.

– Да, – ответила, не глядя на него. Интересно, кто на них шпионит? Будут ли этому невзрачному опасному человеку докладывать о каждом моём шаге там? Может, надо сделать вид? Или и правда попробовать сблизиться с синеглазым? Нет, я не смогу. Даже в дружеском смысле не смогу, он же такой… чужой. Не зря ведь мне так легко представляется медуза в человекообразном скафандре, и не по себе от одного присутствия этого Киару. Тогда что? Повести себя так, чтобы он сам разочаровался? А вдруг его интерес ко мне вовсе не как к женщине? Может, научный. А то и вовсе гастрономический…

Мне впервые начало казаться, что я влезла, а главное – продолжаю лезть, куда-то не туда в своей упорной погоне за Никитосом, но я эту мысль отогнала, и даже, можно сказать, загнала подальше. А уж после его звонка, настигшего меня буквально через полчаса, мои мысли вообще занимало совершенно другое.

Расстались с ним мы типа друзьями, и я прилагала поистине титанические усилия, чтобы не написать и не позвонить лишний раз, под совсем уж надуманным предлогом, а то и вовсе без оного. Навязываться – что может быть более жалким и противным. И вот, кажется, моя тактика дала плоды. Никитос звонит сам. Сердце моё исполнило какой-то запредельный кульбит, стоило только взглянуть на экран телефона, и я, разом забыв, куда шла, застыла в паре метров от родного подъезда, чувствуя, как начинают гореть щёки, а сердце после своего акробатического трюка бьётся где-то в районе горла.

– Привет, – сказала в телефон, чувствуя, как по лицу расплывается идиотская улыбка. Позвонил! Наконец-то осознал, что я нужна ему!

– Привет, Машуль, – откликнулся Никитос, и я аж зажмурилась от предвкушения. Он не разочаровал. – Я недалеко от твоего дома, можно мне зайти? Надо кое-что обсудить.

Так. Зайти… зайти ко мне домой, прямо сейчас? Нет! Нельзя домой. Во-первых, у меня в комнате бардак, а идеальные девушки живут в идеальном порядке, а во-вторых, дома брат. И этот дурак точно всё испортит, всю романтику момента, будет подслушивать, тупо шутить и ржать. Не то чтобы он совсем был безнадёжен, но явно застрял в том возрасте, когда ещё дразнят «тили-тили-тесто» и совершенно не способны на красивые жесты. Да и Никита ему не нравится, особенно после того, как мы расстались. Так что нет, домой – не вариант.

– Давай в кафетерии? – предложила я, вовремя одумавшись и опустив характеристику «в нашем». Не стоит упрощать ему задачу. Если хочет меня вернуть, пусть постарается как следует.

– Ок, через десять минут буду там. Давай, пока! – покорно согласился на мои условия мой, надеюсь, одумавшийся возлюбленный.

Я постояла ещё пару секунд, блаженно лыбясь в телефон, а потом со всех ног бросилась домой. Надо помыть голову, накраситься и решить, что надеть! Я должна выглядеть ослепительно! Или нет… лучше, нежной и ранимой. Или всё же уверенной и самодостаточной?

Лихорадочно собираясь, не могла удержаться и рисовала в своём воображении наш предстоящий диалог. Вот я вся такая красивая, нежная и хрупкая смотрю на него совершенно невинными глазами: «Привет, что случилось?», а он… он говорит: «Прости меня, я был идиотом, я безумно тебя люблю и хочу прожить с тобой всю жизнь!», опускается на колено и вытаскивает кольцо…. стоп! Зачем мне кольцо? Я же не готова пока замуж…. а-а-а, ладно, пусть будет кольцо, главное, чтобы он мечтал жениться, а там разберёмся. А кольцо… м-м-м, с бриллиантом? Бриллиантами? Точно! Вдруг он все эти два месяца копил на кольцо?! Ну ладно, не два, но хотя бы полтора. Ладно, всё-таки с кольцом я загнула…. пусть будет просто букет. Огромный букет из ста… ну ладно, из пятидесяти одной розы. И на колено пусть обязательно встанет… Вот блин… то есть, экая незадача, глаза плохо накрасила! Придётся смывать и переделывать, это всё из-за спешки, я, конечно, опоздаю, девушкам так вроде и полагается, но больше, чем на двадцать минут как-то стрёмно… вдруг он впадёт в отчаяние и уйдёт? Да и жестоко это, так томить изнывающего от любви и неопределённости мужчину. Надеюсь, изнывающего. И, надеюсь, именно от любви.

Так вот…. он мне скажет: «Прости идиота», а я… а что сделать мне? Сказать, что прощаю, но не могу ему больше верить? Давить на то, как мне было больно, когда он ушёл? Просить время подумать?

Просто броситься на шею – точно не вариант. Я, конечно, дам ему надежду, но если сразу всё простить, он же решит, что можно так вот постоянно уходить-приходить…

Так и не решив толком, как же надо себя вести, и не добившись идеального макияжа, но опоздав на двадцать семь минут, я всё же появилась в кафетерии.

Увы, реальность и ожидания снова разошлись. Никитос был без букета. Не веря своим глазам и не желая отказываться от красивой фантазии, я, перед тем как усесться напротив, заглянула через стол и даже под стол – чем чёрт не шутит, ни-че-го. Как так? Забыть или просто не подумать он не мог, только не Никита, уж что-что, а ухаживать он умел. Кажется, я поторопилась с выводами и мечтами, – призналась сама себе, ощущая, как настроение моментально упало. Честно говоря, я расстроилась почти до слёз, сама не ожидала. Что же ему тогда от меня надо? Зачем дёргает?

– Машуль, – сказал Никитос, гипнотизируя меня своими красивыми тёмно-карими глазами. – У меня к тебе просьба. Вернее, предложение.

Робкая надежда встрепенулась во мне при слове «предложение», но здравый смысл, щедро приправленный пессимизмом и только что пережитым разочарованием, которое я сама себе и устроила, намечтав с три короба на пустом почти месте, мгновенно эту надежду удушил. Ну, почти удушил.

– У тебя ведь «отлично» по руанскому языку? Можешь со мной позаниматься?

Я немного воспряла духом. Ну конечно. Он просто, наверное, слишком гордый, чтобы признаться, или же думает, что я не прощу. А может, решил, что я уже остыла и теперь пытается найти способ снова меня покорить, вот и придумал эту фишку с репетиторством… или сам ещё до конца не понял, но его ко мне тянет!

– А в чём предложение? – улыбнулась я, доброжелательно, но ровно, по крайней мере, очень старалась.

– Я отдам тебе свой байк через месяц, когда уеду. Он ведь тебе нравится? А! Ты же, наверное, ещё не знаешь! Я попал в этот совместный проект с руанцами, представляешь?!

«С руанами», – мысленно поправила я его. И, конечно же, знаю.

– Да ты что?! Я тоже! – с восторгом сообщила вслух, правда, моя улыбка быстро померкла – никакой особой радости на лице моего собеседника почему-то не отразилось. Наоборот, мне показалось, что промелькнуло что-то такое… как будто мы не влюблённые, а соперники-конкуренты, и он уже думал, что обошёл меня на повороте, прибежал на финиш из последних сил, запыхавшись и выдохнувшись, а там – я, бодрая, весёлая и предлагаю ещё ради удовольствия пару кругов намотать. Да нет, не может быть. Я просто сама слишком эмоциональная, вот и жду, что другие будут реагировать так же…

– Круто, – с непонятной мне интонацией сообщил Никита, глядя куда-то в сторону. – Ну так что, поможешь? Правда, – он улыбнулся и вновь взглянул на меня, – не знаю теперь, что тебе и предложить. Байк же тебе, выходит, не нужен?

Байк мне был, разумеется, ни к чему. Если честно, то и симпатию к этому транспортному средству я испытывала исключительно постольку, поскольку мне очень нравился его хозяин. И всё. Ничего личного к самому байку.

Но маячившие впереди регулярные встречи с возлюбленным сами по себе были для меня наградой.

– Ничего, – улыбнулась я ему в ответ. – Что-нибудь придумаем!

– Слушай, Машуль, а как ты вообще в этот проект-то вписалась? – вдруг заинтересовался Никитос. – Ты же их это… терпеть не можешь, вроде?

Не знаю почему, но мне сделалось как-то неприятно. Нет, Никиту я вроде бы ни в чём упрекнуть не могла, действительно, говорила ему как-то о своей неприязни, и удивление его вполне объяснимо и оправдано… И всё же, всё же, всё же… Оттого, возможно, что почудилось мне в этом вопросе «и как тебя только взяли, такую убогую?». Но нет, вряд ли, вряд ли…

– Да нет, – постаралась как можно спокойнее, даже немного лениво, пожать плечами. – Нормально я к ним отношусь.

Терпеть могу, как выяснилось! – добавила строго про себя. Но мой собеседник не удовлетворился.

– Да ладно, – как-то слишком простодушно заявил он, в упор не желая замечать, что обсуждать эту тему мне совершенно не хочется. – Помнишь, мы кино смотрели? Ну, там где девушка с инопланетянином связалась… ты ещё говорила, что ни за что бы не смогла, и вообще, смотреть на это даже не можешь – противно.

Я помнила. Мне и вправду было тогда не по себе, стоило только представить себя на месте героини… но Никитос-то к чему это вспоминает? Может, ревнует меня к синеглазому? Хотя откуда ему знать, что я в проекте исключительно благодаря этой неожиданной протекции. Тогда что? Может, опасается, что я там найду себе инопланетного бойфренда? Совершенно напрасно. Он один в моём сердце и в мыслях моих.

– Ты же не будешь отрицать, что такое было? – полушутливо спросил Никита, и я неохотно признала:

– Возможно, не помню. – И поспешила перевести фокус на него – говорить о себе он очень даже любит, как и все мужчины. – А тебе зачем этот проект?

– Почему бы и нет? – ушёл от ответа мой будущий ученик. – Ладно, Машуля, мне пора бежать. Завтра вечером заскочу на урок, идёт?

– Идёт, – растерянно сказала я, начиная чувствовать себя глупо. Стоило ли сорок минут готовиться, лихорадочно менять платья и править макияж, чтобы через семь минут уже разбежаться? Впрочем…

– Ты, кстати, ни с кем не встречаешься? – спросил, уже поднявшись из-за стола.

– А что? – ещё больше растерялась я, мечтая передать интонацией, что у меня куча поклонников и я вот-вот начну с кем-нибудь роман. Но, кажется, вместо этого получилось кичливо-капризно. Эх.

– Так, – улыбнулся Никита и склонился, чтобы поцеловать меня в щёку. – Выясняю, не будет ли какой ревнивец устраивать разборки. Всё, до завтра, красавица.

Красавица, – мысленно повторила я, чувствуя, как против воли начинаю совершенно по-идиотски улыбаться. Кажется, мы на верном пути. Он ищет со мной встреч, делает комплименты и, вероятно, даже ревнует. А раз так, то все инопланетяне и всё спецслужбы Вселенной мне нипочём.

– Молодой человек, – поймала я официанта, – принесите мне, пожалуйста, ваш фирменный коктейль.

Есть что отметить!