Читать книгу Страна - Дарья Даниличева - Страница 3

Зa ночь город завалило снегом. Он шёл и сейчас – мелкий, словно манная крупа. Фонари и днём не выключали, и их тусклый свет был едва виден сквозь туманную пелену снежной завесы. По дороге одна за другой медленно двигались снегоуборочные машины, счищая ночные завалы, а за ними, ещё медленнее, ползла самая главная машина-лесенка. Якову очень нравилось всегда смотреть на то, как своими клешнями она ловко поглощает сыпучий снег и отправляет его дальше – в путешествие по эскалатору, с самой верхней ступеньки которого белая масса опрокидывается в кузов грузовика. Он мог наблюдать за этим процессом бесконечно, ну, или очень-очень долго. Так же как и его брат. Так же как и все мальчишки на свете. Делал он это и сейчас, из окна детской на четвёртом этаже большого бледно-зелёного дома.

Яков был самый обыкновенный мальчик. В свои семь лет он успел уже побывать солдатом и генералом, гусаром и танкистом, лётчиком и водителем всех видов транспорта, включая гоночный болид, а ещё – богатырём земли Русской. Но была у него одна особенность – его мечта. Он мечтал о волшебной палочке – настоящей и самой обыкновенной. Он знал, что она есть. В своих блокнотиках (он вечно что-то записывал и зарисовывал) он составлял целые списки самых разнообразных вещей, которые собирался подарить своим друзьям, знакомым и даже незнакомым, едва увиденным, но нуждающимся в чём-то людям. Узнавая от мамы какую-нибудь новость – например, о случившемся где-то урагане, наводнении или лесных пожарах, – он говорил: «Ничего, осталось немножко потерпеть, а зимой, на Рождество, у меня будет волшебная палочка…» Его пытались образумить. «Да это только в сказках такое бывает! Ты же уже большой!» – говорили ему. Мальчик только улыбался в ответ. «Самая обыкновенная, – говорил он, – конечно, мне её подарят».

Итак, было раннее утро, ещё не совсем рассвело, да и снег сыпал стеной, поэтому в комнате стоял полумрак. Яков, облокотившись на подоконник и подперев кулаками лицо, отчего оно смешно сплющилось, смотрел на снег и на машину-лесенку, которая не успевала его съедать. Но мысли его были далеки от этой картины. Он припоминал сон, который только что видел, но уже успел подзабыть. В памяти вставали яркие картины, от которых у мальчика даже перехватывало дыхание. Что-то такое прекрасное было во сне, словно он побывал в какой-то чудесной стране и снова вернулся в этот сумрачный заснеженный мир. Наконец Яков вспомнил самое волнующее: в этом сне почти сбылась его мечта. Он взбирался со своими друзьями по каким-то крутым каменистым скалам, пока случайно они не наткнулись на высеченную прямо в скале пещеру, в ней жил незнакомый человек в длинной одежде. Что ещё он запомнил о нём? Его глаза были совершенно голубыми. Он подарил мальчику волшебный фломастер. Необыкновенность этого фломастера заключалась в том, что нарисованное им – оживало. Голубоглазый человек изобразил на стене своей пещеры большого коричневого жука с длинными усами – и тот, шевельнув лапками, вдруг стал выпуклым, живым и пополз под низкий свод. Мальчик взял в руку фломастер… и проснулся.

Утро вступало в свои права, и, хотя за окном по-прежнему плыл снежный сумрак, в ярко освещённой детской уже вовсю кипела жизнь. Машинки, экскаваторы и грузовики работали на стройке, войска вступали в бой, и падали сражённые солдаты на зелёный ковёр. Но тут Яков полез под свою кровать за укатившимся мячом и вылез оттуда, держа в руке какой-то странный белый фломастер с голубым колпачком.

– Где мой мячик?! Достань мне мячик! – заголосила сестрёнка, но Яков её не слышал.

Он во все глаза смотрел на находку. И не верил своим глазам. Это был фломастер из сна, точно такой же. Недолго думая, мальчик схватил альбом, открыл чистый лист. Рука сама начала рисовать что-то жёлто-зелёное, искрящееся. Через минуту на листе сидела бабочка. Дети склонились над рисунком не дыша. Она была как живая. Яркие крылья с маленькими пурпурными крапинками словно подрагивали от затаившегося детского дыхания, казалось, ещё немного – и она вспорхнёт. И словно в ответ на эти мысли, бабочка пошевелила тоненьким усиком. Дети, завизжав, бросились врассыпную. А Яков схватил альбом и помчался на кухню, где мама как раз готовила завтрак.

– Мама, мама, смотри – живая бабочка!

С истошным воплем все влетели на территорию вкусных запахов, и Яков развернул перед мамой альбом. Бабочка на листе была очень красивая, яркая, но почему-то уже не переливалась всеми цветами радуги и не шевелила больше усиками.

– Это ты нарисовал? Как красиво! Молодец! – только и сказала мама.

Яков вернулся в комнату и положил альбом на подоконник. Снег всё сыпал, но машины-лесенки больше не было, вместо неё, уткнувшись капотами в багажники друг друга, по заснеженной дороге ползли автомобили, некоторые с сугробами на крышах. Включённые фары тускло светили в снежном сумраке.

Мама позвала всех завтракать, а когда Яков вернулся, бабочки на листе не оказалось. Он перелистал альбом от корки до корки пять раз, но бабочки не было ни на одном листе. Лишь перламутровый след остался на месте рисунка от пыльцы её крыльев.