Читать книгу Прогноз гадостей на завтра - Дарья Донцова - Страница 8

Естественно, связка обнаружилась в моей сумке.

– И как мы без двери спать будем? – строго спросил Кирюшка.

– Что у нас красть? – улыбнулась Катюша.

– А мои модели самолетов? – возмутился мальчик.

– Спрячь их под кровать, – посоветовала Лиза.

В этот момент раздался скрежещущий, отвратительный звук металлической пилы. Я вздрогнула:

– У кого-то еще дверь ломают?

– Нет, – хихикнул Кирка, – это Арчи очень резак понравился, он его теперь все время изображает.

– Арчи – хороший, – сообщил попугай, выходя из комнаты, – Арчи – молодец, ж-ж-ж-ж…

– Арчи – идиот, – завопила Лизавета, – немедленно заткнись, без тебя мозги в узел скрутились.

Птица повертела головой, потом глянула на девочку быстрым черным глазом и неожиданно заявила тоненьким, детским голоском:

– Лизонька, тебе не надо есть пятое пирожное на ночь.

Лизавета разинула рот, а я чуть было не расхохоталась. Арчи спокойно продолжил моим тоном:

– А то у тебя мадам Сижу – словно таз для варенья.

Воцарилась тишина. Покачивая серым хвостом, попугай ушел в гостиную.

– Никогда не говорила ничего подобного, – быстро сообщила я, – про пирожное да, было, а про таз для варенья…

– Значит, с кем-то меня обсуждала, – зарыдала Лизавета и скрылась в своей комнате.

– Ну и ну, – ошарашенно протянула я, – как ты думаешь, он случайно такое сказанул?

– Естественно, – отмахнулась Катя. – Ладно, завтра вызовем мастеров и вернем на место дверь, а сейчас пошли ужинать.

На кухне она распахнула холодильник и присвистнула. Я глянула через ее плечо. Зрелище впечатляло. На верхних трех полках полнейшая пустота, на нижней тосковал пол-литровый пакет кефира.

– Как ты думаешь, – шепотом спросила Катерина, – отчего дети его не выпили?

Я вытащила «Био-макс» наружу, понюхала содержимое и вздохнула:

– Он сгнил. А что у нас в морозильнике?

Катюня открыла дверцу:

– Ничего, только два куска мяса для кошек, ну обрезки, которые Юлечка приволокла с рынка. Ладно, сейчас сбегаю к метро в «Победитель».

– Нет, – сказала я, – в супермаркет отправлюсь я, а ты пока ставь воду для пельменей.

– Возьми те, вкусненькие, «От Петровича».

– «От Палыча», – поправила я, – «От Петровича» туалетная бумага.

– Она «От Сергеевича», – влез Кирюшка, – а пельмешки «От Константиновича».

– Ладно, поняла, – ответила я и пошла надевать куртку. Из-за дверей комнаты Лизаветы не доносилось ни звука, мне стало жаль девочку, и я всунула голову в ее спальню: – Слышь, Лизок, хочешь пончики «Донат»?

– Ага, очень, – ответила незлобивая Лизавета, – только круглые, сердечком не бери.

– Ключи можешь оставить, – крикнула Катя.

Я посмотрела на пустой дверной проем. И правда, ключики теперь совершенно ни к чему.

Несмотря на поздний час, в супермаркете клокотал народ. Я быстро набила корзинку продуктами, поискала глазами свободную кассу и увидела работающий телевизор. Молоденький бойкий корреспондент бодро вопрошал:

– Ну и куда, скажите, лучше всего спрятать труп? Где его не станут искать? Еще Шерлок Холмс утверждал, труднее всего найти вещь там, где она должна быть: чашки – среди посуды, больного – между недужных, а труп… на кладбище.

От неожиданности я выронила корзинку.

– Девушка, вы в кассу? – раздался сзади приветливый голос.

– Нет, – ответила я и вперилась в экран.

Теперь вместо паренька там показывали старый погост и двух мужиков с лопатами, воровато копавших землю при слабом лунном свете. Репортер вещал за кадром:

– Именно так и поступала банда Ветрова. Убитых грузили в автомобили и свозили в подмосковный городок Людово. Там их просто закапывали в чужие могилы. Расчет оказался верен, за пять лет, которые банда действовала в столице, никто ни разу не заподозрил, что в Людове творятся жуткие дела. Убийцы орудовали по ночам, кто из работников кладбища был вовлечен в преступное сообщество, выяснилось только тогда, когда был взят главарь, Степан Ветров. Боясь, что суд даст ему высшую меру, Ветров мигом начал топить всех подельников. Сотрудники милиции арестовали Андрея Серегина, водителя такси, Елену Рюмину, которая, «голосуя» на обочине, останавливала дорогие иномарки… Но основной сюрприз был впереди. Прятал трупы не кто иной, как Олег Савостьянов, директор кладбища, уважаемый в городе человек, отличный семьянин и добрейший парень. Именно своему членству в банде он был обязан материальным благополучием. Все рассказы о тетушке, оставившей наследство, оказались ложью.

Зазвучала музыка, на экране появились белые буквы «Криминальная Россия». Спотыкаясь, я побрела к выходу. Так, теперь я знаю, что происходило в Белогорске. Эдик Малевич, желая разбогатеть, связался с Жорой Саврасовым. Убитые, вот откуда к ним потекли деньги рекой. Теперь понятно, отчего Эмма Марковна стала получать в своем конвертике удвоенную зарплату. Интересно, кто из работников еще втянут в темный бизнес? Надо же, как быстро выяснилась истина. Скорей всего Гема права. Этот Жора Саврасов и убил Эдьку. Не сам, конечно, нанял киллера. Наверное, Малевич начал мучиться угрызениями совести или наболтал спьяну чего не надо…

Дело за малым. Найти доказательства и сообщить в милицию. Подпрыгивая от возбуждения, я понеслась домой, влетела в квартиру. Споткнулась о груду сваленных у порога ботинок и только тут сообразила, что продукты так и остались лежать в проволочной корзинке, стоящей на полу у кассы.

Тихо-тихо, чтобы не дай бог кто-нибудь из домашних не услышал, я понеслась назад в «Победитель». Дверь супермаркета украшал лист бумаги. «Уважаемые покупатели, убедительно просим вас извинить нас за причиненное неудобство. Но, к сожалению, мы вынуждены сегодня завершить работу. Завтра магазин, как всегда, приступит к круглосуточному обслуживанию клиентов».

Скрипнув от злости зубами, я подошла к ларькам, но там, естественно, не нашлось никаких пельменей, только жвачка, конфеты да чипсы. Вагончик «Русские блины» закрылся, в «Крошке-картошке» милая женщина с усталым лицом сказала:

– Подойдите не раньше чем через полчаса.

Последняя надежда была на «Куры-гриль», но, когда я подлетела к белой будочке, две девушки в кокетливых голубых фартучках вытаскивали пустые шампуры.

– Курочек нет? – заискивающе спросила я.

– Всех съели, – улыбнулась одна продавщица.

– Приходите завтра, – посоветовала другая.

В полном отчаянии я оглядела окрестности и увидела тетку, прыгающую вокруг холодильника.

– Что у вас? – поинтересовалась я, заглядывая через стекло огромного ящика.

– Пицца, – клацая зубами, ответила торгашка, – бери, не прогадаешь. Вкусно, сил нет.

Но мне показалось подозрительным, что она торгует полуфабрикатами ночью, и я спросила:

– А что это все уже по домам разъехались, а ты тут стоишь?

– Ох, горе горькое, – вздохнула баба и потрясла пейджером, – вона глянь, чего скинули в восемь вечера!

Она сунула его мне под нос: «Машина сломалась, стой до упора, починим – заберем».

– Ну прикинь, – гудела бабища, – околела вся, ни пожрать, ни попить… Вот сволочи, автомобиль у них забарахлил, а мне чего, тут ночевать?

– Ладно, – вздохнула я, – чья пицца-то? Кто делает?

– Фирма. Италия. Потом еще придешь, – пообещала продавщица.

– И с чем она?

– Только с морепродуктами осталась. Колбасу и грибы разобрали.

– Это с морской капустой, что ли?

– Почему? – удивилась тетка. – Никакой тут капусты и в помине нет. Мидии, осьминоги, креветки и каракатица!

Я в задумчивости уставилась на холодильник. Представляю, что скажут дети, когда услышат, что им на ужин предлагается каракатица! Но альтернативы нет!

– Давай!

Женщина вытащила коробку и вручила мне ее со словами:

– Кушай на здоровье.

Когда пицца оказалась дома, Сережка, пришедший с работы в мое отсутствие, недоверчиво поинтересовался:

– А чего она какая-то синяя?

– Изделия с морепродуктами, – пояснила я, – темно-фиолетовые куски – скорей всего осьминог или каракатица.

– А вот этот несчастный червяк с выпученными глазами кто? – робко подала голос Лизавета.

– Мидия.

– Ну почему ты не купила что-нибудь более привычное, пельмени или сосиски? – упорствовал Сережка. – За фигом нам булка с акулой?

Мне страшно не хотелось рассказывать при всех про забытую корзинку с продуктами, поэтому я только фыркнула, засовывая кусок мерзлого теста в СВЧ-печку.

– Вы темные люди, дети гор. Так всю жизнь ничего слаще пельменей и не попробуете. Сейчас столько разнообразных продуктов кругом, ну неужели не интересно, а?

Через десять минут все столпились вокруг блюда, где исходила паром круглая лепешка со странными темно-фиолетовыми кусками.

– Ну и кто начнет? – бодро спросил Сережка, нарезая угощение. – Я не рискну, сначала посмотрю, что станет с тем, кто откусит от этого шедевра кулинарного искусства.

Катя взяла ломоть, понюхала, потом задумчиво пожевала и сказала:

– Ничего!

– Ничего особенного, – подхватила Лизавета, пробуя свой кусок.

– По мне, так отвратительно, – подвел итог Сережка. – Несчастная каракатица должна жить в море, рожать каракатят, а не служить начинкой для несъедобных пирогов!

– Бывает хуже, – отозвался Кирюшка, – к примеру, вареники с картошкой, которые мама позавчера притащила.

– Бр-бр, – вздрогнула Лиза, – вот уж мерзость так мерзость.

– Тесто и впрямь жестковато, – тихо сказала Катюша, – но вполне съедобно, только у нас теперь зубы и языки синие.

– Жуть, – взвилась Лизавета, – кошмар!

– Ерунда, – попробовала я успокоить домашних, – это из-за чернил.

– Минуточку, – напрягся Сережка, – ты хочешь сказать, что купила пирожок, политый тем, чем заправляют авторучки?

Глупость и вредность детей окончательно взбесили меня.

– Нет!!! Это не те чернила!

– А какие? – наседал Сережка. – Какие они еще бывают?

– У тебя в школе что по зоологии было?

– У него, – хихикнул Кирюшка, – всегда круглая тройка, вот у меня крепкая четверка!

– Значит, знаешь, какие это чернила?

– Ну, – замялся мальчик, – ну…

– Хорош, Дарвин, – заржал старший брат.

– Не надо ссориться, – мирно сказала Катюша, – осьминоги во время опасности выпускают из специального мешочка темную жидкость, думаю, что каракатицы делают то же самое, только и всего.

– И где этот мешочек у них расположен? – поинтересовалась Лиза.

– Не знаю, – растерялась Катя, – хотя, если подумать, подобный способ защиты не редкость в животном мире. Скунс, например, издает жуткий запах.

– Да он просто пукает, – возразил Кирюшка.

– Вот и каракатица, – начала Катя.

– Отвратительно, – поперхнулся Сережка, – мы съели пиццу из морепродуктов с пуками.

– Замолчи, – велела Лизавета, – а то меня стошнит!

– О чем спор ведете и отчего двери нет? – раздался веселый голос, и Костин вошел в кухню.

Все, тыча в меня пальцами, быстро стали рассказывать о происшедшем. Но майор внезапно указал на коробку из-под пиццы и поинтересовался:

– Где взяли?

– Купили, – ответила Катюша, – хочешь попробовать? Оставили тебе кусочек. Вполне ничего, только вкус странноватый, но если учесть, что здесь морские гады…

– Где взяли пиццу? – еще больше нахмурился Вовка.

– В «Победителе», – быстро ответила я.

Майор расслабился.

– Фу, прямо отлегло…

– А что такое? – осторожно поинтересовалась я.

– Неделю тому назад, – спокойно начал рассказывать майор, – накрыли цех по производству пиццы. Антисанитарные условия, поварами работали молдаванки, без регистрации… Тесто, правда, делали обычным путем: вода, мука, соль… А вот мясо! Ловили собак и…

– Ужас, – прошептал Кирюшка, серея на глазах.

– Абсолютно с тобой согласен, – кивнул Вовка, – но это еще не вся правда. Конечно, я никогда не пробовал собачатину, но, думаю, она все-таки отличается по вкусу от говядины, и вот что мерзавцы придумали! Брали самые обычные чернила, обрызгивали готовые изделия и выдавали их за… пиццу с морепродуктами, как известно, осьминог выпускает из…

– Особого мешочка темную жидкость, – обалдело пробормотала Лизавета.

– Молодец, – одобрил майор, – да ты у нас отличница. Потом изделия раскладывались в коробки, негодяи не постеснялись и сделали тару, как у известной фирмы «Эрнос». Кстати, это именно ее сотрудники и забили тревогу, когда обнаружили товар, который предлагали людям на улицах. Но если Лампа купила пиццу в «Победителе», то все в порядке.

– Ты уверен? – сдавленным голосом поинтересовался Сережка.

– Абсолютно, – отрезал Вовка, – «Победитель» никогда не возьмет товар от неизвестных поставщиков. Кстати, это понимали и «производители». Они не совались со своими «пирожками» в крупные магазины. Нет, сплавляли продукцию у метро. Причем тетки с холодильниками появлялись на улицах часов в восемь. Правильный расчет, народ несется по домам и хватает первое, что попадется под руку.

– Ты точно брала пиццу в «Победителе»? – прохрипел Сережка.

– А что, кто-нибудь умер? – спросила Лизавета.

– Да нет, – пожал плечами майор, – ну желудки у людей расстроились, аллергия высыпала, на чернила…

– Меня уже тошнит, – оповестил Кирюшка и исчез в туалете.

– Ты точно брала пиццу в «Победителе»? – наседал на меня Сережка. – Ничего не перепутала?

Я в ужасе закивала головой, ни за что не признаюсь.

– Думаю, надо для профилактики дать всем по таблетке фуразолидона, – сказала Катя, – но это просто для страховки. В «Победителе» всегда качественные продукты. Кстати, Вовка, мы и тебе кусочек оставили.

– Спасибо, – вежливо сказал Костин, – меня после этого дела что-то от пиццы отвернуло, уж лучше пельмешки…

– Спокойствие, только спокойствие, – вещала Катюша, – ты же сам сказал, что мошенников поймали.

– Не всех, – вздохнул Костин, – сегодня сообщили, опять в городе изделия из собачатины появились.

Сережка, развернувшись на каблуках, вылетел из кухни. Лизавета следом за ним.

– Пойду достану лекарство, – сообщила Катюша и исчезла.

Вовка пошел с ней. Я, оставшись одна, в ужасе посмотрела на одинокий кусок, лежащий на тарелке. Потом взяла его и сладко засюсюкала:

– Муля, Муленька, иди сюда, глянь, чем угощу!

Обожающая подкрепиться мопсиха кинулась на зов. Наша Мулечка готова съесть все, что угодно. Сколько раз мы вытаскивали у нее из пасти ластики, грязные носки, шкурки от бананов… Ада, Рейчел и даже Рамик, несмотря на его дворовое прошлое, никогда не схватят подобные «деликатесы». Мульяна же сначала запихивает в пасть, а потом начинает соображать, следовало ли вообще закусывать этим предметом. Но сейчас Мулечка неожиданно начала подозрительно обнюхивать кусок пиццы. Не успела я удивиться, как собачка плюхнулась на объемистый зад и горестно завыла.

– Она не хочет есть свою бабушку, – возвестил Сережка, заглядывая на кухню, – сделай милость, не мучай животное. Ну представь, что тебе предложили пирожок с начинкой из любимого родственника, а?

Не дожидаясь ответа, он исчез. Я швырнула остатки пиццы в помойку и ушла в ванную. Там, разглядывая в зеркале абсолютно синие язык и зубы, подумала: «Ну почему со мной всегда случаются жуткие происшествия?»