Читать книгу Дед Яга и его дети - Дарья Донцова, Darja Dontsova - Страница 2

Невероятные глупости способна натворить женщина, которая считает себя умнее всех.

– Понимаешь гениальность идеи? – осведомилась Светлана.

– Ну, – забормотала я, – вообще-то… конечно, интересно, но надо обдумать…

– Зачем размышлять? – нахмурилась Света.

Отличный вопрос. Действительно, нет необходимости заниматься мыслительной деятельностью, чудные дела легко натворить без всяких размышлений.

– Ответь конкретно, – потребовала Мулькина, – хочешь помочь мне? Или пошлешь по известному адресу?

Я старательно заулыбалась. Сказать честно: «Не имею ни малейшего желания принимать участие в проекте, который заранее обречен на провал»? На подобный подвиг Степа неспособна. Но надо как-то ответить.

– Если интересно узнать, что думаю о твоем предложении… – завела я.

– Да, – перебила Света, – говори!

– Сначала необходимо просчитать все риски, – продолжила я, – составить план, понять…

Мулькина вскочила.

– Остановись! Понятненько! Степашка богатая, я нищая. Хлебать мне воду ложкой, а Козловой осетринку кушать. Прощай! Ты не подруга, а ехидна гнусная.

Света бросилась к двери, исчезла в коридоре. Но через секунду створка опять открылась, в мой кабинет всунулась голова.

– Жадная обезьяна!

Башка исчезла. Я полезла в сумку за шоколадкой. После нервного разговора нужно себя наградить! Дверь распахнулась, на пороге снова возникла Мулькина.

– Кто принес фрукты, когда ты заболела ветрянкой?

Вопрос меня обескуражил. Наверное, от растерянности я сказала правду:

– Не помню. Подцепила заразу то ли на втором, то ли на третьем курсе, не в детском возрасте.

– Вот! – топнула Света. – Вся Козлова в одной фразе! Добро, которое ей делают, она живо забывает. Я одна из всего класса не побоялась заразы! Позвонила тебе домой, пообещала принести конфет! Никто больше о Степке не вспомнил!

У меня в голове возникли три вопроса. О каком угощенье все же идет речь? О фруктах, упомянутых ранее, или о шоколадках? Студентка с ветрянкой получила вкусности или на обещаниях милосердие закончилось? И вроде мы никогда не учились в одной школе, встретились в вузе. Но выражать недоумение вслух не стоило.

– Заботилась о Козловой, огурчики ей, помидорчики, арбузик, – негодовала Мулькина. – А когда мне понадобилась помощь, то что услышала? Катись, Светлана, лесом!

– Не произносила подобных слов, – не выдержала я, – просто попыталась объяснить: любой проект надо сначала обдумать, создать…

– Вот! Опять глупости вместо денег и обещания сделать все, что надо, – заорала Света и умчалась.

Я взяла телефон, услышала очередной скрип створки и живо нырнула под стол.

– Козлова! – закричала Светлана. – Ты где? А? Хорош прятаться!

– Дорогая моя, кого вы ищете? – спросил голос Стефано-Франсуа.

У Светы начался очередной припадок злобы.

– Не ваше дело! Ту, которая спряталась!

– Ах, ангел мой, – нежно начал Франсуа, – Степанида – ответственный человек, начальник. Она не играет в прятки, если Козловой нет в офисе, то это значит, что она просто ушла.

Мулькина мигом оседлала воображаемую метлу.

– Я стояла под дверью. Неблагодарная со всех сторон подруга детства не выходила!

Послышался шорох, затем снова голос француза:

– Видите?

– Это не шкаф, – взвизгнула Мулькина.

– Великолепная догадка, – похвалил грубиянку Франсуа, он же Стефано, – за створкой выход в торговые помещения. Посторонние часто думают, здесь шифон, но нет!

– Еще вернусь, – пригрозила скандалистка.

Стало тихо, потом главный визажист объединения «Бак» тихо попросил:

– Дорогая, вылезунькай.

– Она ушла?

– Остался лишь запах серы, – тихо засмеялся Франсуа.

– Спасибо, что спас меня. Здорово придумал показать дверку, за которой ничего нет. Ты опять сказал «вылезунькай», – отметила я, выползая на четвереньках из-под стола, – твой русский язык почти идеален. Но иногда все же ошибаешься. Глагола «вылезунькать» нет. У нас есть – вылезать. Повелительное наклонение: вылезай! И фраза «думают, здесь шифон» меня озадачила, шифон – ткань. Но потом сообразила, ты узнал слово «шифоньер» и хотел произнести его.

– О русский язык! – завздыхал Франсуа. – Шифон и шифоньер прямо слова-братья. Что хотела эта странная женщина?

– У Светы родилась идея создать новый вид спорта, – объяснила я.

– Зачем? – не понял француз. – Старых много. И ничего прекраснее футбола, хоккея не изобрести.

– Цель проста, – ответила я, – заработать как можно больше денег.

– Коим образом? – прищурился француз.

– Она представилась модельером, – тихо засмеялась я, – доложила: у игрока окажется несколько обязательных наборов одежды. Никакой самодеятельности. Форма прописана в правилах. Четыре раунда. Для каждого свой наряд. И особые комплекты для тех, кто получает медали. Футболки, рубашки, шорты, гольфы, спортивная обувь. Косметика, средства для волос в придачу.

– Сбрасывает на дефиле, – удивился Франсуа.

– Смахивает, – поправила я.

– Сбрасывать и смахивать – синонимы, – возразил француз.

– Не совсем, а в значении «похожий» можно употреблять только «смахивает», – растолковала я.

– О, русский язык! – покачал головой Франсуа. – То, что ты сейчас сообщила, больше напоминает модный показ, чем какие-то соревнования. И по какой причине она к тебе обратилась?

– Светлана хочет, чтобы мы бесплатно сшили ей сто наборов формы, снабдили косметикой. А она станет развивать новый вид спорта. И, когда пройдет всемирный чемпионат, не возьмет с нас ни копейки за размещение рекламы «Бак» на стадионах, – выпалила я.

Франсуа медленно моргнул.

– Нельзя считать предложение выгодным. Нет ни малейшей гарантии, что задуманное мадам…

– Да чушь собачья просто! – вскипела я. – Тупость, глупость и нелепость!

– Степаша, не вскипячивайся, – попросил вице-президент совета директоров, – любая глупость может пригодиться.

– Моя бабушка заставила меня в подростковом возрасте заниматься скалолазанием. Одноклассники по выходным отдыхали, а меня возили на полигон, где построили стены, утыканные скобами, гвоздями, какими-то еще предметами. И я лазила по ним вверх! Восемь лет занималась. Зачем? Для чего? – продолжала сердиться я. – Почему людям в голову взбредают «гениальные идеи»?

– Жизнь длинная, может пригодиться любое умение. У тебя телефон сердится, – подсказал Франсуа.

Я схватила трубку и услышала голос мужа:

– Как дела?

– Обычно, – сердито ответила я.

– Уже довели до состояния огнедышащего дракона, – засмеялся Звягин, – рановато, еще обед не наступил.

– Долго ли умеючи, – вздохнула я.

– Тебе сейчас позвонит Леонов, – продолжил Роман, – не могу вспомнить, ты с ним когда-нибудь встречалась?

– Нет, – ответила я, – только по телефону общались. Знаю, что у мужчины частное детективное агентство.

– Верно, – согласился муж, – не удивляйся, он охрип, голос почти потерял, сипит, как старая телега. У Феди вопрос по макияжу.

– Хочет записаться на обучение к Франсуа? У него в группах полный набор, – засмеялась я.

– Ради Романа сделаю исключение, возьму без очереди любого, – громко сказал француз.

– У него какая-то проблема, – продолжил муж, – Федя уже у вас. Сейчас сброшу номер, с которого он звякнул, в моих контактах другой записан, этого нет. Ну да Федя постоянно симки меняет. Позвони ему, не знает, где твой офис. Он подошел к консультанту, спросил, где найти Степаниду Козлову. Девица ответила: «Если решили со мной познакомиться, то следовало придумать иной повод. В нашем бутике нет коз с дурацкими именами».

– М-м-м, – простонала я, – сейчас коза с дурацким именем сама отыщет Федора.