Читать книгу Следы преступления - Дарья Донцова, Darja Dontsova - Страница 4

– Хочешь научу тебя? – оживился Фил. – В таблице все очень просто, как в стихах. Пятью пять – двадцать пять, шестью шесть – тридцать шесть, семью семь – сорок семь!

Софи опустила взгляд.

– Ты уверен?

– Абсолютно! – воскликнул Фил.

Чинк засмеялся.

– Семью семь – сорок девять!

– Неужели? – удивился медвежонок. – Но это не в рифму, как пятью пять и шестью шесть.

– Вот он где! – закричал громкий голос.

Все повернулись к окну и увидели голову ежихи.

– Так и знала, что вор помчался к Софи! – начала возмущаться еще одна незваная гостья. – У меня есть улики!

– Ест улитки? – подпрыгнул медвежонок. – Кто? Я?

Иголки на голове Мари встали дыбом и стали похожи на забор, который окружает ее участок.

– Ну не я же.

– Мари, честное слово! Я никогда не пробовал улиток и даже прикасаться к ним не стану! – с жаром воскликнул Фил. – Честное медвежачье слово!

Голова ежихи исчезла.

– Я не ем улиток, – растерялся Фил, – люблю только сладкое: конфеты, шоколад, вафли, мармелад, мед, варенье.

– Вор, – закричала ежиха.

Все снова повернулись к окну, над подоконником опять торчала голова Мари, только теперь на ее иголках висели травинки.

– Я думал, ты ушла! – воскликнул Чинк.

– Нет! – покраснела Мари. – И не сдвинусь с места, пока вор не признается!

Фил вскочил.

– Я ничего не брал без спроса.

– Ага, – повысила голос Мари, – на воре шапка горит! Почему именно ты стал оправдываться? Не Чинк? Не Софи? Я не называла имен! А Фил сразу отреагировал: «Я ничего не брал без спроса!» Улики говорят иначе! Ой!

Мари опять пропала.

– Улитки способны разговаривать? – ахнул Фил. – Я всегда думал, что они немые!

Софи отложила лорнет.

– Фил, представь, что на земле лежит снег.

– Сейчас лето, – возразил медвежонок.

– А ты подумай, что на дворе зима, – предложила сова.

Фил снова вытер нос рукавом рубашки. Софи открыла ящик письменного стола, вытащила белый кружевной, очень красивый носовой платок и протянула его медвежонку.

– Возьми, пожалуйста!

– Это мне? – удивился Фил.

– Да, дорогой, – кивнула Софи, – небольшой подарок.

– Софи, сегодня седьмое июня, – нахмурился Чинк, – Фил родился в августе. А вот мой день рождения через неделю. Платок ты, наверное, хотела вручить мне!

– Нет, – возразила Софи, – прекрасно помню, кто, когда появился на свет. Платочек для медвежонка, пусть все видят, как он хорошо воспитан.

– Хорошо воспитан? – попятился Фил. – Это как?

Софи моргнула.

– Если медвежонок, войдя в дом, здоровается, моет руки перед едой, всегда аккуратно одет, не дерется, не ругается, вежливо разговаривает, умеет пользоваться ножом и вилкой, то он хорошо воспитан. Но давайте выясним, что такое улики. Фил, на улице зима, снег…

– Нет! Лето, – опять возразил медвежонок.

– Хорошо, – сдалась сова, – ты прав. Значит, прошел дождь, земля мокрая.

– Он лил неделю назад, – перебил ее Фил, – давным-давно сухо.

Софи издала протяжный вздох, потом взяла фломастер, почеркала им по бумаге и показала медвежонку.

– Что это?

– Каляки-маляки, – незамедлительно ответил тот.

– Вор! – крикнула Мари.

Все опять посмотрели на окно и уже в который раз увидели голову ежихи. Только сейчас на ее иголках, кроме травинок, торчала еще и шишка.

– Софи, – сказала Мари. – Как мать одиннадцати ежат, даю тебе честное слово, что улик в моем коттедже непуганая армия. Ой!

Ежиха опять исчезла.

– У нее живут улитки, и она их не пугает! – заморгал Фил. – В доме Мари происходит нечто странное.

Чинк стал давиться смехом. Сова постучала крылом по столу.

– Фил! На листе следы фломастера. О чем они нам говорят?

Медвежонок взял бумагу и поднес к уху.

– Софи, моя мама считает тебя самой умной и лучшим детективом. Но сейчас ты говоришь, как котенок Фока, а он совсем глупый. Бумага не умеет говорить!

– Фил! – закричал Чинк. – Софи сказала: «улики»! Не улитки.

– Они тоже у нас в Медовой Долине живут? Улики эти? – поразился медвежонок.

– Когда фломастер черкает по листу, на нем остаются следы от фломастера, – улыбнулась Софи, – когда ты бежишь по снегу, на нем остаются следы от твоей обуви. И что мы поймем, глядя на бумагу и снег?

– Что тут недавно пробегал медведь и он рисовал на листке, – выпалил Чинк.

– Да, – согласилась сова, – следы нам говорят, что кто-то здесь проходил, кто-то черкал по бумаге. А задача детектива, то есть моя, сообразить: кто же оставил отметины! Фил, эти следы называются уликами. Если на кухне у твоей мамы пропадут пирожные, а на полу ты увидишь много рыжей короткой шерсти с белыми волосинками, то кто унес вкусное?

– Конечно, Чинк, – обрадовался медвежонок.

– Почему ты так решил? – поинтересовалась Софи.

Фил вытянул вперед правую лапу и стал загибать когти:

– У бельчонка очень приметный хвост! Весь рыжий, а кончик белый. Только у него одного такой. Если на полу валяется рыжая шерсть с белыми волосинками, значит, там находился Чинк. А если исчезли пирожные, то их точно стащил бельчонок. Он прямо трясется при виде корзиночек с белым кремом, которые моя мама печет.

– Браво, – зааплодировала сова. – Фил, у тебя определенно есть талант детектива! Ты сейчас с помощью улики, то есть шерсти, сообразил, кто взял корзиночки с кремом! Теперь понимаешь, какая важная вещь улика?

– Да, – гордо ответил медвежонок, – она говорит, кто вор.

– Вот здорово! Не брал я ничего, – подпрыгнул Чинк. – Фил меня оклеветал, а ты, Софи, его нахваливаешь!

– Я тебя не клевал, – возразил медвежонок, – у меня клюва нет. Могу укусить, но мама говорит, что медведь не должен пускать в ход зубы просто так! Без серьезного повода. Апчхи, апчхи, апчхи…

Фил опять вытер нос рукавом рубашки.

– Дорогой, я подарила тебе платок, – напомнила Софи. – Используй его, пожалуйста, по назначению.

Медвежонок повязал носовой платок себе на шею и обрадовался:

– Теперь у меня галстук, как у папы, когда он на работу собирается!

– Я сказал: «оклеветал», а не клевал, – обиженно пояснил Чинк.

– Оклеветал? – растерялся Фил.

– Оклеветать – это не клевать, – пояснила Софи. – Оклеветать – это значит обвинить кого-то в том, чего он не делал.

– Сейчас покажу улику, – пообещала ежиха.

Все повернулись к окну и опять увидели голову Мари. На сей раз к траве и шишке на макушке матери одиннадцати ежат прибавились еще и щепки.

– Уж извините, – ласково произнесла Софи, – не понимаю, что у вас произошло?