Читать книгу Дантисты тоже плачут - Дарья Донцова - Страница 15

Домашние пребывали в необычайном возбуждении. Даже апатичные кошки носились галопом по гостиной.

– Убить дуру, и дело с концом, – гремел на самых высоких тонах Арцеулов. – Чтобы я стал выяснять отношения с этой…

И он проглотил вырывающееся бранное слово.

– Левочка, Левочка, – квохтали Зайка и Наташка, – не волнуйся так, перемелется – мука будет.

– И чего дядя Лева дергается, – как всегда, кстати выступила Маруся, – он сам тетю Соню прогнал, должен теперь радоваться, что она не пропала, а замуж выходит.

– Да заткните ее, – взмолился мужчина.

– Как замуж, – ахнула я, – за кого?

Домашние принялись самозабвенно рассказывать новости. Оказалось, после моего отъезда позвонила любезная секретарша Александра Михайловича и сообщила адрес владельца авто. Улица Алексея Толстого! Шикарное место. Более того, квартира принадлежит Казимиру Новицкому, чрезвычайно известному в среде нуворишей всех мастей и национальностей художнику. Его чудовищные и ужасно дорогие портреты висели во множестве гостиных «новых русских», активно продавались за рубежом. Феномен популярности Новицкого мне абсолютно непонятен. Этакий китч в мехах и брильянтах. Представьте полотна Шилова, добавьте в интерьер экзотических животных, страусиные перья, горы битой дичи, разнообразные парчовые тряпки – и перед вами Новицкий. Но иметь дома портрет жены или дочери кисти Казимира – это, как говорит Маня, круто.

К слову сказать, о художнике почти не сплетничали. Молодой, едва за сорок, богатый, он представлял собой лакомую добычу для девиц на выданье и разведенных молодок. Но никаких шумных романов, никаких громких любовных историй. Одно время даже поговаривали, что Казик «голубой», но слух не нашел подтверждения.

Белозубо улыбаясь, симпатичный художник сообщил в одном телеинтервью, что поляки – однолюбы. И он просто не нашел свою единственную.

Жил Казик, несмотря на миллионы, тихо. Не устраивал шумных вечеринок и застолий, не шлялся по тусовкам, рассказывая о своих планах.

Скорее всего, Новицкий все время просто работал как каторжный.

Услышав фамилию владельца авто, Наташка пришла в безумный ажиотаж и решила сама поехать к нему и узнать, кому из знакомых Казимир давал машину.

Роскошную дверь квартиры открыл пожилой мужик. Он окинул взглядом Наташкин костюм, оценил серьги, часы и, приняв подругу за очередную заказчицу, препроводил ее в мастерскую.

Картина, представшая перед Наташкой в огромной студии, ошеломляла.

Посреди гигантского, неизвестно сколько метрового помещения стоял старенький, заляпанный красками мольберт. Левее находились подмостки с креслом, навевавшим мысли о троне. За царским стулом пламенела штора цвета старого бургундского вина. Вокруг кресла в беспорядке валялись живые розы «Мария-Антуанетта» нежного красного цвета. Тут же возвышалась позолоченная этажерка с эмалевой вазой, наполненной виноградом «Изабелла».

В кресле сидела… Сонька. Бывшая госпожа Арцеулова выглядела ослепительной красавицей. Всегда небрежно стянутые в пучок рыжеватые волосы теперь вольготно лежали на ослепительных плечах. Очевидно, где-то за ее головой находился скрытый источник света, потому что Сонькина шевелюра искрилась и переливалась, как елочная игрушка. Крупное тело Сони, обычно упрятанное в бесполые учительские костюмы, сейчас плотно облегало вечернее платье из белого атласа. На колонноподобной шее сверкало варварски великолепное ожерелье из кровавых рубинов. Элегантные ножки 40-го размера были вбиты в узенькие лодочки цвета бордо. На руках Сонька держала гигантского черного кота с золотой цепочкой на шее. На цепочке висел колокольчик. Увиденная картина настолько ошеломила подругу, что она сумела только пробормотать:

– Соня, брось кошку, у тебя же аллергия!

Удивительно похожая на героиню германского эпоса, Соня проговорила каким-то не своим, грудным и чарующим голосом:

– Не поверишь, Наталья, но от Клауса у меня нет аллергии.

Стоящий у мольберта высокий красивый мужчина в старых джинсах и клетчатой рубашке повернулся к Наташке, потом обратился к Соньке:

– Любимая, познакомь нас.

– Знакомьтесь, – проговорила Соня, царственно поднимаясь со своего трона, – Казимир Новицкий, мой жених, Наталья Макмайер, баронесса.

– Побойся бога, – не выдержала Наташка, – какой жених, ты же замужем!

– Уже нет, – небрежно заметила новоявленная Брунгильда, поглаживая омерзительного Клауса. – Господин Арцеулов выгнал меня на улицу, оставил одну в чужом городе без денег. Спасибо, судьба послала Казика, а то ведь я могла сейчас лежать на дне Москвы-реки.