Читать книгу Тушканчик в бигудях - Дарья Донцова - Страница 2

Некоторое время назад Валерия чуть не погибла. Вышла из парикмахерской, сделала пару шагов по тротуару, и тут откуда ни возьмись появился сумасшедший байкер. Леру спасла реакция, женщина бросилась в сторону и уцелела.

Посчитав происшествие неприятной случайностью, Валерия продолжала жить как прежде. Но через месяц случилось еще одно ЧП.

Лера побежала вечером за хлебом к метро, пройти следовало буквально два шага. Она спустилась на лифте вниз, вышла во двор и увидела, что около ее «Мерседеса» возятся двое парней.

– Эй, вы чем там занимаетесь! – воскликнула она.

Но хулиганы не испугались, более того, сжимая в руках какие-то железки, они стали приближаться к Лере. Та испугалась, во дворе было темно, соседи в основном спали. Разбогатев, Валерия не стала покупать новую квартиру. Ей вполне хватает той, что есть. Но дом ее совсем даже не элитный, самая обычная блочная башня, никаких секьюрити в подъездах не водится. Нехорошо улыбаясь, подростки приближались, и неизвестно, чем бы закончилось дело, но тут во дворе появился Антон Ромашин со своим питбулем. Собака, укравшая у хозяев за ужином полкило сыра, теперь маялась желудком, и Антону пришлось выводить ее в неурочный час.

Оценив ситуацию, Антон крикнул:

– Пошли вон, иначе пса спущу.

Хулиганы убежали. Утром Лера вызвала на всякий случай автослесаря. Выяснилось, что гайки, придерживающие колеса «Мерседеса», ослаблены, то ли подростки хотели украсть их, то ли решили невесть за что отомстить владельцу иномарки. Ну взыграла в них классовая ненависть к богатым! После этого случая Лера купила место в гараже и постаралась забыть о случившемся. Но не прошло и двух месяцев, как снова образовалась опасная ситуация. В тот день Лера отправилась в «Артемон». Иногда, в исключительных случаях, Валерия сама стрижет собак, а тут как раз и подоспела такая необходимость, привезли суперэлитного йоркширского терьера, которого готовили к всемирной выставке. Лера начала возиться с ним, ей предстояло пропрыгать вокруг собачки несколько часов. Дело было вечером, почти ночью, в парикмахерской никого, кроме Леры и хозяйки терьера, не наблюдалось, остальные работники давным-давно разошлись по домам. Терьеру предстояло в семь утра вылетать в Америку, вот Лера и «марафетила» его перед отправкой в аэропорт.

– Пойду кофейку хлебнуть, – сказала хозяйка йорка.

– Поставь чайник на газ, – велела Лера, – электрический вчера сломался.

Клиентка ушла, Лера стала намазывать длинную шерстку собаки специальным маслом, и тут грянул взрыв, следом начался пожар. Несчастная владелица йорка, чудом оставшаяся в живых, оказалась в Склифосовского, пес ни в какую Америку не попал, а Лера довольно долгое время жила в напряжении. Ей пришлось делать ремонт и объясняться во всяких инстанциях. Правда, потом выяснилось, что претензий к хозяйке салона нет. Утечка газа. Случается иногда такое.

Валерия замолчала и уставилась на Нору. Та пожала плечами.

– Бывает в жизни всякое, хотя теперь я понимаю, почему вы пришли ко мне. Извините, пока ничего криминального в происшедшем я не вижу. Обкурившийся байкер, хулиганы, решившие украсть колеса, и неисправная газовая плита… Может, и многовато для одного человека, но ничего страшного.

Лера кивнула:

– Ну да. Я сама так думала, пока не прочитала вот это, смотрите!

Я уставился на газету, которую Лера вытащила из сумочки.

– Что же особенного в этой статье? – удивилась Нора. – Да такие часто публикуют! Подумаешь! Не центральное издание, листок, который выпускает корпорация для своих сотрудников! Кстати, как он к вам попал?

– Я покупала стул, и в магазине лежала стопка этих газет, я случайно взяла одну – и вот…

– «Поздравляем старейшего сотрудника „Громвест“, начальника отдела работы с VIP-клиентами Федора Максимовича Приходько с рождением внука. Желаем маленькому Феде богатырского здоровья и счастья», – медленно озвучила текст Нора.

Потом спросила:

– И что здесь странного? Обычное поздравление.

– Фото видите?

– Конечно.

– Кто на нем изображен?

– Понятия не имею! – раздраженно воскликнула Нора. – Но могу предположить, что лысый толстяк, похожий на бегемота, это и есть сам Федор Максимович Приходько, рядом, очевидно, его жена, такая же, как и муж, огромная, просто бегемотица. Между ними девушка с букетом, очевидно, молодая мать, левее парень с очумелым лицом держит конверт с новорожденным. Ну тут сомнений нет, не иначе как свежеиспеченный папаша, рядом с ним тетка, которая с нескрываемой злобой косится на девицу с цветами. Как пить дать – данная особа мать парня и свекровь несчастной. Ну а в самом углу жмется мужчина, довольно молодой, тоже с букетом, очевидно, какой-то родственник.

– Это мой муж Виктор, – сказала Валерия.

– Какой? – от неожиданности выпалил я. – Тот, утонувший?

– Ну да, – кивнула Лера, – стоит себе с цветами как ни в чем не бывало!

– Вы уверены? – резко спросила Нора. – Он ведь не вчера… кхм, умер?

– Нет, – ответила Лера, – давно дело было.

– Люди сильно меняются за такой срок, – протянула Элеонора, – кое-кого и узнать нельзя, был мальчик, стал кабанчик.

– Виктор остался прежним.

– И все же вы можете ошибаться.

– Нет, я знаю точно, это он.

– На чем основана ваша уверенность? – продолжала допытываться Нора.

– Видите руку, которой он держит букет?

– Да, очень хорошо, – кивнула хозяйка.

– Посмотрите на фалангу указательного пальца, там татуировка, выколоты три буквы В.К.О. Муж в подростковом возрасте ее сделал, это первые буквы имен: Виктор, Константин, Олег. Они дружили, считали себя мушкетерами, один за всех, все за одного, ну и отметились.

– Ваня, дай-ка лупу, – велела Нора.

Я протянул хозяйке большое увеличительное стекло на длинной деревянной ручке.

– Действительно, – забормотала Нора, – В.К.О.

– Я и сама тоже через лупу глядела, – кивнула Лера, – это он, сомнений нет. Впрочем, можете сравнить, здесь наши свадебные фотографии.

Нора вытащила из портсигара сигарету и, выпуская отвратительно вонючий дым, принялась разглядывать снимки.

– Да уж, – заявила она спустя пять минут, – надо признать: между мужчинами на фото есть удивительное сходство, поразительное… Даже прическа та же осталась…

– Это он, – настаивала Лера, – Виктор.

– Хорошо, – кивнула Нора, – вы хотите узнать, так ли это? Дело не займет много времени, есть специалисты, которые, применив определенные методики, не спрашивайте какие, не знаю, совершенно точно скажут вам: запечатлена ли на этих снимках одна и та же личность. Могу порекомендовать человека, который охотно поможет вам, естественно, за деньги. Но лично мне данная ситуация совершенно неинтересна. Ну обманул вас по каким-то причинам муж, инсценировал самоубийство, или, может, кто-то его спас, не знаю, только ничего необычного тут нет. Вас же предупредили, что я берусь за неординарные дела, за эксклюзивные, наиболее загадочные случаи. Вашу проблему можно решить мгновенно, и потом, зачем вам Виктор? Он долгое время не давал о себе знать, ни разу не позвонил, не пришел, следовательно, глупо рассчитывать на возобновление отношений. Кстати, вы замужем?

– Нет и не собираюсь, – сухо проронила Лера, – Виктор хочет убить меня. Байкер и прочие несчастные случаи были инсценированы им.

Нора сложила вместе газету и снимки, сунула их в ящик стола и с легким раздражением сказала:

– Дорогая моя, ну с какой стати Виктору охотиться за вами? Он и думать забыл о первой жене.

Лера сгорбилась в кресле.

– Вы сейчас совершенно случайно коснулись самого острого момента, – объяснила она, – мы не разводились с Виктором, он же покончил с собой.

– Хорошо, – кивнула Нора, – пусть так, какая разница?

– Большая, – вздохнула Лера, – в то время, когда мы были знакомы, Виктор страстно мечтал о богатстве, причем ему хотелось получить его просто так, даром, без всяких усилий. Пойдем с ним в кино, а там герой наследство получает. Витю прямо перекашивало, идет потом и вздыхает: «Да уж, везет дуракам! А у меня ни одного богатого родственника!» И так постоянно.

– Ну и что? – дернула плечом Нора.

– А то! – воскликнула Лера. – Он небось каким был, таким и остался, а я разбогатела, обо мне писали газеты, «Артемон» многократно показывали по телику, я рассказывала о салоне, собаках. Понимаете, лицо Валерии Ермиловой стало приметным, а я, между прочим, тоже не слишком изменилась.

– Замечательно выглядите, – подтвердил я, – на свадебном фото кажетесь даже старше, чем сейчас!

– Просто перед походом в загс я сделала отвратительную прическу, – вяло улыбнулась Лера.

Нора бросила на меня сердитый взгляд, стало понятно, что только присутствие клиентки спасло несчастного Ивана Павловича от жестокой расправы.

– Ну и при чем тут ваша слава? – резко спросила хозяйка.

– Виктор всегда мечтал получить деньги просто так, – протянула Лера, – небось увидел где-нибудь меня, успешную, богатую, и понял: вот он, уникальный шанс! Надо убить Валерочку и предъявить свои права на наследство. У меня родственников никаких. Мама умерла, детей и мужа не имею, живу одна. Никто и оспаривать имущественные претензии не станет!

Нора поморгала, покашляла, а потом заявила:

– Глупости!

– Вовсе нет, – стояла на своем клиентка, – брак-то не аннулирован, следовательно, Виктор до сих пор мой муж!

– Ерунда! Его же признали мертвым.

– Не знаю.

– Как это? Свидетельство о смерти вы получали?

– Нет.

– Почему?

– Всеми формальностями занималась свекровь, – пояснила Лера, – она моей матери заявила: «Имейте в виду, Валерия тут ни при чем. Жена! Смешно! Браку всего неделя! Она погубила моего сына». Мне было плохо, я лежала в больнице, лишь через год в себя пришла. До сих пор я не знаю, что с документами.

– Вот глупость! – Нора стукнула кулаком по столу. – Более идиотское поведение и представить трудно. А если бы вам еще раз замуж выйти захотелось?

Лицо Леры слегка порозовело.

– Так ведь этого не случилось! Впрочем, не знаю, как поступила бы в подобном случае. Свекровь-то тоже умерла.

– Больше всего на свете меня раздражает глупость, – рявкнула Нора, – терпеть не могу людей без мозгов!

Щеки Валерии вспыхнули огнем.

– Надеюсь, вы не обо мне сейчас говорите!

– Что вы, – начал было я, но Нора словно с цепи сорвалась.

Я молча слушал ее обличительную речь. Иногда моя хозяйка слетает с катушек. По какой причине у нее начинается приступ злобы, для меня, не один год живущего около Элеоноры, остается тайной. Порой кое-кто из людей доводит ее до настоящего исступления. Справедливости ради следует отметить, что в отличие от моей маменьки Николетты, которая по десять раз на дню принимается визжать и сучить ногами, у Элеоноры такие припадки случаются раз в два года, а то и реже. И потом, Николетта, грубо оборав вас, никогда не испытывает никаких угрызений совести, для маменьки крик – физиологическая потребность. Людям необходимо пить, есть, ходить в туалет, а Николетте надо проораться, она тут же забывает о том, что недавно обрушивала на голову ни в чем не повинного человека громы и молнии, и обижается, если люди больше не желают с ней общаться. Элеонора иная. В гневе она страшна. Может ударить или швырнуть в вас пепельницу, пресс-папье, настольный календарь. В этот момент моя хозяйка не способна управлять собой, злость затмевает ей разум, но потом, когда безудержная ярость испаряется, Норе делается стыдно, и она начинает извиняться. Муки совести, которые испытывает бедная Нора, по накалу страстей равны взрыву ее же бешенства. И, что самое неприятное, я не понимаю, что провоцирует такие припадки.

Вот и сейчас, с какой стати Элеонора налетела на Леру? Да, я согласен, ситуация, изложенная девушкой, выглядит откровенно идиотской, но в этом кабинете сидели люди, рассказывавшие и более глупые вещи, однако хозяйка выслушивала их спокойно. Иногда она отказывает клиентам, чаще соглашается на работу, но орать столь ужасным образом ни разу себе не позволяла.

Лера встала и, не говоря ни слова, пошла в прихожую, я бросился за ней.

– Валерия!

Она взялась за ручку двери.

– Вы работаете с сумасшедшей.

– Нет, нет, просто Нора плохо себя чувствует, у нее давление, – заблеял я, – приходите завтра. Вот увидите, все будет по-другому.

Лера хмыкнула:

– Похоже, вы довольно милый человек.

– Нора великолепный специалист.

– Может быть.

– Но такое случается… иногда…

– Она слишком стара для климактерических заморочек, – отрезала Лера, – и потом, я же не просила бесплатно заниматься моим делом.

Я молчал. А что было сказать?

– Ладно, – тихо закончила Лера, – значит, не судьба.

– Приходите завтра, – повторил я.

– Маловероятно, – покачала головой Лера, – не люблю, когда меня оскорбляют.

Оставив за собой тонкий запах духов, она шагнула было на лестницу, но в последний момент притормозила.

– Посоветуйте мне какого-нибудь частного детектива.

Я протянул ей визитную карточку с координатами «Ниро».

– Вверху два телефона, первый мобильный Норы, второй мой, внизу еще один номер, это сюда, в квартиру. Позвоните мне завтра, около двух, подскажу, к кому обратиться.

Лера положила визитку в карман.

– Завтра? Спасибо, конечно, но, как поется в одной песне: «Завтра нас просто может не быть под этими звездами!»

Я почувствовал легкое раздражение.

– Неуместный пессимизм. С какой стати вам, молодой и здоровой, умирать?

– Всякое случается, – пожала плечами Лера, – вдруг кирпич на голову упадет!

Проводив клиентку, я вернулся к Норе в кабинет и сказал:

– Ну вы даете! Чуть не разорвали бедную девушку в тряпки.

– Ничего, – тяжело дыша, ответила Нора, – переживет.

– За что вы ее так? – не успокаивался я.

– Терпеть не могу брюнеток-идиоток, рассуждающих о всемирной славе! – рявкнула Элеонора. – Она стрижет пуделей? Вот пусть и занимается собаками, нечего у занятых людей время отнимать. А ты, Ваня, несостоявшийся престарелый Казанова, ступай разбирать почту! Ясно?

Я кивнул и пошел в свой кабинет. Приступ ярости, похоже, принял затяжной характер. В момент злости Элеоноре лучше не попадаться на язык, впрочем, он у хозяйки и в обычном состоянии словно змеиное жало, яд так и капает с него. Хотя вроде бы у пресмыкающихся отрава в зубах, языком они не жалят. Несостоявшийся престарелый Казанова! Очень обидно, потому что несправедливо. Почему престарелый? Я не так давно справил сорокалетие. Отчего Казанова? Никогда не коллекционировал женщин и не укладывал их в свою постель ради спортивного азарта. Я, как это ни смешно, романтик в душе, мне надо испытывать к даме хоть какие-то чувства. И уж совсем оскорбительно определение «несостоявшийся». В отличие от Гриши я просто не люблю распространяться о своих победах на ниве любви. Но, поверьте, если я составлю список своих любовниц, он будет очень длинным, и там окажутся весьма достойные имена. Вот, допустим, Елена… Впрочем, простите, настоящий джентльмен не станет трепаться на столь щекотливую тему, тем более что Елена замужем.

Засунув обиду поглубже, я сел за работу. День полетел без каких-либо потрясений. Читал почту, отвечал на письма, потом поехал по мелким поручениям, в девять вечера отправился в гости вместе с Николеттой. Одним словом, до кровати добрался в час и, упав в нее, мигом заснул.

– Ваня, – ткнул меня кто-то в бок.

Я сел и увидел Нору.

– Который час? – вырвалось у меня.

– Пять утра, просыпайся.

– Зачем?

– Будем работать.

– В такую рань? – удивился я.

– Да, – мрачно ответила Нора, – да, боже, как я виновата.

– Что случилось? – недоумевал я.

Нора сдвинула брови:

– Лера умерла, та самая, что приходила к нам вчера утром. Перед смертью она успела позвонить мне на мобильный. Я схватила трубку, спросонья не понимая, кто и с какой стати трезвонит. А оттуда голос такой ровный: «С вами говорить хотят».

Элеонора воскликнула:

– Да в чем дело, черт возьми!

И тут же услышала очень тихий, прерывающийся голос.

– Убил… он… найдите… он!

Потом раздалось бульканье, звон и снова бесстрастный голос спросил:

– Вы Валерию Ермилову знаете?

– Встречались! – машинально буркнула Нора, которой было неприятно вспоминать случившуюся с ней истерику.

– Это она вас сейчас вызывала, – пояснила женщина, – очень просила, вот я и дала ей трубку.

– Что случилось? – подскочила Нора.

– Умирает она, – объяснила собеседница, – не жилица совсем, может, час какой протянет.

– Кто вы? Где Валерия? – быстро спросила Нора.

– Так из Склифосовского я, – сказала тетка, – с улицы ее привезли, с черепно-мозговой травмой. Подробностей не знаю. Может, хулиганы напали, а может, кирпич на голову упал.

– Кирпич на голову упал, – повторил я, – она так и сказала, уходя: «Завтра нас просто может не быть под этими звездами. Вдруг кирпич на голову упадет».