Читать книгу Версаль под хохлому - Дарья Донцова - Страница 4

Не успела Ника порвать отношения с Людмилой, как неожиданно умер Виктор. Все свое гигантское состояние он оставил бывшей жене. А вскоре на тот свет отправилась и сама Вероника. Вот тут досужие языки замололи со страшной силой. Все кому не лень принялись осуждать Леонида. Народ уже не шептался, а говорил открыто:

– Второй муж Ники довел их обоих, и Потемкина и Суханову, до самоубийства…

Антон прервал рассказчицу:

– Не понял, почему речь вели о суициде?

Анна по-детски шмыгнула носом.

– Виктор скончался, выпив большую дозу лекарства от повышенного давления.

– Ага… – протянул Егор.

Аня резко повернулась к Лазареву.

– Ну и как отец мог заставить здорового, сильного, умного мужчину принять гору таблеток? Поверьте, у папы нет ни грамма хитрости, а тут какое-то изощренное иезуитство. Выходит, сначала отец неведомым путем уговорил слопать упаковку гипотензивного средства Виктора, а потом проделал то же самое с женой?

– И Вероника лишила себя жизни сама? – удивилась Лиза.

Анна нехотя кивнула.

– Вновь пилюли от гипертонии? – не унималась Елизавета.

– Да, – коротко ответила Аня.

– Глупо было убивать Виктора и Веронику одинаковым способом, – пробормотала я. – Хотя для серийного маньяка характерно как раз такое поведение, он убирает жертвы, соблюдая определенный ритуал.

– Мой папа тут ни при чем! – отчеканила Анна. – Если б вы его знали, сразу бы поняли: отец – последний человек, которого можно заподозрить в совершении преступления. Он думает исключительно о музыке! И Виктор, и Вероника объяснили в предсмертных записках, что не хотят жить.

– Удивительно похожие по смыслу тексты. Фразы разные – у женщины более эмоциональные, у мужчины сухие, – но смысл совпадает, – произнес Костя, глядя в экран ноутбука. – «Любимые и дорогие! Ужасная, страшная, неизлечимая болезнь сжирает меня изнутри. Я теряю слух, в голове стучат барабаны, меня мучают кровавые кошмары. Ночью я сижу на кровати в полном ужасе и слышу, как смерть, позвякивая колокольчиками на капюшоне своего плаща и брякая косой, насаженной на скрипучую деревянную рукоятку, приближается ко мне, стуча каблуками по полу так, словно отбивает чечетку. В завывании ветра за окном явственно звучит ангельский хор, солист хрустально-чистым сопрано выводит: «Ave Maria, прощай, прощай, прощай». Я умираю и знаю это. Нет смысла продлевать муки. Я не верю в бога, поэтому не боюсь его суда. Леня, живи счастливо, не плачь обо мне. Светочка, ты не одна, Леонид и Анечка поддержат тебя. Всегда будь с ними, они лучшее, что у тебя есть, никогда не обманут и не предадут. Все мое имущество и капитал завещаны мужу. Не плачьте. Я была перед смертью счастлива».

– У Вероники сложились плохие отношения с дочерью? – осведомился Лазарев.

– Ну… нет, – чуть медленнее, чем раньше, произнесла Анна. – Наоборот, Света для Ники была как воздух или свет.

– И мать не оставила дочери средств? – не успокаивался Егор.

– Если вы намекаете на то, что записка фальшивая, то зря, – буркнула Аня. – Была проведена экспертиза, специалисты подтвердили: все написано рукой Сухановой.

– Но почему встал вопрос об убийстве? – спросила я.

Анна закатила глаза.

– Вот! – почти с отчаянием воскликнула клиентка. – Это все Людмила. Сначала она бегала по приятельницам и кричала: «Сто лет дружила и с Никой, и с Виктором, оба были совершенно здоровы, предсмертные записки полная чушь». Потом бывшая подруга кинулась к Николаю Павлову. Тот раньше ухаживал за Вероникой, несколько раз делал ей предложение, она уже почти согласилась выйти за него замуж и тут познакомилась с Леонидом. Представляете, как Павлов «обожал» ее нового супруга? Людмила знала, к кому обратиться, чтобы раздуть пожар. Николай не просто богат, но еще обладает огромными связями. Звякнул куда надо, и отца начали таскать по разным кабинетам, задавать ему тупые вопросы, вроде: «У вас на день женитьбы на карточке было десять тысяч рублей. А Вероника Андреевна имела крупные счета не только в российских, но и в зарубежных банках. Шикарная свадьба была устроена не за ваш счет. Вы любили свою жену или ее состояние?» Бедный папа лепетал что-то типа: «Мне не нужны капиталы», а на него набрасывались с другим вопросом: «Вы на метро к нам приехали?»

Я покосилась на Антона. Шеф пока сидел молча, но он, как и все мы, отлично понимал, как опытный полицейский ломал Леонида.

На вопрос про метро настройщик ответил честно: «Нет, у меня машина». И дознаватель услышал то, что хотел: роскошный автомобиль Маркелову преподнесла супруга. Потом вдовцу указали на его дорогие часы, бесцеремонно назвали стоимость обуви и портфеля настройщика, а затем продемонстрировали копию декларации о доходах и гаркнули:

– Вы обманываете государство!

– Нет, нет! – испугался Леонид. – Я частный предприниматель, ни разу ни копейки налогов не утаил.

– Откуда тогда у вас тачка представительского класса и будильник, на покупку которого вам, судя по декларации, сто лет работать надо? – произнес хозяин кабинета.

– Жена подарила, – объяснил наивный Маркелов.

– И вы по-прежнему будете утверждать, что ваши отношения с Вероникой Андреевной строились исключительно на любви? – засмеялся дознаватель. – Вот, я вижу в бумагах еще интересные сведения. За последний год вы с супругой ездили восемь раз за рубеж, останавливались в роскошных отелях, летали бизнес-классом. Либо вы таки химичите с налогами, либо жена содержала вас. Третьего не дано.

Леонид Петрович попытался объяснить настырному мужику свои жизненные принципы:

– Я не обеспокоен деньгами, меня совсем не волнуют материальные ценности. Все в дом приобретала супруга. Поверьте, я не знаю стоимости часов и автомобиля…

– Полагаю, ваш отец здорово разозлил тех, кто с ним беседовал, – вздохнул Егор. – Но даже если человек альфонс, его нельзя за это посадить в тюрьму. Нужны более серьезные основания.

Анна обхватила себя руками за плечи.

– А вот тут сыграла свою роль Светлана. Она тоже пришла к Павлову, показала ему тетрадь и сказала, что, разбирая вещи мамы, нашла ее дневник.

Тут Костик, глядя на экран компьютера, стал читать:

«Маркелов оказался не тем, кем я его считала, он хитрый охотник за деньгами. Господи, чего стоит история с сейфом и часами! Как я могла быть такой слепой? Боюсь, Вите помогли уйти на тот свет. Может, мне поехать к Коле Павлову? Он любит меня и поможет. Апартаменты Виктора закрыли после его смерти и ни разу не открывали, вероятно, в доме есть улики, которые не заметили ранее. Что мне делать? Как я наказана за то, что не приняла предложение Павлова! Куда бежать? Кому сказать: «Люди, если я внезапно умру, не верьте, даже если найдете сто моих предсмертных записок, все будет подстроено. Меня точно убьет Леонид. Я в западне. Мне жутко…»

– Сильный текст, – оценил услышанное Егор.

– Наверное, Ника сошла с ума, когда его писала! – взвилась клиентка. – Папа таракана газетой не прихлопнет! Думаю, она очень серьезно болела, и поэтому у нее начался бред. Вы же знаете, некоторым людям кажется, что их преследуют, а это чистой воды шиза. Мой отец тихий, не злобный, скромный и благородный человек! Вы понимаете?

– Если подвести итог, то можно охарактеризовать Леонида Петровича Маркелова как интеллигента, музыканта и композитора, – заговорил шеф, – мягкого, ведомого человека, не задумывающегося о материальных благах, страстно увлеченного творчеством.

– Да, да, да! – закивала Анна. – Ну скажите, разве такой способен на убийство? Нонсенс, полнейшее психологическое несоответствие!

– С другой стороны, – продолжал Антон, – Леонид мог проявить и жесткость. Он ведь навсегда поругался с родней из-за своих занятий музыкой и более не поддерживал отношений ни с кем из близких. Слабый человек на такой поступок не отважится.

– Я не могу уверенно говорить о том, что случилось до моего рождения, – сердито отозвалась Анна. – Я реконструировала события по некоторым словам родителей, в основном маминым.

– А про какой сейф и часы упоминала в дневнике Ника? – поинтересовалась я.

Костя подпер кулаком подбородок.

– Сейчас… Ага, вижу. В материалах дела есть интересные детали. Их во время следствия также сообщила Светлана. В доме Вероники имелся современный сейф, снабженный тайной видеокамерой. Если не знать про нее, ее невозможно обнаружить. Впрочем, если и знать, что тебя снимают, то тоже не найдешь. Сейф пару раз около двух-трех часов ночи открывал Леонид и доставал деньги. Судя по количеству ассигнаций в его руке и их достоинству, суммы не велики, самая крупная тысяч двадцать пять. Кстати, в доме хранилось около шести миллионов в рублях и сто тысяч евро.

– Маловероятно, что Вероника каждый день проверяла содержимое сейфа, – перебил компьютерщика Егор. – Несколько купюр легко взять из кучи, на глазок не определишь, что не хватает малой толики.

– Папа не брал деньги! – взвилась Анна.

Антон склонил голову к плечу.

– Есть видеозапись.

– Отец объяснил, – зачастила клиентка, – что его попросила об услуге Светлана. Дочери Вероники спешно понадобились деньги, и он выполнил ее просьбу.

– Отчего Светлана сама не полезла в сейф? – задала резонный вопрос я.

Аня дернула плечом.

– Думаю, она знала про камеру и элементарно подставила отчима. Вероника при всей любви к дочери ограничивала ее денежные траты, давала ей строго фиксированную сумму. Светлана работала у матери на фирме, но ее должность ниже, чем у меня. Ника хотела, чтобы дочь стала настоящим профессионалом, часто ей повторяла: «Сначала поднимись по лестнице, а уж потом попадешь в пентхаус». Свете постоянно были нужны наличные, вот отец ей и помог.

– Странная история, – пробурчал Егор. – Жена не сказала Леониду про камеру?

– Да наверняка сообщила, – вздохнула Маркелова.

– Ну и зачем тогда Леонид полез в сейф? – продолжал недоумевать Лазарев.

– За деньгами, – терпеливо повторила Анна. – Он либо забыл про видеонаблюдение, у папы подобные мелочи в голове не задерживаются, либо Света привела убедительную причину, раз мой отец пошел у нее на поводу. В одном я твердо уверена: если отец сказал, что действовал по просьбе Светланы, то так оно и было. Он не умеет врать. Но способен о чем-то умолчать, если его попросить: «Никому ни слова не говори». Ему можно доверить любую тайну, папа не выдаст ее ни при каких обстоятельствах. Но лгать никогда не станет.

– Верится с трудом, – не удержался Егор. – Все говорят неправду, вопрос упирается лишь в размер лжи.

Костя постучал пальцем по клавиатуре.

– Светлана начисто отвергла слова Маркелова, назвала его вруном и обвинила еще в одном воровстве. Сказала, что видела, как отчим взял из ванной часы ее отца. Дело было летом, стояла удушающая жара, Виктор приехал к бывшей жене и пошел в душ. Потом он отправился к себе в офис, закрутился и о часах вспомнил лишь к вечеру. Совершенно не волнуясь, бизнесмен позвонил Веронике и сказал, что пришлет за часами шофера. Ника обескураженно сообщила: «В ванной ничего нет». В краже обвинили прислугу. Домработница плакала, уверяла, что ничего не брала. Улик против нее не было, но Ника все равно ее выгнала. А через некоторое время после происшествия Светлана случайно увидела в ювелирном магазине отчима. Тот, сгорбившись и явно не желая привлекать к себе внимания, шмыгнул за дверь с табличкой «Скупка». Девушка пошла туда же, очутилась в помещении, заставленном высокими шкафами, где лежали изделия, выставленные на продажу, притаилась и услышала разговор Маркелова с оценщиком. Отчим возмущался, почему за дорогие золотые часы ему предлагают смешные деньги.

– Упс! – воскликнула Лиза. – Имидж мужчины-бессребреника трещит по швам.

– Папа не заглядывал в ломбард! – взвилась Анна. – Он даже не в курсе, где тот находится!

Константин кашлянул, по-прежнему уставившись на монитор.

– Павлов, бывший любовник Ники, которому спустя чуть более полугода после смерти матери Светлана принесла ее дневник, поднял большой шум. Он, похоже, очень любил Суханову и имел зуб на Маркелова. Павлов явно очень хотел посадить мужа Вероники и постарался изо всех сил, кое-какие детали дела шиты белыми нитками. Однако с часами все не так просто: Леонид утверждал, что в глаза их не видел, а в ломбарде сохранилась квитанция с паспортными данными Маркелова, на ней есть роспись настройщика, и она подлинная.

– Леонид спер брегет! – воскликнул Егор.

Котов покосился на подчиненного.

– Украл, – быстро поправил Лазарев. Но не удержался и добавил: – Суть не меняется. Тут хоть как говори, а получается, что Маркелов вор.

Анна вскочила.

– И вы туда же! Между прочим, мне вас рекомендовали как уникальных профи, которые непременно отделят правду от лжи. Уверяю вас, отец не заглядывал в скупку! Вот только ювелир, который якобы получил от него часы, умер. Опознать папу оказалось некому.

– И все же на квитанции стоит подлинная подпись Леонида Петровича, – напомнил Егор.

Аня скривилась.

– Знаете, я зашла в ту дыру, в этот ломбард. Там пустые квитки просто лежат на столе. Папин паспорт взять было легко, он в столе лежал. Света все и провернула: принесла домой пустую квитанцию из скупки и подсунула ее отчиму на подпись, и тот, наивный, не глядя, подмахнул листок. Я решила, что она таким образом мстит ему. Папа же рассказал про сейф и про то, что именно Света упросила его взять для нее деньги. Между прочим, отец молчал до той поры, пока его не стали прессовать за убийство. Но, кстати, он так и не сказал, для чего они падчерице понадобились. Вот Света и разозлилась, наплела следователю про часы, чтобы опорочить отца, выставить вруном. Обратите внимание: обе истории произошли при жизни Виктора и Вероники и не стали достоянием гласности. А потом вдруг нашелся дневник Ники, Света рванула к Павлову, в доме Сухановой обнаружилась видеозапись с камеры, вмонтированной в сейф, а в ломбарде сохранился квиток с подписью отца.