Читать книгу Дворец со съехавшей крышей - Дарья Донцова - Страница 3

Когда основная масса участников совещания вышла в коридор, Звягин сказал:

– Степа, в твоем офисе сейчас находится представитель ювелирной фирмы с кубком. Прими его, а потом отнеси в сейф к Илье. Хорошенько осмотри приз, проверь, нет ли дефектов. Понятна задача?

– Вполне, – кивнула я. – Можно взять в помощницы Иру Розову?

– Это кто? – удивился босс.

– Новенькая. Работает у Арни недолго, но ответственная, исполнительная и очень приятная, – представила я коллегу. – Меня повысили, сделали первым заместителем Франсуа со статусом визажиста, а Ирину взяли на мое место ассистента.

Звягин отодвинулся от стола.

– Если тебе с ней комфортно, возражений нет. О том, что кубок в магазине, распространяться не стоит.

Я подавила желание сделать книксен.

– Конечно.

У Ильи Михайловича зазвонил телефон, он вытащил его и, послушав пару секунд, завопил в трубку:

– Кто? Что? Где? Говори спокойно! Не рыдай, успокойся! Сколько? Нечистая сила! Ты уверена? Да не реви осетриной! Сейчас сам прибегу…

Я сделала стойку. Раз охрана занервничала, похоже, у нас неприятность. Лапин всегда старается сохранять невозмутимый вид, но в минуту стресса краснеет и начинает путать слова. Вот как сейчас – назвал не ту рыбу[1].

– Форс-мажор? – осведомился Звягин, когда Лапин, лицо которого стало похожим на мякоть перезревшего арбуза, сунул мобильник в карман пиджака.

Илья Михайлович многозначительно кашлянул и покосился в мою сторону.

Я быстро встала и, обронив: «Пойду в офис», – двинулась к выходу.

День покатился своим чередом. Сначала я внимательно изучила большой кубок, смахивающий на гигантский бокал для коктейля, и не нашла в нем никаких изъянов. Когда представитель фирмы ушел, появилась Ирочка и тут же заканючила:

– Дай хоть краешком глаза посмотреть на эту красоту.

Розова работает в компании без году неделя, но я уже успела понять, что с ней можно иметь дело.

До Ирины в моем крохотном кабинетике появлялись разные женщины, и я, познакомившись с очередной кандидаткой на должность ассистентки, пугалась – вдруг она понравится Арни и задержится у нас надолго? Одна была лет пятидесяти, она, войдя в комнату, сразу недовольно сказала: «Здесь отвратительно пахнет. Милочка, вы сильно надушились». Согласитесь, после такого заявления трудно выстроить хорошие отношения. Другая отчаянно опаздывала и всякий раз придумывала охотничьи истории, достойные пера детективщицы Милады Смоляковой. Я совсем не против криминальных романов, но этого автора подчас заносит. В последней своей саге она рассказывает про дедушку, который на самом деле жених тетки и одновременно дядя убийцы, родной сестры приятеля Коли Иванова, лучшего друга невесты деда. Кто такой Коля Иванов? Шут его знает. В романе Николай упомянут один раз, думаю, Смолякова сама позабыла, зачем ввела данный персонаж.

Короче, я не очень обрадовалась, увидев впервые Иришу, решила, что она одна из многих. Но Розова оказалась тихой, обаятельной и старательной. Единственное, в чем ее можно упрекнуть, так это в том, что, уходя из офиса, она забывает запереть дверь на ключ. В отношении же работы новая сотрудница очень аккуратна и исполнительна, если ей велят что-то сделать, выполнит приказ быстро и как требуется. Но дверь нашей комнаты постоянно остается открытой, что мне совсем не нравится, и я регулярно делаю Ирине замечания. Та смущается, извиняется, но опять забывает о ключах. Впрочем, согласитесь, это недостаток не самый страшный, да и я надеюсь рано или поздно избавить коллегу от забывчивости. А еще мы примерно одного возраста, что сближает. Ирина нравится мне, а я, по-моему, тоже ей симпатична. После всех неприятностей, случившихся в фирме «Бак», я остерегаюсь заводить тесную дружбу с сотрудниками, но с Розовой мы сблизились, хотя до совместного проведения выходных и походов друг к другу в гости дело пока не дошло.

Я вновь открыла упаковку и позволила Ире полюбоваться на приз.

– Прекрасная вещь! – воскликнула та. – Но, знаешь, странно…

Я насторожилась.

– Видишь какой-то изъян?

– Нет, кубок безупречен, – успокоила меня Ирина. – Однако удивляет, что он стоит двадцать тысяч евро. По сути, это большой бокал, и все, а на такие деньги можно купить машину, приличную иномарку.

– Поднимись в отдел украшений, – улыбнулась я, – там в витринах совсем уж мелкие изделия представлены, но стоят они дороже нашего приза.

– Вот то-то и удивительно, – гнула свою линию Розова. – Ну почему золото и камни такие дорогие? Почему именно они, а не, допустим, сталь?

Я пожала плечами.

– В древности, когда люди начали расплачиваться за товары драгоценными металлами, доменных печей не существовало. И кстати, когда появился алюминий, он вначале взлетел в цене выше платины. Но затем его стали выплавлять в огромных количествах, и он резко подешевел. Чего на свете мало, то и раритет.

– Как моя мама, – пробормотала Ира, – она на вес золота.

Я улыбнулась, а Розова добавила:

– Не потому, что она моя мама, а потому что переговорщик. Ох, вообще-то не надо бы о ее работе распространяться… Но ты ведь, я знаю, умеешь держать язык за зубами.

– Переговорщик? – переспросила я.

Ирина смутилась.

– Сейчас объясню. Только ты, Степаша, пожалуйста, никому не говори, ладно? Ничем плохим мама не занимается, однако служит в такой структуре, где не разрешается болтать о работе. Она договаривается с преступниками. Ну и с обычными людьми тоже.

– Это как? – не поняла я. – Допрашивает их?

Розова села за свой стол.

– Некоторые люди, задумав самоубийство, залезут на крышу и пугаются. Жить им не хочется, кажется, что нет ни малейшего смысла в их существовании, а вот шагнуть вниз стремно. Такого человека можно отговорить от суицида. Но простой полицейский не умеет этого делать. Тогда за дело берется моя мама. По дороге к месту происшествия она через своих сотрудников узнает имя самоубийцы и причину, по которой тот решил свести счеты с жизнью. Ну, например, у него долги, тяжелая болезнь, несчастная любовь или его уволили с работы… На ее комп поступает ворох информации, и мама понимает, как надо выстроить беседу. Но на простые бытовые случаи ее посылают редко. Основное направление ее деятельности – преступления с захватом заложников. Помнишь, недавно в новостях показывали, как бандиты засели в банке, уложили на пол несчастных клиентов, потребовали денег, самолет и воздушный коридор за границу. А еще настаивали на освобождении своего подельника, который осужден пожизненно.

Я напрягла память.

– Вроде слышала. Но тогда все благополучно завершилось, негодяи отпустили людей и сдались.

– Переговоры вела мама, – с гордостью пояснила Ирина. – У нее никогда не бывает обломов. Она – гений! Способна уговорить голодного крокодила отдать ей щенка, которым тот собрался поужинать! В России не так уж много переговорщиков, но мамуля лучшая и среди западных специалистов, ее отправляют на самые сложные случаи.

– Какая интересная работа! – воскликнула я.

– Ужасная, – возразила Ирина. – Ты просто не знаешь, о чем говоришь. В любой момент может прозвучать звонок, и мама, схватив сумку – у нее всегда стоит собранный «тревожный чемоданчик», уезжает. Ни праздников, ни выходных, ни дня, ни ночи… Переговоры процесс непредсказуемый, они могут длиться сутками, без перерыва на сон, еду и на пописать. И нельзя выключать телефон. Никогда! Помню, мы поехали пару лет назад в Испанию, мамочка хотела посмотреть на работы Гауди. Два дня гуляли, а на третий раздался звонок: «Машина посольства у отеля, самолет вас ждет». И ту-ту, улетела мамуля… Ой, что-то я разболталась. Извини, Степа, мне вообще не свойственно языком молоть. Тебе помочь донести коробку до кабинета Ильи Михайловича?

– Она не тяжелая, – ответила я.

Хотела взять картонный ящик, но тут в дверь постучали.

– Кто там такой вежливый? – удивилась я. – Входите!

Створка приоткрылась, показалась Фурсина.

– Степанида, у служебного лифта разбросаны кисти и спонжи. Случайно не ваши?

Я немедленно ринулась в коридор.

Франсуа гениальный растеряха. Ей-богу, ему надо завести особого помощника, который будет подбирать за ним потерянные вещи. Наш гуру макияжа трепетно относится к своим орудиям труда, и если в нужный момент не обнаружит в своем кофре какой-нибудь ерунды вроде любимых ватных палочек, жди истерики. Бесполезно предлагать совершенно такие же, твердить: «Ну посмотрите, они же точь-в-точь как те, какими пользуетесь вы. И вообще все ватные палочки одинаковы». Нет, Франсуа тут же заявит: «Чушь! У выбранных мною вата мягче, а ножка более жесткая. И они красивые, а то, что ты мне предлагаешь, вульгарно! Фу!» Вульгарная ватная палочка… Когда я впервые услышала от мсье Арни такое заявление, то просто онемела, но теперь уже ничему не удивляюсь. Представляете, что будет с Франсуа, когда он обнаружит, что посеял свои обожаемые кисточки?

Я домчалась до лифта и с облегчением выдохнула:

– Это новые кисти из непрофессионального набора. И спонжи маленькие. Кто-то из продавщиц выронил их из коробки, когда нес ее в зал.

– Ой, не хотела тебя от работы отвлекать! – смутилась Катя.

– Ничего, спасибо, – сказала я и присела, чтобы все собрать. – Страшно подумать, что будет, если Арни лишится своих «милых белочек», так он называет кисти.

Фурсина хихикнула и бросилась мне помогать.

Потом мы вернулись в офис, и я взяла упаковку с призом. Продавщица отдела бижутерии покосилась на ящик, оклеенный стикерами с названием фирмы «Самойлов и сыновья», но ничего не сказала. Ира молча сидела за своим компьютером.

Мы с Катей вышли из комнаты, миновали небольшой коридор и двинулись вперед, туда, где шумела толпа. Чтобы попасть в торговый зал, надо дойти до стенда бесплатного макияжа. Он у нас специально спрятан от общего обзора, находится за массивными колоннами – не всякой женщине понравится, если ей будут наводить красоту на глазах у армии посторонних людей. Вообще-то такие стенды расставлены по всему залу, где продают косметику, бесплатный макияж самый частый подарок, который получают посетительницы бутика «Бак», но для слишком стеснительных выделили укромный уголок, сейчас там никого нет. Сегодня визажистов для покупателей мы не приглашали, они приходят по пятницам, субботам и воскресеньям.

– Тебе не тяжело? – спросила Катя.

– Нет, – ответила я. – Слушай, ты ведь поняла, что в коробке?

Фурсина кивнула.

– Пожалуйста, не говори никому, что приз в здании, – попросила я. – Роман Глебович велел мне его принять и помалкивать.

Екатерина округлила глаза.

– Не понимаю, о какой награде идет речь. Извини, я не очень сообразительна.

– Спасибо, – улыбнулась я.

– Ой, знаешь, что у Светки случилось? – она перевела разговор на другую тему. – Помнишь мужика?

– За день я вижу армию людей, уточни, о ком идет речь, – ответила я. – Если он одноногий карлик с волосами фиолетового цвета и тремя глазами, я его, вероятно, смогу вспомнить. С остальными будут трудности.

– Симпатичный, богатый, холостой, – перечислила Екатерина. – Тот, что подошел сегодня к прилавку Светланы, и ты для него колье мерила.

– А-а-а… – протянула я. – Ну и как? Он приобрел ожерелье?

Катерина снова округлила глаза.

– Оно ему очень понравилось. Но потом мужик увидел серьги «люстры» и попросил их показать, затем заинтересовался браслетом. Выбирал подарок долго, весь товар пересмотрел и в конце концов остановился на том первом колье за пять миллионов. Светка ему чек выписала, вызвала сопровождающую и начала упаковывать товар. Сама знаешь, такая ювелирка оплачивается не в зале, а у Анжелы Никитичны в VIP-кассе. Светлане следовало туда приобретение принести. Дальше было прямо как в кино. Мужика усадили в кресло, Анжелка чек увидела, давай ему кофе с пирожными предлагать. Холостой и богатый не отказался. Принесли ему капучино с эклерами, он угостился, и тут Светка с пакетиком прибегает. Покупатель достал платиновую кредитку…

Я внимательно слушала Екатерину. Варвара Семеновна Грязнова, управляющая бутиком «Бак», словно мантру поет продавцам наказ: «Мы не делим клиентов на черных и белых. Покупательница, которая приобретает браслет за миллион, и девушка, выбравшая одну губную помаду, должны обслуживаться одинаково». Но это не совсем правда. Клиентку, взявшую из корзиночки кусок мыла, не станут угощать шампанским или кофе с шоколадными конфетами. И в VIP-отдел ее не впустят – вежливый администратор бдительно стережет вход туда, где обслуживают богатых и знаменитых. Чтобы ублажить человека, который приготовился оставить в кассе большую сумму, Варвара Семеновна придумала особый ритуал.

Как происходит оплата чека, если на нем стоит цифра со множеством нолей? Помощник главного кассира провожает «толстый кошелек» в VIP-приемную, а там накрыт дастархан. Покупатель наслаждается элитной выпивкой и бутербродами. Потом приносится продавщица с пакетиком, перевязанным ленточками и оклеенным бумажными лилиями (этот цветок – фирменный знак бутика «Бак»). Думаете, клиент берет покупку и достает кредитку? Нет. Девушка в форменном платье раскрывает упаковку и показывает, что приобретение в полном порядке. Лишь тогда кассир просит вставить кредитку в терминал. Когда банк подтвердит снятие денег, продавец снова красиво уложит товар: мешочек, коробочка, пакетик, ленточки, цветочки – и вручит VIP-посетителю.

Мне эта церемония кажется глупой. Не проще ли принести украшение на подносе, платье на вешалке, сумку в особой корзинке и один раз потом упаковать? Но у Грязновой свои заморочки, спорить с ней бесполезно.

Сегодня Света Бондарева принесла в VIP-офис пакетик, развязала бесчисленное количество бантиков, подняла крышку и…

Катя неожиданно прервала рассказ, вскрикнула и упала. Я поставила коробку с кубком на прилавок стенда макияжа, где мы как раз находились, наклонилась и протянула Фурсиной руку:

– Вставай скорей! С чего ты вдруг свалилась?

– Ну, что за день сегодня! – запричитала Катя, хватаясь за мою ладонь. – Нога подвернулась… Ой, каблук сломался! Как больно… И колготки порвала.

– Иди быстро в раздевалку, – велела я. – Одна доберешься?

– Попытаюсь, – пролепетала Екатерина. – Надеюсь, я не сломала ногу.

– Можешь на нее ступать? – спросила я.

– Ага, – ответила продавщица. – Кажется, что в колене больной зуб сидит, но идти могу.

– Значит, ерунда, – резюмировала я, – с раздробленной костью шага не сделаешь. Извини, не могу тебя проводить, тороплюсь. Впрочем, давай вызовем охранника, он поможет.

– Не надо, – скривилась Катя. – Илья Михайлович на меня сейчас так орал! Чуть со стула от его вопля меня не сдуло. А чем я-то виновата? За своим прилавком стояла, с покупательницами занималась. Ты бы слышала, какими словами он обзывался…

Я взяла с прилавка ящик, но вместо того, чтобы отправиться по своим делам, задала вопрос:

– По какой причине Лапин на тебя напал?

Катя заморгала.

– Ой! Я не дорассказала, потому что упала. В коробке было пусто!

– Где? – не поняла я.

Фурсина приложила палец к губам.

– Тсс! Это секрет! Наш главный секьюрити предупредил, если я кому разболтаю, он меня уволит. Ха! Охранник не имеет права людей с работы выгонять. Короче, когда Светлана, как предписывала инструкция, открыла в VIP-офисе коробку с ожерельем, там было пусто.

Я чуть не уронила ящик.

– Врешь!

Екатерина скривилась.

– Козлова, какой мне толк от такой лжи? Ничего, кроме неприятностей, не получу. Ожерелье сперли!

– Кто? – ахнула я. – Как?

– Вопросы на шесть миллионов рублей, учитывая еще и пропавшее колечко, – фыркнула Катя – Светка клянется, что не выпускала колье из рук. Взяла его с подноса, упаковала и понесла к главному кассиру. А я ничего не видела, обслуживала покупателей. У нас сегодня народа – лом. Тебя, кстати, Лапин тоже опросит. Бондарева сказала ему, что ты колье мерила.

– Пожалуйста, пусть спрашивает, – пожала я плечами. – Ничего интересного не поведаю, я ушла до того, как холостой богач стал выбирать украшения для мамы.

– И кольцо тоже испарилось, – повторила Катя.

Я спросила:

– Какое?

Екатерина прислонилась к пустому прилавку.

– Незадолго до того, как появился этот покупатель, к Светкиному отделу подошла женщина. Померила кольца, выбрала одно за миллион рублей, сфотографировала его на телефон и попросила Бондареву: «Отложите перстенек на час. Я пойду в кафе, выпью чаю и отошлю мужу снимок. Если колечко ему понравится, вернусь и куплю. Но если не появлюсь, значит, супруг запретил покупать его».

Я не увидела в ситуации ничего необычного.

– Так часто делают – советуются с подругами, мамами. Наверное, и у тебя в отделе такие просьбы не редкость.

Катя кивнула.

– Точно. Я в курсе. В общем, Светка положила колечко в коробочку, а ее поместила на полку. Туда же позднее поставила пакет с колье.

– А зачем пакет-то туда? – удивилась я.

Фурсина скосила глаза в сторону.

– Вот! Илья Михайлович ее о том же спросил. Светлана ему ответила: «Подошла новая клиентка, вся в брошках, захотела взглянуть на браслет. Я пакет на секунду из рук выпустила, достала ей украшение – понадеялась, что она его купит. А та минут пять на него пялилась и ушла ни с чем».

– Значит, Светка все же оставила колье без внимания, – констатировала я.

– Ага, – ухмыльнулась Катя. – Говорит, на пару минут. Но их хватило, чтобы кто-то подменил пакеты и спер заодно коробочку с кольцом!

В моем кармане запищал мобильник. Я, обхватив одной рукой приз, достала трубку и, посмотрев на дисплей, сказала:

– Привет, Белка! Извини, у меня дел по горло. Если что-то важное, говори, а если хочешь просто поболтать, перезвоню позднее.

Катерина развернулась и попрыгала на одной ноге в торговый зал.

– Приглашаю тебя на ужин! – заявила бабуля. – Сегодня в девять. Кафе «Рагу». Там вкусно до слез! Я готова слопать все меню. Пожалуйста, не опаздывай. Дело важное.

– Что-то случилось? – занервничала я, тоже выходя в зал. – Неприятности?

Мне было очень неудобно одной рукой держать громоздкий ящик, поэтому я прижала трубку к уху плечом и, лавируя между покупателями, продолжила разговор. Правильнее всего в этой ситуации было сказать: «Бабуля, я перезвоню тебе минут через десять». Но я услышала про важное дело и испугалась:

– Говори скорей, какая пакость приключилась?

– Наоборот! – радостно воскликнула Белка. – Я выхожу замуж.

Я решила, что ослышалась.

– Прости, не поняла.

– Я приняла предложение Мити, хочу тебе все рассказать, – пояснила Белка.

Я вздрогнула и уронила-таки телефон. Хотела нагнуться, и тут какая-то здоровенная тетка, одетая в немыслимо яркое оранжевое платье, налетела на меня. Да еще наступила своей ножищей размера этак сорок второго на мою ступню в элегантной лодочке.

Боль прошила ногу, я взвизгнула, уронила коробку с кубком, упала на пол рядом с мобильником, из которого летел испуганный голос Белки:

– Степашка! Ты где?

– Здесь, – сдавленно ответила я.

– У тебя все в порядке? – надрывалась бабуля.

Сказать правду, что лежу в торговом зале на полу, народ пялится на меня и хихикает, а моя нога словно побывала в бетономешалке, и, похоже, симпатичная туфелька навсегда вышла из строя?

– Мне надо волноваться? – вопрошала Белка.

– Нет, все супер, – прокряхтела я, хватая трубку и поднимаясь. – Просто дел много навалилось.

– Ты же придешь? – заискивающе поинтересовалась бабуля. – Митя замечательный, талантливый, тонкий, интеллигентный, творческий…

– Угу, – пробормотала я, рассматривая сломанный каблук, – непременно. И…

Остаток фразы застыл на кончике языка. Где коробка с кубком? Я выпустила ее из рук, когда слониха в оранжевом отдавила мне ногу. Я начала шарить взглядом по торговому залу и, о радость, увидела ящик с призом, который отлетел к подиуму, где проходят презентации новых теней и губной помады.

– Степашка! – занервничала бабуля. – Почему ты молчишь?

Я сбросила вторую туфельку.

– Извини, у нас тут сегодня сумасшедший дом. Я поняла: «Рагу», девять вечера. Непременно приеду.

Успокоенная Белка отсоединилась. Я запихнула телефон в карман платья и, радуясь тому, что дресс-код бутика «Бак» предписывает всем сотрудницам без исключения даже в жаркое время года являться на работу в колготках, поспешила к коробке с кубком. Сейчас вернусь в офис, выброшу чулки, надену новую пару и пойду в отдел охраны.