Читать книгу Горячая любовь снеговика - Дарья Донцова - Страница 2

От неожиданности я вздрогнула, потом припарковала машину и обернулась:

– Как вас зовут?

– Виола Тараканова, – повторила женщина.

– Но вы представились Ольгой, – напомнила я.

Пассажирка сдвинула брови:

– Вам трудно представить, каково это – жить с такой идиотской фамилией и с не менее дурацким именем. Мама у меня очень романтичная была. Она начиталась исторических романов и с детства решила: если у нее родится дочь, назовет ее Виолой. Вот только не учла маменька, что ей попадется супруг с фамилией Тараканов. Кстати, отец был против имени Виола, говорил матери: «Лучше девочке дать имя Таня или Оля».

Но мать уперлась. И вот вам результат – меня в школе «обмылком» дразнили.

– Обмылком? – переспросила я.

Новая знакомая кивнула.

– Когда я была маленькой, продавалось импортное мыло, на обертке которого была нарисована белокурая красавица, и называлось оно «Виола». А я шатенка с карими глазами, хорошенькой никогда не была. Понимаете?

Я покосилась на челку цвета сливочного масла, видневшуюся из-под шерстяной шапочки:

– Шатенка? По-моему, вы блондинка.

Собеседница сняла головной убор.

– Недавно я осветлилась и сделала каре, так я моложе выгляжу. Раньше у меня волосы ниже плеч болтались, надоело! Мне давно хотелось изменить внешность, но отец не разрешал. Даже когда я взрослой стала, запрещал красить волосы. А уж в школьные годы и подавно. Сколько слез я в детстве пролила! У меня даже был нервный срыв. Конечно, сыграло роль и то, что как раз в тот момент мама попала в больницу и из нее не вышла. Папа тогда растерялся и отправил меня к тете Нине, своей сестре. Там я пошла в школу и сразу представилась на новом месте Олей Таракановой. Тетя Нина оказалась замечательным человеком, она договорилась с директором школы, и меня под этим именем записали в журнал. С тех пор я всегда так представляюсь, настоящее имя сохранилось только в официальных документах.

– Такого просто быть не может… – пробормотала я. – Меня тоже дразнили – «Сырной помазкой» из-за плавленого сыра «Виола». Но я не рыдала, а дралась с обидчиками, и в конце концов они от меня отвязались. Никто не хотел ходить с расквашенным носом!

Новая знакомая захлопала глазами и только сейчас догадалась спросить:

– А как вас зовут?

Я вытащила права и протянула ей.

– Ой, правда? – ахнула женщина.

– Похоже, что да, – кивнула я.

Моя тезка достала из сумки паспорт.

– Гляди! Наверное, нам нужно перейти на «ты». Значит, нас уже трое!

– А третий кто? – совсем обалдела я.

– Арина Виолова! – Оля потрясла моей книгой. – Она тоже Виола Тараканова.

Я улыбнулась:

– Ты не поняла, я и есть Арина Виолова. Прости, сразу не хотелось говорить, некоторые люди весьма неадекватно реагируют на встречу с автором детективов. Хорошо, хоть твоего отца не звали Ленинид!

– Нет, он был Олег Ефремович, – ответила Оля. – Слушай, неужели такое бывает?

– Как видишь, да, – засмеялась я.

Всю дорогу до квартиры Оли мы сравнивали свои биографии и поняли, что ничего общего, кроме имени и фамилии, у нас нет. Я никогда не знала свою мать и до взрослых лет не встречалась с отцом [Биография Виолы детально описана в книге Дарьи Донцовой «Черт из табакерки», издательство «Эксмо».]. Оля жила в полной семье, а когда ее мама скончалась, очутилась в подмосковном городке Клязино, где девочку воспитывала тетка. Мы совершенно разные люди, непохожие даже внешне, нас объединяет лишь имя и фамилия, и если я предпочитаю, чтобы меня звали Вилкой, то тезка привыкла к имени Ольга.

– Почему же ты осталась Таракановой? – удивилась я. – Насколько понимаю, ты была замужем.

– Папа очень гордился своей фамилией, – сердито ответила Ольга, – вот он и потребовал, чтобы я ее оставила. А мой муж, Сережа Харитонов, не протестовал, он вообще неконфликтный был.

Мои друзья, узнав, что на вечеринке присутствуют две Виолы Таракановы, сначала разинули рты, а потом стали безостановочно произносить тосты. Оля неожиданно развеселилась, было понятно, что ей понравилась компания. Да еще Леня Мартынов, пошушукавшись со своей женой Галей, сбегал в ближайший цветочный магазин и притащил Оле огромный букет роз, к которому был привязан симпатичный зайчик из велюра. Остальные гости переглянулись и стали по-одному исчезать из-за стола. Возвращались они с презентами для Ольги. Ничего интересного в спешке купить нельзя, поэтому подарки оказались шаблонными: ваза из синего стекла, записная книжка-ежедневник на следующий год и парочка плюшевых игрушек. Но Оля растрогалась, и в ее голосе, когда она благодарила дарителей, звучали слезы.

Около восьми вечера Оля позвонила своей подруге. Похоже, та лежала в больнице, я слышала, как моя тезка радостно воскликнула:

– Ритуля, как шов, не болит? Здорово! Главное, слушайся врача. Ой, ты не поверишь, я в ресторане! Представляешь, сегодня на улице…

Рассказав о нашем неожиданном знакомстве, Оля положила трубку в сумочку и сообщила:

– Больше есть я не способна!

– А я с удовольствием полакомлюсь холодцом, – улыбнулась Галя. – Вилка, передай тарелку.

Я протянула было руку, но меня опередила тезка – схватила блюдо и подала его Мартыновой. Галка взяла лопаточку и задумчиво спросила:

– И на какой кусочек решиться?

– Кольцо! – вдруг ахнула Оля. – Какое красивое! Я его сразу не заметила.

Мартынова положила на тарелку холодец и улыбнулась:

– Перстень-то? Мне его Леня в Индии купил. У мужа великолепный вкус, все его подарки восхитительны.

– Не стоит меня хвалить, – делано смутился Леня. – Вот что, девочки, хватит за столом сидеть. Эй, Вилка, Оля, пошли танцевать! Но только вместе!

Мартынов вскочил, схватил нас за руки и поволок на площадку перед небольшой эстрадой, где играл оркестр. Через секунду толпа пляшущих людей оттеснила от меня тёзку и утащила в другой конец зала Лёню…

Спустя четверть часа я выдохлась, вернулась к столу, попила воды и спросила у Гали:

– А где Оля?

– Только что тут сидела, – ответила жена Мартынова.

– Ее что-то расстроило, – подала голос Ника Селезнева, – она покраснела, потом побелела и ушла.

– Куда? – занервничала я.

– В туалет, – буркнул Женя Растов. – Бабы вечно туда носятся, пудрятся, думают, симпатичнее станут.

– Женька! – возмутилась Вера Калинина. – Ты напился!

– Просто расслабился, – возразил кавалер. – Вы тут все на машинах, вот и наливаетесь водой, а у меня жизнь не удалась, я катаюсь на метро, зато могу клюкнуть в любое время дня и ночи.

– Чем ты и занимаешься! – не удержалась Вера. – Нечего на судьбу сетовать, сам виноват.

– Ребята, у нас праздник, – напомнила Галя, – потом отношения выясните.

– Была бы охота… – надулась Вера. – Поздно выяснять, надо выводы делать.

– Все, все, скандал отменяется, – велела Галя.

– Молчи! – наехала на Мартынову Вера. – Из-за кого у меня личная жизнь не сложилась?

– Уж не я ли причина? – прищурилась Галина.

– А кто? – Вера стукнула кулаком по столу. – Отбила у меня Леньку! У нас с ним роман начинался.

– Не было такого, – быстро заявил Леня, косясь на жену, – не ври.

– Да ну? – не успокоилась Вера. – А кто меня к себе на дачу звал? И я ведь согласилась! Мы на субботу поездку запланировали, я в парикмахерскую сбегала, педикюр, маникюр навела, и облом! Исчез кавалер, даже не позвонил. И что же я узнаю, явившись в понедельник на работу? Ленечка с Галей в кино пошел! Ну и разгорелся у них роман, потом свадьба и все такое… А к моему берегу с тех пор, как Ленечка столь элегантно меня бортанул, если не дерьмо, то говно прибивает.

– Это одно и то же, – рассмеялась Ника.

– Что? – оторопело поинтересовался Женька.

– Дерьмо и говно, – уточнила Ника, – синонимы.

– А вот и нет, – плаксиво возразила Вера, – говно дерьмее!

– Получается, что я либо одно, либо другое? – До Растова наконец дошел смысл высказывания Калининой.

– Ты третье – полный отстой! – взвизгнула Вера. – И почему только я с тобой связалась?

– Люди! Вы в ресторане, – Галя безуспешно пыталась купировать разгорающийся скандал.

– Лучше пойдем потанцуем, – сказал Леня супруге и увел ее на площадку перед эстрадой.

– Скотина, – шипела Вера, глядя на Растова, – идиот и алкаш.

– Так не живи со мной, – неожиданно трезво ответил Женька.

Я бочком отошла от столика.

– Вилка, ты куда? – крикнула Ника.

– Пойду Олю поищу, – ответила я.

Вот и не верь после этого своим предчувствиям. Когда мы решили собраться, я подумала, что хорошо бы Вера не пришла. Ведь она одна в ресторан не явится, прихватит кавалера. А поскольку Женя сильно пьет, Калинина, как обычно, начнет его ругать, и получится скандал. На празднике совсем не хотелось ссор, и я даже решила намекнуть Лене, что лучше обойтись без Веры, но потом вспомнила – Галя лучшая подруга Калининой. Мартынова непременно скажет Вере о моем предложении, и та обидится на меня на всю жизнь. И как поступить? Проявить интеллигентность и стать свидетельницей выяснения чужих отношений или, наплевав на чувства Веры, попросить Леонида не звать ее на тусовку? Очень надеюсь, что Калинина не станет сейчас швырять в Женю бокалами. У нас же складчина, и в мои планы не входит оплата разбитой посуды.

В предбаннике туалета Оля стояла перед зеркалом, держа в руке мобильный.

– Ладно, завтра поговорим, – быстро сказала она в трубку, увидев меня, затем сунула сотовый в сумку и пояснила: – Рита, моя единственная подруга, в больнице скучает, ей аппендицит вырезали, и у нее какая-то проблема со швом.

– Неприятно, – кивнула я. – У тебя все в порядке?

Оля посмотрела в зеркало:

– Лицо красное, да? Это реакция на шампанское. Как его выпью, сразу багровая делаюсь.

– Пошли, сейчас чай подадут, – сказала я.

Ольга кивнула, мы вместе вернулись в зал и сели за стол. Именно в тот момент к нам приблизился официант и стал раскладывать на тарелки куски торта.

– Максим, – вдруг тепло сказала Ольга, – дайте мне бисквит с шоколадкой.

Сначала я решила, что Ольга перепутала имя Лени, она вроде смотрела на Мартынова, но потом поняла: тезка обращается к официанту.

– Максим, – повторила Оля, – я просила ломтик с шоколадкой, а вы подали с клубникой.

Парень в черном сюртуке замер, потом воскликнул:

– Простите, вы ко мне обращаетесь?

– Да, Максим, – ответила Оля, – вы же принесли сладкое.

– Извините, – вежливо сказал работник ресторана, – я решил, что вы беседуете с приятелями. Я не Максим, а Никита.

– Правда? – вздернула брови Ольга. – Значит, я ошиблась.

– Если вам больше нравится «Максим», я готов откликаться на это имя, – улыбнулся официант. – Желание гостя для меня закон.

– «Максим» мне совсем не по вкусу, – как-то чересчур серьезно сказала Оля, – Никита, наверное, лучше. Правда, имя какое-то несовременное…

– Хоть собакой назовите, только на цепь не сажайте, – рассмеялся парень, очевидно, давно привыкший к капризам подвыпивших клиентов. – Вам с шоколадкой?

– Да, – кивнула Оля. – Обожаю конфеты!

Когда официант отошел от нашего стола, Вера спросила у Оли:

– Откуда ты знаешь его имя?

– На бейджике прочитала, – ответила та, – там написано «Максим». Кто бы мог подумать, что парень окажется Никитой…

– У нас на фирме, – завела рассказ Ника, – курить запретили. Раньше мы на лестницах дымили, но теперь начальство приказало во двор выходить. А охрана без бейджика туда не выпускает, вот и хватаешь любой попавшийся под руку. Я один раз с именем «Сергей» вышла и никто не заметил.

Оля засмеялась, встала и пошла в сторону бара.

Через пару минут солист оркестра схватил микрофон и пронзительным голосом заорал:

– Для блондинки, сидящей за четвертым столиком и празднующей сегодня Рождество, звучит песня «Ты скоро подохнешь». Давайте, ребята!

Уже не молодые мужчины, потряхивая длинными волосами, схватились за музыкальные инструменты. Я не обладаю хорошим слухом, в детстве меня не учили ни нотной грамоте, ни сольфеджио, «ля» от «фа» я не отличу, но даже мне стало понятно: музыканты откровенно фальшивят. Луч прожектора упал на наш столик, осветив растерянные лица тех, кто безмятежно лакомился тортом. Песня «Ты скоро подохнешь» не лучший вариант для праздника. И ведь было чему удивляться. «Я тебя убью, разорву, глаза суке выколю! Моя подруга, ты скоро подохнешь!» – выводил солист.

Первой пришла в себя Селезнева.

– О боже! – закатила глаза Ника. – Однако, многозначительный текст!

– Кто заказал эту мерзость? – зашипела Галя. – Надо найти шутника.

– Думаю, оркестранты что-то напутали, – быстро сказал Леня.

– Вы… вы… с-суки! – вдруг воскликнул Женька и тут же, рухнув головой на стол, разразился громовым храпом.

– Ну все, – обозлившись, Вера вскочила со стула. – Простите, но больше сил моих нет! Пока, ребята, как-нибудь увидимся. Надеюсь, в следующий раз компания будет более приличной, без подонков.

Сделав это заявление, Калинина развернулась и убежала.

– Ну и как вам Верка? – возмутилась Галя. – Ее мужик свиньей напился, а она нас непонятно в чем обвинила!

– Что теперь нам с Женькой делать? – поинтересовалась Ника. – Его же нельзя здесь бросить!

– Почему? – удивился Леня. – Мы ему не родители. Кстати, Евгений всегда надирается до потери пульса. Ника!

– Что? – вздрогнула Селезнева.

– Звони Калининой и вели забрать мужика! – приказал Леня.

– Почему я? – изумилась Ника. – Пусть Галка, они лучшие подруги!

– Звони Калининой, – повторил Леня.

Селезнева послушно вытащила мобильный.

– Не отвечает, – доложила она через пару минут.

– Попробуй еще раз, – не сдавался Мартынов.

– Теперь она вообще сотовый отключила, – отрапортовала Ника. – Вот нахалка! Сама свалила, а мы должны с ее алкоголиком возиться? Хорош подарок к сегодняшнему празднику!

– Похоже, уже наступил другой день, – констатировала я, глядя на часы. – Полночь пробило.

– Хрустальных туфелек не осталось, – захохотала Ника, – зато толстая крыса налицо.

– Ничего мы никому не должны! – рассвирепел Леня. – Можем спокойно уезжать.

– А это чудище куда девать? – Галя ткнула пальцем в сопящего Женю.

– Не наша забота! – разозлился ее муж.

– Нельзя его тут оставить, – вздохнула я.

– Почему? – спросил Ленька. – Кто-нибудь еще нажрался?

– Нет, – откликнулась Ника, – мы мало пили, я вообще два глотка шампусика сделала, потому что за рулем.

– И мы на своей тачке приехали, – зачем-то вставила Галя.

– И предпочли не налакаться! – рявкнул Леня.

– Если бросим тут Женю, его заберут в вытрезвитель, – протянула я.

– И что? – Мартынов не проявил ни малейшего сочувствия к пьянице. – Эка печаль! Думаю, ему даже полезен ледяной душ.

– Растова надо отвезти домой, – не успокаивалась я.

– Тебе надо, ты и вези, – огрызнулся Мартынов.

– Леня, – укоризненно сказала Галя, – у нас праздник!

– Он уже закончился. Ты хочешь пьянь на себе через весь город тащить? – спросил он.

– Нет, – отрезала жена.

– Значит, молчи, – рявкнул Леня.

– А где он живет? – поинтересовалась Оля.

– Хороший вопрос, – кивнула я. – Кто-нибудь знает его адрес?

– Нет, – хором ответили Мартыновы и Ника.

– И куда нам парня девать? – растерялась я.

– Тут оставить, – зашипел Леня.

– Это некрасиво, – покачала я головой.

– Тогда забирай его с собой, – предложила с ухмылкой Ника. – А чего? Нынче мужики на дороге не валяются.

– Женя кавалер Веры, – глупо сказала я.

– Калинина его бросила, так что парень бесхозный, – засмеялся Леня. – Вилка, это тебе последний подарок на праздник!

– Спасибо, обойдусь, – отказалась я.

– Ага, не хочешь, – протянул Леня, – а друзей стыдишь.

– Если Вилка нас подвезет, – вдруг нежным голосом произнесла Оля, – я Женю у себя оставлю.

– Ты шутишь? – воскликнула Ника.

– Нет, – порозовела Оля, – у меня большая квартира, хватит места для гостя.

– Алкоголика? – удивился Леня.

Оля пожала плечами.

– Он симпатичный.

– Женя? – захохотала Ника. – Настоящий прынц!

– Мне он сразу понравился, – прошептала Оля, – но я никогда не завязываю отношений с мужчинами, если они не свободны. Понимаете, мой муж… его убили двенадцать месяцев назад, как раз под Новый год… и я подумала… в общем… Женя мой новый шанс. Извините, если это глупо звучит. Леня прав, сейчас найти вторую половину трудно. Ой, вы меня небось за кретинку приняли…

– Я возьму урода под правую руку, а ты, Вилка, хватай его слева, – распорядился Леня, – оттащим Женю в машину.