Читать книгу Лунатик исчезает в полночь - Дарья Донцова - Страница 4

Света отошла в сторону, и моим глазам открылось небольшое помещение. Впереди у задней стены стоял шкаф, около него холодильник. Справа на стеллаже на одной полке я увидела пар шесть дорогой обуви, на другой несколько недешевых сумок. Слева стоял кронштейн с одеждой: четыре вечерних платья, столько же дорогих пуловеров, две шубы, кашемировое пальто.

– Ну и ну! – удивилась я, подходя к вешалкам. – Вещи все новые и разного размера, вот этот кардиган определенно мал Берте. Вечерние платья тоже не на нее, а на высокую очень стройную даму. Может, это гардеробная дочери Нечаевой? Она работает в пансионе горничной, коридоры пылесосит. Кажется, ее зовут Юлия. Но шмотки очень дорогие, к тому же разные, тут тридцать четвертый размер, тридцать восьмой, сороковой… Очень странный гардероб! И почему вход сюда замаскирован? Кстати, неразумно хранить вещи рядом с кухней, сквозь щель легко проникают запахи еды, мех и парадные наряды ими мгновенно пропитаются. Пансион большой, у хозяев весь третий этаж, неужели там не нашлось более подходящего места?

Светлана уронила пакетик, который держала в руке, наклонилась, из выреза ее кофточки выпал медальон и закачался на цепочке. Я залюбовалась украшением. Оно было дорогое, красивое и оригинальное: сердце, увитое виноградными листьями. Кузнецова выпрямилась и спрятала вещицу под одежду.

– О, там полушубок из соболя! – не успокаивалась я.

– Сделай пару шагов и открой шкаф, – велела Света.

Я послушалась и ахнула.

– Продукты! Но какие! Два окорока хамона на подставках со специальными ножами, чай из Англии, геркулес из Франции, бутылки молока из Америки…

– Теперь холодильник открой, – скомандовала Кузнецова.

Я потянула за никелированную ручку и подпрыгнула.

– Масло из Нормандии, сыры из Парижа, йогурты из Германии, селедочка из Швеции, коробка швейцарских конфет…

– Пробовала их? – деловито осведомилась Светлана. – Я видела такие в «Территории еды», махонькая упаковка две тыщи стоит.

– Мне их каждый вечер на тумбочку у кровати кладут, – сказала я, – по одной штучке. Шоколад горький, настоящий, сои в нем нет. Потом так хорошо спится! Обычно я долго ворочаюсь, прежде чем заснуть, часа полтора, не меньше, а две ночи в пансионе провела великолепно – съем конфетку в постели, и минут через пять глаза сами собой закрываются.

– А не ври-ка! – поморщилась Света. – Берта скорей удавится, чем жильца угостит.

– Честное слово, конфеты на тумбочке лежали, – продолжила я, – одна и сейчас там. Во многих отелях постояльцам дают сладкое, это маленький комплимент от администрации. Пустячок, но приятный.

– Еще скажи, что тебе их зеленые человечки приносят, – фыркнула Светлана.

Я решила сменить тему разговора.

– Куда это мы с тобой попали?

– В нору запасливого крота, – засмеялась Света. – Открой второе отделение шкафа.

Я уже поняла, что там очередная нычка, и не поразилась, когда увидела дорогие шампуни, кондиционеры, пену для ванны, крем для тела… Потом повернула голову и не сдержала восклицания:

– Пятислойная туалетная бумага из США? Дешевле использовать в туалете доллары! Для кого эта роскошь?

Светлана скорчила гримасу.

– Уверена, Берта Борисовна покупает гастрономические изыски для себя любимой. Днем никого из постояльцев нет, все на работе, вот она и лакомится. В ее апартаментах мы не бываем, Нечаева на третьем этаже живет. Если подняться туда, уткнешься носом в крепко запертую дверь. Не привечает хозяйка незваных гостей, не желает, чтобы они знали, в каких условиях она живет.

Я вспомнила «Кошмар в сосновом лесу». Мы с бабулей тоже жили на самом верху, но любой из клиентов мог спокойно подняться туда, нужно было только открыть незапертую дверь. Белка задвигала щеколду исключительно на ночь. И питались мы тем же, чем кормили отдыхающих.

– В холодильнике на кухне у нее копеечные сосиски, яйца, молочные продукты из самого дешевого магазина и побитые яблоки, – не успокаивалась Света. – А здесь, смотри, бутылка греческого оливкового масла по полторы тысячи рублей, экзотические фрукты.

– Зачем ей пена для ванны? В пансионе только душ!

– Это у тебя лейка, – возразила собеседница, – а у Берты и Юлии, может, пятиметровое джакузи.

Кузнецова вынула из кармана махрушку, стянула длинные волосы в хвост и усмехнулась.

– Я слышала ваш разговор про хамон. Небось ты решила купить несчастной пенсионерке немного испанской ветчины?

– Угадала, – кивнула я, – хотела завтра вечером деликатес ей привезти.

Светлана сделала шаг вперед.

– Берта ловко прикидывается несчастной козой. Я случайно про ее «Форт Нокс»[3] узнала. Купила новые туфли, надела их, пошла к метро, а на полпути так пальцы заболели, что решила вернуться и переобуться. Входная дверь почему-то оказалась незапертой, наверное, Нечаева закрыть забыла, случается с ней такое. Я без звонка вышла в холл. Скинула лодочки, решила водички попить. Вхожу босиком на кухню и вижу: деревянная панель распахнута, внутри за ней свет горит. Ну и понятно стало, что у хозяюшки потайное местечко имеется. Пошли отсюда, не хочу, чтобы кто-нибудь из жильцов про запасы прознал. Да и ты бы ничего не учуяла, не урони я случайно банку с крабами.

– Причем ты проделала это дважды, – хихикнула я. – Услышав первое «бух», я удивилась, но собиралась спокойно уйти. Тебя выдал Патрик – он царапал панель, мяукал.

– Вот пакостник, учуял меня!

Кузнецова взяла небольшой пакетик, который лежал на одной из полок. Я пригляделась к прозрачной упаковке и тут только поняла, зачем Светлана посетила кладовую.

– Ты пришла за хамоном! Берешь без спроса чужие продукты?

Кузнецова стала оправдываться:

– Всего пару тонюсеньких кусочков!

– Некрасиво воровать, – не удержалась я от замечания.

– Нашлась совесть человечества! – скривилась блондинка. – И как я без твоих советов раньше жила? Сейчас еще йогурт прихвачу и вон тот кусок сыра!

Светлана взяла продукты, дернула за ручку, дверь открылась, и я выскочила в кухню. Кузнецова вылетела следом, захлопнула створку, вытащила из кармана нечто, смахивающее на старый ртутный термометр, подняла руку, приложила «градусник» к панели, повертела рукой и отошла от стены со словами:

– Не обеднеет жадина! Значит, брать чужое плохо?

– Да, – кивнула я.

– Даже ломтик ветчинки нельзя? – усмехнулась Света. – Даже очень голодному человеку?

– В соседнем доме открыт круглосуточный супермаркет, – напомнила я.

– Неужели? – всплеснула руками Света. – Круто! Еще вопросик: а врать красиво? Тот, кто брешет про конфеты в комнате, не имеет права осуждать других. Сначала ты лжешь, потом тоже в чулан за жрачкой полезешь. Но не откроешь его!

Кузнецова повертела в воздухе «градусником».

– Тут вот такой электронный ключик нужен.

– Интересный у тебя инструмент… – пробормотала я. – Ошибаешься, я крысятничать не стану, отмычками для отпирания чужих дверей пользоваться не собираюсь. И стараюсь не врать без необходимости. Конфета лежит на моей тумбочке.

– Покажи! – потребовала Кузнецова и пошла к лестнице.

Мы поднялись на второй этаж, я открыла дверь в свой номер.

– Вон она, у лампы лежит. Видишь?

Света проскользнула в комнату, без спроса схватила шоколадку, развернула, сунула в рот и через пару секунд сказала:

– Супер! Но я тебе все равно не верю. Ты сама конфеты купила. Берте легче в кипятке искупаться, чем своим «милым дружочкам» дорогие сладости предлагать. Да она на леденец не разорится, а тут швейцарский шоколад! Пойду поужинаю. Спокойной тебе ночи.

Кузнецова убежала.

На меня напала зевота, пора было спать. Я заползла под одеяло и закрыла глаза. В тот момент, когда руки и ноги стали свинцово-тяжелыми, а из головы исчезли все мысли, до слуха долетел звук осторожных легких шагов, потом тихий скрип, шорох, в воздухе повеяло ароматом фиалки и розы…

Сон немедленно испарился. Я приоткрыла правый глаз и – в углу комнаты, где был встроенный шкаф, маячила тень. Кто-то открывал окно.

У меня неожиданно прорезался голос.

– Как вы попали в мою спальню?

Тень дернулась. И тут же, прежде чем я поняла, что происходит, запрыгнула на подоконник и раскинула руки. Я снова оцепенела. Не может быть! Это же гигантская летучая мышь! Она без колебания шагнула вниз и пропала из вида.

Секунд десять я провела в ступоре. Наконец снова обрела способность двигаться, кинулась к открытому окну и разинула рот.

Здание, в котором я находилась, имеет форму буквы «Г». Основная его часть смотрит на шумную улицу, а другая, короткая, выходит в крохотный тихий переулочек, где всего два дома: «ответвление» «Уютного уголка» и через дорогу офисное здание. Окна всех комнат гостей и хозяев отеля выходят на никогда не спящую магистраль, только окно моего временного пристанища расположено напротив офиса. То есть мне повезло, совершенно случайно я оказалась в наилучших условиях – могу спокойно спать, распахнув раму, никакого шума нет, как нет и любопытных глаз напротив. Все постояльцы живут на втором этаже, но на самом деле почти на третьем, потому что у дома, в котором расположен пансион, очень высокий фундамент. Любой человек, спрыгнувший с моего подоконника, разобьется насмерть или уж точно переломает все кости. Одним словом, я приготовилась увидеть на асфальте распростертое тело, вызвать «Скорую», но моему взору предстала иная картина.

В свете полной луны, низко нависшей над Москвой, «летучая мышь», широко раскрыв черные крылья, неспешно и почему-то стоя скользила по воздуху к учреждению напротив. Она добралась до него беспрепятственно, юркнула в открытое чердачное окно и исчезла.

Покачиваясь на ватных ногах, я пыталась прийти в себя. Летучая мышь не может иметь рост человека. И ни один из представителей племени людей не способен летать без мотора, пропеллера и еще не знаю чего. Все воздушные транспортные средства грохочут, но я не слышала даже шороха. Неужели из моего окна выпорхнул настоящий нетопырь? Зачем он явился ко мне? Что делал у меня в комнате? Хотел ограбить?

В мозгу раздался тихий щелчок, и я очнулась. Со скоростью обезумевшей белки я захлопнула окно, задернула штору, зажгла свет, подошла к гардеробу, раздвинула дверцы и внимательно осмотрела вешалки. Вроде все на месте, ничего не пропало. Да и зачем летучей мыши модные платья и бижутерия? Наборы кистей для макияжа ей тоже без надобности. Кстати, мои орудия труда по достоинству оценит только профессиональный визажист, обычным женщинам они могут даже показаться неудобными.

Я начала осматривать номер. Наконец стала на колени и заглянула под кровать. Взвизгнула и выскочила в коридор с воплем:

– Помогите!

Расположенная напротив дверь с номером «один» приоткрылась, высунулась растрепанная голова соседки Роберты Горбуновой.

– Степа, ты чего орешь?

Я подскочила к ней, вцепилась ей в плечо и начала объяснять:

– Мышь! Размер – во! Крылья – во! Морда – во! Прямо вверх унеслась! А ее мохнатый детеныш под кроватью лежит! Смотрит! Моргает! Есть просит!

Роберта закашлялась.

В ту же секунду раздался голос Берты:

– Почему на этаже горит свет?

И передо мной предстала хозяйка в простеньком байковом халате, явно сшитом еще в период развитого социализма. У Белки во времена моего детства был похожий, потом его порвали на тряпки для стирания пыли.

– Что вы делаете ночью в коридоре? – удивилась Берта Борисовна. – В это время суток положено спать.

– Меня разбудила Степа, – тут же наябедничала Роберта. – Утверждает, что к ней в окно влетела летучая мышь размером с дом.

Брови хозяйки пансиона сошлись на переносице.

– Невероятно! В Москве эти животные не обитают, их много на юге, в Крыму. И, Степанида, милый дружочек, летучие мыши маленькие. Встречаются летучие лисицы, вот те бывают размером с кошку.

– Я видела огромного нетопыря, – прошептала я. – Крылья широченные!

Берта Борисовна скептически улыбнулась.

– Необычно. И сомнительно. А-а-а, я сообразила! Сегодня вечером по какому-то каналу показывали кино про этого… ну… американский… мужчина… как же его зовут…

– Бэтмен, – подсказала Роберта.

– Спасибо, дружочек, – поблагодарила Нечаева, – Степанида, укладывайся спать, еще успеешь отдохнуть перед работой. Тебе просто чушь приснилась.

– Я видела его, как вас, – не сдавалась я.

– Ну это навряд ли, – протянула хозяйка. – Ты натура эмоциональная и, наверное, перед тем как лечь в кровать, смотрела фильм про этого… опять позабыла, как его зовут… отсюда и такие сны.

– Степа утверждает, что Бэтмен разродился, вернее, размножился в ее комнате, – противно захихикала Роберта. – Залез под кровать и отложил там яйца.

Нечаева вскинула подбородок.

– Милый дружочек, я понятия не имею, как размножается Бэтмен, но грызуны живородящие.

– Степанида говорит, что у нее под кроватью его детеныш живет, – не могла остановиться Роберта.

В глазах хозяйки зажегся нехороший огонек.

– Давайте на него взглянем.

Горбунова попятилась к своей двери.

– Не могу, я пишу контрольную, нужно к утру закончить.

Берта Борисовна хотела что-то сказать, но соседка проворно исчезла за дверью. Нечаева поджала губы, потом процедила:

– Мне придется зайти в твой номер.

– Конечно! – обрадовалась я.

Владелица пансионата решительно вошла в комнату, кряхтя опустилась на колени, заглянула под кровать, потом легла на живот, просунула руку между ножками…

– Осторожнее! – воскликнула я. – Вдруг он кусается?

Хозяйка сопя встала. В руке она держала… плюшевую собачку. Взглянув на меня, Нечаева торжественно произнесла:

– Вот он, твой летучий мышонок!

– Извините, – растерянно забормотала я, – разбудила Роберту и вас, некрасиво получилось. Но как игрушечный песик попал в мою спальню?

Берта Борисовна повертела находку, разглядывая.

– Хм, глаза у собачки горят, наверное, в живот вставлена батарейка… До тебя в этой комнате жила женщина, вероятно, она ее забыла. Может, игрушку ей дали в магазине в качестве подарка? Мне неделю назад вручили за покупку яиц зубочистки.

– Я живу тут два дня, неужели в номере ни разу не убирали? – разозлилась я. – Хорошо помню, что в контракте, который мы подписывали, указано: горничная каждый день наводит в помещении порядок.

– Она так и делает, – заверила Нечаева.

– Но под кровать прислуга, похоже, давненько не заглядывала, – укорила я ее. – Если игрушка принадлежит прежней жиличке, значит, уборщица не соизволила наклониться и посмотреть, что под кроватью творится. И вы сейчас вся в пыли.

– Спокойной ночи, милый дружочек, укладывайся и никогда не смотри на ночь телевизор, а то опять весь дом перебаламутишь, – нараспев произнесла хозяйка и направилась к двери.

Меня охватило возмущение. Берте Борисовне следовало извиниться передо мной за прислугу-лентяйку. Я часто летаю в командировки и отлично знаю: найди постоялец в любом отеле мира под кроватью в своем номере некий предмет, принадлежавший предыдущему клиенту, портье бы не знал, куда деваться от смущения и бормотал бы что-нибудь вроде: «Простите за недоразумение. Разрешите предложить вам бесплатный завтрак». И потом непременно в номере обнаружились бы букет цветов, коробка конфет или ваза с фруктами. Нечаева же сейчас отправляется спать, даже не сказав мне: «Извини».