Читать книгу Сказки для Яна - Дарья Эпштейн - Страница 7

Представьте себе небо. Летнее небо, по которому медленно, с достоинством плывут облака. Представьте себе птицу. Она парит в небе, широко раскинув крылья, ветер и воздушные потоки щекочут перья на ее шее. Иногда птица кричит от радости и полноты ощущений. Иногда она смотрит вниз, на землю.

А на земле расстилается королевство. Отсюда, с высоты, оно похоже на лоскутное одеяло, кое-как брошенное на смятую кровать. Оно стелится по холмам, по долинам, складками деревенек сбегает с гор, и реки пересекают его, будто затейливые швы.

В самом его сердце сверкает белизной столица – город Карадос-на-Хине, и рукава судоходной Хины обнимают его с двух сторон. Птица спускается ниже. Теперь ей видны высокие городские стены, а за ними – крыши домов и улицы, мощеные черным камнем. По улицам спешат пестро одетые люди, цокают копытами лошади, грохочут телеги и кареты. На главной площади перед королевским дворцом бьет высокий фонтан. Но птице не нужно в город. Она сворачивает влево, к лесу, что тянется почти от самой реки и почти до самых холмов. Она летит над верхушками деревьев, вглядывается в их листву, замечает в ветвях мелких лесных зверьков. Вдруг, совсем неожиданно, внизу появляется озеро. На его берегу, но не у самой воды, а чуть дальше, стоит маленький деревянный домик с двускатной крышей. К его стене прислонена лестница, а на лестнице балансирует девушка в рабочем комбинезоне и подкрашивает вывеску.

Птица приземляется здесь. Она садится на прибрежный песок и громко кричит. Девушка на лестнице оборачивается и улыбается. Тогда птица скребет лапами землю, низко, как в поклоне, наклоняет голову, и превращается в молодого человека, сидящего на корточках.

Он поднимается на ноги, оглядывает домик и довольно потирает руки.

– Ну что, можно открываться? – спрашивает он.

– Пожалуй, можно, – отвечает девушка.

В лавке начинается новый день.

Может показаться, что самая середина леса – далеко не лучшее место для торговли. Но весь вопрос в том, чем именно вы собираетесь торговать. Есть такие вещи, которые можно покупать и продавать только в маленьких деревянных домиках в глубине леса. Например, волшебные книги (издание новое, дополненное, с цветными картинками), магические амулеты (осторожно, искрят!), сказочное оружие (пользоваться с аккуратностью) и – по вторникам – имбирное печенье. Иными словами, лавка «Зелья и прочие товары» расположена именно там, где надо, и именно там, где ее будут искать. И если мы снова оторвемся от земли и посмотрим на лес сверху, то увидим, что к ней очень быстро кто-то приближается. А это значит, что скоро произойдет что-то интересное…

Леший Серега с самого утра был не в настроении. Впрочем, он всегда был не в настроении с утра. И, если уж быть до конца честным, то он вообще всегда был не в настроении.

Серега работал археологом. На окраине леса, с той его стороны, что не примыкала к реке, когда-то было поселение. Никто (за исключением пары-тройки эльфов, но их не слушали) толком не знал, кто здесь жил и как. Поселенцы оставили после себя группу стоящих камней, которую при некотором усилии воображения можно было принять за круг, и череду могильных курганов. И если круг находился на открытой поляне, то курганы тянулись в лес, а это значило, что без специального разрешения леших ничего раскапывать нельзя.

Договориться с ними было трудно. Ко всему, что касалось лесов, эти ребята относились очень серьезно. Настолько, что когда люди собирались что-то делать на лесных территориях, к ним обязательно присоединялся сотрудник-леший, который одновременно и помогал, и следил, чтобы все было в порядке.

Серега не был единственным археологом среди леших. Но так получилось, что в этот раз он был единственным лешим среди археологов. И это его совсем не радовало. Ранним утром он, как обычно, поднялся на холм, на работу. Первый час все шло как всегда – в земле не было ровным счетом ничего – ничего захватывающего, удивительного, неожиданного, ничего из того, ради чего он стал археологом. Серегино настроение совсем испортилось, и тут из холма вдруг что-то блеснуло. Серега ахнул. А когда раскопал это что-то наполовину, ахнул снова, на этот раз куда тише. Потом огляделся и сделал то, чего не сделал бы ни один добросовестный археолог: сунул находку под куртку. Очень быстро он спустился вниз, отпросился с работы и торопливо, вприпрыжку, умчался в лес.

Серега шел в лавку «Зелья и прочие товары».

– Ого! И откуда здесь у нас ЭТА штука?

Три головы склонились над лежащим на стойке предметом. На лицах читалось недоумение. Предмет был золотым, блестящим и пузатым, хоть и несколько помятым. При большом желании и некоторых магических способностях на боку можно было различить нечеткую надпись.

– Вот дела! Алика, я-то думал, ты мне объяснишь. Я глазам не поверил, когда ее нашел.

Девушка в черном комбинезоне аккуратно приподняла предмет и принялась поворачивать его так и этак.

– Да уж… – произнесла она. – Странно. Я даже затрудняюсь сказать, откуда она изначально… Нужно в энциклопедию заглянуть.

– А может, просто потереть? – предложил третий участник беседы. Это был тот самый юноша, которого мы видели еще птицей.

Алика и Серега воззрились на него в негодовании.

– Потереть? – переспросила Алика. – Финист, ты это серьезно?

– Ну да, а что? Сразу все узнаем, из первых рук.

Алика вздохнула.

– Ну да-а, – протянул Серега. – То есть, я стащил лампу у археологов только для того, чтобы джинна из нее выпустили не они, а ты.

– Да может, там и нет никого. Она же сколько лет тут валялась. Если бы в наших краях объявился настоящий джинн, мы бы об этом знали, разве нет?

– Зависит от обстоятельств, – возразила Алика. – Но я совсем не готова с ним встречаться. Сомневаюсь, что сидение взаперти сделало его душой компании. Скорее всего, он будет зол. Очень.

Трое снова посмотрели на лампу.

– Так, – сказала Алика. – Я схожу за книгой, а вы пока ничего не делайте, ладно?

– А можно нам все-таки сделать кофе? – спросил Серега.

– Можно. Но больше – ничего.

Ребята кивнули. Алика нырнула за занавеску, в маленькую комнатку, бывшую одновременно и кладовой, и кабинетом, и библиотекой. Здесь стоял стол, привезенный Финистом из какой-то восточной сказки, и стул, сколоченный им же из сосновых досок. Стены комнатки были расчерчены полками, на которых громоздилась всякая всячина, от книг до странных полупрозрачных склянок. Алика подтащила стул и потянулась к самой верхней полке. Пальцы нащупали корешок книги…

И тут домик тряхнуло. Алика оступилась и рухнула вниз, сверху на нее посыпался хлам с полок. За занавеской кто-то завыл. Девушка нащупала что-то, напоминающее дубинку, и выскочила в зал.

Серега прятался под стулом. Финист, ставший птицей, сидел на карнизе. Волшебная лампа валялась на полу и выглядела подозрительно пустой.

– Та-ак… – сказала Алика.

– Это случайно получилось! – донеслось из-под стула. – Финист полез за кофе и задел лампу… А потом еще раз…

Птица спрятала голову под крыло.

– Чудесно. И где джинн?

– Понятия не имею, – ответил леший.

– Превосходно. Может, вылезешь из-под стула?

– Только после того, как ты положишь вантуз.

– Что?.. А. – Алика, наконец, посмотрела на предмет, который держала в руках.

– Пойми меня правильно, я знаю, что виноват, и даже готов понести наказание, – объяснил Серега, по прежнему из-под стула. – Но перспектива получить вантузом кажется мне слишком унизительной.

Алика улыбнулась. На Серегу решительно невозможно было долго сердиться. Грозное оружие скрылось под прилавком, и леший, наконец, выкарабкался из укрытия. Он потянулся было к лампе, но Алика его остановила.

– Пока не трогай. Финист, давай тоже сюда. И прими, пожалуйста, человеческий облик, горе мое. Та-ак…

Она огляделась. Ничего не сломано (удивительно!), ничего не разбито (невероятно!), только магические амулеты пощелкивают и немного искрят. Алика посмотрела на пристыженных мальчишек и приняла решение.

– Далеко от лампы джинн не уйдет, это факт. Будем его искать.

Ребята застонали.

– А что делать? Если джинна не приструнить, он таких дел натворит, ни одно королевство не выдержит.

– Да он же нас проглотит и не заметит! – возмутился Финист. – Сама говоришь, он злющий.

– Не ной, – оборвал его Серега. – Никто тебя глотать не станет, ты оборотень. Только перьями подавишься.

Финист фыркнул.

– Ладно, я понял. Я лечу и ищу его с воздуха, а Серега шуршит по лесу. Или что вы, лешие, там делаете? Так, да?

Алика молча кивнула. Финист глубоко и безнадежно вздохнул, взмахнул рукой и превратился в птицу. Серега посмотрел на него, потом на Алику.

– Что, прямо сейчас? А кофе?

– Получишь, когда вернешься.

Ребята ушли. Убедившись, что они уже достаточно далеко, Алика вышла и прикрепила на дверь картонку с надписью «Закрыто». Потом она задвинула ставни на окнах и зажгла керосинку. Вернулась в кладовую, раскопала среди упавших вещей энциклопедию, разложила ее на стойке и прочла несколько страниц под буквой «Д» (Джинны) и буквой «Л» (Лампы волш., см. Аладдин). Наконец, она поставила вариться кофе. Если бы за ней кто-нибудь наблюдал, он бы заметил, что Алика очень старается не замечать лежащую на полу лампу.

Снаружи началась гроза. Капли дождя бились о крышу, словно пытались вколотить домик поглубже в землю. Порыв ветра с разгона ударился в окно, ставни задрожали, Алика обернулась и случайно посмотрела на лампу. Лампа блестела.

– Ну ладно, – сказала Алика в пустоту.

Она подошла и осторожно взяла лампу в руки.

– Ты здесь, я знаю, – проговорила Алика. – Выходи. Не заставляй меня это делать.

Лавка ответила настороженной тишиной.

– Мне этого совсем не хочется.

По-прежнему тихо. Алика покачала головой.

– Ладно. Помни, ты сам напросился.

Она энергично потерла лампу. Пламя в керосинке мигнуло, воздух на секунду стал тяжелым и вязким, запахло гвоздикой, и…

… пшшш!

На полу возникло тощее грязное существо. Одето оно было только в ветхие шаровары, длинные спутанные волосы спадали из-под тюрбана тускло-серым водопадом, а борода превратилась в сплошной колтун. Джинн (а это был он) сидел, обхватив себя руками за колени. Он мелко дрожал и всхлипывал.

Алика стояла с открытым ртом, не веря своим глазам.

– Ты – раб лампы?!

Джин поднял голову и посмотрел на нее:

– Я… Тысячи лет… Где я? Когда я?

– Ты?.. Ты сейчас. – Алика собралась с мыслями и добавила: – Не бойся. Ты среди друзей. Бедняга…

– Он просидел в лампе три тысячи лет, представляете? Это значит, что он – один из первых «рабов лампы», а о них вообще почти ничего не известно, их никогда толком не изучали. Нужно обязательно рассказать о нем Эсфири!

Серега и Финист обменялись мрачными взглядами. Они только что вернулись, усталые и насквозь промокшие, и обнаружили сияющую энтузиазмом Алику. А еще ребята поняли, что можно было вообще никуда не ходить. Теперь оба сидели, завернувшись в пледы и насупившись, и даже превосходный горячий кофе не улучшал их настроения. Хотя, конечно, с ним было теплее.

– Вот скажи мне, Алика, и стоило ли выгонять нас под дождь, чтобы сделать то, что я предложил с самого начала? – пробурчал Финист.

Алика смутилась.

– Ну, если честно, я до последнего момента не была уверена, что стоило тереть лампу. Тут такое дело… По правилам, джинн должен был предстать перед хозяином, когда его вызвали, но он просто… сбежал. Это было странно. С другой стороны, во всех легендах говорится, что хозяином джинна может стать любой человек. Человек, понимаете? Про оборотней и леших там ни слова не сказано. И еще. Джинны, как известно, не могут причинить вред тому, кто их вызвал, а вот насчет всех остальных не очень понятно. – она посмотрела на мрачных мальчишек и добавила – Ладно, ребят, я же не знала, что погода настолько испортится!

Серега фыркнул. Потом чихнул. Алика тут же долила ему дымящийся кофе. Вид у нее был виноватый, и леший сменил гнев на милость.

– Да уж… – проворчал он. – И куда же ты в итоге подевала свое сокровище?

Алика неопределенно махнула рукой:

– А… Да… Маргарита зашла, очень кстати. И я поручила Мустафу ей. Они наверху, кажется, если не ушли никуда.

Серега одобрительно кивнул. Маргарита была маленькой старушкой, которая жила в избушке на окраине леса. Горожане считали ее выжившей из ума ведьмой, но на самом деле она не умела колдовать. Зато очень хорошо умела вязать, шить и обрабатывать раны. Маргарита была обычным человеком. Избушку, в которой она жила, когда-то построил ее муж, охотник, как временное жилье на зимний сезон. Едва наступали холода, он и Маргарита переезжали туда, и возвращались в город только с приходом весны. Но однажды, особенно морозным днем, ее муж не вернулся с охоты. Не вернулся он и на следующий день, и через неделю. Маргарита ждала. Она ждала до прихода весны и всю весну, и все лето, а потом еще осень и снова зиму. Но он так и не пришел. И Маргарита постепенно состарилась в своей избушке. Горожане забыли о ней, а лесные жители приглядывали за одинокой старушкой и следили, чтобы она ни в чем не нуждалась. Когда в лесу появилась лавка, Алика и Финист взяли заботу о Маргарите на себя.

– Подожди-ка, трехтысячелетнего джинна правда зовут Мустафа? – спросил Финист.

– Ну, нет. Просто у него очень длинное имя, невозможно выговорить. Маргарита придумала назвать его Мустафой.

В глубине лавки кто-то тяжело затопал, и из подсобки в зал вышла сухонькая старушка. Ее лицо почти полностью состояло из морщинок, из-под густых бровей подслеповато щурились добрые глаза. Она улыбнулась (морщинки задвигались) и сказала:

– Пришли, внучки, добры молодцы. А мы заждались уже. Вот, посмотрите, какого красавца я вам веду.

Занавеска медленно отодвинулась. На пороге стоял джинн, все такой же тощий, но чисто вымытый, аккуратно подстриженный и сильно помолодевший. Одет он был в штаны и рубашку Финиста, которые висели на нем, как на вешалке. Джинн оглядел собравшихся, потом подошел прямо к Алике и церемонно поклонился:

– Моя госпожа.

Мальчишки расхохотались. Алика покраснела.

– Что? Почему? Да ну, какая я тебе госпожа!

– Ты взяла лампу и вызвала меня, – очень серьезно объяснил джинн. – Теперь я буду тебе служить.

Серега издал жалобный стон и сполз со стула. Финист пролил на себя кофе.

– Не волнуйся, деточка, – сказала Маргарита. – Ему скоро надоест.

Не тут-то было. Мустафа оказался очень внимательным и предупредительным джинном. Он выбрал себе уютное местечко в подсобке, обложился книгами и изучал время и место, в которых оказался. Но стоило Алике приняться за какое-то дело, джинн тут же вскакивал и пытался сделать все за нее. Он начистил магические амулеты так, что они сверкали. Он прибрался в подсобке и расставил все предметы по полкам, попутно смахнув с них пыль. Он вымыл всю посуду и склеил разбитые чашки.

Сначала Алика смущалась. Потом досадовала. И в конце-концов рассердилась.

– Это просто невозможно! – взвыла она, когда Мустафа мягко отобрал у нее турку и сам встал к плите. – Мустафа! Прекрати сейчас же!

Джинн испуганно замер с туркой в руке.

– Чем я прогневил мою госпожу?

– А-а-а-а!!! – Алика уронила голову на руки. – Я никакая не госпожа! Хватит!

– Ты взяла лампу и вызвала…

– Да, я знаю! Но это было… случайно! – Алика попробовала успокоиться. В конце концов, джинн ни в чем не виноват. Он просто… назойливый зануда. – Слушай. Я совсем не хочу быть твоей госпожой. И я не хочу, чтобы ты мне все время помогал! То есть, спасибо тебе большое, что вымыл посуду, и вообще… Но больше – не надо. Я буду все делать сама. Я должна все делать сама, понимаешь? Не нужно мне служить, – она набрала побольше воздуха и закончила: – Ты свободен.

Алика ожидала вспышки света, землетрясения, голоса с небес – всего, что угодно, кроме того, что произошло. Джинн грустно улыбнулся.

– Ты не сможешь меня освободить, госпожа.