Читать книгу Песнь Гнева - Дарья Кадышева - Страница 8

Алистер Куврата беспокойно оглядывался по сторонам, стоя посреди узкого переулка. Его пальцы нервно теребили четки с круглыми красными бусинами и символическими подвесками. В минуты своего одиночества он выглядел взволнованным, чего не мог показать на публике. Но нервничал он не из-за предстоящей встречи, а скорее потому, что позволял изредка себе побыть самим собой, переступать с ноги на ногу, стуча каблуками, ворочать руками мелкие предметы, долго думать над чем-то. Мысли, которые крутились у казначея в голове, были тревожными.

Вонь, исходившая из каждой щели домов и ближайших сточных канав, вызывала головную боль. Но Алистер терпеливо ожидал, заставив себя привыкнуть к грязи и запахам. Он разглядывал стоящий напротив невзрачный бордель с облезшими стенами и заляпанными окнами. В дневное время суток он был закрыт, но к вечеру оживлялся благодаря присутствию не слишком красивых, но очень дешевых девиц и небогатых клиентов. Это заведение разительно отличалось от других домов удовольствий, предлагающих развлечения на любой вкус, которые можно было встретить в более богатых районах города. Неподалеку от борделя расположился сиротский приют, где дети играли перед самим входом, пачкаясь и попадая под ноги прохожим. Их было просто некуда больше вывести подышать свежим воздухом. Однако казначею казалось, что уж лучше сидеть в тесном затхлом помещении, чем бегать по всем этим нечистотам, стекающим прямо по улице, да еще и возле здания с таким сомнительным назначением. Столичные окраины – часть города, которая казалась особенно отвратительной после всего блеска и ярких красок городского центра.

Заметив в конце переулка стройную фигуру, Алистер разом перестал шататься и дергать четки. По своему обычаю он скрестил руки на спиной и втянул живот. Фигура приближалась к нему медленной осторожной походкой, выбирая себе дорогу среди сточной грязи, облепившей весь тротуар в переулке. Наконец человек вышел из тени, отбрасываемой балконами близстоящих домов.

– Не прячьте четки. Никогда бы не подумал, что вы являетесь религиозным человеком, – сказал он.

– Матерь Света… Да-да… – протянул Алистер и показал ему руку с четками. – Это – расходящиеся лучи солнца, а это – комбинация из трех зеленых листочков. Примитивные символы, которым люди могли поклоняться и во времена царствования древних богов. Меняются лишь имена, количество, а предназначение остается неизменным.

– Похоже, что это никому не мешает. Вы правы, по сути. Матерь Света объединила в себе тех четверых богов, коих почитали раньше лутарийцы, – заметил человек.

– Только не говорите подобного служителям церкви. В последнее время они как с цепи сорвались.

– Церковь частенько срывается с цепи. И это зависит не от толщины цепи, а от того, кто эту цепь держит.

Алистер глянул на человека исподлобья, улыбнулся и убрал руку назад.

– Я не религиозен. По крайней мере, не более, чем вы.

– Давайте отставим в сторону философские беседы и перейдем к делу, – человек поднял глаза наверх. – Интересное вы, однако же, выбрали место. Теперь придется все время задирать голову в ожидании того, что кто-нибудь выплеснет сюда содержимое своего ночного горшка.

Куврата снова улыбнулся.

– Ну так отойдите в сторону. Не стойте под балконом.

Человек опустил голову и бросил на казначея короткий взгляд. Взгляд, в котором на мгновение проскользнула неприязнь, но Алистер успел ее заметить. Действительно, он выбрал не самое приятное место для встречи, переулок в одном из бедных кварталов на окраине Велиграда. Но так было меньше шансов, что их кто-нибудь увидит вместе. А Куврате была важна конфиденциальность этой встречи.

– Вы сделали то, о чем я просил? – спросил человек.

– Я думаю, мне удалось посеять в ней зерно сомнения, – ответил Алистер.

Человек поджал губы и отвернулся от уродливого, усеянного шрамами лица казначея. Он сделал вид, что смотрит на оживленную улицу в конце переулка. Алистер буквально чувствовал это отвращение. Конечно, что еще можно было ожидать от персоны, ценящей красоту и самой обладающей видной наружностью.

Человека звали Архип Велоров. Его мать приходилась родной сестрой Мстиславу Гневону, которую тот выдал за зажиточного боярина, бывшего ему близким другом. Таким образом, Архип являлся двоюродным братом князя. Это был молодой и своенравный мужчина. У него были темно-зеленые глаза и каштановые волосы, совсем как у его брата. Только он обладал более высоким ростом, худощавым телосложением и более нежными чертами лица. Однако находились люди, которые утверждали, что Архип очень уж похож на молодого Твердолика. Куврата не мог с этим поспорить – во внешности Архипа Велорова действительно было что-то такое, отсылающее к юному князю, такому же гордому и амбициозному.

Архип был дипломатическим советником, он путешествовал по Великой Земле, общаясь с правителями других стран от имени князя. Умный и жадный, он презирал бедность и очень высоко ценил свое положение, однако ему всегда хотелось больше. Архип завидовал кузену. Но с правилами наследственной монархии он ничего не мог поделать.

– И что она сказала? – спросил Архип

– Измены супруга – это удар для каждой женщины, особенно для той, которая посвятила себя всю ему и детям. Ей сейчас нелегко.

– Она ничего не сказала, да? – хмыкнул Архип, поправляя свой черный, расшитый золотистыми нитями дублет.

Волосы его были растрепаны, а на плечах покоился дорожный плащ с вымазанным в грязь подолом. Куврата отметил, что Архип все же попытался скрыть свою личность, когда направлялся сюда. Впрочем, он не слишком старался, иначе решил бы поменять свою роскошную одежду под плащом на более простую. К слову, Алистер тоже облачился в неприметный плащ, оставив лишь свои привычные сапоги на маленьком каблуке, без которых уже нигде не мог обходиться.

– Что она может мне сказать? Но уверяю вас, я видел, что она задумалась.

– Вы умеете, Алистер, нашептать всякого на уши, – отозвался советник. – Однако как я могу быть в этом уверен?

– Вам придется поверить мне на слово. Так или иначе, Есения примет правильное решение и встанет на вашу сторону. Но пройдет много времени, прежде чем вам удастся осуществить ваш замысел.

Архип Велоров сощурил глаза, размазывая сапогом грязь под ногами и морщась.

– Наш замысел, Алистер.

– Разумеется, – казначей сделал легкий поклон головой. – Но как вы помните, я всегда держусь в тени.

Архип встряхнул густыми волосами и кашлянул, прикрывшись ладонью.

– Сколько вы хотите? – бросил он.

– Вполовину больше того, что вы мне обещали.

– Вы с ума сошли?!

– Я казначей. И я смыслю многое в золоте. Раз вы решились пойти на это, то моя помощь обойдется вам по справедливой цене.

– Тогда я могу в любом случае рассчитывать на ваше молчание?

– Я всегда держу свое слово.

– Прекрасно.

Архип вздохнул и, достав из кармана толстый кошель, протянул его казначею.

– Здесь немного меньше того, что вы запросили, – сказал он. – Остальное получите, когда Есения сыграет свою роль в нашей игре.

Алистер удовлетворенно кивнул, принимая кошель.

– Желаю вам удачи, – сказал он и, поклонившись, направился к концу переулка.

Архип долго стоял на месте, провожая казначея взглядом, а затем развернулся и пошел в противоположную сторону, не переставая, однако, поглядывать с подозрением на балконы и окна домов переулка.

***

Над просторной залой медленно покачивалась люстра, бросая вниз свет сотни толстых белых свечей. Гобелены на стенах, изображающие сцены охоты, княжеских коронаций, балов и знаменитых битв, покрывали почти весь периметр залы. Огромные, длинные витражные окна тянулись до самого потолка. Большой камин, изукрашенный резными фигурами различных животных, занимал противоположную от толстых дубовых дверей стену.

Зал Совета был, пожалуй, вторым по просторности и величию помещением после Тронной залы. Здесь собирались исключительно члены Высшего Совета, а в остальное время зала пустовала. Это не мешало прислуге почти каждый день проводить уборку.

Огонь в камине горел живо и ярко. За окнами начинало смеркаться. За длинным столом сидело пятеро. Во главе стола расположился Твердолик. По правую от него руку сидел Витольд фон Андро, хозяин Яримы и Долины Антанги, полноватый человек чуть старше князя с густыми усами и высокими залысинами. Везде, где только мужчина-дворянин мог носить украшения, он был обвешан золотом. Далее рядом с ним сидел Милян Тит – молодой боярин, рано лишившийся отца. В наследство Миляну досталась вся Сэрабия. Это княжество последним присоединилось к Лутарии.

По левую руку от Твердолика сидел Анисим Ипатов. Его княжество, Стронница, было обширной территорией на юге Великой Земли, с развитым хозяйством и залежами руды, серебра, и золота. Хозяин Стронницы был высоким и тучным стариком с красноватым лицом и косматыми бровями. Удивительно, но он, не просыхающий пьяница и развратник, умудрялся вот уже сорок лет держать на плаву все княжество.

Возле Анисима Ипатова сидела Злата Василиск – хозяйка Лебединых Земель. Женщина пожилого возраста, получившая бразды правления от своего покойного мужа. У нее была изящная шея, длинные седые волосы, собранные в толстый пучок, большие светло-голубые глаза. Единственный сын Златы страдал слабоумием, но это не помешало ему удачно жениться и родить наследников. Однако же вполне здоровые внуки Златы также не оправдали надежд – старший отправился путешествовать на Север, средний влюбился в эльфийку и поселился в Грэтиэне, а младший был еще слишком мал, чтобы стать боярином Лебединых Земель.

Твердолик, появившийся в Зале Совета последним, немного помедлил, прежде чем начать говорить.

– Я вызвал вас всех сюда по крайне важному вопросу, – сказал он. – Связанному с побегом Катэля Аррола.

Главы княжеств поддались вперед, показывая, что внимательно слушают князя. Пан Анисим икнул.

– Не ходя вокруг да около, я предлагаю собрать силы всех княжеств и плыть на Пирин`ан Дарос. Люди должны нанести первый удар и не дать Катэлю восстановить Орден.

– Что говорят маги? – спросил Витольд фон Андро.

– То же, что и всегда. Катэля нужно остановить. И лучше всего это сделать, заручившись поддержкой княжеств и других государств.

– Другие государства, ха, – хмыкнула Злата Василиск. – Сапфировый Оплот тесно связан только с княжествами. Остальные откажутся.

– Если мы их не попросим, – добавил Витольд фон Андро.

– Ну хорошо, а что известно еще? Кроме того, что он сбежал, – Милян Тит дернул плечом. – Нам необходимы подробности. Аррол безумен и силен, но он мало что может против мира без своих последователей.

– Практически все стражники Неблагого Двора, следившие за тюрьмой, убиты, но несколько выжили и смогли выбраться, так они все и рассказали, – проговорил Твердолик. – Один из них был подкуплен последователями Катэля. Разрозненный недавно до основания Ордена Аррола может легко восстановиться, ведь часть адептов после Битвы при Мертвых холмах была заключена в тюрьму вместе с Катэлем, часть бежала, и только одна треть погибла или была казнена.

– В Орден Аррола входили могущественные маги, – сказала Злата. – Если Катэль планирует восстановить его, беды не миновать.

– Более того, моя дорогая Злата, два дня назад из Тиссофа пришло письмо от магов Оплота. Они узнали, что стороне Катэля есть наемники.

– Чем он будет им платить? – спросила Злата.

– Теми сокровищами, что остались в Сэт`ар Дарос, – ответил Твердолик. – Там хранилось много бесценных эльфийских реликвий.

Анисим Ипатов презрительно фыркнул.

– Ничего для этого подонка не свято.

– Что еще есть у Катэля? – спросил Милян.

– Нечисть. Колдуны и ведьмы Великого Ковена. Не стоит забывать и об учениках Катэля, о некоторых его соратниках и о многочисленных големах.

– Големах? – недоуменно переспросил пан Анисим. – Это что еще за «големах»?

– Големы. Существа, сделанные из глины и оживленные с помощью высшей магии, – пояснил Твердолик. – Еще в молодости Катэль демонстрировал уникальные способности в создании големов. На одного голема требуется целый месяц, а Катэль мог соорудить и слепить его всего за несколько дней.

– Да уж, – протянул Милян.

– И как вы себе это представляете? – спросила Злата, вздернув подбородок. – Побросать все позиции на фронтах возле Раздолья и всей толпой нестись на войну с Безумцем? Это даст королю Славлену время для отдыха и последующего нападения на княжества.

– Сейчас проблемы с мятежниками нас должны волновать меньше всего, – отвечал Твердолик. – Я не говорю, что нужно отзывать войска с границ. Достаточно лишь той части, что мы сможем набрать из основных единиц армии и ополчения.

– Ополчение? – хмыкнул пан Анисим. – Люди все еще помнят эту историю с гибелью эльфьих островов. Они помнят, несмотря на то, что прошло столько лет, какими извращенными были деяния эльфьего колдуна и его приспешников. Матери не захотят посылать своих мужей и сыновей на верную смерть и взбунтуются. Бабий бунт, то бишь.

– Уклонение от призыва в армию карается сурово. Они не станут укрывать мужчин, зная, что за это их поведут на эшафот.

– Либо виселица, либо участь жертвы Катэля, – сказал Милян. – Ваша Светлость, Анисим прав. Пользоваться силами ополчения в то время, когда мы не знаем, что нас ждет на самом деле на островах… Не проще ли послать туда несколько отрядов? Чтобы они разведали обстановку.

– И ты не боишься за сохранность этих отрядов, Милян? – подал голос Витольд. – Я считаю, что идея нашего мудрого князя стоит обсуждения. Верно, мы не знаем, что нас ждет на островах. В виду тех данных, кои были получены из Тиссофа, мы должны быть во всеоружии. Я за то, чтобы задействовать тысячу человек основных войск и с тысячу добровольцев из ополчения.

– Вам не кажется эта цифра слишком большой? – спросила Злата.

– Даже маленькой. Напомню, что ополчение будет состоять только из добровольцев.

– Никто не явится на призыв добровольцем. Придется вырывать людей силой из своих деревень.

– Я вас умоляю, сударыня. Несколько сотен горячих юнцов и отважных патриотов наберется точно.

– Мы не можем рисковать таким большим количеством людей.

– Да этого количества и в один полк не собрать. Твердолик, чего же вы молчите?

Не встревавший до этого в спор князь положил руки на стол, переводя взгляд с Витольда на Злату.

– Я не задействую ополчение, – произнес он. – Пока что. Достаточно будет лишь одной дивизии, внутри которой будут сформированы пехотные отряды и конница.

– Дивизии? – охнул пан Анисим. – Какого уда…

– Изволь, Анисим, выражаться более уместно, – перебил его Твердолик с упреком в голосе.

– Не серчайте, княже. Я лишь хотел сказать… показать… Показать свое удивление.

– Ты считаешь, что шесть тысяч человек – это много?

– Ну… Ну как бы…

– Как бы нам не пришлось отправить еще больше людей на острова. Дело очень серьезное. Поэтому я предлагаю сразу взяться за него, используя все наши силы.

– То есть шесть тысяч человек вы отправите первыми умирать? – спросила Злата, сморщив нос.

– Мы знаем, кто такой Катэль. Мы знаем, на что способен Орден. Но мы не знаем точно, сколько их. Нам нужно по возможности взять их количеством.

– Вы говорите о воинах, что станут сражаться на стороне Ордена. Их может быть там как сотни, так и тысячи.

– Тогда считайте тех шесть тысяч человек хорошо вооруженным отрядом разведки.

Злата смолкла, поджав губы.

– Еще что-нибудь? – спросил Твердолик у остальных. – Предложения касательно количества и рода войск, которые мы первыми отправим на Пирин`ан Дарос. Прошу вас, высказывайте их.

– А что насчет остальных? – подал голос Милян. – Ардейнарда? Тмаркета? Реслании?

– У последних никудышная армия. Видал я этих ресланских сосунков – ничего не могут, даже поднять свой…

– Анисим, – проговорил Твердолик, прикрыв глаза.

– Покорнейше прошу прощения, княже.

– Прощаю, пан.

– Допустим, от Реслании и Тмаркета толку нет, – вновь произнес Милян. – Державы маленькие, и земли нет, и людей нет, соответственно и приличных воинов тоже… А вот что насчет Ардейнарда? Их регулярная армия включает более пятидесяти тысяч хорошо подготовленных солдат. Быть может, они согласятся подкинуть тысячу-другую? Или сразу пять. Тогда у нас будет больше людей, а соответственно больше возможностей. Мы встретим Орден уже в полной уверенности того, что сумеем выстоять против него.

– Заручиться поддержкой Ардейнарда было бы кстати, – сказала Злата. – Но этого недостаточно. Потребуются еще воины.

– Кто еще с нами в союзе?

– Насчет союза не уверен, но северяне… – начал Витольд.

Пан Анисим громко рассмеялся, откинувшись в кресле. Из глаз брызнули слезы.

– Ох, не смеши меня так, мой друг Витольд! Насчет союза он не уверен, – успокоившись, весело сказал он. – Они перехватят нашего гонца, который не успеет даже до гор добрести, сварят его, съедят и пришлют нам ожерелье из его костей. Не будь таким наивным.

– Север не так жесток, как ты думаешь, Анисим, – сказала Злата.

– Ну да, ну да. То, что твоего внучка там хорошо приняли, еще не значит, что северяне вступят в союз с княжествами.

– У нас есть илиары, – не дрогнув, произнесла Злата.

Повисло недолгое молчание.

– Злата, – позвал князь. – Мы не будем просить помощи у илиаров.

– Но если мы объединим свои силы, то получим впечатляющий результат. Это благая идея.

– Эта идея нам не подходит, – отрезал князь. – Илиары, я уверен в этом, пошлют свои войска на острова и без нашей просьбы. Они видят в Катэле угрозу. А нам лишь нужно оказаться там раньше них.

– Что за вздор! – воскликнула Злата. – Это не глупые мальчишеские игры, в этом деле нет места для соперничества.

– Оно будет. Со стороны каждого лутарийского солдата, равно как и каждого легионера из Китривирии.

– В любом случае, если люди и илиары встретятся на островах, они должны будут соблюсти нейтралитет. Мы не можем перебить друг друга на радость Ордену.

– Ууу… – протянул пан Анисим. – Приспешники Аррола так любят убивать сами, что явно не обрадуются, если выйдет так, как ты сказала.

Злата смирила его испепеляющим взглядом.

– Твердолик, – обратилась она к князю. – Подумайте об этом. О нейтралитете.

– Пока рано, – тот поднял ладонь, словно отказываясь от слов Златы. – Но идея о том, что нам следует просить помощи Ардейнард, мне нравится. Мы так и поступим.

– Мы не должны забывать и том, кто такой Катэль и что он может, – сказал Витольд. – Пока он жив, мы никогда не покончим с ним и Орденом. А убить его, как вы знаете, невозможно.

– Касательно судьбы Катэля, вы можете не тревожиться, – ответил князь. – Я уже занимаюсь этим.

– И как же? – фыркнула Злата, недовольная тем, что ее предложения никто не поддерживает.

– Ни о чем пока не могу сказать. Этот вопрос решают мои доверенные люди.

– Не обошлось без Милована Свартруда?

– Он принадлежит к их числу, это правда, – терпеливо ответил Твердолик, давно не обращая внимание на едкие нотки в голосе строптивой хозяйки Лебединых Земель.

Хватка у нее сильнее, чем у покойного мужа, но у нее был слишком острый язык… Иногда князь жалел о том, что его прадед пожелал выпустить указ, после которого женщины во многом получили такие же права, как и мужчины. Однако в противном случае вместо Златы сейчас бы сидел ее слабоумный сын. Она перестанет возглавлять свое княжество, когда подрастет ее младший внук, а этого осталось ждать недолго. Вот тогда князь вздохнет спокойно, ведь женщинам не было места в политике.

– Я пошлю письмо герцогу Дилрою с просьбой присоединиться к нам в борьбе с Орденом, – решил Твердолик. – А мы, не дожидаясь их ответа, будем готовить войска и корабли. А теперь нам нужно обсудить детали.

Злата едва заметно вздохнула, не подавая вида, что ее злит происходящее. Ее никто не слушал. Ее идеи отвергали. Это задевало гордость Златы, к тому же ей не терпелось избавиться от общества глав княжеств, каждого из которых она по-разному презирала. Ей предстояло задержаться в ненавистной столице еще на пару дней.

***

Гул башенных часов, отбивающих полночь, доносился с улицы через открытое окно. Твердолик покинул кресло и расстегнул украшенный самоцветами пояс. Распахнув камзол, он направился к кровати. Он знал, что в Ардейнарде коронованные особы не должны были одеваться и раздеваться сами: каждый предмет одежды надевал и снимал специальный человек. Церемония туалета могла занять час времени, и Твердолик был рад, что именно эту традицию княжества не переняли у ардейнардцев. Хотя все, что касалось обычаев во время обедов и светских приемов в Лутарии, было следствием огромного влияния ардейнардской культуры.

Вдруг в закрытую дверь кто-то постучал. Твердолик запахнулся обратно в камзол, подошел к двери и отворил ее. Перед ним стояла Есения с растрепанными волосами и искусанными в кровь губами.

– Есения, – удивился Твердолик.

Он не ожидал ее увидеть в своих покоях. С давних пор они с княгиней спали отдельно друг от друга, ибо князь ценил свое редкое одиночество и предпочитал спать один. Он не понимал, что заставило его супругу прийти в столь поздний час.

– Я слышала, давеча вы просили совета у своих бояр, – сказала она. – Вы позволите мне войти?

– Прошу.

Твердолик, хоть и с большой неохотой, отошел, пропуская княгиню в покои.

Есения вошла и бросила долгий взгляд на еще заправленную постель. Она обернулась к князю.

– К чему вы пришли? Есть какие-либо новости?

– Да, но об этом я скажу завтра. На Совете.

– Вы не можете поделиться содержанием собрания со своей супругой? – Есения скрестила на груди руки, и длинные рукава ее бледно-голубого платья соединились.

– Будет лучше, если я расскажу все завтра. Со всеми подробностями.

– А, – княгиня прошла вглубь комнаты, демонстративно отвернувшись от князя. – Белян сказал, что вы отправили письмо герцогу в Вайленбург. Что было в письме?

– И об этом я скажу завтра. Вам и остальным членам Совета.

– Я член этого Совета, как вы подметили, – произнесла Есения с прохладцей в голосе. – Поэтому я хочу знать, что происходит.

– Я думаю, вы и ваше любопытство сможете потерпеть до утра.

Княгиня развернулась. Лицо ее покрылось красноватыми пятнами, а грудь высоко вздымалась при каждом вдохе.

– Любопытство? – зашипела она, и к холоду в голосе добавился яд. – А как же ваше любопытство?

– Простите?

– Ваше любопытство, из-за которого вы залезли под юбку Мивсаэль. Оно ведь не терпит, не ждет.

– Есения, что ты несешь?!

Слова княгини вмиг разозлили Твердолика.

– При дворе ходят слухи. О вашей фаворитке, – Есения приблизилась к князю. – О том, что вы состоите с ней в связи, игнорируя существование вашей законной супруги. Княгини!

Он напрягся, и она это почувствовала.

– Все замечают, какими взглядами вы перекидываетесь, а стража видит, как вы обнимаете ее в темных коридорах, как приглашаете в покои посреди ночи… Не только советница, но и эльфийка. Вы пали так низко…

– Тот, кто распускает эти слухи, лишится своего языка прежде, чем успеет опомниться.

– Ты угрожаешь княгине?! – не выдержала Есения.

– А ты бранишь своего князя за то, чего не понимаешь?!

– Не зовется князем тот, кто делит ложе с беспородной остроухой волочайкой, имея при себе все еще живую жену!

Твердолик на секунду опешил, удивившись, сколько гнева было в его обычно покорной супруге.

– Как ты смеешь так говорить?! – он повысил голос, прищурившись.

– Смею, потому что у меня есть право на это.

– Здесь у тебя нет прав! Ты подчиняешься мне!

– Оставь эти слова для своей эльфийской шлюхи! – со злостью выпалила княгиня.

Твердолик поднял руку и замахнулся. Но Есения опередила его.

– Ну давай, ударь княгиню, ударь мать своих наследников, – проговорила она тихо, – защищая эту дрянь.

Князь застыл с занесенной для пощечины рукой.

В дверь постучались.

– Я занят, – рявкнул он.

Есения не сводила с него взгляда, полного злости.

– Это я, Ваша Светлость.

Твердолик опустил руку.

– Милован, – произнес он уже спокойно. – Входи же.

В покоях появился командующий. Завидев княгиню, он поклонился и пробормотал какие-то слова приветствия. Есения не обратила на него внимания.

Твердолик повернулся к жене.

– Уходи.

– Что?

– Уходи. У меня есть дела поважнее, чем твои глупые истерики.

Есения вспыхнула, но не сказала ни слова. Она стремительно вышла из покоев, захлопнув за собой дверь, и столкнулась на выходе с какой-то невысокой девушкой. Княгиня подняла голову и встретилась со светло-карими блестящими глазами. Венок из живых полевых цветов украшал светлые прямые локоны, каскадом ниспадающие на узкие плечи. Темно-зеленый кафтанчик был распахнут, открывая взору рубаху из тонкого льна, плотно прилегающую к прелестям молодого тела.

Девушка ничего не сказала, ожидая ухода княгини. Но Есения словно приросла к полу. Советница князя тряхнула волосами, обошла княгиню и постучалась в дверь.

– Это Мив, – проговорила она, коротко поглядев на застывшую княгиню.

Дверь открыл Милован и пустил ее в покои.

Княгиня долго смотрела на закрытую дверь, чувствуя приближение безутешных рыданий. Затем быстро пошла прочь. Оказавшись на лестнице, она побежала, перепрыгивая через ступеньки и давая волю слезам.