Читать книгу Ателье царских прикидов - Дарья Калинина - Страница 4

Он ушел, а подруги остались. И теперь Света и они смотрели друг на друга. Света откровенно удивленно. Мариша с Инной просто с интересом. Ангелина крайне враждебно.

– Ты чего к моему парню вяжешься? – вдруг спросила она.

– Кто? Я? – Света даже на пару шагов отступила.

– Не прикидывайся невинной овечкой! Видела, как ты ему на шею вешаешься!

– Уверяю вас. Это какая-то ошибка! Я ни к кому на шею…

Но Ангелина ее перебила:

– Хотела бы я ошибиться. Да только видела все своими собственными глазами.

– Как? Где?

– Во дворе! У Вовкиного дома!

Света побледнела. Она и так румянцем не отличалась, но тут побелела как бумага.

– Вы кто такие? По какому праву…

– А я вот сейчас покажу тебе, по какому праву!

И Ангелина начала наступать на соперницу, растопырив пальцы и приготовившись вцепиться в Свету своими яркими, тщательно ухоженными и очень острыми ногтями. Света оценила размер грозящей ей опасности. И завизжала. Подруги повисли на Ангелине, уговаривая ту сначала все обсудить, а потом уж лезть в драку.

– Вове совсем не понравится, если ты подерешься с его знакомой, – убеждали они рвущуюся из их рук Ангелину. – А может быть, между ними и нет ничего. Тогда он вдвойне разозлится.

– А чего она за ним бегает тогда? А отец его что тут делал? Ах, не пудрите мне мозги! Я же не слепая, все сама вижу!

Подруги были вынуждены одновременно делать два дела: удерживать рвущуюся в бой Ангелину и уговаривать перепуганную Свету не бояться.

– Понимаете, наверное, это в самом деле недоразумение. Но наша подруга решила, что вы ее соперница. И что тоже являетесь невестой Владимира Волкова.

– Тоже?!

Тут Света побледнела еще больше. Подруги даже удивились. Как это у нее получается? Но она побледнела аж до синевы. И внезапно стала задыхаться. Да так натурально, что даже Ангелина перестала беситься. И теперь со страхом смотрела на Свету.

– Девчонки, что это с ней?

– Астма, – деловито произнесла Мариша. – Похоже на приступ.

И вцепившись в задыхающуюся и царапающую себя по горлу Свету, она встряхнула девушку и воскликнула:

– Где лекарство? Говори, лекарство где?

В ответ Света сделала слабый знак рукой в сторону комнаты.

– На столике, – прохрипела она едва слышно.

Но Мариша услышала. И метнувшись в указанном направлении, вернулась обратно с баллончиком. Света несколько раз пшикнула себе в горло, и удушье стало отступать.

– Простите меня! – прошептала она. – Простите меня за то, что вам пришлось это наблюдать. Но я что-то ничего не понимаю.

– Мы сейчас вам все объясним!

Света кивнула. И первой пошла в комнату. Девушки и даже присмиревшая Ангелина пошли за ней следом. Одно дело – драться со здоровой соперницей, и совсем другое – нападать на больную. Теперь Ангелина не знала, как ей себя вести. И инициативу взяла в свои руки Мариша.

– Понимаете, – первой начала Мариша, но Света неожиданно ее перебила.

– Понимаю! – произнесла она и обернулась к Ангелине. – Так вы и есть невеста Владимира, о которой мне твердил его отец?

Вообще-то Мариша не стала бы так сразу ручаться. Но Ангелину сразило уже то, что отец Вовы, оказывается, говорил о ней. И она кивнула, в один миг растеряв всю свою агрессивность.

– Ага. Это я и есть! Она самая!

– Что же, поздравляю, – медленно произнесла Света, с некоторым удивлением разглядывая Ангелину. – Владимир очень хороший человек. Талантливый ученый. И я надеюсь, что вам с ним в самом деле удастся построить семью.

И она замолчала, глядя куда-то в сторону. Ангелина тоже молчала, не знала, что сказать. Она-то приготовилась к схватке со Светой. А та отдала ей все лавры просто так, без боя. Но это же совсем не по правилам!

Но у Инны с Маришей еще были вопросы к Свете.

– Скажите, а вы давно знаете Владимира Волкова?

– Всю жизнь.

И снова этот ее мечтательный и даже томный взгляд куда-то вдаль!

– И вы его любите?

Света вздрогнула и сердито посмотрела на подруг:

– А вот это вас совершенно не касается!

Точно! Любит! Втрескалась в него по самые уши, дура романтичная. Знают они таких! Теперь проплачет из-за этого донжуана хренова все лучшие годы. Ни за кого другого замуж не пойдет. А если и выйдет эта дуреха за кого-то, так без любви и мужа своего постоянно с Вовой сравнивать будет. И тоже ничего хорошего из этого не получится.

И ведь самое ужасное, что так оно и будет. Если только… Если только подруги не возьмут дело в свои руки.

– Понимаете, я ведь не из досужего любопытства спрашиваю, – произнесла Мариша. – Владимир попал в очень неприятную ситуацию.

– Он мне ничего не говорил.

– Наверное, не хотел вас волновать.

– А что случилось?

– Его ограбили. Верней, не его, а сейф в музее, в котором лежали археологические находки из последней экспедиции.

– Ой! Папа мне говорил! Вроде бы Вова нашел нечто совершенно уникальное.

– Да. Открытие века.

– И эти вещи украли?

– Слямзили, стащили, элементарно увели!

– Ужас! Катастрофа! Бедный!

Но тут Светлана опомнилась. И только взгляд выдавал охватившее ее волнение.

– Нам нужно поговорить, – произнесла она и пригласила подруг к себе в квартиру.

Провела в гостиную, красиво сервировала столик, выставив на него чашки из тончайшего ломоносовского фарфора, положила полотняные салфетки, выставила розетки с медом и вареньем и лишь затем напоила их изумительно душистым чаем с покупным, но весьма вкусным миндальным печеньем. И пока девушки его ели, все так же задумчиво смотрела вдаль.

Чтобы не волновать хозяйку, подруги тихонько жевали нежное миндальное тесто с хрустящей корочкой. Каждая печенюшка легко помещалась во рту целиком и таяла там в считаные секунды. Подруги с явным удовольствием смаковали угощение, не забывая поглядывать и по сторонам.

Квартирка была так себе – обычная, стандартная планировка. А вот мебель дорогая и явно старинная. Даже удивительно, обычно владельцы такой мебели проживают в элитных квартирах в центре. Или на последних этажах современнейших новостроек. Только не в типовой двушке в доме постройки конца семидесятых прошлого века.

Света заговорила внезапно:

– Я поняла, у Вовы случилась беда. Вот вы, – она кивнула на Ангелину, – его невеста. А вы кто?

И она вопросительно посмотрела на Инну с Маришей. Те достали свои служебные удостоверения, и Света внимательно их прочитала.

– Так вы расследуете это преступление? – воскликнула она с облегчением. – Что же вы сразу не сказали?! Разумеется, я расскажу вам все, что знаю!

И ее словно прорвало. Она как начала говорить, так и не могла уже остановиться.

Да, Мариша с первого взгляда угадала верно. Светлана влюбилась в Волкова еще в детстве, совсем малышкой. Впрочем, маленькой она не была никогда. Даже в детском садике всегда была на голову выше одногодок. И при этом отличалась поразительной худобой. Что называется, кожа да кости.

– Тебя что, родители не кормят совсем? – возмущалась нянечка, суя Светочке в рот густую кашу ложку за ложкой.

Кашу Светочка ела. И суп. И даже, в отличие от других детей, съедала макаронную запеканку, творог со сметаной и оладушки. А вот полнеть – нет, не полнела. Такой же и в школу пошла – тощей, голенастой и высокой. И войдя в возраст, ничуть не пополнела. Не было в ней решительно никаких женских округлостей. Худая, плоская и очень высокая доска.

Выбери Света себе карьеру модели, бешеный успех на подиуме был бы ей гарантирован. Но вся беда заключалась в том, что Света происходила из семьи, несколько поколений которой были связаны с искусством. И не богемных художников или непризнанных гениев. А из семьи известных искусствоведов. И ни о какой карьере модели для девочки они и слышать не хотели.

Да она и сама не понимала девушек, которые видели свое призвание в том, чтобы таскать на плечах модные шмотки, попутно приглядывая себе богатенького «папика», потом выйти за него замуж и ничего больше в жизни не делать, кроме модных причесок, маникюра и педикюра.

Света такого растительного существования не понимала. У нее был живой любознательный ум. И к тому же она была девушкой с богатым и своеобразным эмоциональным миром. Поэтому, когда Света впервые увидела Вову Волкова, любовь ранила ее глубоко и серьезно.

Это не было восхищение или удивление, ошибочно принятые ею за любовь. В детстве Волков восторга ни у кого бы не вызвал – застенчивый, бледный и очень скромно одетый мальчик.

– Он был такой несчастный, – рассказывала Света. – Его мама тогда только что вышла замуж за Константина Григорьевича, и отчим мальчику решительно не нравился. И их новая жизнь тоже не нравилась.

Маленький Вова привык, что мама только его и больше ничья. К ней ночью можно всегда забраться под одеяло, когда вдруг станет страшно в темноте или приснится дурной сон. А Константин Григорьевич и в молодости был человеком жестким, даже грубоватым. И с пасынком сразу же взял резкий командирский тон.

– Мальчишка должен знать свое место. И понимать, кто теперь в доме главный! Будет слушаться – получит пряник. Не будет – схлопочет кнутом по голой попе!

Бывало, что маленький Вова приходил в гости к Свете, но все время стоял. Не садился ни на стул, ни на диванные подушки, ни в кресло. Видно, известную идею с кнутом и пряником отчим воплощал в жизнь буквально.

Света и сама не могла сказать, чего в ее чувстве к Вове было больше: нежной сестринской заботы, любви или просто чувства сострадания. Однако Света росла, и чувство к Вове росло вместе с ней. И никаким другим мужчинам пути к ее сердцу не было.

– Но Константин Григорьевич совершенно прав. Я не та, кто нужен Владимиру. Ему нужна волевая, сильная и целеустремленная женщина. Только рядом с такой он будет счастлив.

Мариша только вздохнула в ответ. Как можно знать, будет ли человек счастлив с другим человеком? Во всяком случае, Света подходила Владимиру куда больше, чем эгоистичная Ангелина. Разумеется, это свое мнение Мариша оглашать не стала. Но про себя запомнила. И Свету. И ее чувства. И…

Тут мысли Мариши перебил телефонный звонок. И отчего-то сердце ее забилось чуть чаще. Света взяла трубку. И какое-то время слушала почти спокойно. А потом… Потом она жалобно всхлипнула. И также молча, ничего не говоря, рухнула на пол.

Подруги всполошились. Мариша первым делом схватилась за телефонную трубку. Но там раздавались лишь короткие гудки. Бросив трубку, Мариша сказала:

– Нужно привести ее в чувство.

Оказалось, что Инна уже сбегала за водой на кухню. И теперь деликатно шлепала Свету по бледным щекам.

– Разве так нужно?! Дай мне!

И Мариша отвесила пару оплеух. Света слегка порозовела, но в себя не пришла.

– Как бы не померла! – выразила Инна вслух общую мысль. – Зеленая-то какая! Что это с ней?

– Должно быть, сердце.

Ангелина схватилась за голову.

– Больная какая, насквозь! И сердце у нее! И астма! И еще чувства такие к моему Вовке. Господи, куда ей замуж с таким-то здоровьем! Мужики и здоровых баб по десятку в год заездить способны. А эта, гляди, позвонили ей, и она уже вся в обмороке.

Неожиданно опрокинутые с тумбочки и пролитые на пол рядом со Светиным лицом духи «Красная Москва» заставили ее беспокойно зашевелиться, а потом открыть глаза.

– Что хоть случилось-то? Кто тебе звонил? – затеребили ее подруги.

– Папа! – Света выговорила только это слово. И вдруг заплакала.

– Что папа? Попал в больницу? Уехал?

Снова рыдания.

– Он умер! На даче. Мишка его порвал!

– Мишка? Это ваш сосед?

– Алкоголик?

– Хулиган?

– Мишка – это Мишка! – повторила Света и стала судорожно собираться.

Она металась по комнате, роняя предметы и ушибаясь об острые углы.

– Мне надо! Надо туда! К папе! – твердила она. При этом она рыдала и смеялась. Подруги переглянулись. И Мариша шепотом сказала:

– У нее истерика.

– И что делать?

– Обычно помогает оплеуха. Но тут… Может, снова попробовать духи?

Сунутые Свете под нос духи помогли. Света замерла на месте с вытаращенными глазами. И на секунду подругам показалось, что у нее сейчас снова начнется приступ астмы. Но пронесло. Света продышалась. И внезапно устремив на Маришу взгляд, спросила у той вполне здраво:

– Вы на машине?

– Да.

– Умоляю! Отвезите! Заплачу любые деньги!

– Куда везти-то?

– За город. В Солнечное. К папе!

– Поехали!

Пока выходили из квартиры, пока спускались вниз, пока то да се, Света снова стала напоминать умалишенную.

– Не верю! Этого просто не могло быть! Мне это приснилось! Разбудите меня!

При этом она забыла запереть входную дверь и взять ключи. Света о таком пустяке бы и не вспомнила, если бы Мариша не обратила ее внимание на распахнутую дверь. Потом выяснилось, что Света забыла выключить газовую плиту с поставленной на нее кастрюлей с куриным бульоном. И выключая газ под кастрюлей, Света внезапно четко и внятно произнесла:

– Бедный папа. Не пригодится тебе этот бульон.

И вывернула всю кастрюлю в раковину. Пока опешившая Мариша наблюдала за поднимающимся вверх паром и плавающей в мойке упитанной курицей, Света снова ушла в себя. И больше ни одного связного слова из нее за всю дорогу извлечь не удалось.

Так они доехали до Солнечного.

– Теперь направо и прямо! Я скажу, когда нужно остановиться, – вдруг произнесла Света.

Но подруги все поняли и без нее. Возле того дома, к которому подъехала Инна, несмотря на очень поздний час, стояли сразу три милицейские машины. И еще две гражданские, но тоже с мигалками на крыше.

– Ого! Похоже, тут в самом деле что-то случилось.

Инна не ошиблась. Не дожидаясь, пока их машина остановится, Света открыла дверцу со своей стороны и выпрыгнула наружу. Мариша только и успела крикнуть:

– Куда?

Но Света уже бежала к дому. Бежала тяжело, неуклюже, спотыкаясь и едва не падая. Ей навстречу вышли какие-то люди. Они подхватили девушку и ни за что не хотели пускать ее в дом. До подруг, тоже выбравшихся из машины и поспешивших следом за Светой, доносились обрывки их разговоров:

– Светочка, не нужно тебе этого видеть.

– Девочка, ты лучше тут постой. Ему-то уже не помочь, а ты свои нервы побереги.

– Дикий зверь, что тут поделаешь.

– Самому понимать нужно было.

– А я всегда говорил ему. Не дело это, зверя в доме держать. Долго ли до беды!

Но Света не хотела никого слушать и рвалась из рук окруживших ее людей. Туда! В дом! К отцу! Видеть это было невыносимо. И Мариша, словно атомный ледокол, врезалась в толпу незнакомых ей пожилых мужчин:

– Да отпустите вы ее уже! Если ей надо, пусть идет!

Светка вырвалась и побежала к дому. Но там ее перехватили менты. Ясно было, что это уже не добросердечные соседи, а менты «при исполнении». Потому что они первым делом спросили у Светы документы. Понятное дело, документов у девушки при себе не обнаружилось. Какие уж тут документы! Соседи поручились за Свету. Подтвердили, что она – это именно она. Дочь.

И Свету наконец допустили к отцу.

– Лучше бы ей тело не показывать, – произнес один из ментов.

– Пусть посмотрит, – ответил второй. – Знаю я таких, пока не посмотрит, ни за что не угомонится.

– Как бы сама от такого зрелища не померла. Как мы ее тогда допрашивать будем?

И в этот момент из дома раздался крик Светы. А затем мужские голоса:

– Эй, кто там!? Тут девке совсем плохо! Позовите кого-нибудь!

Подруги переглянулись и поспешили в дом. Растерявшиеся менты не успели их остановить. И девушки вбежали в дом.

Сам дом был достаточно большой. Выстроенный из кирпича в псевдоклассическом стиле, он был тщательно оштукатурен, побелен и украшен у входа двумя небольшими колоннами и портиком. Очень даже красивый домик. Но как уже говорилось, не маленький. И сам по себе стоящий целого состояния. А учитывая огромный участок возле дома и дороговизну земли в Курортном районе, его стоимость должна была вообще зашкаливать, приближаясь к миллиону долларов.

Порадовавшись, что отец Светы если и оставил дочь сиротой, то во всяком случае сиротой вполне обеспеченной, подруги побежали на шум голосов.

– Кто такие? – попытался заградить им дорогу щупленький молодой человек в резиновых перчатках, по виду медэксперт.

Остальные мужчины хлопотали над снова упавшей в обморок Светой. Хлопали по щекам, обливали холодной водой, давали нашатырь. Но чтобы привести Свету в чувство, нужно было знать один ее маленький секрет.

– Сейчас все будет нормально! – И с этими словами Мариша быстро извлекла из кармана предусмотрительно захваченный ею из дома пузырек с духами «Красная Москва».

От запаха духов Света пришла в себя почти моментально. Она открыла затуманенные очередным обмороком глаза и посмотрела мимо Мариши, куда-то в сторону.

– Папа! – произнесла она.

И в голосе прозвучало такое страдание, что Мариша тоже взглянула в ту сторону. И увидела накрытое белой простыней тело, к которому ползла Света. Доползти ей не удалось, перехватили по дороге. Может быть, оно и к лучшему.

– Что тут случилось? – спросила Мариша у ментов.

– Зверь задрал ее папашу.

– Зверь?!

Мариша изумленно осмотрелась по сторонам. Какой еще зверь? Они находятся в центре цивилизованного пригородного района. Того и гляди, каменные высотки по берегам залива ставить начнут. Какие уж тут дикие звери?

– Медведь постарался, – пояснил мент.

– Медведь? – переспросила Инна, вспомнив разговоры людей на улице. – Так Мишка – это на самом деле медведь?

– Ну да. Так они его звали. Михаил Потапович. А сокращенно – Мишка.

Но в этот момент Света снова начала рыдать, и подруг выставили из дома. Там они сразу же попали в плотное окружение соседей Виктора Сергеевича – отца Светы. От них подруги и узнали ужасающие подробности произошедшего. Оказывается, Светин отец был страстным охотником. И свой последний перед болезнью трофей – годовалого бурого медведя – он привез домой.

– Пусть у нас в доме живет.

Дочь пришла в ужас от этого экспоната. Медведь показался ей злым, жестоким и очень коварным зверем. Его маленькие глазки злобно поблескивали из клетки, куда его посадили. Но отец только посмеивался над страхами дочери.

– Известное дело, девка, ты и есть девка. Не охотник, одним словом! Маленького медвежонка боишься!

Света только вздыхала. Мишка не казался ей таким уж маленьким. Даже напротив, он был очень крупным медвежонком. И со временем вырос еще больше. Никакой привязанности к своему хозяину он не испытывал. И как всегда казалось Свете, просто терпел присутствие человека.

Жрал он много. Вонял ужасно. И главное, Свете все время чудилось, что зверь вырвется из клетки и натворит в доме бед. Так оно и случилось. Недаром говорят: любящее сердце – вещун. Вот и Света предвидела ужасную смерть своего отца, которую тот принял от когтистых медвежьих лап и его клыков.

– Видно, Виктор Сергеевич в клетку к медведю зачем-то зашел. А тот не спал, притворялся.

И когда мужчина оказался окончательно в его власти, медведь переместился к выходу. Любой охотник знает, как подвижен может быть этот зверь. Знал и Виктор Сергеевич. Но то ли растерялся, то ли еще что, но Мишка рванул к выходу. Но не с целью убежать. Он просто перекрыл человеку выход из клетки. И уже потом, тесня его в угол, расправился с ним.

– И где же медведь? – только и спросили подруги.

– Пристрелили его. А тело увезли.

– Сначала спросили, не нужна ли нам шкура или мясо.

Но никто из соседей не захотел взять к себе в дом даже волоска от жестокого человекоубийцы. И спасатели забрали тушу убитого зверя с собой.

– И хорошо, что забрали. Не хватало Светочке еще и на убийцу любоваться.

Одним словом, все были потрясены случившимся и до ужаса напуганы. Ведь медведь, убив Виктора Сергеевича, остался в незапертой клетке. И вполне мог выйти из нее и напасть еще на кого-нибудь.

– Да нет, не было бы такого. Зверь, ведь он в своем праве был. Он свою территорию защищал. Клетка для него стала логовом, берлогой. Домом, одним словом. Вот он его и защищал, – пояснил кто-то.

Но большинство людей до сих пор думали, что чудом избежали ужасной опасности. И конечно, сочувствовали погибшему, но в то же время считали, что он и сам виноват в своей гибели.

– А нечего дикого зверя из лесу в дом тащить! Не привез бы, так и не случилось бы ничего!

Больше подругам тут делать было нечего. Свету, против их опасений, менты в отделение не поволокли. Проявили человеколюбие. Или просто побоялись, что она снова свалится в обморок.

– Мы сами с ней побудем! – быстро сориентировалсь Ангелина, заметив нерешительных ментов.

Ради того, чтобы не допустить сближения Волкова и влюбленной в него девушки, Гелка была готова даже на самопожертвование. Впрочем, Волкову-младшему все же пришлось сообщить о трагедии. Он сам позвонил Ангелине и спросил, где она сейчас находится.

– Надеюсь, что ты уже у себя дома в постельке?

– Нет, и не надейся даже.

– А где же ты?

В голосе Вовы снова послышались ревнивые нотки, и пришлось Ангелине сказать ему правду о Свете и ее несчастном отце.

– Так ты за мной следила? Да как ты могла?! – вознегодовал Волков.

– Я не следила… Я… Я просто хотела с тобой поговорить. Вот и приехала к тебе домой. А там ты с этой девушкой! В обнимку! Да еще сел в ее машину! Что я должны была подумать?

Вова решил, что гневаться ему сейчас глупо. И сменил тон.

– Бедная Света! – воскликнул он. – Они с отцом были очень близки. И знаешь, Ангелочек, я был с тобой не вполне откровенен.

– В самом деле?

– Она была в меня влюблена.

– Да? Неужели?!

Вова ехидства в голосе невесты не услышал. И честно продолжал:

– Сама влюбилась, да еще вбила себе в голову, что именно я предназначен ей судьбой. Про других парней и слышать не хотела.

– А были и другие?

Ангелина с сомнением покосилась на кровать, где отдыхала измученная Света.

Но смотрела на нее Ангелина вовсе не по причине тревоги за ее состояние. Она пыталась понять, что находили мужики в этой долговязой, тощей и совсем даже не красивой девушке?

– Были, были! Отец ей женихов пачками приводил! – уверял Вова.

Ах, вот оно что! Отец старался. Молодец, Виктор Сергеевич. Жаль, что не довел свое дело до конца. Не успел.

– Можешь мне поверить, недели не проходило, чтобы не появился очередной претендент, – продолжал сплетничать Волков. – Я с этой семьей хорошо был знаком. Все это, можно сказать, на моих глазах происходило.

– Значит, ты не против, чтобы я побыла тут ночь?

– Совсем не против! Тем более, повторяю, у меня к Свете ничего не было. Ничего! Чувства были только с ее стороны.

– А как твой папа?

– А что с ним случится?

– Он тебе не сказал, что тоже приезжал к Свете?

– Папа? К Свете!? Но зачем?

– Требовал, чтобы она выбросила тебя из головы.

– Узнаю своего папу! – произнес Вова без всякого восторга в голосе. – Вечно он решает все за других. Он ей, случайно, не говорил, что мы с ней не пара?

– Говорил.

– А она что?

– Сказала, что, наверное, так оно и есть.

– Она в самом деле так сказала? Вот так прямо и сказала?

Казалось, Вова был уязвлен. Ну, и кто поймет этих мужчин? Минуту назад клялся, что не испытывал к Свете ничего, кроме теплых дружеских чувств. А теперь злится, что она от него запросто отказалась.

После этого Вова быстро свернул разговор. Попрощался с Ангелиной. И сказал, что идет спать. Ангелине, правда, снова послышался женский голос на заднем плане. Но она была так утомлена и так вымоталась за этот безумный день, что ей было уже все равно. Она упала на кровать и закрыла глаза.