Читать книгу Осторожно: карантин! - Дарья Калинина - Страница 3
Глава 2
ОглавлениеПервому досталось Мишелю.
– Михаил, кажется, я запретила тебе приводить сюда эту женщину, – с места в карьер начала Эльза Константиновна. – Скажи ей, что ей тут не рады, что твоей маме она не нравится. Сделай так, чтобы она убралась.
– Это будет выглядеть чудовищно невежливо.
– Меня ее присутствие раздражает! Она не нашего круга. Если подобрал где-то оборванку, так будь добр, держи ее от своей семьи на расстоянии.
Речь шла о новой подружке Мишеля. Это была совсем юная певичка, от которой сам Мишель был без ума. Неудивительно, что от слов матери его перекосило.
– Мама, будь добра, говори тише. И пожалуйста, отзывайся о Веронике хотя бы вежливо.
– С какой это стати мне расшаркиваться перед всякой дрянью? Пусть убирается, я так хочу!
Вопреки просьбе сына, Эльза Константиновна повысила голос, чтобы уж точно все ее услышали. Все и услышали. И начали перешептываться, поглядывая в сторону Вероники, которая изо всех сил делала вид, что ничего не слышит. Была она девушкой высокой, худой и очень бледной. О себе рассказывала, что она певица. Наверное, в сценическом гриме и в свете софитов Вероника могла выглядеть эффектно, но сейчас без макияжа она была похожа на какую-то мокрицу.
Веронике явно не нравилось, что она слышит в свой адрес от матери Мишеля. Девушка кусала губы, но глаза у нее сердито сверкали.
Мишель тоже начал терять терпение.
– Мама, не забывай, что ты говоришь о моей будущей жене. Возможно, матери твоих внуков!
– Что? Внуков? Эта дрянная девчонка еще и беременна! Уж точно не от тебя! Учти, Мишка, если вздумаешь на ней жениться, прокляну обоих! На порог не пущу! Помру, а на похороны тебя не позову!
И чрезвычайно рассерженная Эльза Константиновна повернулась к Этельберте. Той досталось и того похлеще.
– А тебя кто сюда звал? Это семейный праздник! Развелась с Петром, так и не суйся к нам больше! Сколько лет уже вы в разводе, а все не могу от тебя избавиться. Куда ни придешь, всюду твоя хихикающая рожа! Тьфу на тебя!
Следующим под горячую руку попалась жена именинника – тетя Рита. Ей матушка ласково посоветовала еще больше поить мужа, чтобы скорее стать вдовой.
– Ты же только этого и ждешь! Вон и сестрица твоя прискакала! Ждете не дождетесь, когда Витя умрет, а вы на его костях богачками сделаетесь.
Оделив всех, кто встретился ей на пути, материнским напутствием, Эльза Константиновна заявила, что устала с дороги.
– Конечно, тут этого никто не понимает, всем на меня наплевать, но я заставлю вас считаться со мной! Вы у меня еще попрыгаете! Вспомните, как не стали выполнять мои пожелания, как не слушались, да только поздно будет!
И вздорная старуха ушла в спальню, куда ее проводила тетя Милена – сестра тети Риты. Для всех прочих осталось за кадром, что сказала Эльза Константиновна этой своей родственнице, но когда Милена вышла обратно к гостям, на ней буквально лица не было.
– Ты что-то очень уж бледная, – заметила Этель, которая, несмотря на развод, сумела сохранить хорошие отношения со всеми членами семейства своего первого мужа, ну или почти со всеми. – Старая грымза и тебя сумела достать? Что она говорила? Небось снова пугала, что оставит нас всех без гроша в кармане?
Милена кивнула головой и взглянула на подруг. Взгляд у нее был какой-то затравленный. Похоже, она очень близко восприняла угрозы бабули оставить их всех с носом.
– Не обращай внимания!
– Но как она смела подозревать меня в том, что я хочу смерти Вити!
Это воскликнула тетя Рита. И Саша увидел, как его мама положила руку на плечо тети Риты, сочувственно поглаживая ее.
– Ты же знаешь, что это все пустое! Бабушка Эльза у нас всегда была с характером.
– Но с годами она стала вести себя просто невыносимо. Удивляюсь, как это Петя с ней уживается.
– Петя! – воскликнула Этель. – Петя – ее родной сын, куда ему деваться? А вот как его Маринка выдерживает, у меня большой вопрос!
Мариной звали нынешнюю жену дяди Пети, мать Ани, которая на праздник поехать не смогла, потому что дежурила на работе. Но Саше почему-то казалось, что дело тут не только и не столько в работе. Просто тете Марине и так хватало общения с дорогой свекровью в будние дни, чтобы проводить с ней еще и праздники. И упрекать ее за это не приходилось. Правы родственники, характер у бабули Эльзы становился с возрастом все хуже и хуже.
– И откуда у нее эта мания величия? – не унималась Этель. – Что она вас все каким-то наследством пугает? Подумаешь, богачка нашлась! Давно у нее уже и нет ничего. Что у них было нажито, то они с дедом Юрой давно уже сыновьям отдали. И магазин, и ресторан, и квартиры.
Справедливости ради надо было сказать, что все нажитое отдано было двум старшим мальчикам – Пете и Вите. Младшему Мише не досталось от приемных родителей ровным счетом ничего. Он ушел в большой мир, имея за пазухой лишь паспорт и свой талант. И, по общему мнению родни, при столь жалком старте Мишель очень неплохо преуспел. Что касается дяди Пети, то ему родительское наследство впрок не пошло. Делами он управлять не умел. Ресторан быстро прогорел, и он его продал за сумму куда меньшую, чем мог бы за него выручить. Дядя Витя наследство родителей – магазин – тоже давно продал, но продал выгодно, потому что место было отличное, совсем рядом проходила трасса. И дядя Витя вырученные за продажу магазина деньги умело вложил в дело и до сих пор получал с них отличные дивиденды.
– Что еще есть такого у старухи, чем она может вас шантажировать? – продолжала Этель. – Ритка, скажи мне!
– Не хочу, – вздохнула тетя Рита. – Давайте лучше праздновать.
– И то правда! – воскликнула тетя Этель. – Петя, налей мне винца.
И смеясь, она приобняла своего бывшего мужа.
– Да, лей-лей, не жалей! А то у меня голова разболелась после того, как я с твоей мамашей пообщалась.
И, выпив вина, она спросила у дяди Пети:
– Ну а все-таки, что твоя мамаша еще такое припрятала, чем вас всех теперь в кулаке держит? Вот же старая карга! Что за козыри она еще нашла у себя в рукаве?
Саша ожидал, что дядя Петя сейчас велит бывшей супружнице попридержать язык. Но, похоже, дядя Петя вновь попал под очарование своей Этельберты, потому что поглядывал он на нее с большой симпатией и лишь ухмылялся, слушая, как она чихвостит его родную мамулю. Но отвечать на вопрос не торопился, за него это сделала Аня.
– Вы бы, тетечка Этель, отодвинулись бы от моего папы, – сказала девочка, сверля мачеху недобрым взглядом. – Теперь он уже не ваш муж, а мамин. А что касается бабушки, то у нее есть коллекция золотых и серебряных монет, которую дедушка Юра собирал всю свою жизнь. А до него его отец, а до отца дед, а до деда, кажется, еще прадед. И коллекция эта стоит огромных денег. Кому она достанется, тот дальше вообще может в жизни пальцем о палец не ударить, только продавать одну монетку за другой, этим и жить. Коллекция находится у бабушки, вот она ею, как желание находит, так и щеголяет перед нами.
Этель внимательно выслушала и искренне удивилась:
– Монеты еще в семье? Я была уверена, что коллекция давно промотана!
– Чтобы бабка Эльза что-то промотала? Ты в своем уме?
– Но свекровь, желая ткнуть меня лишний раз в то, какая она добрая да справедливая, рассказывала мне такую историю. Старшим сыновьям от них досталась вся недвижимость, которой они владели. Но зато уж Мишеньке, хоть он и не кровный и вообще никто, они с мужем отдали самое дорогое и ценное, что у них было, – коллекцию этих самых монет!
– Думаю, ты что-то не так поняла, – рассмеялась дядя Петя. – Не могла тебе мама такого рассказывать. Да она над этой коллекцией трясется, как не знаю, кто и над чем. Всюду монеты с собой таскает. Даже сюда в сумке альбом привезла.
Этель тоже расхохоталась:
– Врала, выходит, мне твоя маменька. Лапшу на уши вешала. Ну а сюда-то зачем монеты притащила? Почему дома не оставила?
– Воров боится.
– Что же там за коллекция? Хотя бы одним глазком взглянуть.
– Монеты, – пожал плечами дядя Петя, – лежат в специальном альбоме, который еще отец сам для них приобрел. Для каждой монетки свое мягкое гнездышко, чтобы не поцарапалась, не потерлась.
– Тяжелый, наверное, альбомчик?
– Да не очень. Монет всего около сотни. Каждая в среднем весит тридцать граммов.
– Килограммчика на три, выходит, потянет?
– Где-то так, – кивнул головой дядя Петя и, заметив пристальный взгляд дочери, отпустил талию своей бывшей супруги и отправился с тостами к другим родственникам.
Аня продолжала ревниво следить за мачехой, готовая перехватить ее, если та вздумает двинуться в ту же сторону. Но Этельберта не стала этого делать. Она и думать забыла про дядю Петю, а замерла в задумчивости, словно обдумывая какую-то мысль. А затем направилась в толпу гостей, но совсем в противоположном своему бывшему мужу направлении. Саша увидел, что тетя Этель подошла к Мишелю и о чем-то с ним заговорила. И почему-то Саше показалось, что разговор идет о тех злополучных монетах, которые бабушка Эльза вроде бы и подарила своему пасынку, а вроде бы и нет.
Праздник шел своим чередом, и отсутствие Эльзы Константиновны никого не смущало. Если кто-нибудь из родни и вспоминал, что дамы что-то давно не слыхать, то старался запрятать эту мысль поглубже. Никому не хотелось, чтобы сварливая старушка присоединилась бы к их компании и вновь принялась осыпать всех своими колкостями.
Надо сказать, что ни Саша, ни даже его мама, приходившаяся родной племянницей Эльзе Константиновне, не питали особенно нежных чувств к этой ветви своего генеалогического древа. Да и трудно было их питать, учитывая особенности характеров членов этого семейства. Но родня есть родня, от нее никуда не денешься. Время от времени приходилось встречаться для поддержания статуса. К тому же у мамы тут среди собравшихся находилась подруга – тетя Этель, а Саша числился в друзьях у Алены.
Кроме родни самого дяди Вити, на празднике присутствовали еще и родственники со стороны Риты – ее сестра и двое ее дочерей. Девушек звали Катрина и Полина. Старшая тут же принялась строить глазки Саше, а младшая прилипла к Ане, чему та была совсем не рада, она с куда большим удовольствием пообщалась бы с Толиком и Аленой, но тем, в свою очередь, было не до Ани. Но если у Ани получалось отбиваться от младшей липучки, то Катрина прилипла к Саше так крепко, словно намеревалась всю жизнь вот так провести рядом с ним.
– А хочешь, я покажу тебе весь дом? Ты же его, наверное, еще толком и не видел?
– А ты видела?
– Мама приезжает к тете Рите почти каждые выходные. И нас с собой берет. Пока дяди Вити нет, мы тут и ночевать остаемся, и всюду лазаем.
Интересно, невольно задумался Саша, а где это дядя Витя проводит время по выходным, если домой даже ночевать не приходит?
– Тете Рите одной страшно тут по ночам оставаться, – продолжала Катрина. – Дом дядя Витя купил такой огромный, что в нем даже заблудиться можно. Мы с Полиной сначала тоже боялись далеко уходить, но потом пообвыклись немного, и страх ушел. Хотя три этажа…
И девушка повела Сашу по дому. Тут и впрямь можно было запросто заблудиться. Архитектор то ли был изначально не в себе, то ли ему просто пришла охота подурачиться, но здание получилось до того запутанным, что впору тут было передвигаться с картой и компасом. К тому же, помимо путанных ходов, частенько пересекавшихся друг с другом и вновь расходящихся в разные стороны без видимой цели, дом был еще и огромен. В нем было целых три этажа, соединенных между собой многочисленными лестницами. Лично Саша насчитал их не меньше шести, некоторые вели к главному входу, другие устремлялись в хозяйственные помещения.
– Я не понимаю, зачем дяде Вите с тетей Ритой такой огромный дом, – произнес Саша потрясенно. – Они живут вдвоем. Трех-четырех комнат им бы хватило за глаза. А тут не меньше тридцати жилых комнат.
– Номеров!
– Как это?
– Дядя Витя хочет открыть тут отельный бизнес.
Это для Саши было новостью. Но все равно было странно. Дом стоял в уединенном месте, вокруг был лес. Кто и с какой целью захочет селиться в таком отеле?
– Дядя Витя планирует организовать тут курорт, – продолжала трещать Катрина. – Тут неподалеку есть озерцо… даже не озерцо, а так, болотце, вода там стоячая и темная, дна не видно, берега низкие, не подойдешь. Но местные используют грязь из этого озера, говорят, что она лечебная.
– Ну, допустим, – задумался Саша. – Но это в летний период. А зимой?
– Зимой тут на лыжах можно кататься. Санки, собачьи упряжки, озеро зимой замерзает, на коньках кататься можно. Как тебе такая идея?
– Прямо скажем, идея так себе.
– Почему?
– К дому не подведен газ. Это раз! Тут есть лишь электричество, но много ли на одном электричестве можно сделать? Во-вторых, в доме нет центрального водопровода. Это два. Воды из скважины может хватить на нужды нескольких человек, но никак не на тридцать-сорок, да если еще все дружно решат помыться или принять душ. Холодной водичкой они мыться не захотят, нужно будет воду нагреть. И моментально возникнет коллапс всей энергетической системы дома.
– Какой ты скучный! – надулась Катрина. – Мы с тетечкой уже все так хорошо придумали и обдумали, а вы – мужчины – вечно все портите. Что ты, что твоя дядя!
– Значит, дядя Витя тоже считает, что отель в таком доме и месте – это глупость?
– Нет, он сказал не так. Он сказал, что отель – это здорово, но не сейчас.
– Зачем же ты сказала, что это он хочет тут отель открывать?
– Ну, он же сказал, что идея ему нравится. Это во-первых. А во-вторых, он или тетя Рита, какая разница? Если тетя Рита этого хочет, то и дядя Витя тоже вскоре захочет. Вот увидишь!
Но все-таки была у Катрины, помимо прочих разговоров, еще какая-то своя потайная мысль, ради которой она и вытащила Сашу на экскурсию по дому. И, видимо, мысль эта заключалась кое в чем очень, на взгляд Катрины, приятном. Потому что неожиданно Саша почувствовал толчок в бок, дверь открылась, и они двое оказались в весьма миленькой комнатке. Занавески были задернуты, благодаря чему в комнате стоял романтический полумрак. Катрина прильнула всем телом к Саше, потом он почувствовал ее губы на своем лице и понял, что девушка его целует.
– Ты это чего? – прошептал он.
– А ты чего?
– Ты чего задумала?
– Сам не догадываешься? Объяснить? Я могу!
Катрина многозначительно потерлась о Сашу, видимо, намекая, что не прочь, чтобы и он поерзал по ней в ответ.
– Обними меня. Прижми к себе. Да нет же, глупый, сильней! Сильней!
Неизвестно, чем бы все это закончилось, потому что Саша был мужчиной молодым и холостым, а Катрина – девушкой весьма легкодоступной, но тут из другого угла комнаты донесся скрипучий старческий голос.
Катрина громко ахнула:
– Кто здесь!
Это была все та же Эльза Константиновна, которая произнесла:
– Вот лежу тут и думаю, кто же первым обо мне вспомнит. А это ты, Сашок!
Катрина взвизгнула и ринулась к двери. Не прошло и секунды, как ее и след простыл.
– А кто это с тобой был? Что за девушка?
– Катрина.
– Шалава! – с явным удовольствием констатировала бабка. – Как и ее мать! Как вся их семейка! Говорила я Витьке, не женись на проститутке, но разве же он когда-нибудь мать слушал? Залил зенки да и женился на интердевочке!
– О чем вы говорите?
– Не знал, что Ритка раньше валютной проституткой подрабатывала? Ну да, были такие девки, которые с иностранцами за валюту спали. Подсудное, между прочим, дело. Но всех интердевочек КГБ пасло, девки с иностранцами спали, а те им секреты выбалтывали.
– Когда это было! Еще при СССР!
– И что? Если человек смолоду гнилой, так он и с годами лучше не станет. Если в яблочке червячок поселился, сможет яблоко вновь стать целым?
– Нет.
– Вот то-то и оно! Другое дело, что сынок мой тоже тот еще подарочек, ты про своего дядю всего того не знаешь, что я знаю, так что они, можно сказать, друг дружку нашли. Но это их дело, я их судить не вправе, у самой грехов предостаточно. Только вот этого они от меня не получат!
И Эльза Константиновна потрясла в воздухе чем-то похожим на книгу в твердом переплете. Книга, судя по всему, была весьма увесистой, удерживала ее бабка с заметным трудом.
– Пусть даже не надеются получить их от меня!
Внутри книги что-то отчетливо громыхало, и внезапно Сашу осенило, что это может быть такое. Да это же тот самый знаменитый альбом, приобретенный еще дедом Юрой для своей замечательной коллекции. Но одновременно Саша отметил и еще одну вещь, что цвет лица у пожилой женщины какой-то подозрительно красный, прямо свекольный. И дышит она с заметным трудом.
И он с тревогой спросил:
– Бабушка Эльза, вы себя хорошо чувствуете?
Но она, словно и не слышала:
– Пусть даже не надеются! – кричала бабка, явно вся в своих мыслях. – Никому ничего не дам! Ни Петьке! Ни Мишке! Ни Витьке! Витьке тем более не дам! Ничего! Никогда! Ни монетки! Ни соверена! Ни луидора! Ни ду… ду… дуката…
Дыхание у Эльзы Константиновны внезапно прервалось. Рука с зажатым в ней альбомом с монетами упала вдоль тела, а лицо женщины приобрело нехороший белый цвет. Контраст с тем свекольным румянцем, который только что заливал все ее лицо, был тем разительней, что бледность начала переходить в синеву. Происходило это с пугающей быстротой, и Саша подбежал к бабушке.
Схватил за руку, но тут же спохватился, увидев безумный взгляд женщины. Говорить она не могла, дышала и то с трудом, но все же тянула к себе Сашу. Ему стало жутковато, показалось, что бабушка хочет сотворить с ним что-то жуткое. Отчего-то в голову полезли непрошеные мысли о том, что потомственная ведьма не может умереть, покуда не передаст свой дар, он же проклятие, кому-нибудь из близких. Но тут же Саша устыдился, вот тюфяк, испугался пожилой женщины. Да и колдунья женского пола должна была передать свой дар кому-нибудь из девушек. Нечего ему бояться двоюродной бабули.
– Возьми!
И в руки Саше скользнул альбом. Был он тяжеленький, но молодому человеку некогда было его разглядывать.
– Поклянись, – шептала Эльза Константиновна свистящим шепотом, словно ей отчаянно не хватало дыхания. – Поклянись мне! Никому! Ничего! Ни единой монетки!
И тут она внезапно разразилась таким громким кашлем, что у Саши даже уши заложило. Но при этом он с облегчением убедился, что, закашлявшись, старушка стала выглядеть лучше. И бледность ушла, и свекольный румянец не вернулся. Нормальный естественный цвет лица получился. Но вот дотронувшись до бабушки, Саша понял, что у нее сильный жар. Старушка буквально горела. Теперь по ее лицу тек пот.
– Вы заболели! – испугался Саша. – Вам нужен врач!
Саша начал судорожно вспоминать, какой номер годится для вызова врача. Но все мысли Эльзы Константиновны по-прежнему были вместе с ее альбомом.
– Спрячь! – шептала она. – Убери его! Я тебе верю!
Но Саше было не до монет.
Он кинулся к дверям, крича:
– Сейчас же вызовите врача! Бабушке Эльзе плохо!
Оглянулся и увидел, что Эльза Константиновна лежит как-то подозрительно тихо и не шевелится.
– Умерла!
Разумеется, возглас Саши сработал с точностью до наоборот. Вместо того чтобы бежать за врачом, все сорвались со своих мест и рванули в комнату к старушке. Услышав топот ног своих многочисленных родственников, Саша схватил альбом и сунул его в ящик письменного стола, прикрыв какими-то бумагами. Ящик запирался на ключ, который Саша и повернул. Теперь альбом находился в надежном убежище, а Саша смог вернуться к Эльзе Константиновне.
Первым в комнату ворвался дядя Витя и тут же обругал Сашу:
– Что ты с ней сделал?!
Саша пытался объяснить, что уже застал Эльзу Константиновну в плохом состоянии. Но дядя Витя не стал его слушать. Он упал на кровать, на которой лежала его мать, и горестно заломил руки:
– Мамочка! Мама! На кого же ты нас оставила! О, какое горе!
Он обнимал женщину, целовал ее, тормошил, пытался вернуть ее в сознание. Саша удивился. Что-то раньше он не замечал у дяди Вити такого эмоционального накала чувств. Но тут же Саша заметил, что, рыдая возле своей матери и делая вид, что обнимает ее, дядя Витя шарит в складках мехового одеяла, которым была укрыта женщина. Похоже, не так уж он был убит горем, если пытался нащупать нечто, что там могло находиться. Обшарив всю кровать и убедившись, что ничего, кроме Эльзы Константиновны, нету, дядя Витя на мгновение замер в недоумении.
А потом воскликнул:
– Как я забыл! У нее же была с собой сумка!
– Сумка?
– А в сумке лекарства! Где ее сумка?
И дядя Витя свирепо уставился на Сашу.
– Где сумка?
– Я не знаю. Я не видел!
К этому времени в комнате собралось уже достаточно народу, и дядя Витя распорядился:
– Все ищем мамину сумку!
Сумка нашлась быстро, она стояла за кроватью. Ее нашел дядя Петя.
– Дайте ее мне!
И дядя Витя выхватил сумку из рук брата, хотя, по логике вещей, именно дяде Пете лучше было заняться поиском лекарств в сумке у своей мамы, благо что он жил с ней под одной крышей и, наверное, знал, что и в каких случаях принимала старушка. Но дядю Витю интересовали не лекарства. Он заглянул в сумку, и лицо его перекосилось от разочарования. Саша хорошо его понимал. Альбома в сумке не было.