Читать книгу Старушки-разбойницы - Дарья Калинина - Страница 4

С первой же минуты своего пребывания в ресторане полиция продемонстрировала удивительное нежелание дружить со здравым смыслом. Опросив немногочисленных свидетелей, оперативники пришли к единодушному выводу, убийца тут, а стало быть, убийство раскрыто по горячим следам, можно бежать и хлопотать насчет премии. Тот факт, что предполагаемому убийце было уже за восемьдесят и орудия преступления на месте преступления не было обнаружено, их нисколько не смутил.

– Нажать на курок – много сил не надо. Жертва сопротивления также не оказала, значит, применять физическую силу убийце не пришлось. Вполне могла и старушка справиться с таким делом. А что оружие не нашли… Ну что же… Вполне допустимо, что не одна старушка в ресторан пожаловала, небось с ней также друзья или даже родственники обедали. Дочь, внук, правнук. Этот самый внук на месте преступления мог в числе первых оказаться, забрать у бабушки оружие. Или даже старушка в своей сумке оружие могла спрятать до поры до времени, а потом потихоньку где-нибудь от опасной улики избавиться.

– Никто из помещения не выходил.

– Тем лучше! Значит, оружие где-то тут валяется. И чует мое сердце, убийца не стал бы долго с оружием в кармане бегать, постарался побыстрее от него избавиться. Значит, далеко и долго искать нам не придется.

К огромному огорчению Саши, оружие и впрямь нашлось очень быстро. Собственно говоря, его и искать-то не пришлось, оно торчало из кадки с искусственной пальмой, в которой в качестве грунта были насыпаны декоративные камушки, стекляшки и оплавленные кусочки металла. Среди них овальный кусочек вороненой стали был практически незаметен. А пальма стояла как раз на выходе из туалета.

– Травмат, – с видимым сожалением произнес полицейский. – Но стреляли с близкого расстояния, да и пуля попала в мозг через ушную раковину, так что вполне допустимо, что это и есть орудие убийства.

И утешившись этим обстоятельством, он принялся строить версии дальше.

Выслушать их Саше довелось уже в отделе полиции, куда их с бабушкой привезли.

– Убийце всего-то и надо было, что спуститься три ступеньки по лестнице, а потом сунуть пистолет в пальму. Одно движение, и оружие ушло по самую рукоятку. Даже очень пожилая дама, старушка, могла с таким делом справиться.

Так, не называя подозреваемую по имени, полицейские неумолимо давали понять, кто именно у них на подозрении.

Увы, любовь к прилюдным поучениям сыграла с бабушкой злую шутку. И та пощечина, которую отвесила Ларисе бабушка, могла нынче очень дорого обойтись старушке.

– Кроме как у вашей бабушки, больше ни с кем конфликтов у покойной не было.

– Это в ресторане не было! – воскликнул Саша. – Но расспросите ее подруг! Уверен, что они пороются в памяти и назовут как минимум десять человек, кто мог желать зла убитой.

– Мы с ними говорили. Все они отзываются о покойной как об исключительно честном, порядочном и светлом человеке.

– Да они сами говорили, что на ней клейма ставить негде! Что Лариса проходимка, пройдоха, авантюристка и жулик в юбке! Я своими ушами это слышал, что они вам теперь заливают!

Саша был в страшном гневе! Из-за того, что этим трем кривлякам приспичило ломать комедию добропорядочности, его бабушка может оказаться под судом.

Допустим, в ее возрасте за решетку ее уже вряд ли посадят, но даже сами следственные процедуры, суд и все прочее могут негативно сказаться на ее здоровье. А уж что скажет родня! Однозначно они во всем обвинят Сашу. Во-первых, потому что это он предложил именно этот ресторан. Во-вторых, потому что не сумел уберечь любимую бабушку от неприятностей. И в-третьих, ну должен же быть кто-то ответственным за случившееся.

Саша знал свою родню не первый десяток лет. И понимал, если бабушку осудят, виноватым родственники сделают его.

– Я вам повторяю, бабушка не стреляла в Ларису. Да, бабушка сделала пьяной женщине замечание, даже влепила ей оплеуху, когда та совсем уж расшумелась, но это исключительно для пользы самой Ларисы, чтобы привести ту в чувство.

– Но результат воспитательных мер показался вашей бабушке слабоватым. Покруче ей забрать захотелось. Она проследовала за своей жертвой в уборную, где и пристрелила несчастную. Чтобы уж наверняка раз и навсегда отучить ее от дурных манер.

– Нет, нет и еще раз нет! Что вы из добропорядочной пожилой дамы делаете какого-то киллера! Кто в такое поверит?

Саша обвел взглядом собравшихся в кабинете полицейских и понял, что верят или по крайней мере очень хотят в такое поверить тут многие. Оно и понятно, куда как легче и проще поверить в виновность человека, который уже находится у тебя в руках. А там, глядишь, и остальных, включая самого подозреваемого, удастся убедить в его вине.

– Там был кто-то еще! – убежденно произнес Саша. – Посмотрите запись камер видеонаблюдения! Посмотрите, кто входил и кто выходил из туалета, помимо бабушки и Ларисы. И вы обязательно увидите настоящего убийцу!

– Вы нас еще работать поучите, юноша! Смотрели мы уже! Нету в этом месте камер. У туалета слепая зона.

– А в остальном ресторане? Не может быть, чтобы нигде в ресторане не было бы камер. А узнать убийцу легко! У преступника или преступницы должна быть при себе сумка жертвы. Все свидетели сходятся на том, что сумка Ларисы пропала. Сумка эта была достаточно приметная, она большая и красная! Если свою сумку преступник оставил в мужском туалете, логично, что вышел он с сумкой Ларисы. По этой сумке вы и вычислите убийцу Ларисы!

Старший оперативник смотрел на Сашу с сочувствием.

– Я понимаю ваше желание обелить вашу бабушку, но со своей стороны мы делаем все возможное, чтобы установить истину и найти настоящего преступника.

– И?..

– Мы обнаружили на записи камер ресторана женщину с красной сумкой, в которой подруги убитой опознали ее сумку.

– Это воровка!

– Или сама Лариса.

– Как так?

– Дело в том, – вздохнул полицейский, – что лица-то этой особы на этой записи как раз и не видно. Возможно, это была сама Лариса, просто ее лица в камеру не видно.

– Проверьте другие камеры! На выходе из ресторана! На улице! Нужно установить, куда направилась воровка с чужой сумкой. Может, удастся увидеть номер машины, в которую она села.

Полицейский снова вздохнул:

– У меня такое чувство, что мы имеем дело с настоящим мастером перевоплощений. Дело в том, что мы просмотрели запись с камер в ресторане, но лишь однажды на записи появляется женщина с красной сумкой.

– Не Лариса?

– Я же говорю, это неизвестно. В остальных случаях на записи лицо Ларисы хорошо видно, и нет сомнения, кто именно разгуливает по ресторану.

У Саши было такое ощущение, что расследовать это убийство нужно ему одному.

– Возможно, преступница входила в ресторан не с парадного, а со служебного входа?

– Мы и это проверили. И оказалось, что в служебной зоне хозяин установил еще большее количество камер. И снова ни на одной из них посторонней женщины с красной сумкой не видно. К тому же мы опросили сотрудников, но никто из них не сумел припомнить, чтобы подобная персона болталась по служебным коридорам. Или вообще какая-то посторонняя персона, если уж на то пошло.

– Тогда как? Как она очутилась в туалете?

– Оставленная в туалете сумка имеет синюю подкладку, вывернув наизнанку, можно получить сумку уже не красного, а синего цвета. Мы стали искать на записи женщину с синей сумкой. И снова пусто!

– Не может быть! Кто-то должен был эту сумку принести!

– Вот мы тоже так подумали и стали присматриваться ко всем гостям, и наконец у одного из мужчин, который шел через ресторан в направлении туалета, мы увидели точь-в-точь такую же синюю сумку.

– Значит, убийца этот мужчина!

Полицейский покачал головой:

– Этот мужчина даже не был гостем ресторана. Он вошел в ресторан, чтобы воспользоваться уборной. Вообще-то так не полагается, но замороченные наплывом гостей официанты не обратили внимания на это незначительное, на их взгляд, нарушение правил.

– Значит, он пришел, чтобы убить Ларису. И для этого в сумке он принес пистолет!

– Это лишь догадки. Одно могу сказать точно, в туалет прошел мужчина с синей сумкой, а обратно спустя двенадцать минут вышел тот же мужчина, но уже с красной сумкой.

– С сумкой Ларисы!

– При этом сине-красная сумка, которая у преступника была с собой, она осталась лежать в мужской уборной, а сумка убитой Ларисы была им унесена с собой.

– Получается, он ради сумки убил Ларису? Странно, легко можно было ее украсть просто на улице. Сорвал с плеча и дал деру. К чему убивать-то?

– Кража сумки – это мог быть отвлекающий маневр.

– А внешность этого мужчины с синей сумкой на записи вам разглядеть удалось?

– Увы, половину его лица закрывали темные очки, другую он прятал в намотанный на шее шарф. Плюс борода.

– Значит, тупик?

– Пока что да.

– И моя бабушка остается на подозрении?

Ответом Саше было выразительное молчание.

– А орудие преступления? Учтите, я приведу десяток свидетелей, которые подтвердят, что у бабушки такого оружия никогда не было! Пистолет, от которого убийца избавился сразу же после выполнения задания, – это почерк наемного киллера! Он целенаправленно шел, чтобы убить Ларису и, возможно, украсть ее сумку! Киллера мы с вами можем никогда и не найти. Нужно искать самого заказчика! Человека, которому Лариса по какой-то причине была словно кость в горле!

Полицейский молчал. И Саша понимал, что за этим молчанием крылось категорическое нежелание влезать в такую долгую и хлопотливую историю. Одно дело обвинить старушку, которую даже разыскивать не надо, вот она вся тут. И совсем другое – вычислить заказчика, найти киллера, потом установить между ними связь, под все это подвести доказательную базу… Работенка предстояла полицейским еще та!

Но Саша все равно был безмерно благодарен сотрудникам полиции, которые и так сильно пошли ему навстречу, поделившись своими наработками.

Конечно, всю эту информацию Саша сумел бы добыть и без помощи полиции, но пришлось бы долго разговаривать с сотрудниками ресторана, стараясь вызвать их расположение и пытаясь найти того, кто предоставил бы Саше допуск к этим записям с камер видеонаблюдения.

Бабушку удалось вызволить из отдела полиции лишь через час. Выглядела она порядком взбудораженной и, как ни странно, поспешила во всем обвинить Сашу.

– Сейчас за мной приедет Васенька, уж я ему расскажу, как вы старуху-то обманули.

– Бабушка! Ты это о чем?

– А нечего тут невинные глазки мне строить! Знаю я, зачем вы меня с матерью сегодня на кладбище потащили! Думали, я расчувствуюсь и отдам вам дедово наследство! А когда не получилось, так вы иначе действовать решились! В тюрьме меня сгноить хотите! Думаете, если я подохну, то дедово наследство к вам перейдет. Да только вот вам, а не наследство!

И бабушка сунула по очереди Саше и его маме под нос кукиш.

Оба они рассмотрели его с огромным изумлением. Никакой вины они за собой не чувствовали, но дела это не облегчало.

Как только приехал Василий, бабушка тут же кинулась к своему родному внуку, словно к единственной своей надеже и опоре.

А вместо добрых слов на прощание пообещала Саше с мамой:

– Даже если помру, наследства вам не видать. Дед не в своем уме был, когда вам такое обещал! Из ума выжил, старый маразматик! Это надо же такое чужим внукам пообещать, когда собственные кровиночки голые да босые ходят! Ничего вам не обломится, даже не мечтайте! У вас и так добра полна хата, а моим детям и внукам все в этом мире через борьбу достается. Не позволю вам их ограбить! Так это себе и запомните!

И бабушка уселась в машину своего внука с видом воинственным и оскорбленным одновременно.

Саша с мамой попытались выяснить у Василия причину такого поведения бабушки:

– О чем она говорит? На какое наследство деда мы якобы претендуем?

Василий выглядел смущенным.

– Не берите в голову. Забудьте. Бабушка с возрастом стала вести себя очень странно.

– Мы весь день провели с ней, нормально она себя вела. Под конец ее только что-то переклинило.

– А у нее всегда так. Утром еще ничего соображает, днем тоже, а как сумерки собираются, такую ахинею несет, мы все просто вешаемся.

– Но она говорила очень разумно. Что за наследство, которое ей покоя не дает?

Василий вздохнул:

– Когда дед Вася помирал, то он распорядился свои накопления поделить не только между мной и Ириной, своими родными внуками, но также выделить вам с Сашей по одной доле. Дескать, эти деньги остались от продажи его родительского дома, значит, деньги должны принадлежать не только деду Васе, но и деду Сереже. А так как дед Сережа помер еще раньше, значит, его половина должна отойти его родной дочери и внуку.

– Мы об этом распоряжении твоего деда ничего не знали.

– Да, мы вам не говорили.

– Почему? Не собирались отдавать?

– Было бы что отдавать! – с досадой произнес Василий. – Дом-то дед в девяностых продал. И все деньги-то сложил в банку.

– Ты хочешь сказать, в банк?

– Нет, именно что в банку. В обычную стеклянную банку, которую и закопал в подполе.

– Надо было в банк положить.

– Больше того скажу, дед про это никому не сказал. И лишь когда помирать вздумал, то мы узнали, что все деньги он держал в рублях, да не просто в рублях, а еще в тех дореформенных рублишках. Понимаете? Когда мы эту банку по его указаниям из земли достали, то чуть не заплакали. Теперь это были никакие уже не деньги, а просто никчемные бумажки. Мы даже вам не стали об этом рассказывать, потому что неловко было. Не хотели, чтобы вы знали, каким остолопом показал себя наш дед.

– Не говори так. Он хотел как лучше.

– И намерения у него были самые искренние!

– Дед должен был эти деньги сразу же вам отдать, а не жалиться до самого последнего дня. Тогда и вы бы их не потеряли, и мы бы знали, в какой валюте у него сбережения, успели бы вовремя что-то предпринять. А бабушку вы не слушайте, мы ей говорили, что деньги эти теперь ничего не стоят, только она нам не поверила. Утащила банку к себе в комнату и теперь чахнет над ней. Как ни приеду, она мне рассказывает, что дом был большой, возле моря, участок с садом к нему прилагался огромный, на котором можно было еще несколько домов построить. Уверяет, что когда я эти деньги получу, то стану богатым человеком. И твердит, чтобы я не смел ни с сестрой делиться, ни тем более – с вами. Я уж ей даже поклялся, что не собираюсь, но она не верит. Бабушка на этих деньгах прямо повернулась. А цена всему этому дедову наследству нынче – грош!

Василий уже давно увез бабушку, а Саша с мамой все стояли, глядя им вслед.

Неожиданный поворот в отношении к ним родственников никак не укладывался у них в голове. Бабушка всегда была очень добра, приветлива и гостеприимна в отношении них. Пекла к их приходу пирог, подавала полноценный обед, как полагается, состоящий из первого, второго и десерта с чаем или кофе. Никогда не была замечена в какой-то скупости при украшении стола или крохоборстве при подборе продуктов. И фрукты покупала лучшего качества, и конфеты, и напитки на стол выставлялись всегда качественные и недешевые. А уж мясо для гостей и вовсе приобреталось исключительно на рынке.

– Что скажешь на это?

– В голове не укладывается! Оказывается, бабушка пыталась объегорить нас с наследством.

– И дед хорош! Видать, совесть грызла, но жадность сильней была. Когда прощаться с этим миром пришлось, додумался, что с собой денег не унесет. Тогда только и открылся родным.

– Похоже, что вместе с деньгами к бабушке перешла от деда и его жадность.

Мама с тревогой взглянула на сына:

– Но это не помешает нам с тобой любить бабушку по-прежнему?

– Нет, конечно!

Это маму успокоило.

– Ты долго разговаривал с тем полицейским, что он тебе сказал?

Саша передал разговор, а потом поделился своими выводами:

– Убийца не случайно появился в ресторане. Он откуда-то знал, где и в какое время будет находиться его жертва, заранее подготовился к ее убийству, продумал для себя план отступления. Потом пришел, хладнокровно осуществил задуманное и, никем не замеченный и не остановленный, ушел!

– Это говорит о большом профессионализме преступника.

– И еще о том, что у него в окружении Ларисы должен был быть свой человек. Но кто он?

– Логично предположить, что это будет тот, кто и предложил Ларисе с подругами пообедать сегодня именно в этом месте.

Для Саши ничего логичного в этом не было, но он твердо помнил, что никогда не нужно спорить с женщиной, особенно если эта женщина – ваша мать.

Очень кстати именно в этот момент на крыльце полицейского отделения показалась одна из подруг Ларисы. Это была та самая маленькая вертлявая женщинка, которая совсем не нравилась Саше.

Если бы у него были варианты, то он предпочел бы поговорить с интеллигентной Натальей или даже с толстой простодушной Татьяной.

Но выбирать не приходилось, и Саша направился к Гале.

Она тоже узнала Сашу, и лицо у нее исказилось злой гримасой:

– Теперь-то вашу бабушку точно посадят!

Саша даже оторопел, до того неожиданным для него оказался этот выкрик.

– И поделом! – продолжала злорадствовать Галина. – И ей, и вам тоже!

– А нам-то за что?

Галина слегка растерялась, ответа на этот вопрос у нее не было.

– Так вам и надо! – повторила она, но уже без прежней убежденности. – Очень рада, что правосудие восторжествует!

– Оно восторжествует, когда будет пойман настоящий преступник!

– Вашу бабушку уже арестовали! Я своими глазами видела, как полицейские повели ее на допрос!

– Ее допросили и отпустили точно так же, как и вас, и меня, и других свидетелей.

– Да, но она-то убийца! Все видели, как она набросилась на Лариску и избила ее! Бедная, бедная Ларка! Только жизнь начала ей улыбаться в полный рот, и вот на тебе! Не улыбка это была, а оскал!

И женщина неожиданно расплакалась. Как ни странно, от этого она сделалась как-то мягче и добрей, словно слезы на время растопили невидимую преграду, мешающую этим чувствам в другое время выходить наружу.

– Подвезти вас до дома? – предложил ей Саша. – А то я вижу, вы в таком состоянии, того и гляди, угодите под машину.

Галина вздрогнула всем телом.

– Откуда вы знаете? Это что, вы были за рулем?

– Когда?

– Утром. Сегодня.

– Ну да, я был за рулем. Мы с бабушкой и мамой ездили по кладбищам. Сначала поехали на Богословское кладбище, чтобы проведать могилку деда Васи – бабушкиного мужа. Потом поехали на Смоленское, к деду Сереже, его уже захотела проведать сама бабушка. А потом заехали на Волковское, там похоронены еще какие-то дальние родственники, которых я даже и не помню.

– У меня там мама лежит, – шмыгнула носом Галя.

– На этом кладбище мы провели больше всего времени, ни бабушка, ни мама толком не помнили, где нужная нам могила находится. Пробовали звонить другим родственникам, они не помнили. Кладбище старое, но порядка нет. Мы обратились в администрацию, чтобы нам сказали хотя бы название аллеи и номер участка, но там заявили, что если у нас нету кого-то, кто помнит, где могила находится, то дело швах. Никакого учета у них не ведется.

– Вот теперь я вам верю, – произнесла Галя. – Верю в том, где вы сегодня утро провели. Сама столкнулась с похожей ситуацией. Родственники из Казани приехали, чтобы маму проведать, а я в тот день работала, поехать с ними не могла. Так они мне раз десять звонили, пока нашли ее захоронение. И в администрации им точно так же в помощи отказали.

И, видимо, решив, что соседство по кладбищу их родственников в какой-то степени делает Сашу не совсем уж чужим человеком, Галина согласилась принять его предложение, подвезти ее до дома.

Саша был этому рад, это отлично укладывалось в его планы.

У него было и время, и свобода передвижений, потому что мама к этому времени уже убежала по своим делам, куда добираться ей было удобней на метро. И Саша был полностью предоставлен самому себе. Он решил, что этой свободой нужно воспользоваться с толком.