Читать книгу Кошкин дом с убийцей - Дарья Калинина - Страница 3

Повторный осмотр флигеля в плане выяснения дальнейшей судьбы картины с котятами никакой ясности не внес. Картины нигде не было видно, она пропала. Единственная вещь, которая исчезла, не оставив после себя никакого следа. И это наводило на определенные мысли.

– А что за картина? Ты так ее ищешь, она хоть была ценная?

– Не думаю, – вздохнула Алиса. – Иначе зачем бы нам ее тогда подарили?

Саша ее понимал. Вещи, которыми было забито пространство этого двухэтажного флигеля, лишь с большой натяжкой можно было назвать предметами искусства. По большей части это была сувенирная продукция вперемешку с изделиями кустарного промысла. Нет, для своих владельцев эти вещи могли представлять немалую ценность, например как напоминание о давно ушедших от них дорогих мурзиках или их владельцах. Но Алиса верно подметила суть: была бы картина ценной, ее бы отнесли антиквару, а не сюда.

– Таких картин нам в свое время подарили две штуки. Одна была с мамой кошкой и ее котятами в корзинке, которых она вылизывала. А вторая – с собакой и ее щенками, которые резвились во дворе возле нее. Вторую картину я сначала повесила в своей спальне, а потом… Мне кажется, что обе они были выполнены одной мастерской! И, может быть, даже одним мастером и в одном стиле.

– Можно на нее взглянуть?

– Вернемся домой, я тебе ее покажу.

Но по возвращении на Алиску обрушилось разом столько домашних дел, что она едва успела уведомить отца о случившемся взломе. Вот только Георгий Сергеевич, стоящий возле жаровни и уже принявший первую порцию горячительного в честь своего и общероссийского праздников, был настроен крайне несерьезно, как и все его друзья.

– Да что там брать? – развеселился балагур дядя Сеня. – Картину, говоришь, украли? Туда ей и дорога! Больше ничего не пропало?

– Вроде бы нет.

– Ну и не забивай мне голову ерундой!

А Георгий Сергеевич и вовсе отчитал дочку:

– Лучше помоги Викусе, бедняжка замучилась таскать на стол закуски. И почему Муся должна разыскивать рюмки? Где ты вообще болтаешься? Забыла, что у нас сегодня гости?

Саша хотел заступиться за Алиску, он пытался объяснить, что именно она приготовила и разложила все те закуски, которые теперь тетя Викуся, якобы надрываясь из последних сил, выставляла на стол. И что рюмки стояли на самом виду, в центре стола на кухне. И если бы тетя Муся хотя бы разок на кухню заглянула, так, чисто из любопытства, то увидела бы рюмки непременно и не было бы долгих поисков всюду.

Но его никто не стал даже слушать. Георгий Сергеевич лишь отмахнулся, как от докучливой мухи, и вернулся к разговору со своими гостями.

Да и сама Алиса потянула Сашу за рукав:

– Не надо! Ничего ему не объясняй!

При этом в глазах у нее подозрительно скопилась влага, но Алиса сказала, что это от дыма.

– Такой дым развели, животным это вредно! Отзови Барона, а то мясом со специями его уже накормили, теперь еще дымом окурят, он у тебя совсем нюх потеряет.

Дома Алиску снова оккупировали гости, желающие наперебой помочь ей, чтобы сесть, наконец, уже за стол. Сильней всего горели таким желанием четверо соседок – подружек деда Георгия.

– Алиса, деточка, что же ты нам не сказала, что у тебя ничего не готово?

– Мы бы тебе помогли.

– Не чужие же люди, нечего стесняться, если что-то не успеваешь или не умеешь.

– Мы опытные хозяйки, мигом бы решили все проблемы. И вообще, всегда нас на помощь зови. Мы же видим, что ты не справляешься.

– С чем это я не справляюсь?

– Не с чем, а с кем! С отцом тебе трудно. Ты же за ним совсем не следишь! Он у тебя и кофе себе на завтрак сам варит…

– Я просто раньше ухожу. Мне на работу нужно в клинику, а папа встает позднее.

– И носки себе в магазине покупает, не возражай, мы сами видели!

– Отец еще в своем уме, может выбрать, что ему нравится.

Но соседок этот ответ не удовлетворил, они продолжали наседать на Алису:

– И дома у тебя пылюка везде. Мы проверили!

Алиса вспыхнула, но не от стыда, как могли подумать навязчивые тетки, а от гнева. Кто им позволил лазать всюду по углам с проверкой?!

– Мы тебя не осуждаем, все понятно, с тремя кошками, да еще с твоей работой, где уж тебе за домом и за отцом следить.

– Но ты же должна понимать, так долго продолжаться не может. Твоему отцу нужна хорошая женщина.

– А найдет он себе какую-нибудь проходимку со стороны, и что будет?

– Нет уж, не надо тебе такого «счастья», лучше мы сами за ним присмотрим.

Алиса переводила растерянный взгляд с одной тетеньки на другую. Она явно разрывалась между желанием устроить скандал и хорошими манерами. В этот раз манеры перевесили.

И Алиска сказала:

– Извините, мне надо к гостям.

– А мы кто? – разочарованно возмутились соседки. – Не гости разве?

Но Алиса все равно от них удрала. Накрывать на стол она не пошла, предоставила Мусе и Виктории суетиться дальше одним, а сама отправилась в свою спальню.

Саша с Бароном пошли за ней, чувствовали, что Алисе нужна их поддержка. Вместе с ними увязалась и Багира, а вот Персик и Лапсик куда-то запропастились. Так втроем они и пришли к Алисе и сразу поняли, что чутье их не подвело. Алиса рыдала.

Багира тут же запрыгнула к хозяйке на кровать и принялась громко мурчать, всем своим видом выказывая свое сочувствие. Барон тоже хотел запрыгнуть, но под строгим взглядом Саши вспомнил про свои грязные лапы и на подобные эксперименты не решился. Ограничился тем, что подошел поближе, положил на кровать морду и начал сочувственно лизать безвольно лежащую рядом руку Алисы.

Саша присел на краешек и тоже попытался утешить тетку.

– Вы это слышали? – обратилась Алиса ко всем троим сразу. – Для них это уже дело решенное. Отца нужно женить. И они ко мне обращаются за помощью, чтобы я кому-нибудь выдала этот ценный приз. А то со стороны приведут!

– Может, твой папа и не хочет еще ни на ком жениться.

– По какому праву они вообще вмешиваются в нашу жизнь! Если отец с ними дружит, то это еще не значит, что они мне вместо мамы и поучать меня будут!

– Забей ты на этих старых калош! Я вообще не понимаю, с чего ты так рассиропилась. Ну сказали и сказали. Мало ли кто и что говорит, всех слушать, это с ума сойдешь.

– Но отец требует, чтобы я перед ними стелилась. Если они ему нажалуются, что я как-то не так себя повела, то меня ждет выговор.

– Алиса, это не мое дело, но ты уже давно взрослая. Могла бы переехать от отца.

– И оставить его одного в этом огромном доме на произвол этим стервятницам? Нет уж! И к тому же моя ветеринарка находится на земле отца. Мне все равно придется сюда приезжать.

– Я слышал, что Элик собирается вернуться.

Алиса моментально перестала рыдать, и слезы сами собой высохли, до такой степени ее удивило сказанное Сашей.

– Элик? Хочет вернуться?

– Я сам слышал, как твой отец его убеждал вернуться под отчий кров и поселиться тут с вами. И Элик сказал, что подумает.

– Подумает – это не значит, что согласится, – разочарованно вздохнула Алиска. – Но все равно, новость интересная. Спасибо тебе.

Она подошла к зеркалу и стала приводить себя в порядок.

Саша тем временем кое-что вспомнил и завертел головой по сторонам.

– А где же картина?

– Какая картина?

– Ну та, со щеночками. Ты говорила, что картин было две.

– Верно.

– И где вторая?

– У отца.

– Ты говорила, что повесила ее у себя.

– Верно, сначала я повесила ее у себя. Потом отец увидел, она ему понравилась, он ее у меня попросил. Я и отдала.

– Так она у него в комнате? А можно на нее посмотреть?

– Пойдем, я тебя провожу.

Комната Георгия Сергеевича была раза в четыре больше комнаты Алисы, которая была откровенно маленькой. Хотя свободного пространства в доме было предостаточно и для единственной дочери любящий отец мог бы выделить комнатку и побольше. Да и обстановка в комнате отца заметно отличалась от обстановки у самой Алисы. У дочери стояла мебель, оставшаяся еще с того времени, когда Алиска была подростком, простенькая, из крашеной ДСП. А вот у Георгия Сергеевича вся мебель была из натурального дерева, и не какой-нибудь там сосны или березы, а из ценных пород.

Но при этом в комнате Алисы было светло и дышалось легко. А в комнате ее отца атмосфера была какой-то тяжелой. Возможно, частично из-за тяжелых гардин или крупных алых цветков на обоях. Пол и двери были темными, мебель тоже, общая атмосфера в комнате создавалась какая-то пугающая. Зато картина в потемневшей от времени раме отлично вписывалась в антураж. У Алиски на ее обоях в цветочек и с легкомысленными розовенькими занавесочками на окнах такая старинная картина была бы попросту неуместна. Алиске подошла бы акварель, а живопись маслом лучше смотрелась в комнате ее папеньки.

– Ну как? Нравится тебе?

С ответом Саша затруднялся. Сюжет картины был прост и незамысловат. Породистая охотничья сука лежала во дворе, а возле нее суетились четверо разномастных щенков. Стоял ясный летний денек, от травки и цветочков веяло покоем, покосившийся заборчик указывал на то, что дело происходит где-то в тихой сельской местности. Нельзя сказать, чтобы картина как-то особенно сильно впечатляла, да и краски от времени сильно потемнели, но какая-то своеобразная прелесть, присущая всем старинным вещам, в ней все же была.

– А кто художник?

– Не знаю, не интересовалась.

– Можно взглянуть на нее поближе?

Саша подставил стул и внимательным образом изучил картину. Если подпись и была, то она скрывалась под слоем многовековой грязи.

– А кто вам подарил эти картины?

– Тетя Фрейя.

– Что ты говоришь!

– Ты ее помнишь?

Саша кивнул. Тетя Фрейя была очень древней старушкой, скончавшейся несколько лет назад. Саша запомнил ее сухой, скрюченной и слегка в деменции, потому что его она всегда называла Гошенькой и упорно путала его с самим Георгием Сергеевичем.

– А у нее эти картины откуда?

– Тетушка Фрейя была из семьи врача, который даже после революции сумел хорошо устроиться в новой формации. Ни он сам, ни его семья никогда не подвергались никаким репрессиям. Ни тюрьмы, ни ссылки, никаких этих ужасов, которые так часто ставят в вину большевикам. Отец тетушки Фрейи никогда не интересовался политикой, он всю свою жизнь благополучно трудился на благо людей нового Советского государства, как до этого занимался тем же в царской России.

– Люди болеют при любой власти, – поддакнул Саша.

– И любой власти нужны хорошие специалисты. Так что все или почти все заработанное Василием Сергеевичем в прежние времена удалось сохранить. У бабушки Фрейи квартира была буквально заставлена антиквариатом. Но кроме картин она нам ничего не подарила.

– У нее же был сын.

– И сын, и дочь, но они с нами почти не общались. Даже не знаю, что с ними теперь. Связь между нами давно прервалась. Ну что? Налюбовался?

Саша медленно кивнул. Он все еще не мог прийти в себя от изумления. О прижимистости тетушки Фрейи в их семье ходили легенды. Невзирая на свое богатство, она экономила в мелочах буквально на всем. Говорили, что она дважды и даже трижды умудрялась заваривать гостям один и тот же кофе из цикория. Вместо сахара использовала дешевый подсластитель. Но при этом себе и своим детям она не стеснялась подавать самый лучший шоколад со сливками и наслаждалась им в присутствии гостей, которым предлагалось «лакомиться» чуть сладковатой, попахивающей тряпкой бурдой.

Никто в семье не мог похвастаться тем, что у него сохранилась о тетушке добрая память или хоть что-нибудь на память. Саше, например, старушка на его десятилетие подарила пустой фантик от шоколадки, уверяя, что он еще долго сохранит свой чудесный аромат. Понюхаешь – и сразу представишь себе его вкус, это даже полезней, чем сразу взять и съесть.

А всем своим племянникам на Новый год она неизменно и весьма торжественно преподносила ровно по одному мандарину. И это притом что муж тетушки занимал видную должность и вся семья питалась из райкомовских пайков, в которых бывала и икра, и копченые колбасы, и балык, и прочие вкусности, редко поступавшие на прилавки обычных магазинов.

Об этом Саша думал, садясь за стол. Он даже спросил у папы, а что из подарков тети Фрейи у него сохранилось. На что папа очень удивленно ответил, что, кроме несчастной карамельки, такой сухой и старой, что казалась почти каменной, он вспомнить ничего не может. Но мама велела ему быть справедливым и напомнила, что когда-то тетушка подарила ему октябрятский значок.

– Это не в счет, – отмахнулся папа, – потому что значок она потом у меня забрала. Сказала, что я уже вырос, стал пионером, значок октябренка нужно вернуть ей. Ну я и отдал. Правда, того самого у меня уже не было, я его то ли потерял, то ли куда-то задевал, никак не предполагал, что его придется со временем вернуть. Так что пришлось идти в магазин и покупать там новый. Но тетушка долго ворчала, что я не сумел сберечь ее подарок, и очень обиделась, что я так невнимательно отнесся к ее дару.

– Наверное, поэтому она тебе больше ничего не дарила. В воспитательных целях! А вот дяде Георгию она подарила две старинные картины.

У отца глаза сделались как плошки. И он чуть было не подавился салатом из морепродуктов, на который налегал по совету мамы.

– Чего? – прокашлявшись креветками, спросил он. – Не может быть!

– Может, это случилось из-за того, что бабушка Фрейя под конец жизни была не в себе?

– Даже если бы старушка полностью выжила из ума, то там оставались на страже Алла с Женей. Ее дочь и сын. Вот уж они бы сумели объяснить любому счастливчику, что никаких подарков ему не причитается. Не знаю, тут явно какое-то недопонимание. Никогда не поверю, что картины достались Георгию именно от этой его тетки. Ты ничего не путаешь?

Саша объяснил, что ему так сказала Алиса, и на этом разговор о картинах закончился. К этому времени подоспело запеченное на углях мясо, и все смогли приступить к основной части праздника. Папа отвлекся на своего соседа слева, а Саше тоже нашлось с кем поболтать. Рядом с ним уселась одна из подружек Георгия Сергеевича, которая принялась рассказывать Саше о своей жизни. Рот у тетеньки буквально не закрывался, и за короткое время она умудрилась посвятить юношу во все детали своей богатой трагическими событиями жизни.

– Первого мужа я потеряла еще совсем девчонкой. Погиб глупо, под поезд угодил. Конечно, пьяный был, чего уж греха таить, в неположенном месте переходил, поезд не заметил, ну и погиб. Очень я горевала, с дочкой на руках осталась, хорошо еще, что родители мне в ту пору помогли. У них дом был, они летом комнаты сдавали, времянки поставили, их тоже сдавали, тем и жили. Да еще сестра помогала. Потом я второго своего мужа встретила, он тоже из местных был. Сильно пил, но зато и зарабатывал прилично. Он в загранку ходил, полгода в рейсах, полгода дома. Что не успеет пропить, на то мы с дочками и живем. У меня и от этого брака тоже дочка родилась. Умер он от цирроза. Стала я второй раз вдоветь. К этому времени дочки мои уже взрослые стали, замуж вышли, уехали. Я одна осталась. Я одна, и Георгий Сергеевич один. Чуешь, к чему я клоню?

– Вам бы хотелось с ним объединиться.

– А я о чем говорю! Мы же с ним, считай, соседи. К тому же если я к мужу перееду, то кому-нибудь из моих девочек могу свой дом отдать, а вторую сюда позову жить. У Георгия Сергеевича дом большой, в нем всем места хватит.

Саша кивал и мечтал избавиться от говорливой тетки. Но такая уж была его несчастливая планида, что, удрав от одной «невесты», он тут же попался в руки другой. Ее звали Глафирой, она замужем никогда не была и считала, что это дает ей моральное преимущество над другими соперницами.

– Эмма двух мужей схоронила, Лидка – одного, а Алевтина и сейчас со своим хахалем живет. И ведь при живом мужике не стесняется на соседа глаза пялить! К сожительству моего Георгия склонять пытается. Конечно, понять ее можно, Димка ее против Георгия никакого сравнения не имеет. Но ведь надо же какую-то порядочность иметь. Вот я всю свою жизнь блюла невинность, хранила себя для того единственного, которого встречу. Георгий должен отдать предпочтение невинной девушке, а не повидавшей всякого матроне!

Саша изо всех сил старался не захохотать прямо в лицо «невинной девушке» приличных так пятидесяти лет с гаком. Что касается двух других невест – Лиды и Эммы, то они не терялись и сейчас изо всех сил старались очаровать кого-нибудь из сослуживцев дяди Георгия, и, кажется, им это неплохо удавалось. Мужики хохотали словно кони и хлопали тетенек по их мощным крупам.

Поняв, что спастись от цепких рук очередной невесты он сможет только придумав веское оправдание, Саша скрылся за дверями туалета. Тут он получил возможность отдохнуть от назойливых дамочек и немного перевести дух.

Надо сказать, что свой дом дядя Георгий строил с размахом. На стройматериалах не экономил, поэтому и уборная получилась шикарной. Метров тридцать, в одном углу джакузи, в другом раковина, в третьем душ, чтобы при желании каждый мог бы выбрать удобный для себя способ омовения. И, конечно, фаянсовый трон и биде. В общем, полный джентльменский набор.

Закончив с тем делом, ради которого такие помещения и навещают, Саша подошел к раковине и с удивлением обнаружил на ней кем-то забытую сумочку. Удивление его легко можно было понять, потому что сумочка была неоспоримо дамской. Была она совсем крохотной, из черной замши, а вместо ремешка у нее была тонкая золотая цепочка. Вряд ли ее удобно было носить, но сумочка была чудо как хороша. Это был вынужден признать даже Саша, весьма далекий от мира женской моды.

Но удивился он вовсе не поэтому. Больше всего его поразил тот факт, что сумочка находилась именно тут.

У Георгия Сергеевича были некоторые свои правила, исполнять которые он требовал с железной дисциплиной. И, в частности, посещать его уборную могли только мужчины. Для дам уборная располагалась в другой части дома. А это была уборная исключительно для мужского пола. Почему именно это помещение дядя Георгий сделал своего рода табу для женщин, Саша понять так никогда и не смог. Во всех прочих проявлениях дядя был достаточно либеральным человеком, никогда не ущемлял права женщин ни в чем.

Ни в чем, кроме посещения его туалета!

Если дядя увидит эту сумочку здесь, то он страшно обозлится. Ее обладательнице выговора будет не миновать.

А учитывая, что дядя порядком к этому времени выпил, выговор мог затянуться.

Нет, Георгий Сергеевич никогда не позволил бы себе кричать на женщину, тем более делать это прилюдно, но он бы так долго и нудно читал бедняжке нотации, что это было бы для нее хуже любого скандала.

– Дяде нельзя видеть эту сумочку. У него сегодня праздник, ни к чему его расстраивать.

И с этими словами Саша протянул руку и сгреб чужую сумочку, удивившись ее мягкости и шелковистости. Цепочка так приятно заструилась между пальцев, что Саша невольно подумал о том, что вещица явно не дешевая. На дешевой вещице и материал был бы погрубее, и цепочка не избежала бы заусенцев. А тут все четко, гладко, просто идеально.

– Кто ее сделал?

На застежке сумочки красовалась эмблема всемирно известной Коко.

– Если это не подделка, то сумочка стоит о-го-го сколько! Кто же это у нас такой богатенький? Представляю, как сейчас ее хозяйка мечется, пытаясь понять, где забыла свою красавицу.

Саша сунул находку за пазуху, потом открыл дверь, осмотрелся и с радостью убедился, что путь свободен. Обе преследовавшие его дамочки занялись промыванием мозгов другим гостям, а Саша мог заняться возвращением сумочки ее законной владелице. Но как ее вычислить?

Саша максимально напряг свои извилины, но вспомнить, на ком из дам была такая сумочка, он так и не сумел.

– Пойдем методом от противного, – решил он.

И Барон одобрительно гавкнул в знак согласия. Хотя, возможно, его куда больше привлекал к себе кусок ветчины, который хозяин держал на вилке, но никак не мог донести до рта.

– У кого такой сумочки просто не могло быть?

Саша отдал ветчину собаке, а то Барон весь пол своими слюнями закапал, и стал думать дальше.

Первыми отпали четыре соседки. Они были дамами не просто в возрасте, но и в теле. И такая крохотная сумочка совершенно потерялась бы в их тучных телесах. Не говоря уж о том, что двоим из них цепочка налезла бы разве что на шею.

– Было бы очаровательное украшение в виде сердечка на области декольте. По размеру как раз самое оно.

Барон повалился на пол, задрав все четыре лапы вверх. То ли смеялся по-собачьи, то ли попросту так обожрался, что уже не мог стоять нормально.

– Нет, соседки точно не подходят.

Тетеньки, хоть и постарались принарядиться к празднику, все-таки выглядели простыми сельскими тетеньками. Не было у них денег на покупку изделий от «Шанель». Оставались Муся, Виктория и сама Алиска. Но вряд ли хозяйке дома нужно было бы таскать с собой сумочку. Если им что-то бы экстренно понадобилось, то Алиска в любую минуту могла пойти к себе и взять. Она же была у себя дома, в отличие от остальных женщин.

Саша подошел к Мусе, пытавшейся сфотографировать свою тарелку.

– Нравится? Хотите выложить в Инсте?

Женщина подняла на него свои черные глаза и восторженно произнесла:

– Это будущая иллюстрация в рубрику: «Как изуродовать даже отличное блюдо»! Просто идеальный вариант! Салат из тигровых креветок при отсутствии таковых.

Саша покраснел. На креветки налегал его папа. Наверное, он их все под шумок выковырял, а теперь гости недовольны.

– Да вот же одна!

– Все равно! Это не тигровые креветки. И они были заморожены!

– Вы так хорошо разбираетесь в кулинарии, – польстил ей Саша.

– Еще бы! Я редактор гастрономического журнала. Это мое детище! Начинали мы чуть ли не с меню для забегаловки, а теперь мы выходим в глянце. У нас своя программа на телевидении. Нечто вроде «Ревизорро», но исключительно по кухне. Нас читают, нас боятся. А этот салат… Лучше бы уж она просто оливье накрошила, чем так позориться с креветками.

– Думаю, что, кроме вас, никто этого даже и не заметил.

Муся фыркнула, давая понять, что это не делает чести всем остальным. Но Саша подсел к ней вовсе не для того, чтобы разговаривать о креветках.

– Я вижу, вы положили смартфон прямо на стол.

– Да, и что?

– Не лучше ли убрать его в сумочку? У вас она есть?

– У себя дома не ношу! – отрезала Муся и отвернулась от Саши.

«У себя дома!» Раз в десять лет прикатила с мужем, и уже у себя дома! Однако высоко себя ценит эта дамочка. И с чего это вдруг стал ее дом? Да, Элик – родной сын дяди Георгия, но ни Элик, ни тем более его жена Муся ни копейки не потратили на строительство этого дома. Когда шла стройка, Элик еще учился. Потом он работал, но зарабатывал деньги, которых не хватало даже ему самому. И это дядя Георгий с его еще живой тогда женой высылали любимому сыну регулярную материальную помощь. Так с чего дом стал вдруг Элика или тем более Муси?

Но свою миссию Саша выполнил, выяснил, что Муся не могла забыть сумочку, за неимением таковой, и отправился дальше.

Следующей стала Виктория – племянница дяди Георгия. Но Виктория была спортсменкой и в обычной жизни предпочитала полуспортивный стиль. Вот и сейчас на ней был спортивный костюм: в цветах нашей олимпийской сборной.

Нет, к такому костюму изящная сумочка, да еще на золотой цепочке, никак не могла подойти.

Саша даже растерялся, но тут ему на глаза попалась сухонькая старушка – супруга одного из друзей дяди Георгия. И Саша понял: вот та, кого он разыскивал.

Тетушка София предпочитала в одежде тот стиль, в который идеально вписывалась найденная Сашей сумочка. Сегодня на сохранившей стройность фигуры даме было изящное маленькое черное платье, к которому сумочка в виде сердечка просто изумительно подходила.

И, просияв улыбкой, Саша направился к ней. Старушка заметила его и широко улыбнулась в ответ. Так они шли навстречу друг другу, сверкали улыбками, и слишком поздно Саша заметил, что на плече у этой дамочки уже имеется своя сумочка.

Отступить сейчас Саша уже не мог, это выглядело бы крайне невежливо, пришлось ему продолжить сближение, судорожно пытаясь придумать тему для разговора с этой женщиной, которую он едва знал.