Читать книгу Поцелуй вверх тормашками. Развод за одну ночь - Дарья Калинина - Страница 8

Баба Тоня появилась минута в минуту. Лизочка едва успела погулять с Заинькой у них во дворе, как баба Тоня уже стояла на пороге. Она оказалась совсем невысокой, но крепенькой и жилистой пожилой женщиной с натруженными за долгий век руками.

Сначала баба Тоня показалась Лизочке суровой и мрачной. Она даже испугалась, что не сможет найти к бабке подход. Но та, увидев Заиньку, внезапно просияла такой искренней и теплой улыбкой, что все Лизочкины сомнения улетучились в один момент.

– Это кто же у нас тут такой сладенький! – воскликнула баба Тоня, протягивая руки к Заиньке.

И та, вместо того, чтобы отступить назад или спрятаться за мамину спину, заковыляла к бабе Тоне, широко улыбаясь во весь свой все еще порядком беззубый рот. В общем, старуха и девочка быстро подружились. Заиньке очень понравилась новая знакомая. Она притащила бабе Тоне свои игрушки, похвасталась, а потом попыталась подарить той одну из своих кукол.

– На! – настойчиво тыкала она старушку куклой. – На, баба!

– Ах ты моя маленькая! Ну, спасибо тебе. Добрая у тебя душа!

Обрадованная, что ее подарок пришелся по вкусу, Заинька без проблем проглотила овощной суп, куда хитрая Лизочка накрошила еще отварной курочки и кусок булки. А потом также без вопросов отправилась в кроватку, потому что ведь надо же было доказать бабе Тоне, какая она хорошая и послушная девочка.

– Славная у тебя девочка, – сказала баба Тоня, когда Лизочка вернулась на кухню. – Мои вот уже выросли, внуков-мальчишек мне нарожали. Хоть бы одна дочка мне внучку родила. Нет, мальчишек рожают! Ну, спрашивай, чего хотела!

– О чем?

– Ну, не знаю. Ты же сказала, что тебе про Вику разузнать надо. Вот я к тебе и явилась.

– Да я антресоли…

– Антресоли мы твои разберем! – кивнула головой баба Тоня. – Не проблема. Только ты ведь не из-за антресолей меня к себе позвала? Так ведь?

Проницательности этой пожилой женщины можно было только позавидовать. И Лизочка кивнула.

– Точно. У меня сердце неспокойно насчет Вики. Уж и не знаю, как и что там случилось, а только пропала она. И тетя Вера пропала. И девочки! Нигде их нет, и телефоны не отвечают!

И Лизочка подробно рассказала бабе Тоне о том, чему сама стала невольной свидетельницей. С каждым ее словом лицо бабы Тони мрачнело все больше и больше.

– Ну все в точности, как я этой дурехе и предсказывала! Очухался Димка! Назад детей себе стребовать решил! Ох, я ведь сразу Вичке сказала, не дело это – чужих отпрысков растить! Коли уж взяла на себя такую докуку, так хотя бы по закону все сделать надо было!

– По закону? О чем вы?

– Удочерить она должна была девчонок! А не так…

– Удочерить? Но зачем Вике удочерять собственных детей?

– А кто тебе сказал, что дети эти Викины?

– А что? Разве нет?

– Нет. Мать девчонок давно померла. А Димка – отец девчонок – вдовцом остался. Оно и понятно, тут ему не сладко пришлось. Помощи ему ждать было неоткуда. Сначала он меня к девчонкам пригласил, да после смекнул, что больно дорого по деньгам ему это выходит, вот Вику себе в помощь и нашел. Она его детям и заместо няньки бесплатной была, и по хозяйству все на Вике было. Дима только и разрешал меня звать, когда особенная запарка какая у них случалась.

– Так что же это… Выходит, дочки Вике неродные?

– Еще как родные! Она Таньку с годика, а Татку, считай, с самого младенчества растила. День и ночь возле них. Вика самая настоящая мать для сироток и была. Они той, другой, и не помнили и не знали! Вику мамой звали. А Веру своей родной бабушкой считали. Ну, а Димку отцом. Он им отцом и был. Так и жили. Дима, Вика и две дочки. Но только не от Вики девчонки у Димы были, а от другой женщины. Ясно тебе теперь?

– И та женщина умерла?

– Да! Родами скончалась.

– Ой!

– Что же, выходит, бывает и такое.

– А… Но… Но ведь Вика говорила, что Тата и Таня – это ее дочки?

– Ну, так привязалась к ним. Считай, восемь с лишним лет с ними безотлучно. Как тут не привяжешься к детям? Родными она их и считала, все правильно!

Лиза лишь растерянно хлопала глазами. И баба Тоня сказала:

– Вижу, не смекаешь ты, что и как у Вики в жизни получилось. Ну так слушай!

И баба Тоня начала рассказывать про то, как Вика познакомилась со своим Димой, взвалила на себя его дом и его дочек. А тот вместо благодарности выгнал Вику, когда детям исполнилось по четыре и пять лет соответственно.

– Четыре годика Вичка вместе с Димой прожила. Да и не прожила, а промучилась. Изменял он ей постоянно. А потом и вовсе другую бабу к себе в дом привел.

– А как же Вика?

– А Вике он ультиматум поставил, чтобы она в два часа освободила его квартиру от своего присутствия. Вика плакала – страх смотреть на нее было. Да не по Диме убивалась, сдался он ей, кобель проклятый. По дочкам своим названным страдала.

Только есть бог на свете, потому что не прошло и двух дней, как Дима появился на пороге Викиной квартиры, держа за руки обеих дочек, и мрачно сказал:

– Хочешь, забирай девчонок себе. Только учти, ни алиментов, ни прочей ерунды тебе от меня не видать! Согласна?

И Вика согласилась с радостью. Приняла обеих девочек, ни разу не задавшись вопросом, кем же она им приходится? Матерью? Мачехой? Или кем? Баба Тоня ее за это очень осуждала.

– Надо было Диму прав отцовских лишать, пока он со своей Настей хороводы водил. Это Настена настояла, чтобы Дима девчонок с рук сплавил. Дима-то думал, что нашел себе вторую такую же дуру. Что Настена его дочек обихаживать, как Вика обихаживала, будет. А она нет. Сразу же заявила: «Не нужны мне эти твои дети». Ну, и Диме дочки тоже не очень-то нужны были. Вот и сплавили они девчонок обратно к Вике.

И снова целых четыре года Вика была счастлива. Она не совалась к Диме. Он не совался к ним. И Вика наивно полагала, что так будет и впредь. Девочки потихоньку вырастут, так и не задавшись вопросом, кем же им приходится Вика и где их настоящий отец?

Вика жила вместе со своей матерью-художницей и двумя приемными девочками. Жила тихо, стараясь лишний раз не напоминать Диме о своем существовании.

– А потом Вика исчезла. До этого говорила, что Дима себе дочек обратно требует, а потом исчезла.

– Но как же она могла? С чужими-то детьми!

– А Вика себе опекунство над девочками оформила. Давно уже, года полтора назад. Как чувствовала, что пригодится! Она и с малахольным своим потому не развелась, что мысль эту в голове постоянно держала.

– С малахольным?

– Ну, с мужем со своим, с Женей этим недоношенным.

– А-а-а… Понятно. Потому что одинокой женщине трудней опекунство над детьми оформить, верно? А супружеской паре навстречу охотнее пошли. Да? Так?

– Именно, – кивнула головой баба Тоня.

– Значит, Женя тоже опекун девочкам?

Но этот вопрос озадачил бабу Тоню.

– С чего ты это решила? Вика опеку на себя одну оформляла. Сдался ей этот ее малахольный. Какой из него опекун? Его самого опекать надо. Вика над девочками своими очень тряслась. Они ведь обе не больно-то здоровенькие у Димы уродились. Сам-то он кровь с молоком, а дочки обе бледненькие, да и болели часто. Димке-то на Вику молиться было нужно, а он – свинья неблагодарная – видишь, как некрасиво поступил!

– И давно отец захотел девочек забрать себе обратно?

– Около полугода с тех пор прошло, – задумчиво произнесла баба Тоня. – Я ведь Вику уже лет восемь знаю. Сначала к ним с Димой ездила. Потом к Вике и ее матери домой. А потом Диму как переклинило! Отдавай, кричал, дочек мне взад! Вика мне об этом как-то раз заикнулась, да и пропала. А мне после Димка собственной персоной звонил. Злой был ужасно. Все допытывался, куда могла Вика с его дочками подеваться.

– Но девочки были уже под Викиной опекой?

– Опекун – это все же не приемный родитель. Вике надо было добиваться, чтобы девочек ее приемными детьми признали. Опекуном и государство может быть, а вот приемным родителем – это нет. Это только человек может стать, та же Вика, к примеру.

– Но ведь Вика не могла оформить опекунство на себя без согласия отца девочек?

– Да уж, знамо дело, Димка бы ей этого сделать не позволил. Чтобы кто-то поперек его воли пошел, да не бывать такому! Очень уж он самолюбив, этот Дима.

– Но Вика опекунство все же оформила?

– Да.

– Значит, отец девочек был на это согласен?

– Вероятно, да.

– Почему же потом передумал?

– Да кто же знает, что там у мужиков в их черепушках делается? А уж что там у Димы, и вовсе не понятно.

– А что он за человек такой?

– Коротко тебе его охарактеризовать? В двух словах? Дерьмо он собачье! Вот так вот!

– А… а если поподробнее?

– Подробнее тебе? Могу и подробнее! Девчонками своими совсем не интересовался. Взвалил на Вику весь воз, денег им жалкие копейки выдавал. Да и обманывал он Вику. Сам то на один курорт с любовницей, то на другой с дружками-приятелями, а Вика с детьми дома. Купит им абонемент в соседний бассейн, за солярий заплатит, вот и все баловство на лето. Нюхайте, детки, хлорку! И врал все время! Не любила я его никогда. А уж сейчас и вовсе не люблю!

– Скажите, а мог этот Дима нанять громил, чтобы те силой увезли тетю Веру и девочек?

– Запросто! Такое вполне в его стиле.

– А… А убить кого-нибудь он мог?

На этот вопрос баба Тоня затруднилась с быстрым ответом.

– Уж не про Вику ли ты думаешь? – кинула она на Лизочку внимательный взгляд. – Думаешь, она ему поперек дороги решилась встать, а он ее и того… приговорил?

– А мог?

– Мог, – вздохнула баба Тоня. – Совсем нехороший мужик. Враль каких мало. Подлый. И жестокий при всем при этом. Такой бы заради своих интересов спокойно убил.

– Но Вика с ним все же прожила целых четыре года?

– Ну, ради детей терпела. А потом Дима ее прогнал, детей ей всунул, она их до школы и растила. Ну, а когда в школу уже пошли, там заинтересовались, с кем это дети живут, да где их родные отец с матерью. Тогда-то Дима на Вику опекунство и оформил. Да, видать, после пожалел. Детей назад себе потребовал. Вот Вика и испугалась, что в самом деле заберет, и схоронилась от изверга подальше. Ведь мог же он Вику опекунства лишить? Мог! Как ни крути, он детям родной отец. А она им даже, если разобраться, не мачеха.

Лизочка в таких тонкостях не разбиралась и поэтому внимательно слушала. Но все же ей казалось, если родной отец наплевал на детей на целых четыре с лишним года, а все это время о них заботилась, и хорошо заботилась, их приемная мать, то органы опеки или суд, куда мог бы обратиться Дмитрий, встали бы именно на сторону Вики, а не на сторону блудного отца.

А баба Тоня, видя, что ее рассказ заинтересовал слушательницу, продолжала говорить дальше:

– С первой-то женой Димы я незнакома была. Что и как у них было, то мне лично неведомо. Но соседки лясы точили, будто бы Дима свою первую жену сильно мучил. И дома ее с ребенком одну на сутки, а то и больше запирал. А случалось, что и кулаком учил. Танька-то, ясное дело, маленькая была, не помнит ничего. А Татки, той и вовсе на свете еще не было. Но люди, что рядом жили, все хорошо помнят.

Да уж, картина вырисовывалась безрадостная. Мужчин себе Вика умудрялась выбирать по одной ей ведомому стандарту. И подлость, жестокость, а также эгоизм были у нее на почетных первых местах. Но все-таки безобидный Женечка теперь казался Лизе далеко не таким противным. А вот Дима, с которым ей еще только предстояло познакомиться, изрядно пугал девушку.

– Баба Тоня, но где может быть Вика? И девочки?

– Если впрямь их Дима к себе увез, то у него и должны быть. Только так прямо к нему соваться не стоит. Все равно ничего добром не скажет.

– А как же мне поступить?

– Тут хитростью действовать надобно. Я тебя научу, как быть.

И баба Тоня принялась рассказывать дальше. После того как Дима выгнал из своего дома Вику, а следом сплавил и детей, в квартире на правах полноправной хозяйки воцарилась Настена.

– Девка она из себя простая, но хваткая. Думала небось, что коли Дима ее почти в два раза старше, так он в ней души чаять не будет. Ан нет! Ошиблась красавица! Дима и ее обманывать стал. Только любовный угар слегка поугас, сразу же и начал!

Баба Тоня продолжала ходить на подработку то к Диме и Настене, то к Вике и девочкам. Таким образом, она служила своего рода связующим звеном между враждующими сторонами. Но сама баба Тоня была целиком и полностью на стороне Вики и брошенных девочек. Поведение Димы глубоко возмущало старуху. И она никогда бы не стала сама по себе работать на такого негодяя.

– Вика меня попросила продолжать на Диму работать. Сказала, что если он задумает разлучить ее с девочками, она должна об этом узнать заранее.

Таким образом, баба Тоня выполняла роль засланного лазутчика в стане врага. Она с удовольствием шпионила за Дмитрием и его Настеной. И если видела что-то плохое промеж них, сразу же спешила донести об этом Вике.

– Правда, Вика совсем не ревновала Диму к Насте. Она всегда говорила, что Настя с этим человеком еще наплачется. И ведь права оказалась! Дима свою Настю тоже из дома выгнал, как в свое время и Вику!

Услышав это, Лизочка заинтересованно подняла голову. Итак, неизвестная ей пока что Настена получила мокрой тряпкой по задранному носику.

– И давно это случилось?

– Да уж с годик-то времени прошло! А потом еще сколько-то, Дима квартиру продал, дом себе за городом где-то купил. Да я уж там не была ни разу, адреса, и того не знаю.

– А причина, почему он Вику выгнал? Какая была причина разрыва?

– Причина? – захихикала баба Тоня. – Да самая обычная причина – высокая и длинноногая. Дима всегда на сторону бегал, что при Вике, что при Насте, что, наверное, при своей первой жене. Только первая жена даже пикнуть словечко против боялась. Вика на эти измены вообще мало внимания обращала. Для нее главным были девочки. Ну, а вот Настена ревнивой оказалась. Через это у них с Димкой ссоры все чаще и чаще случались. Ну, а под конец он уже терпеть не стал. Да и у нее терпелка кончилась. Крикнул «убирайся», она вещички собрала да и «убралась»!

– А развод?

– Какой там развод? Димка эту дуреху завтраками все четыре с лишним года кормил, а жениться на ней официально так и не женился. С чем пришла к нему Настя, с тем и ушла. Ну, может, пару чемоданов тряпья за эти годы нажила, да что в нем толку? Оно завтра уже немодным будет.

Это была уже интересная информация. Выходит, Настена из стана приспешников Викиного врага перешла в другой лагерь. Вряд ли девушка, которая больше четырех лет считала себя почти женой, но которую вышвырнули без всякого выходного пособия, питала к этому мужчине теплые чувства.

– А денег ей Дима напоследок не дал?

– Насте?

– Да, ей.

– Насчет денег Дима щедрым только в обещаниях бывает. А как до дела дойдет, прижимистей его на свете не сыщешь!

– А чем он вообще занимается?

– Фирма у него. Точней не скажу, не знаю. Что-то продает, что-то покупает. Дела у него идут хорошо, вот только денег Диме всегда мало кажется. Жадный он очень до денег. Через это все его беды и несчастья. Через это, помяни мое слово, он и конец свой встретит!

В голосе бабы Тони прозвучали какие-то особые пророческие нотки, и Лизочка даже поежилась. Много в этой истории было для нее неприятного и чужого. Они с мамой к деньгам тоже всегда относились бережно, но друг для друга не жалели. А этот Дима, судя по рассказу бабы Тони, был совсем из другого теста. Жалел для всех, даже для своих родных дочерей.

– Ну а Настена?

– А с ней чего? – удивилась баба Тоня. – Ушла, будто бы ее и не было вовсе. А Дима в загул пустился. Как ни приду, у него вся квартира в пустых винных бутылках, бокалы, испачканные красной помадой, конфеты, нижнее белье даже находила несколько раз.

– Значит, он завел себе новую подружку?

– Не-а, не завел. Белье-то все время разное было. И по фасону, и по размерам. То лифчик размера пятого, никак не меньше, найду, черный и гладкий. То трусишки размера так сорок второго, розовенькие, да с перышками, да с бусинками вышитыми. А то иной раз простые такие труселя нормального сорок восьмого размера под диваном обнаружу. В общем, баб к себе Дима разных водил, а чтобы какую-то одну из толпы выделить, такого не случилось.

Странно. А кто же тогда должен был, по мысли мужчины, ухаживать за его дочками, которых он требовал назад от Вики? Ведь маленьким девочкам нужен был присмотр и уход. Тратиться на бабу Тоню мужчина вряд ли бы захотел. Он и в первый раз постарался сэкономить на услугах няни, найдя себе бесплатную работницу Вику. Но во второй раз Вика вряд ли вошла бы в ту же воду. Тогда кто должен был ухаживать за Таней и Татой?

– А сама Вика зачем с Димой жить стала?

– Ну а чего не жить-то? Поначалу ведь Дима ей лапочкой казался. И характер свой мерзкий усмирял. Это уж он потом, когда смекнул, что Вика в девочках теперь души не чает, ради них на все готовая, нагличать начал. А так-то Димка мужик из себя видный. Холеный такой, гладкий. Денег опять же у него много. А это всегда чувствуется. Ну а что Дима деньги только на себя самого, любимого и обожаемого, тратить хотел, так это же у него на физиономии, извините, не написано. Одевается он всегда хорошо, часы дорогие, побрякушки там всякие. Машина, квартира, рестораны. Кажется, чего не жить? Ну а что характер у мужика гадкий, так у кого из них он хороший?

К этому времени антресоли были окончательно разобраны. И Лизочка с радостью убедилась, что ее деньги потрачены не зря. Кроме санок, на которых каталась в свое время сама Лизочка и на которых запросто могли покататься еще два или даже три поколения детишек (умели же делать в советские времена!), на антресолях обнаружилось еще множество других сокровищ.

В числе первых, отобранных Лизочкой, шел примус и странная железная конструкция, в которой баба Тоня опознала некий «керогаз».

– Снеси в скупку, хорошие деньги тебе за них дадут.

– Вы шутите, наверное? – неподдельно изумилась Лизочка.

– И не думаю вовсе. Тебе с дитем-то небось много всякого нужно. Отец вам совсем не помогает?

– Нет.

– Ну вот и снеси! – посоветовала баба Тоня. – Народ нынче вовсе с ума посходил. Молодежь за проигрывателями, каких у меня в свое время две штуки в углу пылилось, бешеные тысячи отдать готова. Если в рабочем состоянии, да с иголками, да с пластинками, то и до десяти тысяч дело дойти может!

– Рублей?

– Ну не долларов же! Хотя, полежит лет двадцать, может, уже и за доллары продать будет можно.

Насчет судьбы примуса и керогаза Лизочка решила потом потолковать с мамой. А вот несколько отрезов отличной ткани она сразу же прибрала себе. Ткань была добротная, мама вполне могла сшить себе из нее и пальто, и костюм, и потом школьную форму для Заиньки.

Там же, на антресолях, обнаружился старый ковер, который баба Тоня тоже сочла почти что антикварным, ручной работы и потому стоящим хороших денег. Подшивки газет и журналов, пожелтевших, но все равно, по мнению бабы Тони, весьма ценных. И целая коллекция еще довоенных шелковых платьев с вышивкой и без нее.

Единственное, что баба Тоня не одобрила, так это залежи трехлитровых банок.

– Вот это глупость! Нечего их и хранить, пакость этакую! Лично я закатывать машинкой не люблю. К чему корячиться и надрываться? Сейчас и крышки, и банки совсем другие. Их – раз! – и закроешь! А с этой машинкой… с ней пока управишься, вся вспотеешь. Да и все равно взрываются банки-то… что толку потеть?

Банки, предназначенные для мусорного контейнера, были выставлены вдоль батареи. А признанные годными для продажи вещи выстроились вдоль стен. И на антресолях образовалось порядочно свободного места.

– Во! – обрадовалась баба Тоня. – Можно по новой начинать хлам копить! Послушайте моего совета, пихайте туда и старую технику, и посуду, и книги. Часы сломались, тоже туда! Платье из моды вышло, на антресоли его! Когда Заинька ваша вырастет, богатой девушкой станет! Попомните мое слово. Не думайте, что хлам складируете. Вы ценные вещи для вашей крохи копите. Только уж и вы не обездольте девочку, весь хлам на антресолях трамбуйте. Ни клочка, ни обрывка на помойку не носите!

Снабженная такими инструкциями, Лизочка ждала маму в приподнятом настроении. Похоже, визит бабы Тони оказался даже более плодотворным, чем ожидала девушка. Помимо телефона и адреса злодея Димы и Настены, она получила полезные сведения о том, как можно легко и быстро если не разбогатеть, то существенно поправить свои дела. И этими сведениями Лизочка собиралась воспользоваться на пользу себе, маме и Заиньке.