Читать книгу Миллион под брачным ложем. Когда соблазняет женщина - Дарья Калинина - Страница 7

Утро, начавшееся для подруг так экстремально, и не думало кончаться. Визит в застенки банка Клима Петровича занял у девушек не больше часа. Странно, им показалось, что они провели в подвале деньгохранилища сутки или даже двое. А оказалось, что прошло от силы сорок минут.

– Это нам со страху минуты часами показались.

– Жуткий тип.

– Угу. Не хотела бы я иметь такого папочку.

– Я тоже.

– Похоже, нам с тобой хоть в чем-то повезло.

К слову сказать, ни у одной из подруг папы не было давно. Киру с младенчества воспитывала ее бабушка, скончавшаяся несколько лет назад. А Лесю вырастила ее мама, которая тоже недавно оставила свою дочь. Нет, она не умерла! Она вполне благополучно вышла замуж. И теперь жила и здравствовала со своим новым мужем и отчимом Леси в финском городе Турку.

Отчим появился у Леси слишком поздно. Так что они не стали играть в «отца – дочь». У отчима с падчерицей установились ровные приятельские отношения. Он не пытался воспитывать или учить жизни Лесю. А при их редких встречах ограничивался тем, что радостно восклицал: «Хай, Ласси! Хочешь пить бир?»

Почему-то ему казалось, что такой стиль как нельзя лучше подходит для общения с молодежью. И он неизменно придерживался его уже почти десять лет, совершенно игнорируя тот факт, что Лесе уже не шестнадцать. И пива она не пьет уже лет пять, потому что от пива просыпается страшный аппетит. А для регулярно сидящей на диетах Леси это было бы настоящим кошмаром.

– Попьем кофе и двинемся к матери Алекса? – перебила мысли подруги Кира.

– Конечно.

Адрес этой женщины дал подругам Клим Петрович. И он же настоятельно советовал подругам съездить к тетке.

– Не знаю, что вы там узнаете, мои люди уже побывали у несчастной женщины, но попробуйте. Как говорится, чем черт не шутит. Попробуйте.

Девушки уже посмотрели по атласу города, как лучше им добираться до Любови Фадеевны, позвонили ей на квартиру, убедились, что она дома и согласна принять их, как вдруг на телефонную трубку Леси поступил анонимный звонок.

– Брать?

– Возьми.

Сначала в трубке раздавался лишь какой-то шорох. Потом прозвучал щелчок. А затем трубка разразилась странным каркающим хохотом.

– Хохотите узнать, хто-хо-хо убийца?

– Что?

– Прихо-хо-ходите хо мне!

– Куда к вам?

– Пишите адрес хо-хо-хо!

Леся послушно принялась корябать ручкой по листку бумаги, услужливо подсунутому ей Кирой.

– А кто вы? – спросила она под конец, но в трубке раздались лишь короткие гудки.

Потом смолкли и они.

Через час подруги были в указанном месте. Так долго добираться им пришлось потому, что население города пробуждалось и теперь торопилось к местам своей службы, учебы или других дел. Им пришлось выстоять в трех небольших и попасть в одну массивную пробку. Честное слово, иногда лучше ездить на метро. Быстрей получится.

Правда, в метро душно, плохо пахнет и очень шумно, но если облиться с ног до головы духами, чтобы не чувствовать запахов окружающих, зачастую немытых или плохо мытых тел, и обложиться интересными книжками и цветными журнальчиками, чтобы не видеть обладателей этих тел, а в уши вставить наушники и включить приятную музычку, чтобы не слышать ничего и никого, то подземка может стать вполне комфортным средством передвижения.

Особям с особо развитой фантазией может даже удастся представить себя дома, сидящими на уютном диванчике, в окружении привычных предметов. А что потряхивает немножко, так это, может быть, любимое виброкресло под ноющим позвоночником.

Но, как уже говорилось, подруги ехали на машине. И поэтому вкусили всех прелестей движения наземного транспорта. Наконец дорога привела их к нужному месту.

– Обычный дом, – немного разочарованно произнесла Леся, когда они оказались по указанному анонимом адресу.

– А ты что хотела? Особняк? Или царские палаты? Или заброшенные катакомбы?

– Ни то, ни другое, ни третье. А все-таки согласись, это как-то того… странно.

Кира и сама чувствовала легкое разочарование. Такой загадочный звонок! Подруги сорвались словно очумевшие. Даже кофе пить не стали! И вдруг обычный панельный дом. Фи!

– Скорей всего, это розыгрыш.

– Дурацкий розыгрыш.

– Согласна. Но разве другие бывают?

Поднявшись на нужный этаж, девушки трижды позвонили в квартиру. На лестницах этой панельной девятиэтажки было в меру убого. Не так, чтобы очень, а чуть-чуть. Тут недавно освежили краской стены. И светло-зеленые поверхности еще не успели до конца украситься следами бычков и известными рисунками с пояснительными текстами. Дверь в квартиру тоже была самой обычной. Железная, но обитая сверху деревянными плашками. Девять человек из десяти являются счастливыми обладателями аналогичных дверей.

– Похоже, там в квартире никого нет.

– Похоже.

Девушки позвонили еще три раза по три звонка. Им по-прежнему не открывали.

– Не открывают.

– Сама вижу.

И Кира в досаде (от кофе отказались, столько ехали и все напрасно!) пихнула дверь. К немалому изумлению и даже испугу подруг, дверь заскрипела и открылась. Кира уже занесла ногу, готовясь перешагнуть порог, как Леся схватила ее за руку.

– С ума сошла!? Что ты делаешь?

– Вхожу.

– С ума сошла, – повторила Леся. – Разве можно? А вдруг там… Мало ли, кто там может быть.

– И что же делать?

– Позвонить. Вызвать милицию. Пусть они идут первыми. А мы в сторонке постоим.

Но вызывать милицию подругам не пришлось. Пока они рассуждали, стоя у приоткрытой двери, лифт загудел и уехал с их этажа. Обратно он вернулся спустя две минуты. И из него, многозначительно улыбаясь, появились двое молодых людей в милицейской форме. При виде застывших у дверей чужой квартиры подруг улыбки на их лицах стали еще более многозначительными и широкими.

– Ага, – произнес один из ментов. – Тут они, пташки. Похоже, звоночек-то в самом деле подтвердился.

– Сначала посмотрим, что там внутри, – осадил его второй и, посмотрев на подруг, спросил: – Ну что, девушки, сразу признаемся или как?

Подруги непонимающе уставились на него. О чем он говорит? В чем им каяться? Они ничего не сделали.

– Если вы насчет двери, – произнесла Кира, – то это не мы.

– Мы ее не взламывали.

– Когда мы пришли, она уже была открыта.

– Ага! Значит, уже была, – хмыкнул один из ментов, а второй, отстранив подруг, вошел в квартиру.

В принципе это совпадало с планами самих подруг. Но почему же тогда у них так тоскливо заныло в животах?

Обратно парень появился не скоро. Но теперь вид у него был многозначительным до такой степени, что подруги почувствовали приближающуюся панику. Черт возьми, да что происходит? Почему эти парни кружат возле них с такими лицами? Так странно улыбаются?

Леся не выдержала первой.

– В чем вы нас подозреваете? – воскликнула она.

– Сказать?! – тут же откликнулся один из ментов.

– Скажите!

– Мы лучше покажем. Чего слова на ветер бросать.

И один из ментов сделал приглашающий жест – в квартиру.

– Нам идти туда? – нерешительно спросила у него Леся.

– Идите.

Без всякой охоты девушки все-таки вошли. А что им еще оставалось? Надо же было разобраться в происходящем. А менты, судя по всему, ничего объяснять им сами не собирались.

Квартира оказалась тоже самой обычной. Мебель из сосны или ДСП, но сравнительно новая. Синтетический коврик на полу. Красивые моющиеся обои на стенах. Несколько недорогих картинок из тех, что продаются в киосках вместе с другими сувенирами. Березки, украшенные крошками янтаря. Текущий водопад в туманной дымке. И нарисованный светящимися красками пейзаж с кусочком озера на заднем плане.

В прихожей и двух комнатах было довольно чисто. Кое-какие вещи валялись не на своих местах, но ничего экстраординарного. Обычный бытовой кавардак, который присутствует в любом доме, где живут живые люди. Но вот кухня, в которую подруги попали, миновав всю квартиру, поразила их в самое сердце.

– Батюшки! – ахнула впечатлительная Леся. – Что же тут было?

Вся мелкая мебель в кухне была перевернута. Табуретки, полочка, банки, склянки, ложки-поварешки – все это валялось вперемешку на полу. Но это бы еще ладно. Главная беда заключалась в том, что весь этот мусор выполнял лишь роль фона для главного персонажа. А им оказался труп молодого светловолосого мужчины, почти юноши, который лежал среди этого беспорядка.

В том, что юноша мертв, не оставалось никаких сомнений. На груди у него расплывалось кровавое пятно, в котором торчала рукоятка ножа. Остекленевшими глазами юноша смотрел куда-то вдаль. А лицо у него при этом было по-детски изумленным, словно он не верил в то, что произошло с ним.

Лицо убитого отчего-то показалось Леси знакомым. Она внимательней всмотрелась в его черты и тут услышала голос подруги.

– Узнаешь? – прошептала Кира ей на ухо.

– Кого?

– Труп! Это же мой продавец дури с дискотеки! С бородкой! Тот, что от меня удрал! Белобрысый!

Тут только до Леси дошло, почему лицо парня кажется ей знакомым. Точно! Он самый! Она не узнала его сразу, потому что на дискотеке он был в бейсболке. Да и освещение там иное. И вообще, это был выбор Киры. Себе Леся присмотрела парня в узорах с черепушками. Интересно, а тот-то еще жив? А то занятная прослеживается хронология. Сначала Алекс, теперь – белобрысый с бородкой. Чья следующая очередь?

– Это ведь он? Или мне кажется?

Но это был он, тот самый парень с дискотеки. Никакого сомнения!

– Знакомы? – раздался за спинами подруг голос одного из ментов.

– С кем?

– С ним, – кивнул мент головой в сторону трупа.

– Как же мы с ним познакомимся, если он… того… умер.

– Раньше, я имею в виду. При жизни вы были знакомы с погибшим?

– Н-нет.

– Но вы стояли у квартиры потерпевшего.

– А он тут живет? – удивились девушки.

– Судя по паспортным данным, последние двадцать два года пострадавший проживал именно по этому адресу.

Вот это да! Подруги были готовы предположить, что белобрысый торговец дури живет где угодно, но только не тут. Где, например? Ну, например, в бараке. Или ночует в подвале вместе с бомжами. Может быть, спит на топчане где-нибудь в подпольной лаборатории по производству героина. Снимает комнату у какой-нибудь полубезумной старухи, которая сама не понимает, кто она такая.

Одним словом, по мысли подруг, белобрысый мог жить где угодно. Но не в такой средне благопристойной и ничем не примечательной квартирке.

– Нет, мы этого не знали.

– Но с потерпевшим вы все-таки знакомы? Не отпирайтесь! Вижу по вашим лицам, что знакомы.

– Н-не совсем. Даже совсем не знакомы. Но знаем, чем он занимается… занимался.

– Как это понимать?

– Мы видели его на дискотеке в ночном клубе.

– И что?

– Он распространял там наркотики.

Кажется, эта информация была для ментов новостью. Они уставились на распростертое тело с таким видом, словно увидали его впервые.

– Торговец? – задумчиво произнес один из них. – Любопытно. А это может оказаться ниточкой.

Но второй не дал сбить себя с толку.

– Хорошо, пусть этот парень торговал дурью. Но что вы-то делали возле его двери? Или тоже пришли отовариться у него?

– Нет! Как вы могли подумать!

– А что нам думать, если вы не рассказываете ничего?

И что было делать подругам? Переглянувшись, они во второй раз за это утро на два голоса затянули жалостливый рассказ о своей несчастной доле. Менты слушали их внимательно, не перебивая.

– Другими словами, это уже второй труп, который вы находите за последние двое суток?

– Ну… да, – нерешительно призналась Леся и, решив быть справедливой, добавила: – Первый мы нашли вместе с горничной.

– А второй вместе с подругой?

– С ней и с вами.

Кажется, парням здорово не понравилось, что Леся примазывает и их тоже. Но как говорится, слова из песни не выкинешь. Нашли труп именно они, никуда от этого не денешься.

Менты пожелали узнать как можно подробней про анонимный голос, который вызвал подруг по адресу, где они и нашли труп. Девушки честно рассказали все, что знали. Но знали они, увы, совсем немного. Так что один из ментов досадливо цыкнул зубом и сказал:

– По таким скудным сведениям анонима не поймаешь.

А второй мент еще и недоверчиво прибавил:

– Да и был ли мальчик-то?

– Насчет мальчиков не знаю, а труп у нас имеется. Вызывай бригаду, Серега.

Естественно, подруг никуда не отпустили. Усадили в уголок и велели сидеть тихо и вести себя паиньками. В противном случае менты за себя не отвечали. И даже намекнули, что очень часто так случается, что главный свидетель переходит в разряд подозреваемых, а заканчивается все дело тюрьмой. Поэтому подруги сидели очень тихо. И ловили каждое слово.

Оказалось, что белобрысого звали Никитой Сорокиным. Он в самом деле жил в этой квартире с отцом, матерью и старшим братом. Сорокин нигде не учился, не работал и в прежние времена его образом жизни обязательно заинтересовались бы. Тунеядец! И потом, откуда у молодого человека деньги, если он нигде не работает? Ясно, что он добывает их нечестным путем.

Но сейчас времена изменились. Никому нет дела, откуда берутся у человека деньги. Есть они у него, и ладно. Хотя если убитый жил с родителями, то они должны были бы встревожиться. Впрочем, оказалось, что родителям парень врал, что работает в ночном клубе… поваром. Когда-то он действительно окончил трехмесячные кулинарные курсы, о чем имел хиленькую бумажную корочку даже без обложки. И доверчивые родители искренне считали, что этих знаний и этой корочки достаточно для того, чтобы поступить на работу в дорогой клуб.

– Они же там не едят ничего! – твердил вызванный отец убитого юноши словно заведенный. – Только под музыку дергаются. Да наркотики хавают!

– Вы-то откуда знаете?

– Никита рассказывал.

Оказывается, покойный был врун, каких поискать. Своим родителям он врал так виртуозно, что они даже не заподозрили сыночка ни в чем дурном.

Убийство, по мнению эксперта, произошло между шестью и семью часами утра.

– Пока трудно сказать точнее. Но однозначно не позднее семи часов утра.

Итак, в семь утра Никита был уже мертв, а в четверть восьмого подругам раздался телефонный звонок анонима.

– Значит, это была подстава! – не удержалась и воскликнула Кира из своего угла. – Звонивший знал, что мы приедем сюда и наткнемся на труп!

Менты переглянулись между собой с таким смущенным видом, что Кира закричала снова:

– И вы тоже! Вам тоже позвонили! Вы не просто так сюда приехали!

– Верно. Позвонили.

– Во сколько?

– Звонок поступил в восемь двадцать.

– Как раз, когда мы вошли в этот подъезд!

– Значит, звонивший наблюдал за домом.

– Дождался, пока мы приедем и войдем, и вызвал милицию.

– Чтобы нас застукали у очередного свеженького трупа.

– И Лесю засадили бы за двойное убийство!

Прибывший следователь пробормотал что-то о том, что одного желания мало. Нужно еще иметь доказательства Лесиной вины. А их пока что у следствия нету.

– Потому что обнаружить труп – это еще не преступление.

У трупа Сорокина подруги задержались надолго. Не по своей воле, а по вине не желавших расставаться с ними представителей следствия. Такие приставучие личности эти менты, когда им нужно на кого-нибудь повесить убийство. В конце концов девушкам удалось попрощаться с ними. Но уходили они с тяжелым осадком на сердце. Сначала Алекс. Теперь белобрысый Никита. И каждый раз на подозрении оказывается Леся. Мало ей было горя с первым убийством. Так теперь и еще одно подвалило!

– Меня кто-то хочет подставить, – пожаловалась Леся, пока они с Кирой усаживались в «Гольфик». – Я кому-то сильно насолила, и этот кто-то решил на мне отыграться.

– Но заметь, этот «кто-то» неплохо осведомлен о том, что происходит.

Мама Алекса – Любовь Фадеевна – оказалась приятной женщиной, с шикарной русой косой, статной и высокой. Настоящая русская красавица. К тому же выглядела она очень молодо. Подруги даже удивились, как у такой молодой женщины мог быть такой взрослый сын.

– Я родила его, когда была еще совсем девчонкой, – отмахнулась Любовь Фадеевна. – А когда я познакомилась с отцом Алекса, мне едва ли исполнилось шестнадцать. Конечно, надо было делать аборт. Но моя собственная мама тогда встала на дыбы. Никаких абортов! Она так кричала. Я потом не смогу рожать. Вырастим. Выкормим. На ноги поставим. Человеком сделаем. В люди выведем. И что в результате?

– Что?

– Сама умерла, когда Алексу исполнилось полтора года. И дальше я тянула ребенка одна. Думаете, легко мне было?

– Думаем, тяжело.

– Каторга! – страстно подтвердила Любовь Фадеевна. – Жуткий ужас! Кошмар! Как я тогда не умерла, просто не знаю. Отдала мальчишку на пятидневку, но ведь кому-то надо было с ним сидеть и в выходные дни! А я была одна, совершенно одна!

– А отец?

– Чей?

– Отец Алекса. Разве он вам не помогал?

– Ах, этот… Помогал, конечно. Материально, я имею в виду. Нет, ничего не скажешь, денег на сына он присылал достаточно, наговаривать лишнего не буду. Но не все же можно купить за деньги. Конечно, Алексу не хватало отца. Плюс обида за то, что семья отца так с ним поступила. Плюс досада за потерянные огромные деньги. Вот и получилось то, что получилось.

– О чем это вы? Какие потерянные деньги?

– Это такая драматическая история! – вздохнула Любовь Фадеевна. – Иногда думаю, что это и не со мной произошло. Просто как в книжках!

– Серьезно?

– Прямо Санта-Барбара отдыхает! Хотите, расскажу?

Конечно, подруги хотели. Их крайне интересовало все, что так или иначе касалось Алекса. К тому же они чувствовали, что их желание тут особой роли не играет, Любовь Фадеевна все равно им это расскажет. И удобно устроившись в глубоком кресле, она начала свой рассказ.

Сколько помнила себя маленькая Любочка, у нее всегда была мечта. Она хотела выйти замуж. Но не просто замуж, а обязательно за миллионера. Причем размер состояния будущего жениха постоянно менялся. В детстве будущий муж представлялся Любочке либо продавцом мороженого, либо директором кафе-мороженого. Ведь тогда он смог бы угощать свою жену шариками пломбира хоть целые дни напролет.

Затем Любочка охладела к мороженому. Теперь муж рисовался ей в мечтах директором магазина верхней одежды. А если он по совместительству будет еще и директором обувной фабрики, так это еще лучше. Просто, можно сказать, шикарно!

Шли годы. Любочка взрослела. И уже отчетливо понимала, что частенько сапожник сам сидит без сапог. И что вовсе не обязательно быть директором чего-то там, чтобы иметь все жизненные блага. Достаточно просто иметь деньги. И тогда модные сапоги, машина и красивая одежда придут к тебе сами. Едва осознав эту мысль, Любочка поняла, что стоит на пороге великого открытия. Ее муж должен быть богат! У него должны быть деньги! Много денег! Очень и очень много. Не так, как у ее мамы в день получки. Или у других их родственников и знакомых.

Время шло. И вот уже Любочке выдали серпастый-молоткастый паспорт. И сжимая в руках красную книжечку, Любочка уже точно знала, чего ей нужно от жизни. Не хочет она учиться, а потом неуклонно до самой пенсии приносить пользу обществу. Она хочет, чтобы приносили ей. И не какую-то там эфемерную пользу, а вполне ощутимые материальные блага.

Активные поиски будущего мужа неожиданно привели Любочку к иностранному студенту по имени Али и с такой непроизносимой фамилией, что Любочка так и не сумела не то что выговорить, а даже выучить ее. Несмотря на отвратительную фамилию, Али отвечал всем или почти всем требованиям Любочки. И конечно, самому главному из них. Он был богат.

А раз так, то он не жил подобно всем другим студентам в общежитии, деля комнату с еще двумя или тремя студентами. Родителям даже в голову не приходило подобное: их сын в одной комнате с неграми или индусами. Образование в Советском Союзе, конечно, великолепное. А вот условия жизни… увы, наследнику шейха они никак не подходили. Поэтому родители сняли сыну прекрасную отдельную квартиру из двух комнат, находящуюся неподалеку от его института.

Отдельная двухкомнатная квартира для молодого человека по тем временам была просто неслыханной роскошью. Да и не только для молодого человека. Тысячи и сотни тысяч советских семей ютились по три семьи в одной комнате. И ничего! Жили, работали, да еще плодились и размножались.

Так что когда Любочка впервые вошла в квартиру своего знакомого, то не сдержалась и ахнула. Цветной телевизор, видеомагнитофон, магнитола, ковры, шелковое постельное белье! Многие вещи были привезены из отчего дома Али. Неслыханно! Шикарно! Это как раз по ней. Она тут останется и будет жить!

Али против такого порыва любимой не возражал. Несмотря на телевизор и магнитофон, ему одному было тоскливо в этой квартире. Особенно тосковал он долгими северными ночами. Так что Любочка без проблем поселилась в его квартире на правах хозяйки. Только одно омрачало ее существование. Али не мог жить в Советском Союзе вечно. Вот доучится и уедет. И его богатство уедет вместе с ним. А как же она?

И Любочка решила, что выйдет замуж за Али. Однако сделать это оказалось труднее, чем ей представлялось. Нет, сам Али был обеими руками «за». Но для официальной регистрации брака нужно было согласие консула. А тот своего согласия без ведома родителей Али не давал. Но своих родителей, особенно властного отца, Али боялся до потери пульса. И разговаривать с ними отказывался наотрез.

Впрочем, консул от души сочувствовал молодой паре. И согласился быть ходатаем перед родителями Али. Но даже его заступничество не помогло. Родители согласия на этот брак не дали. Отец лично позвонил сыну и имел с ним серьезный разговор.

– У тебя уже есть невеста. Хорошая арабская девушка. Русской нам не надо.

– Папа, но я люблю ее. Мою Любочку.

– Полюбишь и другую. Аллах разрешил мужчине иметь четырех жен. Но ты еще мальчишка. И ничего не знаешь о любви. Ты должен не только пользоваться своими женщинами, но и уметь их содержать. Ты можешь сам, без моей помощи содержать свою русскую подругу?

Нет, этого Али не мог. Он жил за счет своего отца и отлично осознавал это. Итак, брак с Любочкой не получился. И тогда она решилась на отчаянный шаг. Ну да, вы правильно догадались. Любочка забеременела.

Она была уверена, что будущий внук заставит родителей Али смягчиться. Как знать, возможно, ей бы все и удалось. Приехали бы родители Али в СССР к сыну, увидел бы отец Али своего первого внука, продолжателя рода, быть может, его сердце бы и растаяло. Но увы, внука своего дед так увидеть и не пожелал. А сам Али уехал из Советского Союза еще до того, как Любочка родила.

– Если бы ты знала, как мне горько! – плакал он при расставании.

Любочка в отличие от своего жениха не плакала. Она просто не могла поверить в то, что все это происходит именно с ней. Такого ужаса с ней просто не могло произойти!

Конечно, Али оставил беременной невесте всю свою обстановку. Включая телевизор с видеомагнитофоном. Но теперь Любочка уже знала истинный размер богатства Али и его семьи. И считала, что ее бессовестно обманули. Какой там телевизор! Какой магнитофон! Дома, виллы, гоночные машины и даже целые заводы по производству этих самых гоночных машин. Таково состояние тестя.

Алекс родился черненьким, в отца. И Любочка послала Али фотографии сына. Ответ пришел скоро. Али писал, что очень любит ее и сына, но при-ехать больше не сможет. Родители заставили его жениться на другой девушке. Она из очень хорошей и знатной семьи. Отец жены взял Али в свой бизнес. Так что теперь Али имеет собственный доход. И из этих денег он будет присылать своему сыну и первой жене достойное содержание.

Так он и сделал. И материально Любочка была вполне обеспечена. Даже более того. Совестливый Али присылал не просто много, а действительно много. Но что деньги! Любочка не была счастлива. Ведь голубая мечта ее детства так и не сбылась. Замуж она не вышла. Многие женщины были бы на месте Любочки вполне довольны тем, как сложились обстоятельства. Денег полно. Ребеночек растет здоровенький. Живи себе и радуйся. Ведь многие женщины после развода не получали от своих бывших мужей и десятой доли тех материальных благ, которые имела Любочка от своего жениха.

Но то другие, а то – Любочка. Для полноты счастья ей было мало одних только денег, ей был необходим муж. Зачем? Это Любочка могла объяснить совершенно четко. Для статуса. Для проклятого статуса. А его-то у Любочки как раз и не было.

Впрочем, Любочка не сдавалась. Она понимала, что с ребенком на руках у нее мало шансов оказаться окольцованной. Поэтому она, рыдая в душе, все же отдала маленького Алекса в садик на пятидневку, а потом и в интернат, где за ним присматривали, кормили, поили, одевали, а потом и учили. Казалось бы, чего мальчишке еще нужно?

Но личное счастье у Любочки упорно не складывалось. Почему? Лично она винила во всем злую судьбу и недобрый глаз соперниц.

– Но с годами я стала понимать: счастье можно достичь не только в браке. Счастье могут дать и дети.

Увы, и тут Любочке не повезло. Фактически брошенный отцом и оставленный матерью, Алекс накопил в себе великое множество комплексов. Недоласканный и недолюбленный в детстве, он и сам не стремился кого-то любить или опекать. Он привык, что о себе и о своем благополучии нужно заботиться самому. И успешно с этим справлялся.

– Он меня и в грош не ставил! – жаловалась Любовь Фадеевна подругам. – Как только у него завелись свои деньги, он меня вообще перестал замечать. А я ведь его мать! И имею право на его заботу.

Но Алекс не желал заботиться о мамуле.

– Отвяжись от меня. Отстань. Не мешай мне жить! Ты жила в свое удовольствие, а теперь мое время! Отвали!

И это были еще самые мягкие слова, которые слышала мать от сына в последнее время. Еще семь лет назад Алекс окончательно и бесповоротно поселился отдельно от матери. Он и до этого не баловал ее своими посещениями. Но все же время от времени забегал домой, чтобы передохнуть от бесконечной череды своих любовниц. Теперь же он свел свои визиты к минимуму.

А вот женщин у Алекса было много.

– Внешностью он пошел в своего отца, – с гордостью сказала Любовь Фадеевна. – Тот тоже был красавец. И Алекс на него удивительно похож. Просто одно лицо!

– Скажите, а можно взглянуть на фотографию отца Алекса?

– У меня ее нет, – казалось, смутилась Любовь Фадеевна.

– Нет?

– Это было давно. И я их все выкинула. Под настроение.

И Любовь Фадеевна покраснела еще гуще. Подруги не стали ее расспрашивать дальше, а вместо этого понимающе переглянулись. Все ясно. Бедная женщина так переживала, когда отец Алекса бросил ее, что просто уничтожила все фотографии предавшего ее мужчины.

– А что же подруги Алекса? – спросила Кира, чтобы отвлечь женщину от тягостных воспоминаний. – Говорите, их у него было много?

Любовь Фадеевна снова оживилась. Вообще, рассказывала она про своего сына много и охотно. И особой горечи в ее голосе не слышалось. Слез тоже не было. То ли женщина еще не до конца осознала, что лишилась единственного ребенка. То ли просто была такой от природы.

– Девушки за Алексом гонялись толпами! Не он за ними ухаживал, а они вокруг него увивались. Подарки ему постоянно делали. Алекс же обращался с ними безобразно.

– Безобразно?

– Оскорблял их! Унижал. Некоторых даже бил. Но они все терпели.

– А вы не пробовали его смягчить?

– Много раз! Убеждала, что с женщинами нельзя так обращаться. Но Алекс в ответ на мои упреки неизменно талдычил одно: он – наследник шейха. Аллах не считает женщину равной мужчине, женщина всего лишь его тень. Души у нее нет. И потому женщина должна знать свое место. А он просто указывает своим женщинам на существующий в мире порядок.

– Чушь какая-то! – не выдержала Кира.

– Еще большая чушь то, что Алекс считал, будто в своем поведении он и не виноват вовсе. Это в нем говорит кровь отца. А вот это полная чушь! Ведь кто-кто, а я-то отлично помню, каким галантным кавалером умел быть его отец. Он всегда обращался со мной словно с королевой. И насколько я знаю, его отец точно так же относился к матери самого Алекса и двум своим другим женам.

– Да? Ко всем трем сразу?

– Можете быть уверены! Отец Алекса умел себя вести, в жизни голоса на меня не повысил. И буквально задаривал дорогими подарками. Все! Все у меня было! И золотые кольца, и серьги, и одежда, и духи, и косметика. А Алекс ни одной из своих девушек даже жалкого цветка ни разу в жизни не подарил. Да что там девушкам! Он и меня – свою мать – не поздравлял ни с одним из праздников. Даже на день рождения в лучшем случае звонил по телефону. А иной раз так и вовсе забывал.

– Так, выходит, Алекс своего отца совсем не знал?

Любовь Фадеевна как-то снова смутилась. Настолько сильно, что замолчала. Подруги тоже молчали, чутьем угадывая, что сейчас женщину не надо торопить. Она готовится сообщить им нечто крайне важное. А в таких делах спешка может только повредить.