Читать книгу Дурдом с мезонином - Дарья Калинина - Страница 2

Первое утро в детском развивающем учреждении «Маленькие гении» выдалось суматошное. Впрочем, никто иного от первого настоящего рабочего дня и не ожидал. Дети с родителями прибывали поодиночке и группами. И, несмотря на тщательную почти недельную подготовку к новому заезду, накладки происходили одна за одной. А ведь еще вчера во время генеральной репетиции все шло своим чередом, без сучка без задоринки. И казалось, что и во время торжественного открытия все должно пройти идеально. Но не тут-то было.

Для начала, чтобы подогреть готовящееся варево до необходимой температуры, потерялся микрофон, в который директрисе следовало произносить приветственную речь для детей. Это была мелочь, но такая мелочь, которая моментально повысила градус.

– Аня, где микрофон? – шипела Лариса Дмитриевна на свою помощницу. – Куда ты его подевала? А?

Микрофон не находился, директриса свирепела.

– Какая непутевая у меня девица! И зачем я тебя только к себе взяла! Ничего толком сделать не можешь!

Это была явная напраслина. Все это хорошо знали и сочувственно поглядывали на Аню, которая была вынуждена молча терпеть обиду. Микрофон в результате нашелся, он оказался под самой Ларисой Дмитриевной. По рассеянности директриса опустилась на него своей внушительной кормой, совершенно не почувствовав, что под ней на лавочке что-то есть.

Итак, микрофон нашли, вручили его Ларисе Дмитриевне, и на спортивном поле, где собрались будущие гении и их много чего ожидающие родители, повисла томительная пауза. Все ждали начала торжественной речи, а она все не начиналась.

Затем раздался сдавленный шепот все той же Ларисы Дмитриевны, обнаружившей новый недосмотр своих сотрудников:

– Аня, почему у тебя родители стоят вперемешку с детьми? Как воспитателям после торжественного мероприятия разобраться, где их дети, где чужие?

– Расстановкой зрителей занимался Слава.

– Слава!

– Разберутся, Лариса Дмитриевна, – небрежно отмахнулся главный помощник директрисы. – Небось не маленькие.

– Кто? Дети?

– Воспитатели.

И Славка снова погрузился в свой смартфон. На происходящее ему было глубоко наплевать.

Аня с неудовольствием покосилась на парня. Ничего не скажешь, внешность у Славки эффектная. Рост метр восемьдесят, плечи широкие, блондин, да еще плюс ярко-голубые глаза и чуток уже схватившаяся золотистым загаром кожа. Чем не мечта всякой женщины?

Но очень уж Славка ленив. Аня это еще во время занятий в их педагогическом вузе заметила. Ничего-то Славка делать не хочет. На лекции ходит через раз. На семинарах активного участия от него не дождешься. На экзаменах норовит списать. Зато в компании он орел! А уж тут, оказавшись на свежем воздухе, Славка и вовсе распустился. Даже для родственника начальства он слишком много себе позволяет лодырничать. Если ты племянник директрисы и ее главный помощник, это еще не значит, что тебе можно совсем ничего не делать.

И Аня глубоко вздохнула. Было у нее опасение, что не стоит принимать Славкино приглашение. Но уж очень была нужна ей эта практика. Вот она и подумала, что уж как-нибудь все обойдется. А где тут обойдется? Славка ничего делать не хочет. Директриса его и не заставляет. Всю работу валит на одну Аню. А разве ей одной под силу справиться с двойными заданиями?

По разработанному директрисой плану детей сразу же с линейки предстояло вести знакомиться с их корпусами. И потому еще на торжественном утреннике их нужно было разделить по отрядам. И это было непосредственной задачей Славки. Он должен был стоять на входе и разделять основной поток на пять тоненьких ручейков, направляя каждый в свою заводь. Но пока родители с детьми заполняли поле, Славка отсутствовал, и в результате никакой организованности в этом процессе не было. И дети, и их родители располагались хаотично, кто где встал, так и не разделившись по группам.

А ведь уже и таблички были приготовлены. «Маленькие Менделеевы», «Маленькие Кулибины», «Маленькие Вавиловы», «Маленькие Мичурины» и «Маленькие Тимирязевы». Для каждой группы своя табличка. Вон они все свалены в углу неопрятной кучкой. Аня мышкой шмыгнула туда, взяла таблички и раздала воспитателям.

Вернувшись к пульту управления, она, к своему облегчению, увидела, что родители с детьми эти таблички увидели. И благо официальная церемония открытия смены задерживалась, начали сами планомерно перемещаться по полю, каждая группа поближе к своему воспитателю.

Но не успела Аня перевести дух, решив эту проблему, как услышала гневный возглас:

– Аня, что за фигня, ни один динамик у тебя не работает!

Аня вновь метнулась к директрисе. Так и есть! Лариса Дмитриевна уже битых пять минут вещает что-то в микрофон, но ее тоненький голосок слышат лишь те, кто стоит рядом с ней.

– Слава, сделай с этим что-нибудь! – простонала Аня. – Немедленно! Люди ждут!

– А что я сделаю? – равнодушно проронил увалень. – Тут что-то с проводами не то.

– Исправь!

– Я вам не электрик. У меня и допуска для работы с электричеством нету. Говорил вам, Лариса Дмитриевна, давайте курсы окончу, а вам денег жалко стало. Не буду ничего делать!

И Слава демонстративно засунул руки в карманы. Директриса приготовилась падать в обморок. Такой конфуз, и в самом начале смены! Лариса Дмитриевна была дама крупная и чувствительная, лучшим выходом из любого сложного положения она считала дамский обморок. Но сейчас ей падать в обморок было совсем не с руки, и Аня снова шмыгнула к колонкам, возле которых лежали перепутанные кабели.

Где же тут нужный шнур? Который из них? Как говорил их сантехник дядя Петя, без ста граммов и не разберешься.

– Ага, кажется, этот, – решила Аня, – тот, что с примотанным к нему пластырем.

Пластырь налепила она сама, просто для опознавания нужного кабеля. Как чувствовала, вчера с собственного где-то порезанного пальца пластырь сняла, не пожалела и на провод налепила.

– Хорошо, кабель от колонок нашелся, а вот совать-то его куда?

На музыкальном центре было такое количество отверстий, что Аня совсем растерялась. Прикрыв на мгновение глаза, она воскресила в памяти вчерашний день. Куда Слава включал кабель? Ведь включал же он его, точно включал. Кажется, вот в то отверстие. Аня ткнула кабель в нужную дырку, и, о чудо, над спортивным полем полетел голос Ларисы Дмитриевны:

– Люди бешеные деньги заплатили, чтобы их дети провели лучший месяц в своей жизни, а мы уже в первый день облажались!

Сообразив, что ее наконец-то стало слышно на все спортивное поле, директриса тут же заулыбалась и, словно бы продолжая начатую раньше речь, воскликнула:

– …С первого же дня готовы ублажать всех наших будущих маленьких гениев! Дорогие мои! Родные мои! Дети ваши в надежных руках. В нашем развивающем центре они проведут самый незабываемый месяц своей жизни. Они овладеют многими полезными навыками, изучат основы химии, биологии и селекции, научатся мастерить и даже смогут выступить в роли врачей и медицинского персонала, пройдя практику в нашем медицинском центре.

Дальше речь директрисы потекла гладко. Читать по бумажке так, что всем казалось, будто слова идут у нее из самой глубины сердца, директриса научилась еще в пору своего депутатства. Ни одна живая душа на всем стадионе и не догадывалась, что директриса лишь повторяет то, что старательно крупными, почти печатными буквами написала для нее Анечка.

К своей радости, удивлению и, пожалуй, смущению, Аня увидела, как многие родители под воздействием речи директрисы украдкой вытирают увлажнившиеся глаза. Похоже, тирада о том, что к их детям в развивающем центре «Маленькие гении» будут относиться как к собственным и вырастят из них будущих Кулибиных, Вавиловых, Менделеевых, Мичуриных и Тимирязевых, проняла наиболее чувствительных взрослых посетителей. Самой Ане тоже хотелось заплакать, но не от умиления, как кто-то мог бы подумать, а от страха.

Она проработала в «Маленьких гениях» всего неделю, которая предшествовала заезду детей. И за эту неделю девушка успела понять, что если и есть на свете места, меньше приспособленные для детского отдыха, чем это, то их очень немного и большинство из них должно располагаться в зонах военных конфликтов или в зонах природных бедствий.

– Где-нибудь в жерле вулкана детям было бы и то безопасней проводить свой отдых, чем в этом, с позволения сказать, развивающем центре.

Конечно, это Аня утрировала. Она вообще была большой любительницей поворчать. Мама ей даже предсказывала жизнь в старых девах.

– От таких зануд женихи в первую очередь сбегают.

Ну, этого Аня точно могла не бояться. Жениха у нее не было, а чего не имеешь, то и потерять нельзя. Так что она могла ворчать в свое удовольствие хоть с вечера до утра, хоть с утра до вечера. Никто не стал бы выражать свое неудовольствие ее занудством.

Ладно, пусть Аня несколько перегибала палку, уверяя, что менее подходящего места для детского летнего отдыха вовек не сыскать, но кое в чем она все же была права.

Территория центра опережающего развития «Маленькие гении», как гордо именовал себя бывший лагерь «Буревестник», до сих пор не была обработана от клещей. Они свободно перемещались по траве, Аня сама видела несколько штук. И ничего удивительного в этом не было, ведь начало лета – самое раздолье для этих противных кровопийц. Хорошо еще, что сегодня с утра всю траву на территории центра начисто выстригли. А вместе с высокой травой исчезли и клещи. Во всяком случае, Аня надеялась, что они исчезли.

Дальше – больше. Лес начинался фактически у самого порога. Казалось бы, прелесть. Но при установке новеньких дощатых домиков взамен окончательно развалившихся старых бараков под ними не был сооружен даже временный фундамент. Домики стояли на сваях, под которыми за эту весну уже буйно разрослась крапива, лопух и другие сорные травы, чьи семена были нанесены сюда еще осенью. В этих зарослях запросто мог спрятаться хоть барсук, хоть волк, хоть лиса, хоть собака, хоть любое другое животное, змея или человек. Ну, или те же самые клещи, будь они неладны.

– Наш центр находится в уникальном живописном месте, – сладко разливалась директриса, уже закончив читать заготовленный Аней текст.

Да, тут не поспоришь, место и впрямь было красивое. С одной стороны лагеря протекала речка, с другой находилось лесное озеро. И оба эти водоема внушали Ане серьезные опасения. Берег озера был низким и топким, поросшим камышом и осокой, просто так к воде и не подберешься. Поэтому на озере был сооружен деревянный причал, с которого детям полагалось прыгать в воду и резвиться там в жаркие дни. Но дно в этом месте было илистым, вода мутной, и совершенно было непонятно, какая тут глубина. Аня наблюдала, как окунался Славка. Сначала нырнул, а там ему по пояс. Чуть лоб себе не расшиб о мелкое дно и невидимую в темной воде корягу. А пару шагов влево сделал и с головой под воду ушел. В воде оказалась банка.

– Надо бы огородить это место.

Славка, как обычно, покивал, подтвердил, что надо, но делать ничего не стал.

Речка в этом плане была лучше. По крайней мере, она была совсем мелкой, хотя по чьей-то иронии и называлась Глубокой. Впрочем, возможно, когда-то в прошлом она и была глубокой, а потом обмелела практически до состояния ручейка. Это вполне могло быть, потому что берег речки оставался очень крутым. И, чтобы спуститься к воде, приходилось цепляться за корни и камни, которые частенько летели вниз, плюхаясь в воду, поднимая фонтаны брызг и сталкиваясь там с другими упавшими в речку еще раньше камнями.

– Надо бы ступени в глине прорубить. И веревочную страховку вдоль нее привязать. Слава, слышишь?

Но Слава, как обычно, все слышал, все понимал, со всем соглашался, но исполнять порученное не торопился. Были и другие обстоятельства, касающиеся уже личностей воспитателей. Но Аня держала их пока при себе, потому что и так уже набиралось слишком много минусов в их работе. А девушка привыкла, что всякая порученная ей работа должна быть выполнена если не на отлично, то уж на твердую четверку, это точно.

– Уверена, что ваши дети проведут в нашем центре лучшие дни своей жизни! – закончила свою речь Лариса Дмитриевна.

И чей-то голос рядом с Аней проворчал:

– Лучшие, да как бы не последние.

Аня покосилась на толпу сотрудников центра, но так и не поняла, чья это была реплика. И все-таки сама девушка была готова с ней согласиться. Будь у нее свой собственный ребенок, она бы двадцать раз подумала, прежде чем оставить его на отдых в таком месте. И пусть на глянцевых фотографиях в буклете и на страничках в соцсетях центр выглядел очень привлекательно, расписано все было в самых ярких красках, но неужели у родителей ничего не шевельнулось, когда они приехали и увидели все лично, своими глазами?

Но, кажется, ни у кого из родителей никаких сомнений не возникло. Ни один человек не захотел забрать свое чадушко обратно в город.

– Свежий воздух! – слышались со всех сторон преувеличенно восторженные голоса родителей. – Лена! Костя! Природа вокруг какая! Что может быть лучше?

– Новенькие домики со всеми удобствами! Какие хорошенькие!

– Озеро! Рыбу с лодок ловить будете.

– Речка! Спуск на плотах организуете!

– Научная лаборатория! Селекционная станция! Виварий с животными. Вася, да оторвись ты от своего планшета! Посмотри по сторонам, вон белка на дереве сидит. Что может быть интересней?

В отличие от родителей, дети относились к предстоящему «празднику жизни» куда более настороженно.

– Вай-фая нету! – ныли они. – Интернет не фурычит!

– Муть!

– Тоска зеленая!

– Что я тут буду столько времени делать?

Чем сильней ныли дети, тем более неумеренными становились восторги старшего поколения. Все родители были твердо уверены в неоспоримой пользе общения с природой. И многие, не желая слушать своих недовольных отпрысков, быстренько расселись по машинам и, не дожидаясь даже обеда, отправились праздновать свой собственный отпуск.

Те родители, которые остались, в столовую допущены не были. И очень хорошо, потому что и там наблюдались проблемы. Сегодня с утра включить большую плиту на кухне поварам не удалось. Пришлось довольствоваться маленькой газовой, на которой удавалось разве что вскипятить достаточное количество воды. Поэтому на первое детям подали мясной бульон с крекерами. Бульон был разведен из кубиков, а крекеры насыпаны из пакетиков. На второе ребятам дали подогретые в кипятке сосиски с заваренной все тем же кипятком гречкой и салат с зеленым консервированным горошком из банок и солеными огурцами. В общем, выкрутились как-то. На сладкое выдали порционный сок и мороженое, так что дети чистосердечно заверили родителей, что обед им очень понравился.

Едва дети разошлись по корпусам для послеобеденного отдыха, директриса позвала к себе помощницу:

– Нюта, что такое с плитой?

– Я не знаю.

Вообще-то воевать с плитой было задачей никак не Аниной, но она смолчала.

– А с колонками? – продолжала пытать ее Лариса Дмитриевна.

– Провод выскочил.

– А с моей речью на открытии?

– С ней-то что не так? – откровенно удивилась Аня. – Всем понравилось. Вы очень прочувствованно ее произнесли.

– Речь прекрасная, не думай, что я не помню, кто ее написал. Но она пропала.

Аня удивилась еще больше.

– Я же видела, вы же читали по бумажке.

– Это была не та бумажка. Это мой черновик. Твой оригинал исчез.

– Не понимаю.

– Чего тут не понимать? – рассердилась директриса. – Ты вчера написала для меня речь, мне надо было ее за ночь вызубрить. Чтобы легче было запомнить, я ее два раза переписала. Такой у меня способ быстрого запоминания. Не могу объяснить, в чем тут фишка, но я могу хоть сто раз прочесть текст, а в голове все равно будет сквозняк гулять. Но стоит мне хотя бы один раз записать фразу, все, я ее буду помнить до конца своих дней.

– Здорово.

– Нет, не здорово! Все очень скверно. Речь пропала. Твой оригинал!

– Но копии остались?

– Похититель просто не знал о том, что у меня есть дубликаты в количестве аж двух штук. Он украл оригинал, надеясь, что утром ты не успеешь уже написать для меня новую речь, а я буду мямлить отсебятину и провалю все торжество.

– Но этого не случилось!

– Только благодаря тому, что у меня сохранились две копии. Я достала одну из них и смогла выкрутиться. А случай с неработающим микрофоном! Ведь вчера все было в порядке. Не мог же провод сам собой за ночь выскочить?

– Не мог.

Директриса немного помолчала, а потом призналась:

– Нюта, мне кажется, что под меня подкапываются.

– Кто?

– Вот это я и хотела бы выяснить. Очень бы хотела! Могу я поручить тебе это дело?

Аня опешила.

– Мне? Но почему именно мне?

– Ты самая толковая из всех моих сотрудников.

Это был король комплиментов! Просто комплиментище! До сих пор Аня если и удостаивалась одобрения директрисы, то это было «ну, неплохо», произнесенное сквозь стиснутые зубы.

– Я же все вижу. И вижу, какая ты трудолюбивая пчелка. Как ты всюду порхаешь, все успеваешь, за всем присматриваешь. У тебя в руках все спорится. Ты просто неоценимый сотрудник. И я очень рада, что хоть в чем-то мой балбес-племянник оказался мне полезен. От самого Славки толку чуть, но зато он привез ко мне настоящее сокровище – тебя!

Директриса так расчувствовалась, что даже обняла Аню. А та не знала, как ей себя и вести. С одной стороны, всегда приятно, когда тебе говорят комплименты. А с другой – вдвойне приятно, когда комплименты тебе говорит твой собственный руководитель.

И губы девушки сами выговорили:

– Лариса Дмитриевна…

– Ах, какая там Дмитриевна! Для тебя я просто Лариса!

– Лариса! Я вас не подведу.

– Значит, ты согласна помочь? – обрадовалась директриса.

– Да. А что мне нужно делать?

– То же, что и всегда. От твоих прямых обязанностей я тебя избавить не могу, это выглядело бы слишком подозрительно. Но ты ведь можешь присмотреться кое к кому, прислушаться кое к чьим разговорам, а потом прийти и доложить об услышанном мне?

В таком свете предложение директрисы выглядело уже каким-то более сомнительным. Уж не стукачеством ли ей предлагает заняться милейшая Лариса Дмитриевна? Если так, то Аня против. Видимо, эти чувства слишком явно отразились на лице у девушки, потому что директриса тут же принялась снова плакать, причитать и давить Ане на жалость.

– Если с центром для наших юных гениев ничего не выйдет, то я разорена! Да, не смотри на меня так, я вложила в этот центр все до последней копейки. Даже заняла всюду, где только могла.

Аня продолжала смотреть на начальницу с недоверием. Как-то не верилось в ее банкротство.

– Допустим, земля мне досталась даром. И субсидии мне на вновь открывающийся бизнес через мои старые связи удалось получить. Но расходов все равно было немало. Ты же знаешь, как у нас все делается, тому дай, того подмажь, этого заинтересуй. А если не дашь, не подмажешь и не заинтересуешь, то твои бумаги могут вообще потеряться. А реклама! Волосы дыбом по всему телу встают, когда я вспоминаю, сколько мне пришлось отвалить только за рекламные буклеты! А телевидение, радио, оплата блогеров, которые оставили лестные комментарии! Это же ужас! Мне пришлось заложить квартиру банку! Я вся на нервах. Измотана до предела. Видела, сколько я ем?

– М-да…

В столовой все воспитатели сидели за одним большим столом вместе с директрисой, так что ее аппетит ни для кого не был тайной.

– Это все от нервов! – заверила девушку женщина. – Когда я психую, я всегда ем! Чем больше психую, тем больше ем. Такая закономерность.

Если так, то Аня должна была помочь Ларисе Дмитриевне хотя бы из простого человеколюбия. Если директриса и дальше будет столько жрать, то она просто лопнет. Нет, допустить этого добрая Аня никак не могла, и она дала свое согласие помочь Ларисе Дмитриевне выявить засланного к ней «казачка». К тому же на эту роль у директрисы уже имелся подозреваемый. И Ане этот человек был сильно неприятен. Можно сказать, был у Ани на него, верней, на нее, большой зуб. Так что полученное Аней поручение чудесным образом совпадало с ее собственными желаниями. Работа, совпадающая с вашими интересами, – это поистине идеальный вариант!