Читать книгу Железный регент. Голос Немого - Дарья Кузнецова - Страница 4

Стьёль Немой

Невысказанные слова жгли горло.

Это было мучительно, почти физически больно, как будто мне в шею воткнули раскаленный стальной прут и крутили его туда-сюда.

Именно это ощущение я ненавидел всей душой, именно из-за него подался к жрецам Немого-с-Лирой. Шепотки можно было перетерпеть, презрительные гримасы тем более, жалость меня не беспокоила, даже интриги и попытки использовать калеку по своему усмотрению – как будто я головой повредился, а не потерял голос – не играли решающей роли.

А вот эта собственная беспомощность, когда ты не можешь объясниться с окружающими, когда достаточно нескольких слов – но сказать их невозможно… Вот это бесило до кровавой пелены перед глазами. Приходилось стискивать кулаки и сжимать зубы, не имея возможности ответить. Потому что для удара нужен веский повод, а его, как правило, не давали.

Я пытался говорить. Шептать, сипеть – хоть как-то. Через боль, потому что малейшая попытка напрячь горло отзывалась именно ей – режущей, острой. Только через пару дней это закончилось осложнениями, воспалением и чем-то еще, на что дан-целитель грязно ругался и посоветовал мне повеситься сразу, а не растягивать удовольствие подобными методами. Жестко и в очень грубых выражениях сообщил, что горло не заживет никогда, что нечему там заживать, и такими темпами я смогу добиться только того, что сделаю хуже и даже есть самостоятельно не смогу. Если бы дана кто-то услышал, он легко мог загреметь под суд за оскорбление принца крови, но слова были верными. Возможно, единственно верными. Я многого не понял из объяснений, все же не целитель, но главное слово – «нельзя» – запомнил накрепко. Несмотря ни на что, жить я по-прежнему хотел. Даже так.

За годы в храме я успел отвыкнуть от этого ощущения, в густой и плотной тишине старого поместья – или, вернее, почти замка – у меня не было никаких проблем по части взаимопонимания с окружающими. А сейчас они опять вернулись, только еще острее и болезненней – то ли с непривычки, то ли от важности слов, которых я не мог произнести.

Ни выразить недовольство, ни поправить ошибку, ни пошутить, ни выругаться. Но главное, что жгло сейчас, – я даже не мог сказать спасибо.

Эта юная хрупкая девочка не раздумывая бросилась мне на помощь.

Меня не смущала личность спасительницы. Я прекрасно понимал, что, как бы она ни выглядела, она – обученная сильная фира. Признавал, что не смог бы противопоставить что-то тем летучим тварям, даже находясь в сознании, и не испытывал по этому поводу ничего, кроме благодарности к Тии. Благодарности, которую никак не мог выразить, и это очень больно жгло душу. Почему-то казалось нелепым доверять такое письму, как будто, записанные, слова потеряли бы все свое значение и смысл.

Странно, но такая ее решимость, такая храбрость совсем не удивили. Восхитили – да, потому что непривычно было встретить подобную самоотверженность в столь юной девушке, почти ребенке. Но я уже понял, что у этой девочки были отличные учителя, постаравшиеся к ее семнадцати годам вложить в хорошенькую головку как можно больше.

А еще эта ситуация меня… напугала? Нет, скорее шокировала. Потому что времени на раздумья у Тии не было, и она бросилась мне на выручку, явно не успев прикинуть выгоду и возможные проблемы от моей смерти. Даже Ярость Богов, обученный воин с боевым опытом, кинулся спасать то, что было ему дорого, – лошадей. И сознавать, что я на второй день знакомства вдруг стал настолько важен для своей жены, что она готова была из-за меня буквально рискнуть жизнью, было странно и – да, жутковато. Потому что все это требовало какой-то реакции, ответных действий, а я… даже поблагодарить толком не мог.

Единственное, что я мог сейчас, – это осторожно обнимать льнущую ко мне жену. На Тию навалился запоздалый эмоциональный откат после происшествия, женщину потряхивало, но все равно она держалась молодцом, даже не плакала. Только сидела рядом, подобрав ноги, и жалась к моему плечу, как будто ей было холодно.

А через пару секунд я решился, плюнул на все собственные представления о приличиях и потянул женщину к себе на колени. Тия тут же свернулась калачиком, вцепилась в мою рубашку, уткнулась лбом в шею и затихла. Все присутствующие сделали вид, что ничего не произошло. Да, впрочем, присутствовали здесь хорошо знакомые лица, которых сама сиятельная госпожа кесарь не стеснялась ни в каких ситуациях.

– Ив, друг мой, прости, но… ты идиот. – Даор со вздохом резюмировал подробный рассказ Железного регента о последних событиях – не только нападения на стадионе, но и смерти жрицы.

– По сути замечания принципиальных возражений нет, тебе виднее, но хотелось бы уточнений, – со смешком отозвался тот.

– Я понимаю, что тебе очень дороги эти животные, и слуг жалко, они тоже люди. Но ты не мог бы в следующий раз верно расставлять приоритеты? Ты вообще хотя бы примерно представляешь себе, чем могла обернуться гибель Стьёля? Муж кесаря, Знающий, да еще альмирский принц… А ты лошадей спасать побежал!

– Идиот, – легко согласился Ив. – Слабый аргумент, но… этих лошадей я все-таки знаю дольше, чем принца.

Я не удержался от смешка, но шутку, похоже, кроме меня, никто не оценил. Даор недовольно поджал губы, окинул Железного регента укоризненным взглядом и заметил:

– С Риной ты тоже знаком меньше, чем с этими лошадьми. Почему-то мне кажется, что в случае с ней выбор был бы иным.

– С Риной другое дело, тут личная заинтересованность, – нехотя возразил Ив.

– Вот будь добр, приобрести личную заинтересованность и в нашем правителе! – припечатал Алый Хлыст.

– Даор, хватит, – подала голос Тия. Чуть повернула голову, наверное, чтобы видеть окружающих, но распрямиться и отстраниться даже не подумала. – Не брюзжи. Все обошлось и повернулось лучшим образом, никто не пострадал. Скажем, если бы Ив кинулся спасать Стьёля, я бы точно не подумала про лошадей, и кончилось бы все хуже. Гораздо важнее сейчас понять, что это за твари и что им было нужно. Мне показалось, они нападали слишком целенаправленно для обыкновенных неразумных животных, да и мой муж явно проигрывает в питательности лошадям. Не говоря о том, что я даже легенд о подобных существах не слышала!

– Никто из тех, кто смотрел на этих тварей, не припомнил ничего существенного, – поморщился Ив. – Сейчас трупы изучают все более-менее проверенные и даже совсем не проверенные люди, но я сомневаюсь, что они додумаются до чего-нибудь путного. Тия права, основной целью был именно Стьёль. Даор, молчи, я уже осознал, проникся и раскаялся!

– Очень этому рад, – заверил тот вроде бы без издевки. – Но подобное заключение меня тревожит. Конечно, у нас есть люди, желающие новой войны с Альмирой, такие же есть по ту сторону границы. Но вряд ли ради одного этого они прибегли бы к такому сложному и удивительному способу, нашли бы что попроще. А твари неизвестного происхождения и природы… – проговорил он и с сомнением качнул головой.

В этот момент я привычным способом, звонким щелчком пальцев, привлек внимание присутствующих, радуясь, что в компании находится и Гнутое Колесо.

«У меня есть некоторые предположения по этому поводу», – сообщил я. Виго удивленно вскинул брови в ответ, но перевел.

– Мы с нетерпением слушаем вас, сиятельный, – проговорил Даор, уважительно склонив голову.

Алый Хлыст при моих словах ощутимо подобрался. Если до этого он выглядел лениво-расслабленным, почти равнодушным, немного оплывшим и походил на престарелого придворного бездельника, и лишь брюзгливо поджимал губы, отчитывая Ива, то теперь от этого впечатления не осталось ни следа. Седьмой милор как он есть, не зря занимающий свое место.

Я аккуратно пересадил жену на ложе рядом с собой, и она не стала возражать. Кажется, Тии тоже было очень любопытно, и это чувство окончательно вытеснило тревогу. Женщина прижалась сзади к моему плечу – неудобно, но слишком приятно, чтобы я сумел возразить.

Рассказ занял довольно много времени. Виго хоть и знал язык жестов, но владел им отнюдь не в совершенстве, поэтому приходилось тщательно выстраивать фразы и давать советнику паузы для перевода. Закрепленного за мной помощника, лучше владеющего этим языком, звать не стали, предпочитая обходиться без лишних ушей.

Одной из причин, по которой меня не желали отпускать из храма, являлись мои знания, которых было слишком много для постороннего. Не то чтобы мне доверили какие-то подлинные секреты, если они вообще существовали, но многие вещи «для внутреннего пользования» не стоило выносить за пределы библиотеки. Во всяком случае, жрецы были в этом уверены. Но отказать королю и нарушить его приказ, разумеется, не посмели, как не посмели бы удерживать меня силой.

Во всем была виновата скука. Несмотря на настойчивое и твердое желание отгородиться от внешнего мира, на уверенность, что в храме мне будет гораздо лучше и удобнее, я не мог переделать свою природу. А сидеть на одном месте я никогда не любил, как и бездельничать. Так что единственным спасением от скуки для меня в храме стали книги, которых в местной библиотеке имелось великое множество.

Поскольку я и так просиживал над томами и свитками часами, жрецы решили использовать это стремление на благо храму и предложили мне расшифровывать и переписывать самые старые и ветхие образцы. Благо в аккуратности мне отказать было нельзя, а на старом языке я писал, читал и разговаривал бегло – результат отличного образования. Работа писаря мне показалась забавной, к тому же стоило разрабатывать руку не только тренировками, и письмо для этого подходило как нельзя лучше.

Так вот среди прочего мне попался старый дневник, записки «скромного безымянного жреца», который вел их от лица некоего Айна Благословенного. Тот был слеп, нем и, по заверениям писаря, отмечен Немым-с-Лирой. Не удивлюсь, если Драйдр Затворивший Уста, который основал современный альмирский культ этого бога (да и не только альмирский, заложенные им традиции уверенно расползались по остальным странам), вдохновлялся в своих теориях в том числе и личностью Айна.

Тогда, когда я занимался переписыванием тусклых символов, начертанных на ветхом пергаменте, я еще понятия не имел, кто такие Знающие, поэтому просто решил, что у пророка были проблемы с головой. Уж очень специфичный текст, уж больно странные и слишком смелые вещи он описывал. Сейчас я по-прежнему не исключал варианта с умопомрачением Благословенного, но все-таки допускал, что свои слова давно покойный мученик твердил под диктовку того же бога, который привел меня сюда.

Но в любом случае меня совсем не удивляло, что эти записи постарались забыть и засунуть в дальний угол библиотеки. Сжигать труд одного из жрецов посчитали кощунственным, да и Айн Благословенный – вроде как избранный Немым-с-Лирой, но обнародовать все это значило навлечь на себя большие неприятности.

Главная и самая пугающая, неожиданная мысль заключалась в том, что Хаос за пределами небесного свода не мертв. Он населен массой опасных, жутких на человеческий взгляд существ, которые живут жизнью, принципиально не отличающейся от нашей. То есть они тоже едят, пьют, борются за существование. Но боги, устав от этого жестокого мира, решили создать свой – наш – и населить его существами более… возвышенными, чем основная масса обитателей Хаоса.

Не все люди подходят под это определение, но среди нас сравнительно немного тех, кто получает удовольствие от разрушения как процесса, и гораздо больше тех, кто стремится удовлетворить не только низменные потребности. Да, люди тоже воевали между собой, но это было неизбежно: для того чтобы любить мир и стремиться к нему, человеку нужно знать его цену. Природа человека такова, что, живя спокойной жизнью без потрясений, он либо устраивает их себе самостоятельно, либо начинает лениться и глупеть. Во всяком случае, большинство.

Почему боги сразу не создали всех людей идеальными? Ответа на этот вопрос не давал не только Айн Благословенный, но и прочие книги, которые мне довелось читать. К нему вообще все авторы подходили осторожно или вовсе тщательно избегали, давая понять, что и сами не знают ответа. Боги об этом молчали.

Лично мне казалось, что действительный ответ лежит где-то на границе двух версий. Первая, простая и святотатственная, о том, что боги не так всемогущи, как жрецы пытаются убедить паству. И вторая, куда более оригинальная, что именно несовершенство делает людей людьми, а не богами. Небожителям же нужны не тысячи подобных им существ, а смертные, которые будут им поклоняться и чья вера даст им пищу.

– Это отчасти объясняет слова Идущей-с-Облаками, сказанные перед представлением наследницы, – заметил Ив. – О том, что воля людей сильнее воли богов.

– Вероятно, – медленно склонил голову Даор. – Если допустить, что тот Благословенный действительно был Знающим, а не каким-то сумасшедшим с оригинальным бредом… Думается мне, что не усталость от Хаоса привела богов к созданию нашего мира в его нынешнем виде или не одна она. Да и в мелочное тщеславие их, первым приходящее на ум, совсем не верится. У всего этого есть какая-то цель. Зачем-то нас создали, и создали именно такими. При этом боги связаны массой условий и запретов, из-за которых они не могут, среди прочего, рассказать нам подробности происходящего. И я даже рискну предположить, что сейчас мы находимся на пороге событий, ради которых все затевалось. Но, впрочем, предлагаю для начала дослушать Стьёля.

После его поощрительного кивка я продолжил рассказ.

Еще одно неприятное открытие состояло в том, что мир наш был не первой попыткой богов упорядочить Хаос, но, похоже, самой удачной. Подробностей в трактате не представлялось и сведения в целом были поданы в крайне мутной форме, но я сделал именно такой вывод.

Почему так происходило и чем наш мир отличался от прежних, Айн Благословенный не говорил, но возможный ответ давали другие источники. Как-то все это было связано с личностью Немого-с-Лирой, самого загадочного из богов. Почти все «неофициальные» теологи и философы сходились на том, что прежде Немой был ярым и сознательным противником богов-созидателей во главе с Обжигающим Глину и вредил им совсем не случайно. Некоторые смело называли его сыном или даже хозяином Хаоса, более осторожные – просто самым грозным из его обитателей. Но решительно все признавали, что именно помощь Немого-с-Лирой позволила богам справиться с задачей. Откуда взялась официальная версия, на которой настаивали жрецы, и почему было столько ее противников, я так и не понял. Но все они существовали уже очень давно, параллельно друг другу.

Касательно нападавших на нас птиц – как раз Айн Благословенный и писал о чем-то подобном. Он, правда, утверждал, что у этих тварей человеческие головы, голос их убивает, дыхание зловонно и ядовито, вызывает болезни, а еще при желании ухры – так назывались эти существа – могли изрыгать огонь. Но это было вообще единственное упоминание настолько огромных летучих существ. Автор приводил их как один из примеров тварей Хаоса, но тварей бессловесных и в сравнении с богами слабых, которых последние использовали в качестве ездовых животных еще до создания нашего мира. Больше того, я встречал старинные гравюры, где верхом на подобных тварях были изображены Обжигающий Глину и Немой-с-Лирой.

– Кхм, – подытожил сказанное Даор. – Любопытно, очень любопытно! Стало быть, некто сумел протащить в мир тварей Хаоса. Некто опытный, сильный, имеющий неплохую библиотеку… или советчика из числа потусторонних сущностей?

– Думаю, второе можно отбросить, – впервые подал голос Хала Пустая Клетка, сидевший, нахохлившись, в кресле в углу комнаты. Выглядел дан угрюмым и сосредоточенным. – Если боги не имеют реальной власти и с большим трудом находят лазейки, чтобы по крупицам дать нам информацию, вряд ли их противники – кем бы они ни были – не испытывают сходных трудностей. Иначе небожители давно бы проиграли.

– Зато можно предположить, что он находится здесь, во дворце, – поддержал его Даор. – Никаких распоряжений о подготовке торжественного шествия я не отдавал, и о том, что Стьёль отправится к конюшням, заранее не знал никто. Только сегодня утром я предложил этот вариант вам, в курсе были мы четверо. Потом вы отправились каждый по своим делам. Кто и когда отдал распоряжение конюхам?

«Я, примерно за час до того, как закончил дела с Голосом Золота и отправился к конюшням», – ответил я ему.

– Получается, Унат, Дрива и слуги. Я распоряжусь, чтобы со всеми ними поговорили. Впрочем, Унат вряд ли в чем-то таком замешан…

– А кто такая Дрива? – поинтересовался Ив.

– Переводчица, – коротко пояснил Виго. – В этой стране есть люди, знающие альмирский язык жестов, но их немного. Этот их своеобразный культ добрался и до нас. Но таких знатоков, которые не связаны со жрецами, можно по пальцам пересчитать, и это был лучший вариант. Она достойная особа, и я бы не стал ее подозревать в чем-то вроде работы на соседскую разведку. Но когда речь идет о столь своеобразном враге, думаю, под подозрением оказываются все, кроме людей, отмеченных богами.

– В таком случае под подозрением оказываешься и ты, – заметил Железный регент. – Тебя боги не отмечали.

– Разумеется, – ухмыльнулся тот в ответ. – Где уж мне, если…

– Хватит, – устало оборвал их Даор и продолжил уже мягче: – Друзья мои, сейчас не самое подходящее время для развлечений и словесных пикировок. Виго, Ив прав, твоего имени богиня не называла точно так же, как не называла она Уната. Я одинаково доверяю вам обоим, но…

– Одинаково обоих проверю, – хмыкнул Гнутое Колесо. – Мне любопытно, как ты собираешься это делать, но – проверяй, не жалко.

– Еще Райд был в курсе, – нехотя призналась Тия. – Мы разговорились, и я… как-то не подумала, что эти сведения надо держать в тайне.

– Никто об этом не думал, – успокоил ее Даор. – Значит, добавим к этому списку еще и Райда. Хала, ты ведь не откажешься на них всех посмотреть? А я поговорю по-своему, расспрошу.

– Вы меня такими темпами совсем загоняете, – с укором протянул Пустая Клетка. – Проверю, только ведь нет гарантии, что я смогу почувствовать то, о чем говорила жрица. Я не знаю, где и как это искать, как это вообще выглядит. Но, конечно, попробую. Вот на Виго и потренируюсь прямо сейчас.

– Мне непонятно, почему именно птицы, – задумчиво проговорил Ив. – Как-то это ненадежно.

– Это легко объяснить, мой железный друг, – пожал плечами Даор. – Посторонним людям сложно проникнуть на территорию дворца, даже в окрестности конюшен. К тому же с людьми проще найти концы: кто нанимал, как нанимал – следы всегда остаются. А здесь… птицы. Прилетели, напали. Может, они это по собственному почину сделали, никто их не насылал, поди докажи! Почему именно они, а не какие-нибудь другие, более опасные твари? Вряд ли кто-нибудь рискнул бы прятать нечто подобное поблизости, значит, они должны были успеть добраться сюда из-за небесного купола. Птицам это сделать удобнее всего. Кроме того, мне думается, не так уж легко протащить нечто сквозь возведенную богами защиту. Может статься, что с достаточно мелкими тварями проделать это гораздо проще, чем с кем-то более страшным. Кто-нибудь еще имеет что сказать?

– Ну… я не уверена, – робко подала голос Рина – совсем молоденькая дана, сидевшая подле Ива. Я смутно помнил ее по празднику перед представлением наследницы народу и уже знал, что именно она вылечила Железного регента.

– Мы тебя слушаем, драгоценная, – подбодрил ее Алый Хлыст.

– Господин Стьёль приводил описание подобных существ как гадких тварей, действительно похожих на противоестественные порождения Хаоса, и все такое. Но ведь на деле это просто птицы. Да, очень большие и опасные, но в остальном они почти не отличаются от тех же орлов. И огнем они не дышали, и не травили никого, даже пострадавшая лошадь, кажется, осталась жива. И наши боги – тоже, конечно, необычные существа, очень могущественные, и выглядеть они могут на самом деле как угодно, но… почему-то ведь они, родившись из Хаоса, пожелали создать наш мир, чем-то от него отличающийся. Значит, возникла откуда-то мысль, что имеющийся мир плох. И если Хаос – это нечто очень опасное, враждебное всему живому и вообще жуткое, то как все это могло получиться? Я имею в виду, есть противоречие. С одной стороны, ухры – это нечто жестокое, опасное, чудовищное. А с другой – просто крупные необычные животные, при этом достаточно умные, чтобы дрессировать их и использовать как ездовых… Если, конечно, это действительно были они.

– Интересная мысль, – задумчиво протянул Даор. – Так ли страшен Хаос безмирья, как о нем говорят философы? Что он совсем не похож на определение, даваемое жрецами, уже можно считать очевидным.

– Стьёль, ты говорил, что видел купол небосвода вблизи. Какой он? – проговорил Ив.

Я неопределенно пожал плечами.

«Сложно сказать. Похож на мутное голубоватое толстое стекло, а на ощупь гладкий и упругий, как бурдюк с водой. Казалось, что он светится – то ли изнутри, то ли источник света находится за ним. И с нескольких шагов его уже не видно, как будто и нет ничего, легкая дымка, за которой продолжается равнина».

– А та равнина, за ним… она была неотличима от той, что позади? Как зеркальное отражение? Или все-таки казалась чуть другой, как естественное продолжение? – Даор задумчиво склонил голову к плечу. Вид у него был такой, как будто советник находится где-то очень далеко от нас.

«Не помню, мы не разглядывали, – ответил я, пожав плечами. – Просто шли мимо, и старожилы решили попугать молодняк. Но скорее как естественное продолжение. Во всяком случае, собственного отражения мы там не видели и второй Волчьей горы – тоже. Это такой пик характерной формы, похожий на задранную морду воющего волка, потухший вулкан, его в тех краях отовсюду видно».

– Занятно, – пробормотал Алый Хлыст, после чего стряхнул оцепенение и обвел всех своим обычным насмешливо-снисходительным, чуть усталым взглядом. – Если ни у кого больше нет вопросов, то я предлагаю на этом пока закончить. До уточнения всех обстоятельств. Мы пойдем выяснять подробности, а вам обоим, Тия, стоит отдохнуть, как велел целитель.

– Это точно, на сегодня впечатлений более чем достаточно, – скривилась женщина. – Надеюсь, к утру все хоть немного прояснится. Или хотя бы не омрачится еще больше…

– Все мы на это надеемся, – развел руками Даор, и гости, распрощавшись, вышли.

Разговор проходил все в той же приемной части покоев кесаря, и это радовало. Среди данов попадаются очень сильные целители, но даже они не всемогущи и не способны по своему желанию сделать так, чтобы и рана зажила, и человек был бодр и свеж, как будто ничего не случилось. Так что нас обоих хоть и подлечили, но чувствовали мы себя все равно довольно паршиво.