Читать книгу Во всём виноват барбарис. Семь неудобных историй, чтобы стало удобно - Дарья Наместникова - Страница 2

«Мне жалко людей, особенно всех» (из к/ф «Огни притона»)

Кто я? Просто человек, женщина средних лет, ребёнок СССР, подросток лихих «девяностых», молодой специалист ярких «нулевых», руководитель отдела рекламы сытых «десятых» и маленькая, но гордая птичка в свободном полёте странных «двадцатых».

Зачем я пишу? Моя книга о личных проблемах «просточеловеков» может показаться мелкотемьем, особенно на фоне тектонических сдвигов эпохи. Так и есть. Крошечные проблемки, малюсенькие неурядицы. Однако вспомним, какое беспокойство причиняют соринка в глазу, камушек в ботинке, этикетка на шве футболки. Вроде бы жить сносно, но так неудобно!

Значит, начнём с себя. И если удастся микро-мирок усовершенствовать, есть надежда, что и в большом мире ситуация наладится, поменяется к лучшему.

А ещё я оптимист и гедонист. В моей ДНК – стремление к радости, гармонии и безмятежности. Причём применительно к человечеству в целом. Мне важно, чтобы у всех всё было хорошо. Верю: люди рождены для счастья. Вот только путь к нему, как и к звёздам лежит через терновник. Порой эти дебри состоят из непреодолимых внешних факторов, неподвластных обстоятельств. Тогда приходится выживать, смиряться, адаптироваться, терпеть, принимать суровые правила игры. Но бывает, что в качестве «колючек» выступают психологические завихрения, комплексы и ложные установки. То, на что мы как хозяева данных явлений, можем повлиять. Как минимум, попытаться.

Благоустройство внутренних территорий – вот миссия моей книги, которую я посвящаю поколению X: себе, друзьям, знакомым, коллегам. Тем, кто родился в период с середины 60-х до середины 80-х годов двадцатого века. Почему именно X?

Ну, во-первых, «своя рубашка ближе к телу». Писать надо о том, что знаешь лучше всего.

Во-вторых, потому что нашим поколением никто не занимается. Государство готово вкладываться в детей и подростков, субсидировать новенькие ячейки общества, поощрять молодых специалистов, заботиться о пенсионерах («Активное долголетие» и тому подобное). Назовите хоть одну программу, социальную инициативу, где в центре внимания – мужчины и женщины 40-50 лет? Их нет. Мне не встречались.

Да, мы взрослые, самодостаточные, работоспособные. Но порой нам тоже нужна поддержка. Как насчёт сертификата на посещение психолога? Точно знаю: многие мои ровесники, имея финансовую возможность, никогда не пойдут туда по доброй воле, потратят деньги на семью, хозяйство, дело, а с психологическими трудностями, если они сами не рассосутся… Как-нибудь потом… Может быть… Что-то придумаем…

Поколение Хемингуэя и Ремарка, с лёгкой руки Гертруды Стайн, именовалось «потерянным». Наше поколение я бы назвала «растерянным». Ну, или «неуверенным». Может, «сомневающимся»? Видите, даже с определением никак не определюсь.

Бабушки-дедушки, поколение Победителей, существовали с ясным сознанием «право имею». Они, пережившие Великую Отечественную Войну, больше ничего на свете не боялись (ну, разве каких-то мелочей, типа, мышей и грома). Считали себя главными. Говорили громко, не стеснялись заявлять и настаивать.

Много работали, да! Но за это устанавливали правила, по которому жила не только семья, но и коллектив, дом, двор. Страна!

Это были сильные и смелые люди, скупые на сантименты и похвалу, бескомпромиссные, волевые.

Мамы-папы, поколение бэби-бумеров, находились в полной власти и круглосуточном распоряжении своих победоносных родителей. Семейные традиции и понятие «так положено» значили едва ли не больше, чем Конституция. Мамы-папы ездили на дачу и пластались «от зари и до конца поля», даже если не хотелось. Мамы-папы сами клеили обои, даже если не умели. Мамы-папы десятилетиями спали на узком диване в проходной комнате, ходили на демонстрации и выполняли план. И именно благодаря плану, их жизнь была расписана, продумана до мелочей. Слишком предсказуема? Зато стабильна.

Потом, правда, случился распад СССР, шоковая экономика смутного времени. Но всё равно, несмотря на испытание хаосом, наших родителей не назовёшь «растерянными». Они верны устоям и идеалам. Крепко усвоили, что такое хорошо и что такое плохо. Мамы-папы всегда шли вперёд, просто уже не по плану, а наобум.

Мам-пап держала на плаву коммунистическая закалка и заветы предков.

Слово «надо» – вот их якорь, и маяк, и спасательный круг.

А мы, поколение X… Рыцари в начищенных доспехах, со страхом и упрёком внутри.

Мы неплохо вписались в новую реальность, устроились на достойные должности, начали ездить по заграницам и покупать брендовые вещи, компенсируя дефицитное детство и талонное подростковье. У нас быстро появились мобильные телефоны и иномарки. Некоторые из нас взлетели до баснословных высот… На поверхности всё блестело и переливалось, как стразы Бритни Спирс. Но в недрах назревал конфликт.

По сравнению со старейшинами мы оказались «не правильными». Не хотели чинить сломанные вещи, огородничать на даче, копить деньги, скромно ждать повышения. Мы стремились к удовольствиям, роскоши, развлечениям. Ветер перемен «звал нас в дорогу».

Но по сравнению с теми, кто дышал в затылок, лет на пять-десять младше, мы напротив оставались излишне «правильными». Продолжали уважать авторитеты, слушаться, стараться. Нас всё-таки зацепила по касательной рухнувшая советская система, где человек – «винтик» и «мало ли, чего ты хочешь!». Мы искренне считали, что уважение надо заслужить, привилегии – заработать. Мы не умели себя продавать, нахальства не хватало. Да-да, мы полагали, что расхваливать себя и просить прибавки – наглость несусветная. Комплекс самозванца приклеился к нам репьём, запутался в тайных страхах. Достойны ли мы? Своё ли занимаем место?

Любой харизматик мог «поставить на вид», отчитать, вызвать чувство вины. Впрочем, ругать нас особо не требовалось, мы сами себе устраивали грандиозные разносы.

Вот почему нас удивляли «малолетки»: у них в приоритете – страшно сказать! – было не общее дело, но персональные интересы. А мы «пахали», как оголтелые, забывая пообедать, попить воды. О нашей рабочей одержимости и гиперответственности слагали легенды, мы гордились званием «почётный трудоголик, который вряд ли доживёт до сорока».

С вызовом предъявляли круги под глазами, хвастались, кто и сколько потратил личного времени в праздники. На «как дела?» отвечали: «Работаем!». И сегодня работаем, и завтра работаем, и параллельно умудряемся решать дела семьи, друзей, друзей друзей, знакомых знакомых. Потому что «если не мы, то кто?».

Мы почти никогда не шли на больничный, больничный – для слабаков!

Мы редко уходили из офиса в 18:00, зато старались прийти как можно раньше.

Мы так жили. И живём. Всем видом демонстрируем успешный успех. Но в глубине души растёт беспокойство: к чему эта гонка? Чего мы хотим на самом деле? Вообще – как у нас со счастьем? Есть ли оно? А если нет, кто виноват и что делать?

Эти вопросы с нами уже давно. Множатся, царапают нас под доспехами той самой шершавой этикеткой, раздражают камушком в ботинке.

Ответов нет. Или мы просто выбираем их не замечать?

Многие пытаются заглушить жажду смысла народными средствами: бокалом по пятницам и не только, бешеным шопингом, «хлебом и зрелищами», нытьём на плече у подруги. Без малейшей попытки что-то поменять…

Кто-то совсем не оставляет свободного времени. Свободное время = вредные мысли.

Мы, самая сомневающаяся социальная прослойка, часто отказываем себе в праве на сомнения, смиряемся с внутренним дискомфортом в угоду внешнему лоску.

«Я подумаю об этом завтра». Вечная мантра. Мы подумаем об этом как-нибудь потом.

А потом… Нет, не суп с котом, но «до свиданья, молодость», «здравствуй, кризис среднего возраста».

Рискну обозначить главную проблему нашего поколения как «привычку терпеть неудобство». Она досталась нам по наследству от родителей и прародителей. Правда, с некоторой разницей. Как говорится, терпение терпению рознь.

Бабушки-дедушки терпели обоснованно, чтобы выжить и победить.

Мамы-папы терпели осознанно, потому что «так надо, так положено».

Мы, «иксы», терпим без особых на то оснований, по неведомым причинам.

Хотя и основания, и причины точно имеются. Их поиском и разоблачением (если кого-то пугает слово, пусть будет «описанием») озадачена моя книга.

Найти и обезвредить. Приручить и использовать в мирных целях.

В качестве примера предложу предысторию о косичках. И хотя героиня не из «иксов», её поведение ̶ идеальная иллюстрация моей мысли.

Однажды подруга повела дочь-подростка в парикмахерскую. На пике моды были разнообразные косы, девочке решили «сделать красиво». Подруга ожидала в холле, листая глянец. В какой-то момент она подняла глаза от очередной нарядной страницы и увидела в зеркале дочку. Та сидела спокойно и ровно, но по лицу ручьём – потоком! – лились слёзы. Оказалось, мастер туго заплетал волосы.

Давнишний инцидент до сих пор выводит меня из себя. Каждый раз, вспоминая тот случай, мне хочется, во-первых, обнять и успокоить девочку, во-вторых, встряхнуть её и сказать: «Почему?! Это твоё тело! Твоё благополучие! Какие аргументы заставили тебя молчать и терпеть нечто настолько неприятное, что слёзы градом? Ведь нет ни одной веской причины!

Стесняешься мастера? Ты (твоя мама) платишь деньги, мастер должен к тебе прислушиваться!

Стыдно показаться недотрогой? У каждого человека разный порог чувствительности. Если тебе больно – тебе больно!

Не хочется привлекать внимание, беспокоить окружающих? Им нет дела! На секунду удивятся, пожмут плечами и забудут.

Тебе, малыш, жить с собой всю жизнь. Поэтому ты обязана стать себе лучшим другом, надёжным защитником, круглосуточной и повсеместной поддержкой!».

Мы, «иксы», ведём себя аналогично. Годами терпим неудобные условия, как терпят новую обувь в надежде разносить. Кое-что, действительно, разнашивается, притирается. Но есть модели настолько жёсткие, настолько «не по размеру» – будут жать всегда.

Я пишу книгу, чтобы рассказать семь историй личного неудобства, которое сначала игнорировала, потом вспомнила или осознала, но всё же терпела и, наконец, терпеть устала и перестала.

Я поняла, что нет смысла терпеть.

Я поняла, что от перемены мест работы результат не меняется, что принц не прискачет и не спасёт, а если прискачет, у него самого полно заморочек.

Я поняла, что путешествия, покупки, досуг лишь маскируют проблему, как тональный крем замазывает прыщ.

Я поняла, что ответы на беспокоящие вопросы надлежит найти, вариантов нет.

И искать желательно где-то рядом. Ещё ближе, совсем близко… Неужели… В своей семье?

В поисках персонального комфорта мне помогло увлечение психологией. Сотни и сотни прочитанных статей, интервью, колонок и постов (спасибо, журнал “Psychologies”) дали результат. Одним прекрасным утром до Даши дошло: окружающий мир изменить невозможно. Себя – да!

Почему со мной ТАК можно? Почему я не умею говорить «нет»? Почему больше всего на свете боюсь потревожить, причинить неудобство другим, но одобряю и принимаю неудобство для себя? Почему готова прогибаться и жертвовать? Почему боюсь доверять? Откуда всё это?

Придётся с собой разобраться. Ра-зо-брать-ся. Тщательно разобрать свой механизм, развинтить детали, разложить на воображаемом столе, беспристрастно проанализировать, почистить, починить, заново собрать, отрегулировать настройки и наладить процессы.

Первой из обозримого генеалогического древа нашего большого клана, я начала копаться в семейных чуланах, вспоминать, озвучивать и переосмысливать неоспоримые факты, высвечивать мысленным фонариком странные несоответствия, обращать внимание на неприятные закономерности.

Это стоило мне гибели нервных клеток, неоднократно сорванного голоса, периодически отёкшего от слёз лица, временами дёргающегося глаза и, главное, окончательного разрыва отношений с некоторыми родственниками в финале разбирательств.

Но иначе я не могла. Жить в атмосфере притворства, замалчивания и двойных стандартов ̶ всё равно, что находиться в никогда не проветриваемой комнате. Душно.

Разбираясь с собой, я научилась видеть проблемы других. И поначалу бесцеремонно на них указывала, советовала, мотивировала, направляла.

Сегодня я знаю: человек сам и только сам должен справиться со своей проблемой.

Это его дело, его право. Если угодно, его привилегия.

Стремление «причинить добро», советы и рекомендации, тем более непрошенные, могут навредить. Но деликатная инициатива проявить симпатию и сочувствие, выслушать и – как вариант – поделиться личной неудобной историей, способна дать импульс к лучшему.

Так не будем медлить, зададим уже импульс!

В подзаголовке «Семь неудобных историй, чтобы стало удобно» для краткости мной пропущено важное звено. Должно выглядеть так: «Семь неудобных историй, КОТОРЫЕ НЕОБХОДИМО РАССКАЗАТЬ, чтобы стало удобно». Кому удобно? Прежде всего, рассказчику. А ещё тому, кто, услышав или прочитав чужую неудобную историю, задумается о собственном психологическом благополучии. Такой вот антикризисный сторитейлинг.

Самое время начать рассказывать обещанные истории. Добавлю пару поясняющих слов.

Мои личные неудобные истории выглядят вполне безобидно. Как выражаются юристы и дипломаты – «ничтожно». Слава Богу, я выросла в интеллигентной семье, в благополучной среде, меня почти не били (спойлер: бабушка «воспитывала» тапкой), мне не пришлось рисковать жизнью в опасных условиях («девяностые» не в счёт, так или иначе, рисковали все). Но, поверьте, эти «несущественные» неудобные истории существенно повлияли на мою жизнь. Большинство ошибок, неправильных действий, стыдных моментов напрямую связано с «великолепной семёркой».

Все семь неудобных историй в книге касаются семьи, клана, родового гнезда.

В особенности – бабушек. Почему-то именно их действия (или бездействия) оказались теми самыми камушками в ботинках, которые многие годы причиняли мне беспокойство, мешали в полной мере наслаждаться путешествием по дороге Жизнь.

Я делаю это ради себя, ради семьи, ради поколения X, ради следующих поколений, ради всех. Может показаться, что озвучивая неприятную правду, я выношу сор из избы, а значит, не люблю семью. Наоборот, максимально люблю. Я рада родиться именно здесь, в моём кругу. И полагаю, что – по большому счёту – никто ни в чём не виноват.

Каждый задевший меня поступок имел причину. Каждому обидному для меня моменту предшествовал другой не менее обидный момент. Другая неудобная история.

Поэтому я никого не обвиняю, не предъявляю претензий, но хочу понять и, по возможности, простить. В то же время я разрешаю себе не притворяться, что всё хорошо, и называть вещи настоящими именами.

И ещё важное уточнение: в книге я не даю советов, не читаю нотаций, не утверждаю истин, не навязываю мнения, не приклеиваю ярлыков «хорошо» и «плохо».

Я просто убираю из ботинок камушки, кидаю их в реку и внимательно рассматриваю круги на воде, чтобы выяснить, как эти неудобные истории повлияли на мой характер.

Давайте посмотрим вместе! Ну, или, отложив мою книгу, начните извлекать и изучать свои надоедливые песчинки и соринки.

И, знаете, если хотя бы один читатель усмехнётся: «Раздула из мухи слона! Вот у меня проблема так проблема, но я же молчу, терплю!».

Потом задумается: «А зачем молчать и терпеть?».

Потом расхрабрится, встретится с проблемой лицом к лицу, решится на честный разговор…

В общем, если хотя бы одному человеку от моей книги станет где-то понятнее, чем-то лучше и как-то удобнее – я не зря морщила лоб и стучала по клавиатуре.

Да, тогда всё не зря.