Читать книгу Медвежонок Варя и другие обитатели ярославского лесного края - Дарья Озерова - Страница 2

Шёл месяц январь. В городе снег то выпадал пушистыми хлопьями и уютно укладывался повсюду то исчезал почти полностью, оголяя серый мокрый асфальт. Но здесь, в лесу, зима как вступила в свои права, так и держала их крепко за собой. Снег по-хозяйски пристроился между высокими елями и соснами, берёзами и осинками, забрался во все овраги и ложбинки.

В одной из таких лесных ложбинок, а точнее даже яме, неизвестно от чего образовавшейся, была устроена медвежья берлога. Со стороны эту берлогу заметить было трудно, разве что по отверстию, через которое поступал свежий воздух. Это отверстие называют «чело», и оно всегда обращено в южную сторону. Старые люди поговаривают, что медведи на зиму устраиваются не всегда в лесной глуши. Бывает, медведь любит в своей берлоге слушать пение петухов из соседней деревни. На «полу» медвежьей «зимней квартиры», на самом дне берлоги, обязательно толстая и удобная подстилка из моха и древесной коры. Весной толщина подстилки спасает обитателей берлоги от талой воды.

С первым снегом ещё в прошлом году в яму-берлогу улеглись медведица со своей двухгодовалой дочкой. Редкий случай. Но мама-медведица знала, что в январе нового года у неё родятся ещё дети. Один или два, может, три, но совсем маловероятно четыре. И на весну-лето потребуется нянька. Такую няньку называют пестуном. Медвежонок-подросток, обычно девочка, пестует, воспитывает своих младших сестёр и братьев. Так оно и произошло.

В конце января в уютной тёплой берлоге родилась только одна девочка-медвежонок. Она выглядела крохотной и беспомощной, размером с меховую варежку. Маленькое тельце покрывала редкая светло-серая шёрстка. Глазки и ушки закрыты. Крошечной дочке требовалось совсем немного маминого молока. Молоко было очень жирным. Питаясь такой полезной вкуснятиной, новая дочка за пару месяцев совершенно преобразилась. Глазки и ушки раскрылись. Она значительно подросла. Но пока не закончилась зима, все трое – мама-медведица и теперь уже две её дочки, старшая и младшая – продолжали спать в берлоге под толстым слоем снега.