Читать книгу Обещанная герцогу - Дарья Ратникова - Страница 3

Элис собрала вещи в чемодан. Она постаралась взять с собой самые дешёвые платья, оставив дорогие подачки пылиться в шкафу. Ничего. Она и за те, что взяла, ещё пришлёт мачехе плату, если, конечно, сможет найти работу. Она не питала иллюзий. Какую угодно работу, хотя бы посудомойкой. Главное чтобы накопить денег на учёбу, а там уж… Всё её нехитрое имущество влезло в маленький походный чемодан. Из потайного ящичка, в котором она хранила всякую дорогую сердцу мелочь, Элис достала деньги и золотой браслет. Деньги вручил ей отец на последний день рождения, тайком от мачехи, чтобы она купила себе что-нибудь. Элис пересчитала их. Должно было хватить на дорогу до Гьержа – большого города, в котором, как она слышала, имелся даже университет. А золотой браслет, доставшийся ей по наследству от мамы (единственное украшение, которое она сумела спрятать от загребущих рук мачехи) она рассчитывала продать только в крайнем случае, если действительно нечего будет есть.

Стук в дверь прервал её сборы. Элис вздрогнула, засунула чемодан под кровать, а деньги и браслет убрала обратно в стол, потом подошла и открыла дверь. За дверью стояла Мари – их служанка.

– Госпожа Элиссана, пожалуйте к столу. А то обед уже подали.

– Спасибо, Мари, – Элис улыбнулась ей, потом закрыла дверь и направилась вслед за служанкой. Мари единственная называла её госпожой, даже наедине. Другие служанки всегда звали только по имени и лишь в официальной обстановке обращались к ней, как к дочери их хозяина. Элис привыкла, хотя иногда её это раздражало.

Она прошла вслед за Мари. Служанка направилась в кухню, а Элис остановилась возле приоткрытой двери в гостиную. Сегодня в этой комнате свершился суд над ней и обозначили её приговор. Элис заглянула внутрь и увидела на столике возле камина бумаги. Соблазн был очень велик. Она подошла к столу. Так и есть. Свидетельство о помолвке. Между ней (за неё подписались опекуны – Джеймс и Агнеша Флери) и герцогом Аврелем Энатолем де Рош. И его коряво-витиеватая подпись с печатью. Имя-то какое! Аврель! Надо же было так сына назвать! И ни о каком де Роше Элис никогда не слышала, хотя сёстры часто болтали между собой о герцогах и баронах и грезили титулами, мечтая какой кому достанется, не обращая на неё ровным счётом никакого внимания. Её, конечно, и не нужно было их внимание, но зато из их разговоров она почерпнула для себя много интересного. Так вот герцога де Роша она никогда в их болтовне не встречала, да и в книге среди самых известных титулованных фамилий, его явно не было. Скорее всего он не так давно приобрёл этот титул, да и живёт где-нибудь в такой глуши, из которой ни одной весточки сюда не доходят.

Подумав об этом, Элис сжала губы. Она никогда не станет его женой! Появилось дикое желание схватить эти бумаги и сжечь их в ярко пылавшем камине, но у герцога наверное был ещё один экземпляр… Пока она раздумывала, в комнату вошла мачеха.

– Вот ты где! А мы ждём не дождёмся тебя. В следующий раз оставим без обеда! – Она посмотрела на бумаги, потом на Элис. – Скажи спасибо, что герцог де Рош соизволил стать твоим будущим мужем!

– Но я вовсе не желаю видеть его своим мужем! – Вспыхнула Элис.

– А тебя никто не спрашивает! – Злобно усмехнулась мачеха, а потом добавила. – За дерзость после обеда отправишься в сад. Там надо подмести дорожки и подрезать кусты.

Элис ничего не ответила, поджав губы, она прошла мимо мачехи, надеясь, что больше никогда не увидит её. Уборка в саду, это то, что надо для осуществления её плана. Никто и не заметит, что она исчезла, пока не придёт время ужинать, а если и заметят, то подумают, что она просто ушла погулять.

После обеда Элис взяла метлу, садовые ножницы, подвязала волосы и отправилась в сад. Чемодан она спустила из окна своей комнаты. Полчаса надо поработать или хотя бы сделать вид, а потом… Новый мир ждал её. Мимо неё по тропинке куда-то спешно прошёл отец. Он сначала не заметил её, потом обернулся, улыбнулся и подошёл к ней.

– Девочка моя, Элиссана, прости меня. Я думаю ты всё поймёшь, попозже, не сейчас, – он обнял и поцеловал её. Элис склонила голову ему на плечо. Только не поддаваться! Хотелось обнять отца, послушаться его и сделать так, как он просит, пусть и разбить при этом свою собственную жизнь. Но голос мачехи разрушил волшебство.

– Джеймс, ты где? Девочки опоздают к модистке!

– Иду, Агнеша, милая, уже иду, – отец виновато посмотрел на Элис, словно извиняясь, и бросился по тропинке к экипажу, в котором его ждали Жизель и Люсинда. Элис видела, как отъехал экипаж. Что-ж! Значит, так тому и быть.

Она усердно подметала дорожки, гадая, не будет ли мачеха, оставшись в одиночестве, больше наблюдать за ней, и получится ли сбежать. Но мачеха не показывалась. Элис осмелела, отложила метёлку в сторону, вытащила из кустов чемодан и, воровато оглядываясь, бросилась к ржавой калитке, заросшей плющом. Только она ещё помнила, что здесь вообще есть калитка. Больше, наверное, никто кроме садовника о ней не знал. Это был кратчайший путь до главной дороги, на которой можно было поймать экипаж. Поскольку семья Флери жила довольно уединённо, Элис немного устала, пока дошла до дороги. Прямиком через поля, кратчайшей дорогой тут было около пары миль. По полуденной жаре, да ещё и чемодан к концу пути стал совсем уж тяжеленным.

Она облегчённо выдохнула, когда наконец добралась до дороги и встала возле указателя на Гьерж. Скоро пойдёт экипаж и тогда она навсегда распрощается с родными сердцу местами. Элис осматривала всё, как в последний раз, жадно стараясь запомнить каждую деталь. Всё-таки она выросла и всю жизнь провела здесь. По этим полям она бегала ещё ребёнком… Набежавшие воспоминания отогнал подошедший экипаж. Она замахала ему рукой, и когда он остановился, крикнула кучеру, что желает ехать в Гьерж. Он озвучил плату, которой едва-едва хватило на дорогу. И уже забравшись внутрь и положив чемодан на колени, она наконец-то осознала, что уезжает и вся её старая жизнь сейчас остаётся там, в далёком прошлом вместе с этими полями и родным старым домом.

Пока экипаж медленно катил по пыльным просёлочным дорогам, Элис вспоминала всю свою прошлую жизнь. Кроме матери и отца (да и то только до сегодняшнего предательства) в ней не было ровным счётом ничего весёлого. Вечные придирки и упрёки мачехи, да ненависть сводных сестёр. Даже более того – она знала, что отец уже переписал их имение, их солнечный Брайтдейл на мачеху и Жизель с Люсиндой не оставив ей ровным счётом ничего. Хотя она тоже законная представительница древнего рода Флери по отцу и не менее древнего – Арспьер – по матери. Это вот мачеха, урождённая Агнеша Вайск была никем, дочерью купца третьей гильдии всего лишь. Поэтому-то ей, как никому другому было выгодно выйти замуж за её отца. Элис давно поняла эту истину и смирилась с ней. Она не изменит мачеху и никак не сможет повлиять на отца, который за столько лет уже, казалось, забыл маму, свою первую жену. Но Элис не забыла.

Мама… Ей сразу слышался звон полевых колокольчиков. А ещё она помнила запах. От мамы пахло лавандой. Ей не было ещё и трёх лет, когда мама умерла, или нет, не так, ушла неслышно, просто заснула и больше не проснулась. Отец горевал, вот только недолго. Но самое главное, мама, наверное, предчувствуя свою смерть, оставила ей письма, в будущее, в то время, когда она сможет их понять. Эти письма были грустными и радостными одновременно. В них матушка рассказывала то, что другим дочерям родители говорят устно и несколько раз повторила, как важно получить образование. Отец был вроде бы согласен с мамой поначалу. До десяти лет её обучала гувернантка, но вот потом, когда начали подрастать Жизель с Люсиндой, мачеха, видно сказала ему, что на гувернантку уходит слишком много денег, и её образование прекратилось. Пять лет она проучилась в бесплатном пансионе при монастыре, где упор делался в основном на рукоделие и грамматику. Она знала только один язык бегло и ни капли не умела ни рисовать, ни играть на арфе, что было совсем уж неприлично для дамы высшего сословия. Поэтому мечтой Элис было продолжить образование. Она хотела изучить географию и историю, освоить математику шире тех рамок, в которых эти дисциплины преподавались ей, но…

Элис вздохнула и выглянула в окно. Экипаж проезжал засеянными полями. Вечерело. Наверное, дома они уже ужинают. Интересно, отец хватился её? Скучает ли? Она помотала головой, отгоняя непрошеную грусть. Она всё равно собиралась уехать, так какая разница – сейчас или позже. К тому же отец сам захотел решить её судьбу и добровольно отдал её в руки этому старому герцогу. Она невольно передёрнулась, вспомнив гордую сухощавую фигуру с седыми бакенбардами. Выйди она за этого старика, и он увез бы её на край света. Так что всё равно рано или поздно пришлось бы покинуть всё, к чему она привыкла. Так Элис успокаивала себя всю дорогу.

На ночь экипаж остановился в придорожной гостинице. Пассажиры высыпали во двор. Кто побогаче – сразу пошёл договариваться с хозяином об отдельной комнате, кто победнее, вроде неё, удовольствовался общей гостиной. Денег на еду у Элис почти не осталось. На несколько кьезов она могла купить разве что пару пирожков. Хорошо, что ещё дома, после обеда она зашла на кухню и, улучив момент, взяла несколько кусков пирога и холодного бекона. Теперь о еде можно было не беспокоиться. По крайней мере на ближайшие сутки пути.

Ночь она переждала, подрёмывая в обшарпанном кресле у камина. Другие пассажиры о чём-то еле слышно переговаривались, но никто не заговаривал с ней и не пытался познакомиться. И это хорошо. Элис пока не собиралась заводить знакомств.

Весь следующий день они тряслись в экипаже, потом к вечеру снова остановились в гостиной, переночевали, и наутро, наконец, отправились в путь. Через пару часов экипаж прибыл в Гьерж.

Элис вышла из него последней. Ей овладела внезапная робость. Она никогда раньше не отъезжала от дома дальше нескольких миль. Что ей сейчас делать, куда идти? У кого спросить о работе?

– Чего стоишь, словно неживая? Иди, не мешай. Мне ехать надо, – грубо окрикнул её кучер. Она вздохнула, сжала губы, и медленно направилась вперёд, понятия не имея, куда идти.

Через пару шагов, шум большого города едва не сбил её с ног. Все куда-то бежали, толкались, громко кричали разносчики газет и лоточники. Откуда-то слева доносился отчаянный плач ребёнка, а впереди громко лаяла собака. Элис почувствовала себя совсем беспомощной.

– Простите, господин, я ищу университет, – обратилась она к какому-то дородному усатому мужчине, здраво рассудив, что в университете должно быть поспокойнее, ну и может быть, там требуется на работу хотя бы уборщица.

– Вам дальше вперёд, потом свернуть направо, потом налево и через три квартала ещё направо. Не задерживайте меня, – равнодушно ответил он.

Элис хотела было поблагодарить его, но он уже растворился в толпе. Тогда она направилась вперёд, повторяя как молитву его слова:

– Направо, потом налево, потом опять направо…

И вроде бы она шла правильно, но то ли три квартала оказались вовсе не тремя кварталами, то ли она свернула всё-таки куда-то не туда, но повернув в последний раз направо, через несколько шагов она упёрлась в тупик. Впереди была стена, серая стена какой-то хибары. Элис попыталась её обойти и поняла, что совсем заблудилась. Улицы вокруг стали какими-то грязными и пустыми, а люди, которых она видела, были оборванными и худыми. «Это, наверное, бедный квартал Гьержа», – догадалась она. Но вот как отсюда выбраться? Элис повернула назад, старательно отсчитывая повороты, но это привело лишь к тому, что она ещё больше запуталась. Ноги гудели от долгой тряски по ухабам и ходьбы, да и есть уже хотелось нешуточно. Но не может же этот квартал быть бесконечным! В конце концов она куда-нибудь да выйдет!

Но всё больше и больше чувствовалась усталость. Ноги словно свинцом налились, да и есть уже хотелось неимоверно. Где же этот университет? Она бы спросила у кого-нибудь дорогу, да никого, кроме мальчишек в лохмотьях не было видно. Хотелось просто сесть на грязную землю и расплакаться от отчаянья и безысходности. Что же ей делать? Наконец, Элис увидела просвет между серыми одинаково грязными стенами домов. Она с радостью бросилась на этот просвет, но радость быстро сменилась отчаянием – бедные кварталы закончились вместе с городом, она вышла на опушку леса. Хотелось прилечь, отдохнуть. Зелёная нетронутая трава так и манила, но Элис мужественно отвернулась и побрела обратно, в пыль и затхлость бедных кварталов. Она понимала, что в незнакомом лесу без еды она может только заблудиться. Вздохнув, она направилась вперёд, уже не смотря по сторонам. Куда-то же она должна выйти. Нельзя же вечно бродить здесь!

Свернув ещё пару раз, она совсем уже было отчаялась, как вдруг увидела у одной из лачуг женщину. В старом порванном платье на загорелых плечах, она сидела на крыльце, нянча младенца. Когда Элис с надеждой подошла к ней, женщина воззрилась на неё с изумлением. Ну конечно, она выглядит здесь по меньшей мере странно. В дорогом, по меркам этих людей, костюме и с большим чемоданом в руках.

– Простите, госпожа, я потерялась. Вы не подскажете, как можно выйти к Университету, ну или хотя бы к центру города?

– Что? Ах, да, прости-и-ите, ле-е-едия. Если бы здесь был мой ста-а-арший сын, он бы проводил вас, но где его но-о-осит я не знаю, – женщина говорила со странным акцентом, растягивая слова. – А так могу ва-а-ам только посоветовать держаться вон то-о-ого длинно-о-ого дома, – женщина указала рукой на дом, который действительно был длинным, хотя и таким же серым, как всё вокруг. А потом она вдруг прошептала. – Не ме-е-есто вам здесь, ледия, ой не ме-е-есто.

– Почему? – Спросила Элис взволнованно. Она устала, была голодна и немного напугана, но ей по-прежнему казалось, что эта жизнь куда заманчивее того, что ожидало её дома.

– По-о-отому, – многозначительно ответила женщина и ничего больше не сказала, принявшись укачивать внезапно расплакавшегося младенца.

Элис вздохнула, буркнула: «Спасибо» и побрела к длинному серому дому. Когда она вошла в тень, которую отбрасывал дом, ей стало немного не по себе – слишком темно и прохладно было тут. А потом она услышала чьи-то шаги за спиной, кто-то толкнул её, так, что она больно ударилась о стену плечом, вырвал из руки чемодан и исчез. Элис обернулась, когда в глазах перестало темнеть от боли. В конце переулка она увидела спину мужчины, который убегал с её чемоданом в руках. Там же всё её имущество! Она мужественно кинулась за ним, понимая, что приключение, о котором она мечтала, убегая из дома, началось вовсе не так приятно, как ей хотелось бы, и что это вовсе не чья-то злая шутка. Через несколько кварталов она совсем запыхалась и отчаялась. Мужчина бегал намного лучше, чем она в своих городских туфлях. Элис села на землю, привалилась спиной к стене какой-то лачуге и, уже не заботясь, о собственном платье, зарыдала в голос. Отчаянье накрыло её с головой. Что же ей делать?

Но прошло время, она немного успокоилась и вытерла слёзы. Чемодан теперь у вора, всё её имущество. Но у неё на руке остался мамин браслет. Хорошо, что она надела его ещё в экипаже, а вор, видимо, не заметил в темноте. Браслет она могла продать и купить себе еды, а там, может быть, подвернётся и какая-то работа. Что делать, если она не найдёт работу, об этом Элис старалась не думать.

Она встала и опять побрела куда-то, смутно помня, в какую подворотню свернул вор. Как ни странно, ей повезло. Через пару поворотов, она заметила, что дома стали менее грязными и более ухоженными, появилось что-то наподобие дороги, а ещё через пару кварталов, она поняла, что вышла наконец в город, куда-то к центру.

Здесь опять было людно. Появились лавочки, из которых так вкусно пахло, что Элис едва не становилось плохо от голода. Она шла, мужественно читая вывески и стараясь не смотреть на то, что было выставлено в витринах. Ей нужен ломбард. Наконец, нужная лавка была обнаружена и она зашла внутрь. В ломбарде пахло стариной и пылью. Ростовщик, полный угрюмый старик, отказался выложить за браслет больше нескольких раанов и то бурчал, что даёт столько лишь по доброте душевной из жалости к ней. Элис вздохнула и согласилась. Она и правда, наверное, сейчас выглядела неважно – бледная, с растрёпанными волосами, в пыльном платье. Эх… Последнюю вещь. Которая соединяла её с прошлым, она продала собственными руками. Конечно, в её положении и пара раанов уже замечательно. Еды хватит на несколько дней, но вот где ей ночевать? Элис надеялась пару часов назад, что ночевать будет уже на работе.

Она купила несколько пирожков с мясом в ближнем к ломбарду магазине и устроилась с ними на лавочке. Накатило уныние. Интересно, как там отец? Ищет ли её, помнит ли? Было грустно и тяжело. Элис вздохнула. Надо было хотя бы попытаться найти работу и так снова и снова. Она встала с лавочки, повернулась спиной к ломбарду и увидела невдалеке остроконечный шпиль с часами на самом верху. Сердце забилось быстрее. Это должно быть знаменитый университет. Она читала о нём в книге. Теперь ей стало всё равно, устроится она работать или нет. Ей овладела одна идея. Элис повернулась к университету и направилась туда. Она обязательно будет учиться в нём!

Несколько шагов через парк, и вот громада университета выросла перед ней. У Элис захватило дух. Так близко к исполнению своей заветной мечты она ещё никогда не была. На мгновенье она забыла и о мачехе и о предательстве отца и о старом герцоге, помолвку с которым заключили без её ведома, только стояла и смотрела на старинное здание с башенками и шпилями. Наконец, часы на башне пробили шесть. Надо было торопиться, иначе ночевать она будет на лавочке в парке. Элис двинулась вперёд, прогоняя незваную робость. Решительной походкой вошла в просторный холл и замерла, не зная, куда идти дальше. Мимо неё проходили студенты. Она знала, что в университетах есть дни, когда учатся только юноши и дни – когда девушки. Вот сегодня, видимо, был мужской день. Мимо неё проходили юноши. Кто-то смотрел презрительно, кто-то – снисходительно, а она чувствовала себя так неуютно, что хотелось провалиться сквозь землю.

Элис поднялась вверх по ступеням, с которых спускались студенты, и оказалась на втором этаже. Длинный коридор с множеством дверей. Интересно, куда ей обратиться? Она постучала в первую дверь. Никто не ответил. Дёрнула за ручку – закрыто. Постучала в следующую.

– Войдите, – послышался голос. Элис вздохнула, поправила шляпку, которую каким-то чудом не потеряла в погоне за вором, и ступила за порог. В комнате было светло. Стол, несколько стульев, стены обиты коричневой тканью – очень скромная обстановка. За столом сидел пожилой мужчина в пенсне. Он устало поднял голову и взглянул на неё. – Что вы хотели?

– Я… – Элис замялась. Ну как ему объяснить, что вот она всю жизнь мечтала учиться… – Мне хотелось бы учиться в университете.

– Учиться? – Мужчина снял пенсне и усталым жестом потёр лоб. – Госпожа, боюсь, вы опоздали. Мы принимаем студентов весной. Сейчас весенний набор уже окончен. Вам придётся подождать до следующего года. К тому же для приёма в университет вам нужно предоставить рекомендацию с места вашего предыдущего обучения и разрешение от опекунов. Ну и, разумеется, пройти экзамены.

Элис почувствовала, что на неё словно вылили ведро холодной воды. Какая же она была дурочка! Думала, что всё так легко и просто. Придёт и её примут. Как же! Если подождать до весны и взять справки из монастыря, где она обучалась, ещё было возможно, то разрешение от опекунов (то бишь от отца с мачехой) она никогда не получит, не стоило даже и пытаться.

– Простите, господин, я думала… – Она сжала губы и отвернулась к двери, чтобы, не приведи Небо, не расплакаться прямо перед этим пожилым господином.

Она спустилась обратно и вышла в холл. Никто её не удержал, никто не спросил, что она здесь делает, никому не было до неё дела. Уже на улице Элис вспомнила, что забыла спросить насчёт работы. Но возвращаться в университет, опять ловить на себе презрительные взгляды молодых людей и снисходительно-доброжелательный того пожилого мужчины, было невозможной пыткой. Она развернулась и побрела обратно через парк. Улицы начали пустеть. Скоро зажгутся фонари, и она останется одна посреди ночного города. Отчаяться не давало лишь воспоминание о матушке и прошлом, а ещё мысль о старом герцоге. Но через несколько дней такой жизни, когда платье её оборвётся, а сама она будет мечтать о корке хлеба на обед, даже замужество покажется ей не столь печальной перспективой.

Элис вздохнула, потом встала и побрела к лавочкам, которые ещё работали. Надо поискать работу. В булочной пахло так невыносимо, что она едва не упала в обморок. Ну и что, что денег мало и она должна экономить каждый кьез! Главное, поужинать вот сегодня, сейчас. Она купила себе несколько пирожков, попросила завернуть их в бумагу, и с этим тёплым, ароматно пахнущим свёртком, пошла в соседнюю лавку. Просить о работе в булочной у неё не хватило духу.

Следующая лавка принадлежала хозяйке готового платья. Элис восторженно осмотрелась. Они заезжали несколько раз с отцом в такую лавку, где она могла подобрать себе одежду. Но та лавка была намного беднее. Здесь перед ней на манекенах висели платья, десятки платьев разных фасонов и размеров. Если уж в лавке готового платья была такая роскошь и разнообразие, то что же говорить о модных портнихах. Наверное, Гьерж безумно богатый город. Элис любила читать, но в домашней библиотеке не было никаких книг ни по географии, ни по истории, только бесконечное множество томов о породистых скакунах, охотничьих собаках, да романы о любви, поэтому кроме того что в городе есть университет, она абсолютно ничего о Гьерже не знала.

Она медленно бродила между рядов с готовым платьем, пока в лавке не начало темнеть. Потом опомнилась и подошла к хозяйке лавки.

– Вам что-то нужно, госпожа? Показать какое-то платье? – вежливо спросила у неё хозяйка.

– Нет. Я… Вам не нужна работница? Я умею подрубать платья, немного шить, мыть пол…

– Нет, простите, не нужна, – хозяйка сразу отвернулась от неё, давая понять, что она ей больше не интересна, но потом, помолчав, добавила. – Впрочем, кажется, госпоже Анриэтте, цветочнице, нужна помощница. Но она сегодня уже закрыта.

– Благодарю вас, – прошептала Элис, краснея, и вышла на улицу.

Помощница цветочницы! Что-ж, это звучало достаточно прилично. Но куда ей теперь идти и где переночевать? На улице уже зажглись фонари, и первые звёзды украсили небо. Элис обречённо побрела в парк, к знакомой лавочке. Всё лучше, чем до утра бродить по улицам города.