Читать книгу Однажды в тридевятом царстве - Дарья Щедрина - Страница 3

Дорога до дома дяди Тимура заняла всего минут пять – таким «узким», хотя и растянувшимся вдоль берега реки километра на три, оказался городок.

Трёхэтажный белый особняк под коричневой черепичной крышей прятался за высоченным забором. Вылезая из машины во дворе дома, Степан вздрогнул, услышав басовитый лай. Он с раннего детства боялся собак и ничего не мог с этим поделать.

Отец заметил реакцию мальчика и пристыдил:

– Хватит трусить! Нашёл кого бояться! Это же обычный домашний пёс. Эх ты, Стёпа-растрёпа…

Услышав разочарование в отцовском голосе, Степан усилием воли подавил предательскую дрожь в коленках и посмотрел в сторону сетчатого загона вдоль забора, по которому носился огромный лохматый пёс, громыхая тяжеленной цепью и хрипло лая.

Из дома навстречу прибывшим гостям вышел хозяин – под стать Стёпиному отцу: высокий, спортивный, с самоуверенной улыбкой на красивом лице.

На крыльце маячили «двое из ларца, одинаковы с лица» – близнецы Марианна и Снежана с кислыми физиономиями. В одинаковых гламурных розовых платьицах, украшенных стразами и блёстками, в одинаковых золотых туфельках, увешанные браслетами и серёжками, девочки поздоровались и скривили хорошенькие личики. Вероятно, такая гримаса означала дежурную улыбку.

Дом дяди Тимура ничем особенно не отличался от загородного коттеджа, где жил Степан с родителями: просторный, богато обставленный, напичканный современной техникой. В родном доме Стёпа выбрал для себя самую тесную комнату под крышей, чем удивил отца. Но комната, в отличие от всех остальных, была уютной, и в ней мальчик чувствовал себя спокойно и уверенно. Это была его маленькая «берлога». Вот и в гостях, не обращая внимания на уговоры хозяев выбрать спальню на втором или третьем этаже, Стёпа остановил свой выбор на небольшой боковой комнатке первого этажа с окном, выходящим в сад.

После завтрака дядя Тимур и отец засобирались куда-то по важному делу, а сёстрам-близнецам поручили развлекать гостя. Судя по выражению лиц, девочки были не в восторге, предвкушая скучный день в компании скучного ботаника. А Стёпа застеснялся, оказавшись в центре внимания.

– Хочешь, посмотрим хороший боевичок по телику? – скучным голосом предложила Марианна (а может, Снежана. Стёпка их все время путал).

– Давай лучше ужастик про вампиров! – предложила вторая сестра.

– Да что ты всё со своими вампирами! – возмутилась первая. – Этот ужастик мы уже раз десять смотрели.

– И что? Он-то не видел!

Сёстры стали ссориться, а гость почувствовал себя лишним и попятился к двери.

– Да вы смотрите что хотите. А я лучше пойду по городу погуляю, в краеведческий музей загляну.

– В музей?! – в один голос фыркнули девочки и многозначительно переглянулись. – Что там может быть интересного? Ну, если тебя интересует эта скукотища, пожалуйста. Делай что хочешь…

Они снова так усердно принялись спорить о том, какой фильм посмотреть, что забыли о присутствии Стёпы почти сразу, а он тихо вышел из дома.

Во дворе Стёпа замедлил шаг, подходя к калитке в заборе… Из-за сетки вольера на него внимательными жёлтыми глазами смотрел пёс. Он был огромным, больше самого Степана, серо-рыжим, с тёмной мордой и пушистым хвостом.

Сердце мальчика тревожно забилось… Огромная лобастая голова из-за купированных ушей напоминала медвежью морду. Такой монстр мог убить, просто махнув лапой!

Замирая от страха, Стёпа постарался бочком проскочить мимо собаки к выходу, но двигался он неуклюже, и пёс, учуяв запах страха, рванулся, загрохотал цепью и зарычал, продемонстрировав в страшном оскале жёлтые клыки чудовищного размера. У Стёпки перехватило дыхание, но он уже выбежал за калитку и прижался спиной к забору, пытаясь совладать с нервной дрожью во всём теле, а мохнатый сторож ещё долго беспокойно носился по вольеру, рыча и предупредительно взлаивая.

Стёпа подпирал спиной забор особняка и ждал, когда успокоится охваченное испугом сердце, а дыхание выровняется.

Над его головой свешивала ветки сирень, благоухая нежнейшим ароматом. Мальчик опустил веки, втянул носом воздух, наслаждаясь запахом и с облегчением вздохнув, а когда открыл глаза, то прямо перед собой увидел пышную сиреневую гроздь, а в ней, среди множества крестообразных цветков, – один с пятью лепестками. Отец сказал бы, что это хорошая примета. К удаче!

Стёпка потянулся к ветке и, сорвав необычный цветок, сунул его в рот. Такие цветочки надо есть, учил его отец, как счастливые трамвайные или автобусные билетики, – на удачу. В трамваях и автобусах Степану выпадало ездить очень редко, поэтому пятипалый цветок сирени обрадовал его и настроил на ожидание чего-то хорошего.

Вздохнув свободнее, мальчик уверенным шагом отправился в центр городка – туда, где на берегу реки упирались в небо остроконечными крышами две древние башни крепости.

В маленькой будочке у крепостной стены Стёпа купил у пожилой кассирши билетик в музей и пошёл к воротам. У самого входа он замер, подняв голову вверх.

«Почему ворота такие высокие? – подумал он. Но тут же появилась догадка: – Чтобы можно было проехать верхом!» И мальчик представил, как въезжает в крепость через эти ворота на вороном коне, в кольчуге и шлеме, левой рукой держа овальный, вытянутый углом вниз щит, а правой – алебарду.

Воображение нарисовало столь яркую картину, что Степан увидел, как усталый боевой конь пошевелил острыми ушами, правая ладонь ощутила тёплое древко алебарды, а плечи устало ссутулились под тяжестью кольчуги. Но Стёпка выпрямил спину и развернул плечи: негоже доблестному воину показывать свою усталость.

* * *

Проводив князя с дружиной до оврага и подождав, пока последние верховые скроются за поворотом дороги, трое всадников медленно повернули назад к крепости.

Привычная грусть расставания с отцом, многие годы служившим в дружине, впервые в жизни сочеталась в душе Иванки с гордостью за себя: на днях его зачислили в дружину и оставили охранять крепость на время похода князя.

Отрок крепко сжал правой рукой древко алебарды, а левой незаметно погладил новенький доспех: блестящую на солнце, тонкого плетения кольчугу, нарочно для него выкованную знаменитым мастером Гаврилой Чёрным по наказу отца.

Не зря он целый год ходил в учениках, перенимая у старших боевую науку, приучая себя к трудной, но почётной жизни дружинника, не зря до седьмого пота тренировался каждый день, пока не привык меч к его ладони, как к родным ножнам, пока не стали ложиться стрелы в центр мишени одна к одной, и не изрёк воевода своим громоподобным басом так, что слышала вся дружина: «Добро!»

И вот теперь Иванка ехал рядом с другими витязями, покрытыми славой и шрамами многих сражений, чувствуя себя почти равным им.

Копыта коней пылили по жёлтой дороге. Впереди виднелся большой и шумный торговый город, раскинувшийся под стенами крепости. С ремесленной стороны доносился мерный перестук молотков: кузнецы ладили подковы, а может, ковали новые доспехи. Все их изделия за хорошую цену уходили на торгу в два счёта! Заморские купцы, чьи ладьи ждали загрузки у причала, щедро платили не только за отменные русские меха, лён, пеньку, но и за прочные кольчужные доспехи местных мастеров.

Дома в городе были крепкие, справные: не обижал князь своих подданных, заботился о них, как о детях родных. Чуть поодаль на холме, на крутом берегу реки, соперничая красотой с крепостными башнями, высился белокаменный мужской монастырь с недавно возведённым пятиглавым храмом Иоанна Крестителя.

На подходе к крепости им попалась стайка девчонок, чей щебет разносился далеко окрест. Иванка узнал одну из них, соседскую Нюту, рядом с которой вырос. Сверкая босыми пятками под подолом и россыпью весёлых веснушек на носу, Нютка подбежала к нему и уцепилась рукой за стремя:

– Иванка, пойдём с нами на берег хороводы водить и песни петь! – позвала девочка.

– Не могу. На службе я, – даже не повернув головы, басом (для пущей важности) ответил отрок.

– Ну, как знаешь! – крикнула Нюта и побежала догонять подружек.

«Вот глупая девица! – вскипел душой отрок. – Мыслимое ли дело отвлекать воина от службы песнями да хороводами?» Иванка скосил глаза на товарищей, взрослых дружинников: не смеются ли над ним, молодым да неопытным? Но бывалые солдаты ехали не замедляя шага, толковали о чём-то между собой и не обращали внимания на новобранца.

Впереди, в ослепительных потоках солнечного света, отчего камни казались белыми, высилась новенькая, недавно перестроенная по последнему слову фортификационной науки крепость, гордо возносившая островерхие шатровые крыши в бездонную синь летнего неба.

* * *

Миновав ворота, Стёпа оказался под каменными сводами и всем своим существом ощутил мощь крепостной стены. Справа в каменной кладке виднелась небольшая дверь, а надпись сверху гласила, что здесь находится вход в выставочные залы краеведческого музея.

– Двадцать семь ступенек, двадцать семь ступенек… – пропел Стёпка, чувствуя удивительный душевный подъем, распахнул дверь и заглянул в узкий проём.

Разномастные по высоте и ширине каменные ступеньки, словно каждую из них вытачивал отдельный мастер, вели вверх, в глубины квадратной башни. Мальчик не торопясь стал подниматься, считая ступеньки, и удивился, когда их оказалось ровно двадцать семь.

Два небольших музейных зала освещались узкими, вытянутыми вверх окошками. Возле покрытых белой штукатуркой стен громоздились стеклянные витрины с аккуратно выставленными на полочках артефактами и пожелтевшими от времени фотоснимками. Степан долго и внимательно рассматривал их, читал выцветшие печатные буквы на табличках, рассказывающих историю экспонатов.

И восхищённо замер перед витриной, в которой висела настоящая кольчуга со шлемом и боевое оружие русских воинов: копья, алебарды, бердыши, сабли и мечи. Мелкие колечки в кольчуге сплетались между собой так, что с расстояния трёх шагов казалось, будто это просто рубаха, связанная из домашней шерсти любящими и заботливыми руками матери, а не кованая сталь, переплетённая столь плотно, что ни вражеская стрела, ни остриё алебарды не могли пробить её и достать до живой человеческой плоти. Края кольчуги свободно свисали, и трудно было поверить, что весит эта броня многие килограммы. Буйное воображение Стёпки снова включилось, и он почувствовал ласковую тяжесть кольчуги на собственных плечах…

– Что, нравится?.. – неожиданно прозвучал за спиной мальчика тихий голос.

Стёпа обернулся.

Перед ним стоял невысокий сухонький старичок с белыми, как ковыль, волосами, на фоне которых живые, совершенно юношеские голубые глаза казались прозрачными, словно мартовское небо. Старик приветливо улыбался.

– Здравствуйте! – вежливо поздоровался мальчик.

– Добрый день, молодой человек! Вас заинтересовала эта кольчуга или холодное оружие? – Старик подошёл к витрине, держа руки за спиной.

– И то и другое. Мне всё интересно! – не стал скрывать Стёпка.

– Это радует. Значит, вы попали по адресу. Я директор музея, зовут меня Иваном Тимофеевичем. А как ваше имя, позвольте узнать?..

Стёпку немного смутила манера Ивана Тимофеевича говорить с ним как со взрослым.

– Степан, – скромно ответил он.

– Вы не из местных, – констатировал директор музея. – Я бы вас знал в лицо, если б вы учились в нашей школе.

– Да, я только сегодня утром приехал с папой в гости к знакомым.

– И сразу пошли в музей?.. Похвально, похвально… Теперь молодёжь редко по собственной инициативе ходит в музеи. Обычно школа организует экскурсии для учеников. Но вы, видимо, особенный человек.

– Нет, что вы, я обыкновенный! – застенчиво потупившись, возразил Стёпа. – Просто я ещё ни разу не был в настоящей крепости.

– Вам разве не доводилось побывать в Петропавловской крепости в Петербурге или в московском Кремле?

– Там я был. Но это же не настоящие крепости. Это музеи.

– Но здесь вы тоже находитесь в музее, – возразил Иван Тимофеевич и улыбнулся.

– Нет, эта крепость какая-то особенная. Она будто живая!

Старик с удивлением посмотрел на неуклюжего, крупного подростка, и на восторженный блеск в глазах мальчика душа его откликнулась радостью узнавания родственной души. Смутное предчувствие подсказало сердцу, что встреча эта не случайна.

– Вот ведь, не думал, что кроме меня кто-то может воспринимать Крепость как живое существо! Но вы правы, друг мой, она живая! – старик мечтательно улыбнулся. – Я ведь родился и вырос здесь, долгие годы был сначала учителем истории, а потом директором школы. Лет сорок назад, ещё в прошлом веке, – а для вас, можно сказать, что во времена доисторические, – вместе с моими учениками мы развернули активную деятельность по созданию краеведческого музея и восстановлению Крепости. К нам приезжали археологи и историки из ведущих научных институтов, проводили раскопки. Многие из представленных здесь артефактов найдены в результате этих раскопок. – Иван Тимофеевич указал на экспонаты в витринах. – Но прошли годы, сменилась эпоха, а вместе с ней изменились и люди.

В голосе старого директора зазвучала грусть. Он медленно подошёл к узкому оконцу в стене и поднял глаза к голубому лоскуту неба, по которому плыли редкие белые облачка.

– Мои ученики разъехались по всей стране в поисках лучшей жизни. Многих институтов, из тех, что организовывали раскопки, давно уже нет, а те, что ещё остались, погрязли в нескончаемых финансовых трудностях. Пятнадцать лет назад я ушёл на пенсию и вот, как старая курица, трясусь над своим никому не нужным детищем, спасаю этот краеведческий музей из последних сил. А сил, надо сказать, с каждым годом всё меньше и меньше… – Седая голова склонилась под тяжестью невесёлых дум, голос затих.

– Почему вы говорите, что музей никому не нужен? – удивился Стёпа.

Старик встрепенулся, словно забыл на миг о присутствии слушателя, погрузившись в собственные мысли.

– Министерство культуры не берёт его на свой баланс, у них и без нас забот хватает. А местные власти всё время ворчат, что прибыли музей никакой не приносит, одни расходы, что только висит у них камнем на шее и тянет весь бюджет города вниз. А о продолжении раскопок и говорить не приходится…

– Вам нужен менеджер по маркетингу, – посоветовал Стёпа.

– Вот-вот… – улыбнулся старик. – А ведь я, к стыду своему, даже слов таких не знаю! Стар я уже. Отстал от жизни. Угнетает только, что после меня некому будет позаботиться о музее. Вместе со мной уйдет в небытие и сама Крепость – боюсь, что в прямом смысле этого слова. Время, к сожалению, безжалостно не только к людям, но и к каменным стенам. Крепость разрушается…

Немного помолчав, старик вдруг вскинул голову, распрямил плечи и с доброй улыбкой предложил:

– А пойдёмте-ка, мой юный друг, погуляем по Крепости. Я вам покажу всё, что смогу. Пойдёмте?

– С удовольствием! – обрадовался Стёпа и пошёл следом за директором.