Читать книгу Дела эльфийские, проблемы некромантские - Дарья Снежная - Страница 7

Вейенарт, 30-е число.

День равноправия фей

Шестикурсники уже насиделись в душных аудиториях, поэтому неподдельно жаждали практики: до того притягательна была мысль о том, чтобы свалить из четырех приевшихся стен хотя бы на пару весок.

Принимая меня на работу, сир де Асти с гордостью сообщил, что для наглядных занятий у правителя было «выторговано» небольшое кладбище. То ли близость Магической академии пугала скорбящих родственников, то ли просто уже никому не было дела, но Василиан Пятый практически не сопротивлялся, подписывая указ о том, что данный участок земли отныне принято считать собственностью Академии.

Стоило бы зайти к Лессу (ректор ведь наверняка куда более занят?) да узнать, как туда добраться.

– Лесс! – По своему обыкновению я вошла в кабинет декана, не утруждая себя нормами приличия.

– …и к вечеру, будьте любезны, предоставьте мне подробный отчет о… Госпожа Дарк? – искренне удивился сир де Асти, нависая над бедным верленом, тыча ему в нос какой-то свиток.

– Отчет о госпоже Дарк? Как это мило, – усмехнулась я. – Чем обязана такой чести?

Арестир покачал головой, Лесс устало закатил глаза:

– Когда ты… вы стучаться научитесь?

– Я же не провидец, откуда мне знать когда, – фыркнула я. – Вообще-то я только спросить. Детишки хотят на кладбище поиграть.

– Вы уверены, что хотят?

– Право, господа, вы ставите меня в тупик своими вопросами. Я преподаватель Башни Рун, а не Аннун. Вот мы сначала проведем занятие на свежем воздухе, а там, глядишь, и отсеется кто.

– Вы так на это надеетесь? – Арестир скрестил руки на груди и прислонился к деканскому столу. Лесс скривился и встал, не желая любоваться ректорской филейной частью. – Боитесь конкуренции?

– Боюсь, что работы много появится из-за такой любительской «конкуренции», – увильнула я. – Плохая идея – развлечения ради трогать места захоронений, на самом-то деле. Я рассчитываю лишь на то, что некоторые из учащихся после сегодняшнего дня в это вообще больше не полезут. За экзамены можно не переживать, валить никого не буду.

– Тогда зачем это представление с кладбищем?

– Как раз чтобы увидеть, кто действительно склонен к некромагии, а кого от греха подальше даже к безвременно ушедшей козе подпускать нельзя.

– И вы уверены, что сможете эти способности разглядеть?

– А что, у вас есть другие варианты? – скрестила руки на груди я. – Сир, если бы я не могла этого сделать, вы бы меня просто не наняли.

Арестир самодовольно хмыкнул:

– Со стороны Башни Аннун есть спуск в тоннель. Пойдете прямо по нему и окажетесь на том самом кладбище. Идти примерно полверсты, если не меньше.

Удовлетворившись полученными сведениями, я не очень умело извинилась, что оторвала господ от важных дел, и скрылась за дверью.

Вернувшись в аудиторию, я еле успела пригнуться от просвистевшей над головой книжки. Она гулко стукнулась в стену за спиной и шлепнулась на пол. Я многозначительно откашлялась, и за считаные удары сердца вокруг воцарилась тишина. Студенты моментально рассредоточились по своим местам, от ужаса сжавшись так, словно надеялись испариться с глаз моих тут же, и боясь, что вот-вот в двери ворвется толпа восставших мертвецов.

Я молча подняла книгу, положила на первую парту. «Расы и сущности». Автор Рисса Нортская. Никакого уважения к преподавательскому труду.

Сама такой же была.

Однажды в Межрасовке Рион – автор картинки, висящей над моим рабочим местом, и я устроили настоящий погром в аудитории. По всему классу парили перья и клочки пергамента, на наколдованных ножках бегали по стенам и полу древние фолианты. Особо пугливые господа забились под столы либо, наоборот, запрыгнули на них – в зависимости от того, что пугало больше: книжка с паучьими лапками, норовящая сбить с ног, или воткнувшееся в ухо перо.

Мы сражались на указках, ловко перескакивая со стола на стол. Я была уверена, что победа уже моя, но, увы, парта со мной оказалась не согласна. Столешница разломилась, я с визгом упала прямо на вошедшего в аудиторию преподавателя, чей преклонный возраст не позволял несчастному испытывать какие-либо нервные потрясения. Увидевший всю картину ректор Межрасовки слегка побагровел и потребовал зайти к нему после занятий. Рион гадко похихикивал с задней парты, преподавателя чуть не хватил удар, а меня едва не исключили. Вообще-то я вылетела бы оттуда пушечным ядром, не будь у ректора на хорошем счету.

Правда, вынесла из той ситуации я всего один урок: опору надо выбирать подходящую мне по весу, а то так ведь и покалечиться можно.

А мои ученики прижухли так, словно только что разнесли вдребезги как минимум половину Академии без возможности восстановления.

– Прошу всех следовать за мной, – спокойно проговорила я. – Вещи можете оставить в кабинете. Или вписать в завещание.

В тишине кто-то нервно икнул. Я поспешила заверить, что это была лишь шутка, и предложила добровольно сдаться тем, кому уже заранее боязно.

С задних рядов неуверенно поднялись три руки. Две девушки и парень. Те самые, у которых с начала года наиболее напуганный вид. Или он у них всегда такой?

– Тогда открывайте Теорию боевых заклинаний и из кабинета ни ногой. Еще не хватало, чтобы вас сир де Асти застукал где-нибудь в коридоре. А будете шуметь – на следующую практику насильно вытащу. Договорились? – И я мило улыбнулась.

Ребята активно закивали и судорожно начали листать учебники.

– …а мы скоро вернемся, – замерев на пороге, проговорила я и, зловеще гыгыкнув, добавила: – И, возможно, не все.

Моей профессиональной гордостью было дипломное задание, которое я выполнила безукоризненно, а в дипломе добавилась строчка: «Обладает сильным внутренним резервом, уникальными знаниями и быстрой реакцией в условиях повышенной опасности. Рекомендуется для преподавательской деятельности, для участия в боевых магических действиях, для заданий, в которых требуется нестандартный подход».

Специально для выпускников пробудили одно из самых красивых мест Дариола. Кристально чистое озеро, заключенное среди гор, чьи вершины прятались под снежными шапками, а основания пестрели летней зеленью…

Видимо, именно его недоступность и привлекала желающих свести счеты с жизнью. Родное название озера уже давно забылось, а от поколения к поколению переходило новое имя – Озеро смертников, или Мертвое озеро. Сотни неупокоенных душ так и не смогли вырваться из кольца гор, словно из заколдованного круга, регулярно заманивая в свои ряды случайных путешественников, жителей окрестных деревень, влюбленные парочки, бегущие подальше от людских глаз и не верящие в проклятья…

Двоих моих одногруппников вытащили со дна в последние удары сердца. Насколько я знаю, второй парень на следующий год все-таки получил свой диплом. А вот первый, кажется, остался жить в доме у знахарки, что испытывала на нем новые целебные заклятия и зелья: парню было без разницы, что происходит, он просто ничего не соображал.

Еще трое отказались даже приближаться к озеру. Вместо диплома они получили рекомендательную записку в духе «Подходят для работы в сфере торговли, в магические дела желательно не впутывать». Дословно не помню, но смысл примерно таков.

Когда к заданию приступила я, преподаватели уже ни на что не рассчитывали, но спустя полвески нежить неровным строем шагала в глубины озера, досматривать вечные сны.

Объяснить, как это получилось, я так и не смогла. В отчете о практике пришлось много сочинять, вместо дипломной работы он начал походить на очередную байку, но преподаватели посчитали его крайне убедительным. Даже прошли слухи, что в каком-то из учебников мой способ был обнародован.

…К этому времени мы уже пришли на кладбище. Ученики не особо прониклись историей про мои заслуги перед системой образования Дариола, и я вздохнула: придется вдохновлять действиями.

«Наше» кладбище представляло собой пару-тройку десятков покосившихся памятников, небольшую часовню с огромной трещиной в стене и жуткие дебри из высокой травы и кустарников. Некроматерия здесь ощущалась довольно слабо, но мне хватит и этого, зато ученики, случайно хапнув с излишком, не доставят никому проблем.

– А сейчас, детки… – начала было я, хрустнув пальцами. «Детки» сжались в один большой комок. Кто-то настороженно озирался, кто-то с надеждой и мольбой смотрел на меня, а кто-то спокойно изучал сидящую на кресте неподалеку ворону. – Студент Д’арк, я не мешаю вам созерцать красоты этого места? – осведомилась я, отвлекшись от остальных.

– Что вы, отнюдь! – всплеснул руками любезный ученик. – Вы в них очень гармонично вписываетесь.

Таких изысканных комплиментов мне еще не делали.

Подманив наглеца поближе к себе, подальше от поддержки одногруппников, я принялась заученно вещать о некроматерии, ее свойствах, правилах использования и о том, чем это все чревато.

– …И никогда, – особенно выделила голосом я, – запомните, никогда не прикасайтесь к местам массовых гибелей, к «проклятым» местам вроде Озера смертников, к братским могилам и прочим особо агрессивным местам. Зачастую материя так и ждет, чтобы неопытные подобия некромагичащих колдунов разорвали эту тонкую границу между мирами.

Читая лекцию, я небрежной походкой прогуливалась между крестами и обелисками, сцепив руки за спиной и попинывая носком сапога засохшие ветки и небольшие камешки. Ну точно мой профессор по основам знахарства. Он тоже любил вытаскивать нас на свежий воздух и заставлять собирать ему ингредиенты для будущих отваров.

– А почему? – Ли, оказавшийся совершенно не брезгливым, уселся на один из памятников и закинул ногу на ногу.

– А потому, студент Д’арк, что даже ваших умений и жутких клыков, лап, или что там еще присутствует у вашей звериной ипостаси, не хватит для того, чтобы упокоить хотя бы часть пробужденных. Особенно если в горе иссохших костей найдется тот, кто при жизни вел за собой целое войско. – Я остановилась у ближайшего креста. – А теперь немножко практики. Вас уже учили накладывать что-нибудь вроде «оцепенения»? – с милейшей улыбкой поинтересовалась у студентов я, те лишь отрицательно покачали головами. – Жаль, очень жаль.

– Да вы вызывайте. – Ли не сбавлял оборотов, оказавшись явно самым смелым из группы. Причем не столько в отношении нежити, сколько в отношении меня. – А мы так, по обстоятельствам сориентируемся…

– Да? – хитро прищурилась я. – Ну смотрите, я предупреждала…

И я провела рукой над небольшим поросшим холмиком. Зацепить бы…

Нашла. Тончайшая паутинка, по иронии судьбы исходящая из того места, где когда-то у покойного было сердце. Скользнуть по ней пальцами, ощутив едва заметную пульсацию, и – добавив немного собственной магии, дать ей обратный ход… Нить потемнела. Магия проходила по ней, пробегая через весь скелет, наподобие давно не существующих вен. Главное – вовремя разорвать контакт, чтобы не затратить слишком много силы и чтобы земля, пропитанная некроматерией, не пробудила вместе с подопытным его соседей.

– У нее глаза чернеют… – не то испуганно, не то восхищенно прошелестела кто-то из учениц.

Услышав это в первый раз, я удивилась, а родители напугались. Окрестные бабки стали на всякий случай вырисовывать в воздухе крестные знамения, перечисляя в своих молитвах поочередно Дейма, Литу и Лоо, видимо так и не определившись, кто в этом виноват, а кто от этого может избавить.

Сквозь землю рывком пробилась «рука». Она с жутким хрустом и под тихий вскрик моих студентов размяла обнаженные костяшки пальцев, после чего вцепилась в проросший поблизости кустик. Неподалеку просунулась вторая, точно пытаясь отодвинуть давящий пласт земли. Ну, это у нее не вышло, зато прорвать его, точно тряпичный мешок, удалось на отлично. Спустя несколько мгновений мы уже наблюдали это чудо природы в полный рост. Лохмотья одежды, кости, реденькие волосы до плеч… Да ему лет двести, не меньше. Он злобно клацнул челюстью, вправляя ее на место, и зашагал в сторону детей.

– Итак, – я махнула в воздухе рукой, выхватив из ниоткуда зеленоватую нить, после чего арканом накинула на шею «учебному пособию», – что мы имеем? Мертвец обыкновенный, несознательный, насильно пробужденный при помощи личного, задействованного магом резерва…

«Несознательный» усиленно дергал ногами и руками. Жаль, ему нечем было подумать о том, что ему что-то мешает.

– Кстати, какие еще бывают резервы? – Я перевела взгляд на учеников.

– Всеобщий магический, – прозвучало неуверенное из толпы. Я кивнула, студент воодушевился:

– Еще существует резерв, заключенный в различных амулетах, артефактах, источниках…

– …а также с использованием свободных магических артерий, в основном – «черных», если уж говорить исключительно о некромагии, – спокойно договорила я, оглядывая результат усилий. – И, разумеется, вам стоит помнить, что для того, чтобы совершить глобальное пробуждение, необходимо осушить сотни артерий, что обязательно может аукнуться либо на другой земле, либо даже по соседству. По принципу «если где-то прибыло, значит, где-то убыло». Заложено природой и подтверждается века напролет.

– И что может убыть, если поднять для себя целый легион? – пискнул кто-то из ребят.

– Люди. Живые. Пока вы играетесь с личными восставшими «солдатиками», на какую-нибудь деревню может напасть беспричинный мор. В любой точке Дариола. Или скот вымрет. Или урожай пропадет и тут же придет голод. Что угодно, природа непредсказуема.

– Но почему некромаги все-таки поднимают целые полчища нежити и не задумываются о расплате? – уточнил Ли.

– А потому что, если маг поднимает полчище мертвецов, он вообще явно не всего доброго человечеству желает, – усмехнулась я. – Хотя есть одно «но». Грамотный некромаг просит.

– В смысле? – озадачились мои подопечные.

– А в прямом. Если верно выйти на контакт с усопшими и правильно сформулировать цель, то они уже сами решат, восстать или же нет. В случае согласия они добровольно покидают свои последние пристанища. За то, что не зависит от воли людей, люди ответственность не несут. – Я опустила руку, петля с шеи мертвеца испарилась, а по щелчку пальцев и сам скелет осыпался костями на землю.

Остаток урока мы разглядывали жертву в разных видах: целом, разобранном, слегка покалеченном (кое-кто умудрился утащить из кучки останков бедренную кость, поэтому наш и без того неуверенный мертвец начал еще и заваливаться влево, весело гремя оставшимися костями). Когда Ли соблаговолил вернуть нашему «товарищу» столь дорогую ему при жизни часть тела, я подпустила студентов, желающих нащупать некроматерию. Ну, или хотя бы вообще ее ощутить.

Конечно, я не ожидала, что кто-то с первого же занятия начнет упокаивать пробужденных – это даже мне не сразу удалось, но у некоторых все же промелькнули кое-какие способности. Оказавшиеся полными бездарностями ученики ликовали так, словно получили один балл[21] за годовой экзамен.

На радостях была устроена целая баталия, где юные маги, последовав примеру Ли, расхватали нашего мертвеца по частям и принялись с азартом фехтовать. Не удержалась и я, пару раз кинув небольшую «подножку» самому болтливому.

Ли шлепнулся в кусты, откуда через несколько ударов сердца вылетел… вернее, вылетела очень крупная пантера. Я вздрогнула. Одно дело – знать, что он оборотень, другое дело видеть это преображение. Но одногруппники явно привыкли, поэтому девочки завизжали, чтобы покатал на спинке, парни в шутку призывали посоревноваться в силе, ловкости и скорости, я же, воспользовавшись ситуацией, почесала ему за ухом. Встреть я такую прелесть в лесу – сомневаюсь, что мне бы это удалось. А так я выяснила, что пантеры на ощупь бархатистые. И да, в толпе «себеподобных» хищников Ли ни с кем не спутать. Разного цвета глаза таки остались неизменны, да и размером он их всех превосходил больше чем в два раза.

Наконец-то урок подошел к концу, я сообщила, что все молодцы и могут проследовать за старостой в Академию, не дожидаясь меня, а сама решила осмотреться.

– Так как вам урок? – вдруг спохватилась я, когда дети уже начали спускаться в переход.

– Потрясающе, госпожа Дарк! – выпалил нестройный, но многоголосый хор, после которого, финальной нотой, раздалось тихое-тихое: – И совсем почти не страшно!

Я улыбнулась сама себе и, проводив их взглядом, вернулась к захоронениям. Обнаружив, что все в порядке, в первую очередь проверила, не осталось ли раскрытых артерий, а затем беспардонно смела наш подопытный образец обратно в могилу.

– Ты уж прости, – пробормотала я в никуда. – Никакого почтения к усопшим. Да и что с них возьмешь? Дети!..

Успех от первого практического занятия меня заметно окрылил. Не омрачило его даже то, что утром следующего дня мне к завтраку вместо чая досталось целое ведро яда от господина Феля, чье малоприятное лицо я была вынуждена созерцать в обеденной зале.

Пролетевшие пару недель назад вести о его безвременной кончине изрядно взбудоражили общественность, но ее так же быстро успокоил сам Мефисто, возникнув на пороге Академии еще более хмурым, чем обычно, – и торжественно сообщил, что жив и здоров, чего и нам желает. Очередь в кабинет госпожи Тиэльской стала едва ли не длиннее, чем очередь за обедом, поскольку подобные пожелания от господина Феля всегда звучали крайне двусмысленно.

– Говорят, вы успешно провели занятие на свежем воздухе, – равнодушно произнес Мефисто, не отрываясь от куска мяса с кровью.

Почему-то я бы совсем не удивилась, даже если бы застала его тут, собирающегося откушать живого кролика. Прямо с мехом.

– Да, вы знаете, я думаю, вам бы тоже воздух не повредил. – Я подцепила еще теплую лепешку с зеленью, водрузила на нее пару кусков сыра, ветчины, ломтик помидора… С предвкушением примерилась, откуда лучше кусать, но…

– А я думаю, что вам вредно налегать на пищу в принципе. Ради вас форму учителей перешивать никто не будет.

– Дейм с вами, господин Фель. Извольте трапезничать молча. – Я скорчила наиболее дружелюбную физиономию, отчего проходящий мимо служка грохнул поднос с грязной посудой в паре шагов от учительского стола. Возможно, так просто совпало, но от неожиданности Мефисто поперхнулся куском говядины, опрокинул на себя бокал с неприятного цвета жидкостью и закашлялся.

Ну вот, утро, не успев испортиться, уже начинало налаживаться.

Так и не успев выплюнуть на меня всю желчь, господин Фель молниеносно удалился, и я уже с нескрываемым удовольствием затолкала сырно-ветчинную пирамидку в рот. Когда ко мне присоединился Лесс, я, осторожно озираясь, сооружала третью такую по счету. Вдруг я тут последние запасы провизии нещадно уничтожаю? Вдруг с меня потом серебрушки трясти начнут?

– Чего такая напряженная? – спросил верлен, подтянув тарелку с сыром к себе. Я мысленно попрощалась с четвертым бутербродом, потом порадовалась, объективно оценив, что мне действительно не стоит налегать на подобного рода блюда.

– Все в порядке, – задумчиво пожала плечами я.

Все-таки от худобы я была далека, но и задумывалась об этом редко, а посему без зазрений совести закинула в рот последний кусочек завтрака. Вздохнула и, чтобы случайно не съесть что-нибудь еще, заняла руки чашкой.

– А у тебя мама эльфийка или папа? – внезапно выдала я, почему-то решив, что за утренним чаем это самый уместный вопрос.

– Папа эльфийка? – гаденько прохихикал верлен и, не дав мне исправиться, ответил: – Да мама, мама. Почему-то до сих пор ходят предрассудки, что эльфийки настолько придирчивы к мелочам, что ни за что не посмотрели бы на человека. Якобы те слишком грубы и неотесанны для столь утонченных созданий. Но количество верленов говорит, по-моему, само за себя.

Я кивнула. Как еще поддержать разговор сейчас, я не знала. Но и сидеть в тишине было тоскливо.

– А в Академии только один оборотень? – спросила я второе, что пришло на ум.

Лесс улыбнулся и кивнул.

– И как он здесь оказался?

– Не знаю, можно ли мне об этом рассказывать. – Верлен отпил сок и, выждав, будто бы для приличия, произнес: – Он принят по указу сира де Асти. Не знаю, чем именно он поразил ректора, могу только догадываться. Среди оборотней маги – явление крайне редкое.

– Тогда почему он пришел именно сюда, в Эскалиол?

– А почему ты у него не спросишь, раз так интересно?

– Я не настолько любопытная, – вздохнула я, словно эта черта характера меня очень расстраивала. – Да и вдруг это для него неприятная тема?

Лесс многозначительно покачал головой, после чего, вглядевшись в даль, резко вскочил и кому-то приветственно кивнул. Я лениво обернулась – к нам приближался сир де Асти.

– Госпожа Дарк, господин Алмор. – Арестир сел рядом с нами, и я на всякий случай отставила чашку в сторону. – Доброго дня.

Рядом с моим носом промелькнула ректорская рука в перчатке, схватила кувшин с соком и вернулась обратно.

– Встретил я сейчас господина Феля. Он был чем-то расстроен.

– Вам об этом сказала его раскрасневшаяся физиономия или пятно от морковного сока на мантии? – осторожно поинтересовалась я.

– Мне об этом сказал сам господин Фель, – снисходительно улыбнулся ректор. – Прям так и сказал: «Ректор, я расстроен вашим выбором». Полагаю, он до сих пор негодует из-за вашего назначения в Академию, госпожа Дарк.

– Приятно слышать, сир, – насколько могла мило улыбнулась в ответ я. – Чем же вызвано внимание декана Башни Аннун к моей скромной персоне?

Арестир достал из внутреннего кармана небольшой флакон, капнул несколько темно-багровых капель в сок, увидев мой удивленный взгляд, зачем-то пояснил:

– От нервов, – и залпом выпил.

Последний раз на моей памяти Рион так пил ром. В таком же количестве. Так же залпом. На спор. Первый раз в жизни. После чего до Межрасовки мы с товарищами его несли. Дурак.

– Он не видит смысла в вашем предмете. – Арес решил быть предельно откровенным. – Провидцы – такие ранимые натуры. Я не удивлюсь, если в следующем году он начнет протестовать против атакующей или защитной магии, мол, если правильно изучать провидение, то никакие навыки не понадобятся и это только напрасная трата времени. А вам с вашим предметом достается вдвойне, поскольку ввели его в обязательный перечень сравнительно недавно, и господин Фель, очевидно, надеется, что «выжить» его будет проще.

– Сир де Асти, – вкрадчиво произнес Лесс. – Это вы сейчас рассказываете, чтобы госпожа Дарк тоже господину Фелю прохода не давала? Вы же должны бороться за порядок и миролюбие, а сейчас вы, не пытаясь усмирить пыл декана Феля, еще и распаляете госпожу Дарк.

Арес пожал плечами:

– Мне кажется, недосказанность в их отношениях может усугубить ситуацию.

– С Мефисто все понятно, – отмахнулась от Лесса я. Вот же зануда. – А зачем решили ввести некромагию?

– А разве вы не в курсе, госпожа Дарк? – почти искренне удивился Арес. – Неспокойно в вашей сфере нынче. Ради безопасности студентов им необходимы хотя бы начальные знания о некромагии и некромантии.

Я согласно кивнула. Арес прав.

С недавних пор на магию смерти действительно появился особый спрос. Осознав, что разная бесовщина, связанная с загробным миром, происходит направо и налево, в некромагию за заработками не полез разве что особо ленивый и трусливый маг. Сельские бабульки готовы были отдавать последние серебрушки, лишь бы дед померший перестал ночами захаживать. Зажиточные господа, построившие дом на чудесном участке, не спали ночами из-за шума – кто же знал, что когда-то на этом месте стояло кладбище, и погребенные явно не рады, что им на головы начали водружать целые особняки. А уж коли кто родственника убил – так тут вообще некроманту раздолье: небольшой ритуал, и погибший сам назовет имя преступника.

Самонадеянные некромаги порождали чудовищ, превращались в них сами либо просто вымирали, зачерпнув слишком много некроматерии и не сумев перекрыть ее вовремя. История знает случаи, когда целые самосозданные Ковены магов разлетались на ошметки по окрестностям.

А ведь стоило еще принять во внимание, что в некромагии очень тонкая грань между «можно» и «нельзя». Небольшая недосказанность – и будет расплачиваться природа, как я и говорила на практическом занятии. Одно неловкое заклятие или, казалось бы, невинный ритуал – и ты уже преступник.

Меня никогда не тянуло на запретное. Поэтому я совершенствовала то, что умею, и много читала. Спасибо добрым людям, которые в свое время придумали разделить некромагов и чернокнижников как «хороших» и «плохих» магов. Хотя большинство людей меньше нас бояться так и не стали. Маг смерти – зло, и точка.

Зато на нашем фоне обычные маги смотрелись куда выгоднее, а ведь когда-то и их готовы были сотнями сжигать живьем. Причем когда предлагали казнить обычного убийцу – все протестовали: как же так, это ведь живой человек! Ну подумаешь, убил десяток невинных жителей, он же может исправиться, что мы, звери какие?

И не дай Дейм допустить хоть какую-то погрешность магу. «Хриссовы потомки, бесовские отродья, их нужно истреблять, пока они нас всех не погубили». Даже если ты просто случайно вместо дождя накликал снег.

Так что весьма верно было внести некромагию в список обязательных наук. Пусть лучше детям в стенах школы расскажут, почему это плохо, чем где-нибудь в подворотне – что это хорошо.

Неужели Мефисто действительно способен на такую глупость, как невзлюбить кого-то вместе с предметом, который тот преподает? Или, может быть, причина кроется где-то глубже, просто Арес не может это понять?

– Вам бы семечек дать да у рынка посадить, – фыркнул верлен. – Две бабки-сплетницы. Простите.

– Давно ли он от вас отстал, господин Алмор, – усмехнулся Арестир, и в этот момент я окончательно забыла, что с нами рядом сидит сам ректор.

– Мне сказать спасибо некромантке за то, что она его раздражает сильнее, чем я? – изумленно осведомился Лесс, чем вызвал мое легкое возмущение.

Кажется, верлен не удержался и присел на нашу лавочку к нашим семечкам.

– Пожалуй, на этой чудной ноте я вас покину. – Арестир поднялся из-за стола, учтиво кивнул и стремительно удалился.

Мы с Лессом проводили его взглядом до самой двери обеденной залы, потом медленно переглянулись друг с другом.

– У тебя сейчас занятия? – спросил верлен.

– Да. Две лекции. Попробую рассказать ребятам, как себя вести в случае конца света от нашествия нежити.

Лесс улыбнулся, а после внезапно поинтересовался:

– Тебя проводить до кабинета?

– Будет очень любезно с вашей стороны, – кивнула я.

Декан обошел стол, протянул мне руку. Я картинно закатила глаза, но ладонь в его ладонь вложила. Все-таки Лесс был тонко воспитан. Иногда это могло раздражать, а иногда даже вызывало приятные чувства.

Я взяла его под локоть, и мы чинно прошагали вдоль рядов, где завершали свой завтрак ученики.

Не скажу, что мне было совсем уж безразлично, что господин Фель меня недолюбливает, но и расстроилась я не сильно. Другого я и не ожидала. Впрочем, мне слабо представлялось существо, в котором Мефисто бы души не чаял.

Воображение подкинуло картинку, как суровый декан Башни Аннун, возвращаясь домой, переодевается в розовый халатик, пушистые тапочки, подходит к аквариуму, кормит золотую рыбку, замирает на несколько ударов сердца, умиленно глядя, как переливается ее чешуя. Потом, шаркая по полу, плетется на кухню, призывая: «Господин Пушистик, пойдемте ужинать, вы наверняка голодны». Следом за ним вальяжно входит белый кот, трется о ноги, и взгляд Мефисто теплеет…

И надо же было именно в этот момент наткнуться на самого Мефисто. Картинка из моего воображения со звоном разлетелась на осколки.

Нет. Кота он в лучшем случае бы выкинул после первой же лужи на полу, а рыбку просто заморил голодом.

Мерзкий тип. Удивительно мерзкий.