Читать книгу Земля не для людей - Дарья Трофименко - Страница 6

Ужас прошлого дня все еще стоял перед моими глазами. Я помнила в деталях позу Уоррена, помнила, как увидела его и тут же узнала. Отцу я не стала ничего рассказывать, о том, что случилось, знал только Ник, мы решили сохранить кое-что в тайне, чтобы не пугать людей. Мы сказали, что столкнулись с выжившими, но наш рассказ кончился тем, что мы просто удрали и нас потеряли из виду. Мы практически не соврали, только вырезали из рассказа некоторые детали, недоговаривать – это иногда полезно.

На улице стояла ужасно жаркая погода, находиться на солнце было просто нереально, безжалостные лучи проникали сквозь одежду и разрывали кожу на части. Я чувствовала, как начинаю гореть, уже после пары минут пребывания на солнце. Работать никто не хотел, а некоторые просто не могли. Жара сваливала с ног, заставляла постоянно хотеть пить и уйти в холод, дома нагрелись, и находиться в них было невозможно. Единственное место, где еще можно было спрятаться от беспощадного зноя это прохладная вода в заливе. Точнее прохладной она была пару дней назад, теперь вода была теплой, а у берега даже горячей. Я нашла в доме старый плед, раздобыла толстых палок и соорудила на берегу укрытие от солнца. Купаться я все еще не собиралась, поэтому просто сидела на берегу под прохладным ветерком. Вся наша община вывалила на берег и утоляла потребность в холоде, как могла. Кто-то просто плавал, а кто-то уходил на дно и всплывал лишь для того, чтобы схватить ртом воздух. День тянулся медленно, и это было впервые, когда никто ничего не делал. У домов остались только старики, да и то не все. Даже Мистер Филипп, закончив с готовкой, присоединился к морским забавам. Я лежала под своим навесом, чувствуя, как песок вокруг начинает накаляться.

– Черт, кипяток, кипяток, – приговаривал женский голос позади меня.

Я высунула голову и увидев Лин, улыбнулась.

– Ты чего?

– Песок, я ступить не могу, ноги горят.

Я заметила, что девушка идет босиком и ноги ее уже сильно покраснели.

– А ты все не хочешь купаться?

– Да, вода – это не моя стихия, лучше посижу тут, – сказала я.

– Ну, ладно, а я пошла, – сказала девушка, но на полпути, обернулась. – Тебя Ник искал, хотел поговорить о чем-то.

– А давно ты его видела?

– Да вот минут пять назад, он около выхода был.

– Пойду к нему, – сказала я, махнув девушке рукой на прощанье.

Хоть я и была в сандалиях, но даже сквозь подошву чувствовала горячий песок. То и дело он засыпался мне в обувь, и приходилось трясти ногой, чтобы избавиться от него. Покинув берег, я отправилась к выходу из нашего самодельного городка, там я заметила Ника. Он стоял в тени дерева, прислонившись спиной к забору.

– Искал меня?

Парень поднял голову и удивленно взглянул на меня.

– Я думал, ты купаешься.

– Это не мое, что ты хотел?

Парень кивнул головой рядом с собой, поэтому я зашла в тень и приготовилась слушать.

– Вчерашняя наша вылазка не удалась, сама понимаешь.

Я кивнула.

– Сегодня мы не пойдем в город, иначе свалимся под солнцем уже через десять минут, – парень замешкал. – Короче, я хочу узнать, пойдешь ли ты еще со мной, или мне нужно искать спутников?

Мне не нужно было даже думать, потому что ответ был в голове уже давно.

– Я пойду с тобой, только свисни.

– Отлично, просто будь готова, если что.

Я хотела уже уйти, но решила задать вопрос, который только что посетил мою голову. Умом я понимала, что идея глупая и очень опасная, но я хотела озвучить ее, хотя бы просто для того, чтобы избавиться от нее.

– Что, если мы пойдем ночью? Конечно, это опасно, но во-первых, ночью прохладно, во-вторых, ночью легче прятаться.

Ник цыкнул.

– Ага, а в-третьих?! Прятаться легко – ты права, но мы можем заметить опасность далеко не сразу, а иногда даже секунда может стоить твоей жизни.

Я понимала, что разговор на этом закончен, поэтому просто кивнула и отправилась к своему дому. Уже на ступеньках я почувствовала, какой жар исходит от каменных стен, а металлическая крыша готова была раскалиться докрасна. Я вытащила из дома диванную подушку, бросила ее на ступеньки и уселась сверху, прячась в тени козырька крыши. С каждой секундой я чувствовала, как на улице становится жарче. Воздух становился сухим и начинал потрескивать, казалось, что если и дальше вдыхать его, то легким хана. Я старалась дышать ровно и неторопливо.

Я вспомнила год, когда последний раз жила вместе с обоими родителями. Мама тогда еще не уезжала в командировки, у папы была более легкая работа, и он часто находился дома, никогда не задерживаясь допоздна в офисе. Мне было двенадцать лет, летом мы часто вместе ходили на пляж, в зоопарк, в кино или просто гуляли по парку. Это были беззаботные и счастливые времена. Я помню, что тем летом было жарко и в какой-то день мы приехали на пляж в восемь часов утра, а уехали только в семь вечера. Целый день мы сидели на берегу. Сначала играли в пляжный волейбол, потом жарили шашлыки, купались, играли в карты, а после обеда папа привез арбуз, и мы съели его, поделившись с другими людьми. Тот день я навсегда запомнила, счастливые лица родителей, запечатлевшиеся на фотографиях, и я в дурацком купальнике с косынкой на голове. Сейчас я бы все отдала, чтобы мой мир вернулся назад, чтобы землетрясений не было, чтобы все вернулось на свои места.

В средней школе со мной случился переломный момент, тогда мне было четырнадцать. Я замкнулась в себе, стала другой, «переоделась в черное», как говорила моя мама. Я стала слушать более тяжелую музыку, заглушающую весь внешний мир. Одевалась в темные цвета, избегала контактов с людьми, постоянно думала о том, как все плохо. Признаюсь, что иногда подумывала о том, что умри я, все стало бы проще. Родители бы пережили трагедию и зажили счастливо. Такое депрессивное состояние продолжалось у меня год, после чего на смену депрессии пришел черный юмор. Когда-то я серьезно относилась к теме смерти, но потом мне стало просто забавно говорить об этом. Я могла посмеяться над тем, что меня может прибить деревом, что меня может сбить машина, глупо, но так я держалась еще два года. На первом курсе в институте я превратилась в безразличную персону. Мне было все по барабану, правда и черный юмор никуда не делся. Ко мне долго никто не мог привыкнуть, не понимая, когда я шучу, а когда говорю правду. Но честно признаться, я и сама порой не знала, где шутка, а где нет. В итоге проучившись до конца третьего курса, я превратилась в более менее здравомыслящего и взрослого человека, который пытался строить планы на будущее. Но, как я и говорила, все еще не могла понять, кто я и чем хочу заниматься в жизни, но у меня были планы. А потом случился сбой в матрице и плохое наконец-то случилось. Теперь каждый мой день начинался с того, что я просыпалась с одной мыслью «черт, когда я проснусь?», но каждый раз реальность возвращала меня назад жестокими словами «это не сон».

Я сидела на ступеньках, полностью погруженная в свои мысли. Недалеко купались люди, весело выкрикивая что-то, где-то над головой щебетали птицы. Я все ждала, когда мне в руки упадет печеное пернатое существо, но похоже, солнце жарило только людей. Тут я вдруг осознала одну деталь, я давно уже не видела домашних животных. А именно кошек. У нас конечно не было кошачьих районов, но коты всегда ходили по улицам. Как только начались землетрясения, я лишь пару раз видела бродячих собак, но ни одного кота или кошки. Мохнатые засранцы, скорее всего, нашли выход и просто свалили из этой мерзкой развалившейся дыры.

Мои мысли прервал оглушительный и душераздирающий крик. Я тут же соскочила с подушки и что есть силы, побежала к берегу залива. Крики не прекращались, постепенно их становилось все больше и больше. По мере приближения к воде, я замечала, что люди с бешеной скоростью стараются покинуть воду. Я начала думать о том, что нечто в воде спугнуло их. После этой реалистичной мысли пришла глупая фантастическая: на улице такая жара, что где-то далеко в ледниках растаяла глыба с монстром и он каким-то образом приплыл сюда. Я надеюсь, что это всего лишь мой воспаленный мозг.

Я перепрыгнула через забор и тут же мои сандалии утопли в горячем песке. Не замечая того, как мои ноги плавятся, я побежала к воде, краем глаза замечая, что сбоку бежит Ник и еще пара людей.

– Что случилось? – закричала я на бегу.

– Уходите от воды, уходите от воды! – повторяла женщина, выходящая на берег.

Женщина сильно прижимала руки к шее и торопилась убраться подальше. Под широкими ладонями я заметила красное пятно, оно было похоже на укус огромного комара.

– Быстро из воды! – повторил чей-то голос.

Через пятнадцать минут вся наша община была возле домиков, стараясь держаться тени деревьев. Человек тридцать находились в одном домике, где был устроен наш санитарный пункт. Остальные жители городка сидели снаружи и ждали, когда им все объяснят.

– Кажется, они получили ожоги, – говорили в толпе.

– Я видела, как ее кожа лопнула.

– Было горячо.

– Там даже вода закипела.

– Что делать?

– А если жара не спадет, наши посадки погибнут.

– Что делать?

Вся толпа говорила примерно одно и то же. Ко мне сзади подошла Лин, ее лицо было обеспокоенным и даже напуганным. Она держала руки на груди и наблюдала за выходом из санитарной части.

– Такого ведь не бывает. Вода не может так прогреться. Уму непостижимо.

– Что случилось? – спросила я.

Лин опустила руки и я заметила ярко-красный след у нее на груди. Было такое чувство, что кто-то прислонил раскаленную сковороду к коже.

– Ты тоже обожглась? – спросил кто-то, опередив меня.

– Да, я первая обратилась за помощью, но мне сказали, что ничего страшного и я вовремя вышла из воды.

Некоторые люди с любопытством повернулись к нам, вслушиваясь в разговор.

– Ты думаешь, это правда вода обожгла тебя и остальных? – спросила я.

Лин открыла рот, чтобы ответить, но тут к нам вышел наш доктор и две женщины с перевязанными частями тел. Доктор Ли – молодая медсестра, специализирующаяся на оказании первой помощи, ее навыки были очень кстати.

– Ну, док, что там? – спросил Чарли.

– Я могу сказать с уверенностью, что у всех обратившихся, – женщина посмотрела на нас, – кроме Лин, ожоги третьей степени. К счастью, угрозы для жизни я не наблюдаю, однако коже нанесены значительные повреждения.

Я видела, что доктор пытается подобрать как можно более мягкие слова, чтобы описать все. Но научные термины так и лезли ей в голову. Женщина прокашлялась и продолжила.

– В общем, многие теряют кожу, она слазит и я не могу это никак остановить. Моим пациентам нужен уход, спокойствие и обезболивающее, я все это могу предоставить. Если есть еще пострадавшие, пожалуйста, не молчите, иначе может попасть грязь, пойти заражение, а это чревато очень печальными последствиями.

– Док, от чего все это? – спросил мужчина.

– Все поступившие пациенты сказали, что почувствовали боль, находясь в воде.

Смею предположить, что это действительно ожоги, как от кипятка или от химических веществ.

– В воде может что-то быть?

– С точки зрения медицины, ожоги ближе к химическим, чем к термическим, но я не могу сказать точно, я всего лишь медсестра.

– Ты помогаешь нам, спасаешь жизни, не говори, что ты «всего лишь медсестра», – сказала женщина, вышедшая из дома.

– Мне нужно осмотреть остальных, если что-то еще узнаю, я скажу, – сказала медсестра и ушла в дом.

В толпе пронеслись испуганные голоса, люди были растеряны. Кто-то сказал, что это не может быть химический ожог, потому что вода чистая и там не могут появиться какие-то опасные вещества, просто неоткуда. Другие предположили, что это из-за коралловых рифов, якобы из них что-то выделилось и отравило воду. Но самую, на мой взгляд, разумную мысль изложил мужчина, работающий в прошлом на заводе.

– Я видел много ожогов, это не похоже на химический, иначе кожа была бы скорее бело-красная. И кстати, я тоже купался в воде и был рядом с той женщиной, у которой покраснела шея. Как же так, ее задело, а меня нет?

Я подумала, что мужчина говорит разумные вещи, а в ту же секунду поняла еще одну вещь. Быстро сопоставив все факты в голове, я озвучила свою мысль.

– Женщина куда белее кожей, чем Вы, – обратилась я к мужчине.

– Ну да, я всегда работал на улице, загорел.

– Темные люди быстрее получают загар, а белокожие либо сразу обгорают, либо краснеют. Мне кажется, на Вас нет ожога, потому что кожа привыкла к жару и солнцу, верно?

– Конечно, поработай с мое под палящим солнцем, привыкнешь.

Тут в разговор влез Ник.

– Вы понимаете, к чему ведет Айвис? Чем белее кожа, тем опаснее солнце, тем проще получить ожог.

– Вода была очень горячей, – сказала Лин, потирая грудь.

– Пока температура держится выше ожидаемого, не подходите к воде, и к нагревающимся поверхностям, – сказал Ник.

– Что ж делать, если мы трубы проносим? – спросил один мужчина.

Тут я заметила отца возле нашего дома, он внимательно слушал разговор.

– Просто нужно подождать, жара рано или поздно спадет, – сказала я.

– Ага, когда все наши посадки сгорят, тогда и спадет.

– Что сейчас важнее, спасти посадки или свои жизни? – спросил Ник.

– А смысл спасать жизни, если еда потом кончится, камни жрать? – спросила женщина лет тридцати.

И тут началась словесная перепалка, мне казалось, что люди сошли с ума и могут напасть друг на друга. Накал страстей превысил все мыслимые и немыслимые планки. Постепенно мы с Ником перестали интересовать народ и споры начались между другими людьми. Гул голосов становился все громче, люди практически кричали друг на друга, отстаивая свою точку зрения. Я уже не могла разобрать слова, поэтому, протиснувшись сквозь толпу, подошла к выходу из городка и спряталась в тени дерева. Через пару минут ко мне подоспел Ник.

– Они с ума сошли, разве я не правильно сказал?

– Все правильно, просто они напуганы. Ты когда-нибудь видел, чтобы вода в заливе кого-то обожгла?!

Ник помотал головой.

– Я не понимаю, что происходит. Природа словно взбесилась, что нам делать? Если будет такая жара, – я замолчала, уронив голову на колени. – А что, если это только начало?! Если Солнце начнет сжигать землю, вода испарится, все растения умрут, нам не то что есть, нам дышать будет нечем. Что творится?! – тихо спросила я.

Похоже, мое настроение передалось и Нику. Он прислонился к дереву и задумчиво почесал лоб. Я видела, как в его голове проходят мыслительный процессы, но не могла понять, о чем конкретно он думает.

– Мы не можем ничего сделать, остается просто бороться и стараться выжить, – сказал Ник. – Нужно найти выход из города и проверить, как обстоят дела в других городах. Может уехать подальше на север, – Ник принялся расхаживать перед моим носом. – Может найти какое-то убежище глубоко в земле, я не знаю. Что я могу знать? У нас нет выбора, нужно что-то делать.

– Выбраться отсюда, это самая разумная идея, – подтвердила я.

– Но они все с ума сошли и даже слушать нас не будут.

– А им и не надо, мы найдем выход, а потом просто отведем людей к нему. Когда они услышат, что можно выбраться, то все будет хорошо, – сказала я, поднимаясь на ноги.

– Уходим сейчас, солнце скоро сядет.

Я думала, что Ник вернется к разговору, который был у нас днем, но вместо этого, он сказал.

– Пошли, лишь бы не слышать эти вопли.

Надежда на спасение медленно умирала, но я думала лишь о том, что никогда не опущу руки. Пусть я умру, но умирая, буду знать, что сделала все, чтобы выжить.

– Глава 6-

Чем дальше мы отходили от дома, тем сильнее меня съедала совесть. Мне было не по себе, что я не предупредила отца об уходе. Только богу известно, как он будет переживать и злиться, когда хватится меня. Но с другой стороны я была рада, что ушла быстро и без шума. Люди могли попытаться нас остановить, началась бы еще одна словесная перепалка, слово за слово, а там уже и до драки не далеко. А как объяснить людям, что сейчас самая здравая идея – найти выход?! А никак. Невозможно переубедить большую толпу людей в чем-то, если они уже на грани срыва и скандала.

Ник шел справа, что-то бубня себе под нос. Иногда мне казалось, что он тихо ругается, или напевает какие-то бессвязные слова. Я представляла, как будет здорово, если мы найдем выход, если сможем убраться из города подальше. Но прежде, чем строить такие мечты, нужно понять, если ли у нас хоть крошечный шанс выбраться, или все будет бесполезно. После случившегося с людьми, плыть через залив уже точно никто не осмелится, неизвестно чем может кончиться такая попытка.

Я смотрела вперед, не замечая ничего, кроме движущегося от жары воздуха. Казалось, будто меня взболтали, как шейкер с коктейлем и поставили на место. Все было размытым и опасным. Я могла только представить, что будет, если вдруг упадет какая-нибудь рекламная вывеска прямо на нас. Вопрос даже не в том, придавит ли она насмерть, а в том, что сожжет кожу за секунду, а от болевого шока можно умереть мгновенно. С каждым шагом становилось все жарче, майка прилипла к спине, и ее можно было уже выжимать. Хоть на мне и были легкие шорты и летние кеды, я чувствовала, как быстро начинаю таять. Ник тоже потерял лицо, пот струился по его лбу до самой шеи и терялся в складках майки. Вид у него был не ахти, будто парень пережил все беды человечества в один день. Я решила, что пора нарушить эту гробовую тишину.

– Ник, что тебя беспокоит? – спросила я, стараясь говорить спокойно, не выдавая своей нервозности.

– Я сейчас думаю о том, как выбраться отсюда. Как я говорил, на мосту есть одно место, где можно попытаться пройти. Но вот, если удастся, то как переправить людей – это уже проблема.

Почесав щеку, я ответила.

– Если проберусь я, это уже очень много, остальное сделаем. Если мы будем уверены в том, что сможем пройти дальше, то созовем всех людей и разберем завал.

– В этом проблема, – ответил Ник и скрипнул зубами.

– В чем?

– Мост еле стоит. Я, конечно, не говорю, что он рухнет тут же, как на него ступят люди. Но, чем больше народу, тем больше шансов свалиться.

– Об этом будем думать потом, сейчас просто нужно что-то сделать.

– Угу, – буркнул Ник.

Стало ясно, что разговор дальше не пойдет, да и атмосфера давила на голову, срыва или депрессии было не избежать. Сейчас я бы отдала все на свете за стаканчик мороженого или за бутылку ледяной воды. Но температура росла, не зависимо от времени суток, холодных мест в городе больше не было. Я пожалела, что не успела захватить с собой большой платок. Бейсболка спасала голову, но кожа горела огнем, я удивлялась, как она еще не начала пузыриться. Словно прочитав мои мысли, Ник сказал.