Читать книгу Сказки на краю земли - Дарья Валентиновна Путевская - Страница 2

Далеко-далеко в океане лежал прекрасный остров, его называли Персиковым, потому что там выращивали персики. Природа на острове была благодатной, и жизнь походила на долгие каникулы.

Рано наступала весна, сменяющаяся долгим летом с пением птиц, стрекотом кузнечиков и звоном стрекоз. В конце лета жители плели циновки, чтобы раскладывать и сушить замечательные персики, которые всегда урождались в таком изобилии, что ни съесть, ни распродать их не успевали. Теплая и ласковая осень плавно переходила в мягкую короткую зиму. Зима приносила утреннюю и вечернюю прохладу, но никто не спешил согреться у камелька, ведь на Персиковом острове в хижинах ни печей, ни каминов не было. Про жителей же говорили, что они все открыты, приветливы, честны, никто не обманывает, не крадет, не предает.

Самым главным событием на острове считался Праздник персиков, завершающий сбор урожая. Садоводы-искусники не переставали удивлять гостей: кто-то вырастил самые большие персики, у кого-то персики были причудливой формы от надетых на них бутылочек и скляночек. Некоторые умельцы придавали персиковым деревьям формы драконов, птиц и невиданных зверей. Угощения чередовались с карнавальными шествиями, музыкой и танцами. Жители всех соседних земель стекались на этот дивный праздник. Слава о райской жизни на Персиковом острове разносилась повсюду. Многие стремились туда попасть и увидеть своими глазами и добросердечных людей, и красивый праздник.

В это же время поодаль от Персикового острова в океане надежно скрытый острыми скалами притаился еще один небольшой островок Грушевый. Жизнь здесь сильно отличалась от жизни на Персиковом острове. Погода чаще суровая, чем благодатная, приносила шторма и ветры, а также затяжные зимы со снегопадами. На Грушевом острове выращивали груши, сочные, ароматные и вкусные. И люди здесь жили самые обыкновенные, как везде.

Жил как-то на Грушевом острове один молодой крестьянин по имени Брой. Остался ему от родителей в наследство дом с грушевым садом. Матушка его выращивала разнообразные – мелкие и крупные, розовые, желтые, сочные и душистые груши. Родители держали погребок, наполняли его овощами и зерном и жили, в общем-то, безбедно, но время пришло, и их не стало.

Пока родители были живы, Брой все лежал на лежанке да с отцом на ярмарку ездил – других посмотреть, себя показать. А тут пришлось ему домом, садом и хозяйством заняться. Богатый грушевый сад, огороды, поле пшеницы, сарай с коровой и козами оказались непосильной ношей него – ведь он не привык трудиться. Корову и коз он сразу продал. В первый год нанял работников для сада, а сам почти ничего не делал. Урожай собрали и продали на ярмарке, но он не сделал нужных запасов на зиму, а деньги потратил. Зимой ему пришлось покупать припасы и дрова у более запасливых соседей, и перезимовал он кое-как. На второй год ему уже не под силу было нанимать работников, а сам он трудился из рук вон плохо.

Запасы в родительском погребе быстро заканчивались, а красивые и стройные грушевые деревья стали вянуть и сохнуть на глазах. И вот три года спустя, в некогда пышном саду лишь редкие плоды висели на пожухлых ветвях и отпугивали птиц.

В минуты отчаяния Брой проклинал сад и жизнь на крохотном островке. На ярмарках он слышал рассказы о большой земле, видел богатых иноземцев, увозивших на огромных кораблях груши. С завистью пожирал он глазами богатые сады соседей, ведь они соберут урожай, продадут выгодно иноземцам и будут жить всю зиму припеваючи. Его же ждала голодная и холодная зима. Кладовые его развалились, там гулял ветер, сараи, где жили корова и козы, пустовали, и на сырой соломе ночевали бродячие коты. Огород порос бурьяном, и он даже не косил траву. Тут ему стало казаться, что он достоин в жизни большего, чем фруктовый сад.

Брой немало слышал о богатых соседях на Персиковом острове. Как-то он узнал, что губернатор Персикового острова – богатейший человек и самый честный из всех богатых. Он верит подданным и щедро одаривает погорельцев, вдов и сирот, чтобы те не нуждались и наслаждались райской жизнью на острове. И вот на третью весну одинокой жизни у него родился план. Соседи на Персиковом острове жили, радовались и как будто никому не завидовали. Это его сильно злило. Вот Брой и задумал разуверить губернатора Персикового острова в его подданных. Хотел показать ему жадность, низость и зависть людей, открыть ему, ослепленному богатством, измены и заговоры за его спиной. Он мечтал увидеть гнев и ярость губернатора и узнать, что тот наказал или казнил кого-нибудь.

Задача была сложной, и Брой попросил одного соседа помочь, взяв с него клятву о молчании. Сосед, уже старик, когда-то близко дружил с отцом юноши. Он сочувствовал молодому человеку, оставшемуся одному на свете, и помогал ему, чем мог. Сосед выслушал коварный замысел, но не откликнулся.

Он покачал головой и сказал:

– Ты не любишь груши и наш прекрасный остров. Когда я был молодым, я тоже не любил свою родину и ни во что не верил. Тогда я отправился в плавание. Пятнадцать лет бороздил я океанские пустоши, но успокоения ни в чем не находил. Я нажил немало добра, дорогого платья, золотых безделушек и посуды. Я даже нанял собственный корабль и снарядил его в торговое плавание. Однажды ночью кораблю, которым я владел, пришлось отклониться от курса из-за грозы, но мы все же попали в сильную бурю. Нескольких матросов смыло за борт, и капитан погиб, расчищая на палубе завалы из поломанных мачт и спутанных снастей. Наш корабль уподобился жалкому корыту, и волны играли им, как ребенок игрушкой. Изможденные, мы страдали от голода и жажды, страшась смерти. Без надежды на спасение несколько недель носились мы по воле волн. Мои товарищи гибли на глазах, не выдерживая бедствия. И вдруг нас выбросило на остров. В восторге сошли оставшиеся в живых на берег, и я понял, что меня занесло домой, на родину. Я разрыдался, пал ниц и долго омывал слезами землю, давшую мне жизнь. Я открывал в себе все новые и новые забытые чувства и понимал, как же глубоко и сильно я любил именно эту землю, сухую, серую, сыплющуюся мелким песочком меж пальцев, и ею же я в приливе радости посыпал свои истрепанные раззолоченные одежды.

Когда мои восторги улеглись, и я немного успокоился, то понял, что мне следует делать дальше. На сохранившиеся у меня деньги я купил себе клочок земли и своими руками вскоре превратил ее в плодоносящий грушевый сад. Моя жизнь обрела смысл. Я обзавелся семьей, и мы дружно работали в нашем саду. Жена покинула этот мир раньше меня, дети впоследствии разъехались кто куда, и сад стал для меня одного не на шутку велик. Тогда я продал часть земли твоему отцу и рад был тешить маленького тебя историями о своих морских приключениях. И поэтому, я хочу сказать тебе только одно – не ошибись, сынок, твоя дорога ведет в тупик. Когда-нибудь ты передумаешь и запросишь пощады, но будет поздно.

Но Брой и слушать не захотел старика. В гневе он воскликнул:

– Нет! Не пугай меня, старик! Я сильный и умный, а губернатор окружен одними стариками.

Сосед опять покачал головой.

– Старики, сынок, – это мудрость, – грустно сказал он.

Но Брой не собирался менять свой план!

– Нет, старик! – в гневе закричал он. – Старики – это слабость!

Старик обиделся и ушел к себе в дом, а Брой лишь рукой махнул и пошел собирать вещи в дорогу. Он даже не поблагодарил доброго старого соседа, который помогал ему после смерти родителей и переживал за него. Мало того, он даже с ним не попрощался.

Он упаковал самое необходимое, запер дом и направился в порт, чтобы перебраться на Персиковый остров. Денег у него заплатить перевозчику не было, но он прихватил кольцо своей матушки. Перевозчик повертел его и даже дал парню за него пару золотых монет на первое время. Это было старинное обручальное кольцо, украшенное большой жемчужиной, – последнее, что осталось у него в память о матушке.

В утреннем тумане исчезали берега Грушевого острова. Ветер заметно потеплел, и к полудню уже стало жарко. Ярко светило солнце, морская вода казалась приветливой и ярко-голубой в тон безоблачному небу. Ехавшие с ним в лодке торговцы играли на свирелях, поднимая настроение, и ему, впервые за последние три года, жизнь показалась приятной и радостной. К вечеру лодка вошла в бухту и пришвартовалась в порту.

Все на Персиковом острове было другим. Пристань была не такая маленькая, как на острове Груш. Это был настоящий порт с красивыми кораблями, над которыми развевались по ветру разноцветные незнакомые флаги, и белели паруса. Ходили носильщики в пестрой одежде, играла необычная музыка.

Брой отправился бродить по острову. В центре острова располагался один большой город, по побережью были разбросаны то тут, то там живописные деревеньки, утопающие в густых персиковых садах. К концу дня он уже много посмотрел и не мог не отметить про себя, что люди повсюду выглядели вполне счастливыми и беспечными. Тогда Брой решил отправиться в губернаторский дворец.

Никакой охраны не было, что показалось ему неосмотрительным. Дом был открыт нараспашку. Брой не очень уверенно зашел внутрь. Губернатор был у себя и принимал посетителей. Это был уже немолодой человек, но статный и подтянутый. Его добрые голубые глаза словно улыбались. Он приветливо улыбнулся Брою, робко заглянувшему в парадный зал, потом подошел и обнял его.

– Здравствуй, голубчик, – мягко сказал он. – Я так рад, что ты нашел время и навестил меня.

Брой испугался. Он даже подумал, что губернатор уже знает о его коварном замысле и что сосед его предал. Брой, запинаясь от страха и волнения, постарался втолковать, что его не звали, и он не имеет чести знать губернатора. Он сам пришел, потому что только что приехал и идти ему некуда, и еще ему нужна работа. Губернатор снова по-отечески обнял его и сказал еще приветливее:

– Я очень рад, мой дорогой, тому, что тебе нужна работа, и еще тому, что ты сам знаешь, что тебе нужно. Это лучший день в моей жизни. Я счастлив, принять человека у себя в доме, дать ему работу и знать, что это то, что он хочет.

Радушно губернатор распахнул покои и пригласил Броя разделить с ним трапезу. Они сели на мягких коврах, и им подали прохладительные напитки, несколько высушенных на солнце персиков и заморские сладости, такие вкусные, что вкуснее Брой ничего и не пробовал. Он все удивлялся, отчего губернатор принимает его, словно родного, расспрашивает о родителях, сокрушается, что померли, что теперь он один на свете.

Брой старался отвечать на вопросы вежливо и учтиво. Правду, он, конечно, губернатору не сказал – ему было стыдно. Наконец, губернатор отпустил гостя отдыхать, а назавтра велел прийти на службу и разбирать письма. Гостя губернатор поселил у себя в доме.

– Ты же ко мне пришел в дом, голубчик, – объяснил губернатор удивленному Брою, – значит, и дом мой в твоем распоряжении.

Брой смог выбраться из уютных покоев губернатора и походить еще немного по городу. Персиковый город был красивый и довольно большой. Аллеи убегали вдаль, кругом цвели сады, не было изгородей, заборов, калиток. Люди жили, ничего не пряча друг от друга, ничего не скрывая. Броя звали в разные дома, предлагали выпить чаю, угоститься свежим хлебом, печеньем или просто посидеть рядом и рассказать о своей земле. К ночи он так измучился теплым приемом, что у него просто не осталось сил. Он еле дотащился до дома губернатора, прошел в свою комнату, упал на постель и уснул мертвым сном.

Утром ему принесли чистую одежду из ярких шелковых тканей, как одевались все жители острова, и воду для умывания. Вода была свежая и благоухала цветами. В чаше с водой, и правда, плавали белые и розовые лепестки. Но благодарности он не испытал. Не выспавшегося Броя все раздражало. Губернатор позвал его к завтраку. Подали нежнейшие взбитые сливки и, конечно же, свежие персики. А пушистый ковер снова украшала ваза со сладостями. Слуги сварили ароматный кофе и подали губернатору и гостю. Только Брою все было не в радость.

– Не надоедает вам, мой господин, так часто лакомиться персиками? – спросил он как можно аккуратнее.

– О, твой пытливый ум не дает и мне уже покоя, мой гость, – все так же благодушно отвечал губернатор. – Понимаешь, персики дали красоту и жизнь этому острову. Все, что ты видел здесь, все это лишь благодаря тому, что мы научились выращивать эти благодатные плоды. Персики – наше солнце, наша поэзия, наша музыка и наше искусство. Я всего лишь слуга этого острова. Может ли слуге надоесть то, чем жив его господин? Хорошему слуге, дорогой Брой, это не надоест никогда! Так ведь? – и, откинувшись на мягкие подушки, губернатор рассмеялся, находясь в самом прекрасном расположении духа.

А Брой приступил к работе. Только работал он не очень прилежно, то и дело подслушивал разговоры, вскрывал письма и подглядывал в замочные скважины. Но ни одного мятежника на острове не было. «Неужели это и есть рай, неужели они довольны тем, что имеют?» – думал Брой, и зависть точила его сердце пуще прежнего.

Весна подошла к концу, наступило лето. Брой уже успел неплохо заработать на службе у губернатора. Каждый день он виделся с губернатором за завтраком, все также оставаясь его гостем, и каждый день старик пребывал в прекрасном расположении духа. Брой не мог не признать, что губернатор нравился ему все больше и больше. Они беседовали о тысяче вещей, и Брой поражался спокойствию и мудрости этого необыкновенного человека. Как порой ему хотелось отказаться от своих коварных замыслов! Но он не мог.

Время шло, лето близилось к концу, а значит, близился и Праздник персиков. Губернатор ждал этого дня, как ребенок, и все рассказывал новому другу о диковинках праздника.

Наконец праздник наступил. В первый день за городом накрыли столы и уставили их множеством яств и прохладительных напитков. Играла музыка, гости стекались к поляне и потихоньку занимали свои места. Чего только не было на этих столах! Были и диковинные рыбы, и сладости, и заморские вина, и фрукты. Но красивее всего были мягкие бархатистые персики, уложенные на венки из полевых цветов. Аромат стоял неописуемый. На столах возвышались пирамиды из цветов и фигуры драконов, тигров, обезьян. Из цветов сооружали арки поперек столов, и на арки подвешивали маленькие бубенцы и палочки, которые ветер колыхал, разнося трели и переливы по всему острову.

Губернатор участвовал в накрывании столов и даже готовил изысканные блюда своими руками. Он всегда радовался, когда чем-нибудь мог осчастливить подданных. Сам же он на празднике ничего не ел, только персики, сочнейшие персики из своего сада!

Губернатор всегда объявлял открытие праздника торжественной речью, после чего пробовал персики со словами благодарности. Все уже было готово к торжественному моменту. Счастливый губернатор сидел на своем почетном месте в плетеном кресле, ожидая, когда перед ним поставят блюдо с персиками из его сада. Но персики почему-то не несли (это были проделки «нового друга»). Губернатор волновался.

– Голубчики, – постоянно повторял он, – где же персики, где услада моя? Почему так долго не несут? Меня терзают волнения.

– Господин, мы уже послали в сад, – отвечали слуги.

Прошло время, а персики для губернатора еще не были поданы, и губернатор послал в сад узнать, доставили ли персики на кухню. Слуги вернулись и доложили, что персики собраны давно и скоро их подадут. Но их почему-то не несли, и люди начали потихоньку переговариваться и поглядывать на часы. Губернатор отправил слуг на кухню, чтобы узнать, не случилось ли там чего.

Вскоре появились поварята с крюшонами. Они разнесли напитки по бокалам, налили и губернатору. Но он лишь пригубил напиток и снова спросил о персиках. Поварята были научены Броем отвечать, что губернатора ждет сюрприз.

У губернатора отлегло от сердца, и он настроился на лучшее. Но прошло еще некоторое время, а праздник так и не был открыт, музыка потихоньку смолкла, по рядам пробежал шепот, кто-то произнес слова «беда» и «несчастье». Губернатор заметно погрустнел. Он снова послал слуг узнать, в чем дело, и ему доложили еще раз, что все в порядке.

– Велите же, в конце концов, подать персики! – сказал он с раздражением. – Праздник уже начался, а персиков нету!

– Да, господин, – прошептали поварята и исчезли.

Брой ликовал. Ему удалось огорчить, расстроить губернатора, и даже вывести его из себя. Все оказалось проще, чем он думал. И это было только начало его коварного плана. Через четверть часа внесли долгожданный серебряный поднос с крышкой.

– Ну вот, они, наконец! – воскликнул губернатор и встал со своего места. Как он был красив, губернатор Персикового острова! Подданные сплели ему гирлянды из всех видов цветов и украсили его одежду. Губернатор поднял крышку, побледнел и закачался. Все подались вперед и ахнули. Вместо персиков на подносе лежали … груши, сочные, желтые груши. Подданные отступили в ожидании гнева.

– Ясно, – медленно и тихо сказал губернатор. Он встал с кресла и пошел вдоль столов, заглядывая каждому в глаза.

– Кто же из вас? Кто? – бормотал он.

– Ты, – сказал он Брою. Злоумышленник не на шутку испугался гнева губернатора, от страха перед расплатой он замотал головой, но глаза его не соврали.

– Ты, – уверенно повторил губернатор. – Стража! Ко мне! – позвал он.

Послышался звон доспехов, и перед Броем предстали солдаты. До сих пор он и не знал, что на Персиковом острове есть стража и оружие. В страхе он упал на колени, склонил голову и закрыл глаза, ожидая скорой гибели.

– Идите в сокровищницу и принесите столько золота, сколько весят эти чудные груши! – приказал губернатор.

Несчастный Брой не поверил своим ушам. Он поднял голову и посмотрел губернатору прямо в глаза, все еще не веря такому повороту событий.

– Спасибо тебе, голубчик, – сказал, поднимая Броя с колен, губернатор. – И золото – лишь жалкое вознаграждение за то, что так дорого твоему сердцу. Я никогда в жизни не пробовал груш и ничего не знаю о твоей стране, хотя ты так близко от меня жил, мой дорогой гость. Прости же меня! Теперь ты, мой друг, будешь первым послом твоей страны и всегда желанным гостем в моем доме. У меня больше нет слов, – и губернатор прослезился.

Он ведь ни на секунду не верил в измену, потому что никогда не завидовал. Это был хороший урок, и Брой с тех пор начал меняться. Рассказывают, он долго жил при дворе губернатора и искренне с ним дружил, а потом вернулся на родину и посадил грушевый сад. Ведь теперь груши стали дороги ему, как и родной дом. Он научился любить то, что имел, а начал со своего дома.

Старый сосед был еще жив, он встретил Броя во дворе и сказал, что счастливее себя никогда в жизни не чувствовал. И Брой с ним согласился.