Читать книгу Ошибка скрипки - Дарья Рагулина, Дарья Куракова, Дарья Владимировна Рагулина - Страница 4

– Даша, я вижу, что наш сын путает языки и говорит на трех одновременно, поэтому я постараюсь изучить русский как можно сильнее, чтобы ему легче было развиваться.

Даниэль вышел из комнаты сына, уводя Дашу за собой, и хотя Кристиан давно спал, им было трудно оставаться без него, даже когда он в них совсем не нуждался. Она кротко улыбнулась, Даниэль произносил её имя с ударением на вторую «а», говорил не ДАша, а ДашА, это казалось ей милым до трепета, до мурашек по спине, она поспешила обнять мужа, уткнулась лицом в его грудь, крепко сцепив руки вокруг талии.

– Ты прекрасно говоришь на русском, это я – двоечница, с трудом запоминаю простейшие выражения английского языка, вернее быстро их забываю, но Крису так действительно будет легче, ведь и в школу он пойдет в России.

Вопрос о начальном образовании сына был трудным решением, потому что Даниэль чаще был в Европе или в Соединенных Штатах Америки, но Даша четко понимала, что там не сможет даже элементарно помочь сыну с уроками, в отношениях с преподавателями и сверстниками. Конечно, погружение в новое окружение само бы все решило, но Даниэль почувствовал, как важно для его жены, чтобы сын был пропитан Россией – своей Родиной.

Вообще первый год совместной жизни оказался далеко не медовым месяцем, они познавали мир с нового ракурса, с ракурса семьи.

Так сложилось, что Кристиан появился в их жизни внезапно, они практически не знали друг друга, только чувствовали свое единство и неразрывность своих сущностей. Даниэль, как талантливый скрипач, был вынужден гастролировать по всему миру, поэтому из-за своих частых перелетов, он не представлял себе возможным иметь семью, он даже не представлял, что когда-то женится, а тем более дети. Даше было гораздо проще, она писала детские рассказы и сказки и не была привязана к месту, как и их сын.

Первые три месяца Даша с годовалым сыном везде следовала за Даниэлем. Германия, Франция, Польша, Украина, Венгрия, Соединенные Штаты Америки, снова Германия.

Все было прекрасно – они были рядом, они были вместе. Даша и маленький Кристиан посещали каждый концерт Даниэля, наслаждались музыкой, провожали его вместе с охраной до кулис, ждали, потом встречали – сын так любил возвращение отца со сцены, что визжал от радости и хлопал в ладоши. За время концерта они успевали так соскучиться друг по другу, что Даниэль, никого не видя, подхватывал на руки Дашу вместе с малышом и кружил их, глядя в глаза то ей, то ему. Каждый раз она утопала в этом его взгляде – он был полон жизни и любопытства к каждому проявлению жизни. У их сына были точно такие же глаза, те же изогнутые ресницы, тот же янтарный блеск, но в них читалась не просто жизнь, в них была такая глубина сути бытия, что порой было тревожно.

После концерта они ехали в гостиницу, в которой останавливались, Даша готовила ужин, а Даниэль репетировал, одновременно играя с Крисом. Репетировал он постоянно, вся её жизнь из-за этого превратилась в мелодии. Мелодии убаюкивали её перед сном, звучали, пока она спала, будили её на рассвете. Пока Даниэль репетировал, она пыталась гостиничный быт приблизить к домашнему – раскладывала игрушки на диване, зажигала свечу в стаканчике, красиво подвязывала шторы лентой, прикалывала какие-то заметки и фото к обоям с помощью английских игл. Она успевала все! Даша быстро подружилась со всеми музыкантами в его группе. Она знала наизусть программу его выступлений. Она помогала ему подбирать одежду к концерту классической музыки, аккуратно укладывала его длинные волосы в хвост, чистила его ботинки, которые он обувал уже на следующий концерт – концерт рок-музыки.

Работать над сказками Даша успевала во время перелетов, во время концертов, при приготовлении ужина, ночью, когда все спят. Она очень уставала от перелетов, переездов, смены обстановки, перемены людей и языков, на которых они говорили, потери понятия «дом», и Даниэль моментально чувствовал это. Он крепко брал её руку и так пристально смотрел ей в глаза, что она сразу забывала о себе, чувствовала только его свет и радость от её присутствия. Он сам был образцом силы и терпения, поэтому ей хотелось стать сильнее рядом с ним. Вместе им казалось, что их жизнь всегда будет вот такой – единой и целостной. Через три месяца они прилетели в Россию, чтобы зарегистрировать свой брак. Даша хотела просто расписаться, но Даниэль настоял на яркой свадьбе.

На свадьбе было столько гостей, что Даше казалось, что их тысячи, с самого утра до позднего вечера кто-то обнимал её, говорил теплые слова, жал ей руку, кружил в танце. Каждую секунду её слепили вспышки фотоаппаратов, каждый час кто-то пытался взять у нее интервью, но непрошеных корреспондентов сразу уводили куда-то. Периодически к ней подбегал кто-то из друзей, показывал в телефоне, что об их свадьбе в интернете появилась еще одна статья, а Даша не понимала ничего из происходящего, кроме того, что теперь она носит фамилию Кёниг. От всего этого она чувствовала себя невесомой, тонула в волне кружев и органзы, в чувство её приводили лишь невесомые босоножки, которые легко цокали, и ей казалось, что искры летят у нее из под ног.

Платье Даше помогла выбрать мама Даниэля – Дороти, они целый день ездили по разным бутикам, выбирали, мерили что-то. Даше нравились все платья, но будущая свекровь отрицательно мотала головой, и платье приходилось снимать. В конце концов, Дашу погрузили в какое-то пышное облако, которое плотно легко по талии, холодя спину и руки сеткой из мерцающих камней, но ниже талии оно превращалось в нечто необъяснимое, струящееся и воздушное, роскошное, но в тоже время скромное – это было настолько красиво, что дух захватило. Даша оглянулась на Дороти, держащую длинный шлейф, и по изумленному лицу поняла, что они нашли то платье, которое так долго искали.

Даша не понимала, как ей могло быть так легко в таком платье, как можно не устать от щемящей душу радости, переполняющей её и бьющей через край, от всех переживаний и передвижений этого дня, но, не смотря на все свои странные мысли, она чувствовала только восторг и безумное желание смеяться. Даниэль тоже был закружен волной гостей и поздравлений, Даша теряла его из виду, но всегда чувствовала, что он рядом. Она даже рада была, что он исчезает из её поля зрения, потому что он был настолько красив в этот день, что голова её кружилась от ослепляющего величия его лица. Первую половину дня Кристиан был у всех бабушек и дедушек на руках по очереди, но после торжественной регистрации их законного брака Даша не смогла быть без него, забрала его у мамы и крепко держала его ручку до тех пор, пока Даниэль не взял его на руки. Вся свадьба была такой громкой и в то же время уютной, что в одиннадцать вечера гости с теплыми улыбками отправили молодоженов домой. Кристиан спал на руках у Даниэля и не проснулся ни в машине, ни в лифте, ни в квартире. Даниэль аккуратно забрался с ним на постель и замер, полулежа с ним на руках.

– Ты можешь его положить, он не проснется.

Даша поцеловала мужа в висок, сделала шаг назад и стала не спеша вынимать из волос невидимки и шпильки.

– Я не хочу. Я хочу, чтоб он больше был со мной.

Он сказал непонятную фразу, но Даша поняла её, как ей казалось, до каждой буквы. Она сняла с Даниэля его туфли, развязала галстук-бабочку, расстегнула несколько пуговок на рубашке. Самостоятельно снять платье с себя она не могла, пуговицы были на спине. Она села спиной к Даниэлю, села молча, но он все понял, одной рукой пробежался по её волосам, шее, вдоль позвоночника. Для его музыкальных пальцев мелкие пуговки были чем-то вроде разминки, он расстегнул их все одной рукой за несколько коротких мгновений.

– Моя жена.

В его голосе дрожала такая страсть, что Дашу с головы до ног обдало желанием, она повернулась к нему и встретила туман его глаз. Он сглотнул слюну, облизнул пересохшие губы:

– Я уложу его, я скоро вернусь к тебе.

Она кивнула, чувствуя дрожь в руках, ведь сегодня её ждала первая ночь с её мужем.