Читать книгу Сертификат - Дарья Вячеславовна Морозова - Страница 2

Говорят, что некрасивых женщин не бывает. Бывает и сколько угодно! Я-то уж знаю. За годы работы стриптизёром и сотрудником службы эскорта я насмотрелся на разное. Были тут и холодные неприступные Снежные королевы (самые прилипчивые кстати), и шальные Императрицы, которые утром возвращались к своей низкопробной рутине, и любительницы экстрима, в чьих головках редко уживались несколько мыслей сразу, и папины дочки, пользовавшиеся деньгами отца или великодушного "папы" по своему усмотрению, и даже были «жертвы», которые приходили сюда за повышением самооценки и прочим психологическим шлаком.

Однако в тот вечер к нам в «Мечту» зашла она. Я бросил на неё оценивающий взгляд и прошёл дальше: столик был не мой. У барной стойки Лёшки не было, а ведь это он должен был предложить гостье принести напиток покрепче зелёного чая, который упорно цедила эта женщина, обхватив белую чашку обеими руками.

– Где Лёшка? – перекрикивая музыку, спросил я у бармена.

– В уборных погляди. Наделает бед! – Макс перегнулся через барную стойку и прокричал мне на ухо.

Забавная приватность. Запах Макса мне всегда нравился. Он раньше выступал тут, потом выучился на бармена и теперь очень редко угождает гостьям. Лишь в исключительных случаях.

– Позови Гену! – сам не знаю зачем я положил руку на широкое плечо Максу, когда орал ему просьбу в его ухо. Но ещё больше я недоумевал, почему я вообще обратил на это внимание.

Ловко лавируя между жадными взглядами дам, готовых схватить меня за набедренную повязку, я решительно двинулся на поиски Лёшки: он и так регулярно получает нагоняи от начальства, так же регулярно плачется, как ему важна эта работа, а потом снова и снова отступает от правил.

Конечно, Лёшка пытался уединиться с гостьей в туалетной кабинке: тогда бы вознаграждение пошло исключительно ему, без существенного процента заведению.

Разгорячённая гостья – женщина за 55 из разряда хорошо подвыпивших шальных Императриц, явно не из большого города и не большого ума – была очень недовольна моим появлением, потом, правда, она понадеялась устроить действо «на троих», поэтому пришлось сдерживать её натиск до появления нашего охранника – Гены. Строго говоря, его настоящее имя было совсем не Гена, но эта кличка за его рост и добродушие так прижилась, что его реальное имя теперь вспоминали лишь в отделе кадров при заполнении официальных бумаг.

Гена очень деликатно обхватил руки пьяной женщины и вывел ту из уборной, оставив на какое-то время нас с Лёшкой наедине.

– Ты совсем спятил? – покачал я головой, глядя на то, как этот глупый юнец умывается холодной водой, брызгаясь во все стороны. – Тебе мало неприятностей?

Лёшка выпрямился и с улыбкой посмотрел на меня. Сомнений быть не могло: он принял наркотики.

– Да всё хорошо, братан! – Лёшка сжал кулак и вытянул его в мою сторону, чтобы я ударил своим кулаком по его костяшкам, подтверждая его оценку происходящего.

– Ты – дебил, – констатировал я, скрещивая руки на груди. Появилась Маша – помощница директора клуба, теперь у Лёшки точно неприятности.

– Марш за мной! – процедила она сквозь ровные белые зубы, обращаясь к Лёшке.

– Мария, а как же его столики? – запротестовал я. Не то, чтобы я пытался спасти Лёшку, мне не улыбалось брать на себя дополнительную нагрузку. – У меня и так на моих есть уже две перспективы.

«Перспективами» мы называем дам, которые готовы за дополнительную плату продолжить со мной общение. И у меня их обычно бывает не меньше двух.

Маша протиснулась мимо меня, ухватила Лёшку, который, уйдя в свой мир, стал танцевать перед зеркалом, гладя себя раскрытыми ладонями и гримасничая.

– Двойная оплата. Через полчаса тебя сменит Колька после своего выступления, – отрезала она и потащила за собой Лёшку.

– Да хоть тройная, – грустно подумал я, однако делать было нечего. Всего полчаса, значит от меня не требуется ничего кроме обязанностей официанта.

Я тут же вспомнил про женщину с зелёным чаем.

Макс, увидев, что я беру заказы столиков Лёшки, конечно, всё понял и только цокнул языком.

Я разнёс заказы, извинился перед гостьями и, указав на сцену, пообещал им в качестве дальнейшего официанта «лучшего танцора клуба». Конечно, я преувеличивал. Дамы были в хорошем расположении духа, пытались уговорить меня остаться, однако я не первый день работаю и очень легко успокоил их пыл на мой счёт.

Пока я рекламировал любительнице зелёного чая напитки покрепче, я внимательно изучал её. Ей было лет 45, не больше. Тонкие русые волосы видимо принципиально не знали краски и не считали появляющиеся седые волоски чем-то зазорным. Маникюр – это практически первое, что мы отмечаем – был прозрачным, скромным на красивых пальцах. Одета она была в глухое бесформенное серое платье. Единственное, что привлекло моё внимание тогда, это сдержанный и лаконичный серебряный гарнитур из серёг и кулона, выполненный в интересной технике, что показывало на авторскую работу и хороший вкус как у мастера, так и у его обладательницы. Конечно, у неё был лишний вес. Не избыточный, не отталкивающий. Она сидела, чуть сгорбившись, явно испытывая неловкость, не смотрела по сторонам и на сцену. Лишь иногда вскидывала свои серые глаза вперёд, а потом снова опускала их. И в этом мимолётном взгляде не было ни заинтересованности, ни вожделения, ни задних мыслей.

Часто она посматривала на смартфон и, досадливо поджимая губы, клала его обратно на столик экраном вниз и погружалась в созерцание содержимого чашки. Губы у неё были пухлые, чувственные. Маленькая родинка над верхней губой справа кокетливо выглядывала из-под тонкого слоя тонального средства. Макияж у этой гостьи был очень лёгким.

Разговаривая со мной, она предпочитала не поднимать глаз, хоть и улыбалась моим шуткам.

– Вы пришли нас проверять? – я так не думал, но уж больно её поведение выделялось на общем фоне.

Впервые за весь наш так называемый разговор она подняла голову и удивлённо посмотрела прямо на меня. Глядя на неё снизу вверх, я уже видел, что у неё длинные ресницы, однако всю красоту её лица можно было увидеть и оценить только сейчас. Словно все кусочки мозаики встали на свои законные места, чтобы представить шедевр. Однако эта картина была скрыта под налётом и пылью: синие круги под глазами, какая-то усталость и обречённость на всём лице.

– Ага, ну точно «жертва», – наконец классифицировал её я.

– Нет, вовсе нет. Я… Я…

Тут губы её задрожали и в глазах встали слёзы. Я не могу допустить, чтобы гости стали свидетельницами истерики, поэтому осторожно и уверенно обнял её за плечи, поднял на ноги одной рукой, другой сгрёб её смартфон и сумочку и повёл наверх. Поймав взгляд Макса, я сделал ему знак рукой, и тот кивнул.

Женщина тихо подвывала, но не плакала. Я поспешно тащил её за собой, обняв за мягкие плечи, на второй этаж, где были устроены комнаты с шумоизоляцией для услады «перспектив». Я не нарушал правил, поступая так. И пусть только попробуют снять с меня деньги за этот жест доброй воли! Я же спасаю репутацию заведения! Вряд ли остальным гостьям пришёлся бы по душе плач навзрыд.

На мою удачу были свободные комнаты, я впихнул свою спутницу в ближайшую из них и запер за собой дверь, не снимая значка "свободно": мы же ненадолго, я только успокою её, и она поедет домой.

Я усадил гостью в кресло, налил стакан воды и протянул ей.

– Выпейте, это просто вода.

Она с благодарностью приняла стакан и, сделав несколько больших глотков, на удивление очень быстро взяла себя руки.

– Простите, простите меня. Просто… Всё сразу как-то навалилось.

Вне шума зала её голос было слышно лучше: он был приятным, грудным. Робость немного отступила, и она смелее посмотрела мне в глаза, но тут же опустила их, покраснев.

– Я Вас смущаю? – вежливо улыбнулся я. – Это легко исправить.

Я прошёл в ванну и снял с крючка чистый махровый халат, как можно плотнее укутался в него и туго затянул пояс.

– Так лучше?

– Да, спасибо, – она с благодарностью и облегчением улыбнулась мне.

– Давайте я вызову Вам такси? – предложил я.

– Нет, спасибо, – этот внезапный ответ обескуражил меня.

Я опешил. Почему? Может это была просто игра, чтобы остаться со мной наедине? Может она из тех серых мышек – фанаток?

– Но Вам же явно тут некомфортно, – мягко настаивал я.

– Не могу, – снова очень твёрдо и с сожалением (!) ответила она. – Мне надо тут продержаться до 3 ночи.

Мало, что может удивить меня в этой жизни, а тут я даже подумал, что ослышался.

– До 3 ночи? Почему?

– Да потому что подруга моя взяла с меня обещание! Она просто дура! И я дура, что согласилась! – горячо воскликнула женщина и полезла в сумочку. – Это всё Ленка, понимаете? Она купила мне этот сертификат, – женщина протянула мне глянцевый конверт, – сказала, чтобы я раньше 3 ночи не возвращалась, иначе… В общем, я не могла отказать.

Я развернул наш сертификат и снова удивился: он включал в себя ПОЛНЫЙ комплекс услуг. Это значит, что я имею полное право заменить карточку на дверной ручке «свободен» на «занят» и засчитать себе в бонус.

Что я и сделал.

Секс явно не намечался, и это великая удача: можно получить премию с минимальными физическими затратами.

– У вас очень хорошая подруга, – похвалил я, возвращая гостье сертификат. Та повертела его в руках и положила на стеклянный столик между нами. – А почему она подарила именно его?

Женщина тоже явно почувствовала себя спокойнее и откинулась на спинку кресла. Её лицо перестало быть таким напряжённым и стыдливым. Она осмелилась взглянуть на меня.

– Она хотела, чтобы я развеялась.

– Я так предвижу, что мы проведём с Вами тут какое-то время, ведь до 3 ночи ещё уйма времени. Предлагаю познакомиться. Меня зовут Саша. – Я протянул ей руку.

– Татьяна, – её руки были тёплыми, мягкими.

– Что ж, Татьяна, почему же Ваша подруга решила, что сертификат в ночной клуб для женщин будет для Вас отличным подарком? – не отступал я, решив для себя, что через несколько минут надо заказать еду.

– Потому что… – замялась она. – Потому что она считает, будто я себя похоронила.

– А это так?

– Нет! – ответ на мой вопрос прозвучал быстрее и громче, чем следовало бы ответить, будь это правда. – Просто так сложилась жизнь, никто не виноват, значит судьба такая.

– Татьяна, я ничего не понимаю, расскажите, пожалуйста! – деланно взмолился я, впрочем, если гостья и заметила фальшь в моей игре, то предпочла не обращать на это внимание.

– Знаете, а наверно стоит рассказать. Вы – как тот попутчик в поезде, которому можно рассказать всё, ведь потом мы разойдёмся и всё сказанное останется где-то там, на просторах страны, – Татьяна помолчала, собираясь с мыслями. – Я замужем. Вот уже 17 лет. У нас трое детей, младшая вот пошла в школу. Год назад у мужа случился инсульт, и он не смог выбраться из него. Говорят же, что женщины легче это переносят, чем мужчины, – печально заметила она, но тут же встрепенулась и продолжила свой сухой рассказ. – Муж сам не ходит, всё время лежит. Не говорит. Пальцы немного слушаются, иногда что-то пишет, если ручку в пальцы вставить. Я до этого не работала долго, так как детки были маленькие, то сад, то школа, болячки разные. Но тут пришлось нанять сиделку. Она хорошая, поэтому дорогая. Я вышла на работу. Я – бухгалтер. Сложно вливаться во всё заново. Сложно… Ну Вы понимаете.

Извиняющийся тон никак не шёл этой женщине, и это раздражало меня.

– Вот Лена и подарила мне сертификат. Он месяц у меня лежал. И тут она заявилась, устроила скандал, мол, большие деньги потрачены, а срок действия сертификата истекает. Мы почти поссорились. Но я не в том возрасте, чтобы терять хороших подруг. Поэтому мы с ней договорились, что я пробуду тут до 3 ночи и она отстанет от меня.

Когда Татьяна закончила свой рассказ, её взгляд потеплел, искренняя улыбка, возникшая словно из ниоткуда, была очень душевной.

Я слушал её действительно внимательно. Она не жаловалась. Я встречал женщин, которые любят жаловаться и создавать вокруг себя ауру несчастья и горя. Им хочется, чтобы их пожалели, чтобы насытили их жажду внимания и любви жалостью. Такие не умеют любить. Они только берут. Им нужно моё деланное сочувствие.

Но Татьяна рассказывала о своей жизни просто, не ожидая от меня одобрения или, наоборот, порицания. Ей просто нужно было, чтобы её выслушали.

Я предложил заказать еды, указав, что зелёным чаем сыт не будешь. Она с лёгким смешком согласилась. Мы выбрали блюда из меню – пришлось раскрыть ей секрет, что вкусно, а чего стоит избегать, – и я сделал заказ по внутреннему телефону.

Татьяна встала с кресла и неуверенно прошлась по комнате, подошла к плотным шторам, которые выглядели как оконные, но на самом деле создавали иллюзию наличия таковых.

Она распахнула шторы и увидела обман.

– Да ладно? – рассмеялась она, с укоризной глядя на меня.

– Приватность прежде всего! – откликнулся я. В дверь постучали, я принял наш заказ. – Садитесь, пожалуйста!

Она быстро сдвинула пульт от телевизора, меню, салфетки и свой сертификат в сторону, освободив место для еды.

Я предложил сесть прямо на пол, она с сомнением поглядела на него, видимо, ожидая увидеть подозрительные пятна, но потом согласилась: ещё бы, у нас строго следят за такими вещами.

– А правда вкусно! – вежливо заметила она.

– Не домашняя, конечно, – зачем-то сказал я.

– А вы сами откуда? – спросила она, убирая локон за ухо рукой, которой держала вилку. Заметив мой взгляд на этот невоспитанный жест, она смутилась и извинилась. – Я забылась, простите.

Пришлось заверить, что всё в порядке.

– Из-под Екатеринбурга. Приехал покорять столицу в театральный, но не сложилось.

– И вам нравится ваша работа?

– А вам ваша? – я не хотел быть грубым, но надо было построить границу.

– Не очень, – она деликатно сгладила углы. – Но зато деньги есть.

Я поднял брови вверх, как бы говоря: раз всё понимаете, зачем спрашиваете?

Дальше я старался просто её слушать, как это умеют делать сотрудники эскорт службы. Она рассказывала о детях, муже, потом словно спохватившись, перескакивала на фильмы и книги, чтобы и я мог поддержать разговор. С ней было приятно и легко общаться. Я понял, что подруга была права и эта женщина действительно похоронила себя, распяла во имя других. Татьяна видела, что на работе нравится мужчине, но как она может поощрять такое поведение при живом-то муже?! Да, муж почти овощ, но он живой, он человек, и ему будет больно от измены. Мужа Татьяна любила, хоть всё тяжелее было его воспринимать как личность, как человека, с которым прожито столько лет, разделены пополам радость и горе, на содержании которого она с детьми была все эти годы.

Глядя на эту милую хорошую женщину, слушая её приятный голос, который имел особенность взлетать вверх, когда она волновалась, я решил, что сам хочу подарить ей немного рая, немного того самого счастья, которое она себе запретила.

Стоило мне немного подвинуться к ней, как она испуганно взглянула на меня, однако её расширившиеся зрачки не врали. Я знал, что я привлекателен, это моя работа. И я знал, что желания и возможности, а в данном случае запреты могут вступить в конфликт. Жаль, что она отказывается от алкоголя, с ним бы пошло легче.

Я сделал ход конём и предложил заказать десерт. С зелёным чаем. Татьяна совсем как девчонка хихикнула, согласилась, и, не задумываясь, перекинула волосы слева направо, обнажив белую шею.

Когда принесли заказ, то гостья, явно чувствуя неловкость, двинулась взять его сама. Я последовал за ней, чуть растягивая халат на груди. В полумраке узкой прихожей, развернувшись, Татьяна наткнулась на меня. Я взял из её рук поднос и поставил прямо на пол. Между нами теперь не было преград кроме тех, что у неё в голове. Она сглотнула и сделала шаг назад, упёрлась в дверь. Дальше бежать было некуда.

Мои ладони мягко легли ей на плечи, чуть сжали их, затем медленно стали спускаться вниз по женским рукам. Я ласково приобнял гостью, наклонился. У меня было незыблемое правило: женщина сама должна была начать, это значило, что я не принуждаю её. Мне было такое важно.

Татьяна нерешительно подалась вперёд, размыкая губы. Женские руки легли мне на плечи и спустя несколько мгновений спустились на мою грудь, осторожно раздвинули халат.