Читать книгу Свеча Хрофта - Дарья Зарубина - Страница 7

– И ты не думал о том, кто послал вам тогда, в Кольчужной горе, своего слугу? – Хрофт едва сдерживал гнев, пораженный легкомыслием не только самой Рунгерд, но и ее отряда. Альв явно недоговаривал, Хрофт заметил, как тщательно альв выбирал слова, стараясь одновременно не солгать богу и умолчать о том, что на самом деле произошло в горном святилище. Но и того, что он рассказал, было достаточно, чтобы понять: кто-то сильный хочет остановить Девчонку. Не убить, а именно предупредить. Заставить отказаться от дерзкого плана. И пытается уже давно. Поэтому магические удары были такими осторожными, вполсилы.

Хрофт уверился, что бил Маг. Маг из нынешнего Поколения, не решавшийся преступить черту и убить своей волшбой смертного. Он хочет лишь напугать Рунгерд и, видимо, выбрал для этого худший из способов. Девчонка оказалась шита крепкими суровыми нитками. Атаки, казалось, питали ее силы, заставляя верить, что, раз неведомый Маг прилагает столько усилий, чтобы ее остановить, она сумеет добраться и до Хедина.

– Рунгерд думала, что шестирукий – твой, о Великий Один, – сдержанно ответил колдун. – До самой Кольчужной горы никто не пытался остановить нас. И мы подумали, что чудовище – всего лишь Страж Свечи. Еще двое напали на лагерь на следующий день, когда Рунгерд принесла Свечу туда. Погибло много альвов и людей. Хотя во второй раз шестирукие были как будто другими. Словно… созданы впопыхах, – выговорил альв, глядя в глаза Отца Дружин, словно пытаясь прочесть в них мысли Древнего Бога, – думаю, это уже были не хранители Свечи, а создания чьей-то чуждой силы. Они как будто пришли для того, чтобы Руни победила их…

Собственная мысль показалась альву настолько крамольной, что он замолчал, резко оборвав фразу.

– У Свечи нет и никогда не было Стражей, – ответил Хрофт. – Только Хранители из числа гномов. Но, знать, за многие века верные мне подгорные слуги подрастеряли бдительность. Видно, вера, не подкрепленная страхом, стоит недорого. Потому вам и удалось найти Свечу. Кто, говоришь, узнал ее?

Уловка Хрофта показалась альвскому колдуну настолько смехотворной, что он едва сдержал улыбку.

– Я не говорил, Великий Один, я запамятовал, – честно глядя в глаза бога, ответил Дирк. – Битва с гномами в лабиринте отняла столько сил, что мы едва не падали с ног от усталости… и потому, прости, Родитель Ратей, я не могу вспомнить, кто отыскал Свечу…

Хрофт и не надеялся на прямой ответ. Он желал лишь увериться, что Дирк, как и Рунгерд, помнит, кто смог узнать одну-единственную Свечу из тысяч свечек. И если зарвавшаяся девчонка все-таки не сумеет сохранить свою жизнь, останется альвский колдун. И Хрофту известны тысячи способов, как развязать ему язык.

Но теперь не только желание узнать, кто из Древних вернулся в Упорядоченное, терзало Отца Дружин. Не составляло большого труда увидеть, что вокруг Девчонки и Свечи закручивается что-то таинственное, плетется какая-то сложная сеть. И он уже в этой сети. Но в каком качестве? Наживка для Руни? Или цель ловли, а Девчонка – всего лишь способ заманить его в ловушку? Хрофт чувствовал, что в борьбу вступила уже не одна сила. И в этом стоило разобраться.

Значит, шестируких было несколько. Представить только, этот колдун и его воины решили, что у Свечи могут быть такие стражи.

Отец Дружин помнил, как обдумывал тысячи способов спрятать Свечу так, чтобы никто из самых сильных мира сего не сумел отыскать ее. И выбрал самый простой и, как оказалось, действенный способ. Он не стал прибегать к магии. Он даже не взял с собой Слейпнира. Весь путь до Кольчужной горы проделал в те времена еще Великий Древний Бог на простой гнедой лошадке, которая то и дело принималась клянчить лакомство и шарахалась от любого движения в лесной чаще. Он не оставил даже малейшего магического следа, по которому можно было бы отыскать этот путь. Проходили эоны, и никто: ни Маги, ни сами Молодые Боги, хотя и пытались неоднократно, – никто из них не смог получить Свечу жизни Владыки Асгарда. В конце концов попытки прекратились. Случилось Боргильдово поле. Древний Бог Один потерпел сокрушительнейшее из поражений. Стал Старым Хрофтом. И о Свече забыли.

Но, как видно, не все. Как-то же узнал смертный лекарь ту сказку, что передал своей внучке. И она поверила. И кто-то, почувствовавший эту веру, обретший в ней новые силы, повел Руни к Свече. И кто-то другой, догадавшийся, что ищет смертная в Кольчужной горе и усмотревший в этом угрозу, попытался ее остановить, выслав ей навстречу многоглазых гигантов.

Хрофт был почти уверен, что узнал какие-то из заклинаний, что сумел уловить там, на границе Живых скал. Но тот, кто сплел их, хорошо защитил себя. Память, в том числе и магическая, словно натыкалась на незримую стену.

Однако Отец Дружин вновь и вновь пытался пробиться через нее, желая знать, с каким врагом предстоит иметь дело Руни и ему самому, раз уж он дал Девчонке слово идти с ней. Хрофт понимал: рано или поздно Магу, что решил остановить дерзкую смертную, надоест играть в кошки-мышки и бить вполсилы. И тогда будет бойня. И как бы ни старались колдун Дирк и зеленоглазый Велунд – им не защитить своих людей. Даже тех, что отправились с ними к жилищу Старого Хрофта. Не говоря уж обо всем воинстве Рунгерд, в особую многочисленность которого Владыка Асгарда не слишком верил.

Расспрашивать Рунгерд было бесполезно. Всю дорогу до лесного лагеря Девчонка провела рядом с Велундом. Альв был еще слаб и бледен, магическое истощение сказывалось сильнее, чем предполагал Хрофт. А возможно, хитроумный, как все полукровки, Вел таким образом старался держать Руни подальше от Древнего Бога. Но Девчонка, казалось, сама не обращала внимания на Хрофта, полностью сосредоточившись на раненом.

Когда речь зашла о ночлеге, она тотчас переменилась. Решительно и толково распределив обязанности, она послала двоих осмотреться. А после приблизилась к Хрофту. Все еще занятый своими мыслями, Отец Дружин не сразу ответил на ее приветствие.

– Завтра мы будем в лагере, – безразлично проговорила девушка, – а Владыка Асгарда еще ни разу не спросил меня о том, что мы собираемся предпринять. Или Великий Один предполагает точно так же держаться в стороне и дальше?

Хрофт опешил. Девчонка укоряла его. Его. Бога. Он невольно усмехнулся в усы. Он действительно желал знать, что такого дерзкого задумала маленькая смешная полководица, чем так переполошила неведомых магов. Но Отец Дружин не торопился позволить ей втянуть его в эту свару, не разобравшись толком, на чьей он стороне.

– Я думал, что Великий… Один, – Хрофт усмехнулся, подогревая ярость Девчонки, – нужен тебе лишь для того, чтобы бог Хедин выслушал тебя. А в остальном ты и твои остроухие справляетесь совсем неплохо. Тут колдун поведал мне, что нападение шестируких тебе не в новинку…

– Поверь мне, милостивый бог, – едко ответила Руни, – я еще способна пощекотать задницу кое-кому из сильных мира сего наконечником стрелы.

– Но ты понятия не имеешь, чью задницу щекочешь, – оборвал ее бахвальство Хрофт. Рунгерд обиженно замолчала. На поляне альвы разожгли костер. Запахло обжаренным хлебом, отчего желудок Рунгерд дал о себе знать, но она упрямо продолжала стоять в тени деревьев рядом со Старым Хрофтом. Сорвала почти касавшуюся ее лица ветку ясеня и принялась ощипывать с нее листья, словно не знала, как продолжить разговор, так некстати прервавшийся из-за ее глупого тщеславия. Хрофт не торопился помогать ей справиться с неловкостью. Он устраивал Слейпнира на ночь. Щетка медленными широкими движениями ходила по белоснежным, серебряным в сумерках бокам коня, и Слейпнир ласково ткнулся широким лбом в плечо хозяина. Наконец Руни виновато подняла руку и погладила коня по крепкой лоснящейся шее, словно вымаливая прощения у него, а не у того, кто проходился щеткой по его блестящей шкуре.

– Мне не нужна твоя помощь в битве, – наконец заговорила она.

– Плохое начало, – заметил Хрофт. Слейпнир фыркнул.

– Ты… нужен мне, Владыка Асгарда, – словно преодолевая себя, пробормотала Руни чуть тише. – Завтра мы будем в лагере. А через сутки, когда мои… остроухие отдохнут и наберутся сил, мы пойдем к Восточному храму Хедина и возьмем то, что Новые Боги оставили тамошним жрецам.

Отец Дружин не сумел сдержать разочарованного вздоха. Девчонка оказалась еще одной охотницей за артефактами, верящей в то, что достаточно пары магических штук, чтобы перевернуть все Упорядоченное так, как ей хочется. Волшебные мечи, всемогущие перстни, зачарованные посохи и сосредоточившие в себе небывалую мощь камни – тварные и нетварные воплощения мечты о власти. Все искатели артефактов начинают с высоких идей, а заканчивают бессмысленным собирательством колдовской чепухи. Люди, даже самые мудрые, слишком падки на эти побрякушки. И Хедин прекрасно осведомлен об этом и не мог не учесть. И как бы он ни пытался отринуть все атрибуты своей новой божественной роли, ему не откажешь в уме и расчетливости. Он не построил храмы, но позволил их построить. Он не насаждал веру в себя, но оставил своим жрецам пару «божественных» вещиц, чтобы в минуты сомнения каждый мог повертеть в руках то, что «дано богом». Ракот в этом плане честнее с собой. Он хотя бы умеет получать удовольствие от человеческого поклонения.

– И что же оставил своим жрецам Хедин? – поинтересовался Хрофт, ожидая увидеть знакомый жадный блеск в глазах девушки при упоминании очередной всемогущей побрякушки.

– Не знаю, – отмахнулась Рунгерд, – что бы там ни лежало, главное – то, что оно делает. По слухам, там хранится что-то, способное открыть врата в любой мир или ту точку Межреальности, где в данный момент пребывает Хедин. Мои люди достаточно сильны, чтобы одолеть жрецов и воинов храма без божественного вмешательства. Но потом… понадобится тот, кто сумеет справиться с артефактом.

Налетевший из темноты холодный ветер заставил Рунгерд поежиться и теснее прижаться к боку коня. Слейпнир, за такую вольность попытавшийся бы ударить копытом любого другого, позволил Девчонке запустить пальцы в его гриву. И ее робкое, почти невесомое прикосновение никак не вязалось с решительностью в голосе и разумностью речей. Словно две разные женщины уживались в одном хрупком, но выносливом теле – бесстрашная и отчаянная воительница и простая деревенская девочка, выросшая среди диких лесов и привычная к тяготам сельской жизни. Ни одна из валькирий не позволила бы себе ласково перебирать пальцами гриву Слейпнира. Ни одна из смертных не отважилась бы так говорить с Владыкой Асгарда.

– Ты поможешь открыть врата? Ты… выполнишь обещание? – спросила Рунгерд, наконец поднимая глаза на Хрофта поверх белой лошадиной спины.

И он понял, что вопрос относился не только к тому, что должно произойти в Восточном храме. Она хотела знать, на чьей он стороне.

– Посмотрим, – холодно ответил Родитель Ратей и медленно двинулся к костру, оставив Руни одну с устало смаргивающим Слейпниром.

Ночь прошла без происшествий. А к полудню они наконец достигли цели. Вдали заблестела на солнце река. Издали берег казался диким и пустым, но по мере того, как маленький отряд Девчонки спускался с холма к стоящему сплошной стеной лесу, Хрофт начинал замечать в чаще приземистые, рубленные из комелья дома и дощатые навесы. Их ждали. Альвы еще с вершины подали знак, и теперь навстречу Руни двинулось сразу несколько человек с встревоженными и сосредоточенными лицами, каждый из которых был уверен, что его дело важнее всех остальных.

– Госпожа, двое магов пришли вчера. Говорят, что желают присоединиться к Девчонке. Но мне они показались не слишком заслуживающими вашего доверия. Я пока на косе их в сторожку определил, – забормотал один, плотный и краснолицый.

– Откуда маги? – бросила Рунгерд, спешиваясь и передавая коня в руки подоспевшего юноши.

– Из баронских земель. Говорят, житья не дают… – словно оправдываясь, начал краснолицый.

– Узнай, кто из баронов не угодил нашим дорогим гостям, – торопливо шагая к лесу, так что окружившие ее люди вынуждены были почти бежать за ней, проговорила Рунгерд. – И поспрашивай у тех из наших, кто оттуда, так ли обстоят дела, как волшебники расписывают.

– Прибыли отряды от ярла. – Говоривший, невысокий сухопарый мужчина с широким шрамом через правую щеку, осекся, заметив внимательный взгляд Хрофта, не зная, стоит ли доверять чужаку.

– Размести и посмотри, чтобы всех переписали, Ольве, – распорядилась Руни, – и не тревожься. Чужих здесь нет.

Еще пять или шесть человек продолжали одолевать Рунгерд тысячей вопросов по устройству их маленького мирка. Хрофт какое-то время следовал за ней, не вслушиваясь в слова и приказы. Девчонка даже не удосужилась назвать его имя, но все в лагере, похоже, уже ждали его. Смертные и альвы застывали в поклонах посреди своих будничных дел, и Хрофту пришлось не раз и не два просить воинов встать с колен и продолжить свои занятия. У всех на лицах он читал почтение и страх, но ни один не казался удивленным. Видимо, все здесь верили в свою предводительницу и ее счастливую звезду и ни капли не сомневались, что она вернется и приведет с собой самого Хрофта, как сейчас он вел под уздцы величественного Слейпнира.

У Отца Дружин было достаточно времени, чтобы пройтись по лагерю и осмотреться. Ему никто не препятствовал. Преодолев первый порыв робости и страха, люди и альвы занялись своими делами. И сразу стало ясно, что Рунгерд не ошибалась в расчетах: все в лагере были готовы выступить в любой момент. И, казалось, присутствие Древнего и Великого Бога совершенно не смущало их. Словно Владыка Асгарда – один из простых мечников их маленькой «госпожи».

Большинство воинов было занято своим оружием. Совсем близко, за одной из бревенчатых изб, низким стоном отзывался на прикосновение клинка точильный камень. Несколько крепких мужчин, подначивая друг друга, соревновались в стрельбе из лука. Пара хмурых и сосредоточенных альвов обмазывала чем-то вроде гусиного жира длинные, странного кроя кожаные плащи. Но Хрофту не позволили рассмотреть их. Мастера тотчас свернули свои детища и унесли в сени.

Странно было видеть этих высоких и изящных альвов рядом с убогими деревенскими постройками. Казалось, сама суть этого удивительного народа воплощена в их прекрасных, поражающих воображение городах, величественных белоснежных замках, стрельчатых окнах и узорном орнаменте стен. Достаточно было увидеть, как они сгибаются, входя в свое здешнее обиталище, чтобы понять – привязать остроухих к месту, столь неподобающему для них, могло что-то очень важное. Добыча, цену которой не измерить золотом и самоцветами.

Чем же таким обладала Рунгерд, что эти альвы пошли за ней, согласились жить едва ли не в землянках, спать на камнях и дощатом полу, есть из одного котла с людьми, деревенскими колдунами и беглыми магами?

Многое было странным и удивительным в небольшом, но идеально отлаженном, как альвский механизм, царстве Рунгерд. Полусобранные катапульты, установленные на краю леса и замаскированные так, что и внимательный глаз не сразу различил бы в мешанине ветвей и листьев раму и непривычной формы поршень. Колеса, укрытые хворостом и лапником. В небольшом заливе Хрофт увидел три видавших виды дракона, тоже полностью готовых к отплытию. Два из них не были примечательны ничем, а вот третий приковывал взгляд непривычно широким, лишенным бортов марсом на слишком высокой для такого судна мачте. И сама ладья казалась более широкой и приземистой.

Хрофт пригляделся и заметил резво карабкавшегося на марс Велунда. Он что-то объяснял стоящим внизу, на палубе, альвам. И те спешно чертили углем на досках. Заметив Хрофта, Вел почтительно склонил голову, так что ветер бросил иссиня-черные пряди ему на лоб, но уже через мгновение альв двинулся вверх, ловко перебирая руками и стройными, обутыми в мягкие кожаные сапоги ногами. Зеленый плащ полукровки бился на ветру.

Все в лагере Девчонки казалось непривычным, странным, неправильным, но при этом в непрерывном движении людского муравейника не чувствовалось опасности, а лишь деловитая уверенность и удивительная собранность. И сила. Не та, к которой привык Хрофт: сила человека, Мага или Бога, сила одного, наделенного мощью многих. Вокруг чувствовалась сила песка, что захватывает цветущий оазис, песчинка за песчинкой порабощая его. Сила пробивающих путь в камне тысяч капель, каждая из которых способна лишь на один удар.

Отец Дружин знал цену смертным. Он бился плечом к плечу с Хагеном, который, при всей своей магической выучке, оставался человеком. И лучшего соратника найти было трудно. Раньше как-то не приходилось Хрофту задумываться над тем, как он относится к людям. Но девчонка Руни и весь уклад жизни ее маленького воинственного мирка требовали определиться, не желая открывать своих тайн чужаку. Вернув себе имя и утраченную на Боргильдовом поле силу и божественность, Один предпочитал не думать, а бросаться в бой, на зов молитвы и звон мечей. И так получалось, что оказывался на стороне смертных. Возможно, потому что только у них хватало достоинства и воли признаться, что им нужна помощь.

И отчего-то было интересно, на что способны те, кто выбрал своей предводительницей смертную Девчонку.