Читать книгу Нисхождение короля - Даша Пар - Страница 3

Никлос

Поднимаясь все выше и выше, забирая в сторону лесов, к западу, Никлос следовал за Анкой, танцующей в восходящих потоках и резвящейся среди пушистых облаков. Ее не заботили гравитация, сбитый внутренний компас и отсутствие линии горизонта, она полностью отдалась во власть чувств и полета, лихо набирала скорость, удаляясь от границ столичного региона. Девушка двигалась вдоль берега, то уходя вглубь континента, то спускаясь к пенящимся волнам, хвостом взбивая соленые брызги.

Ник держался на расстоянии. В таком состоянии Анку было не унять, слишком много энергии, и она могла начать драться, что автоматически приводило к более приятным вещам, однако король хотел прежде подумать об услышанном. Поэтому он просто наслаждался зрелищем резвящейся драконицы.

Ночь трезубцев и костей принесла много новых открытий. Новых знаний о природе заговора. Стало ясно, что аристократы-заговорщики сами не смогли бы выстроить настолько удачный план. Нет, за ними стояли более целеустремленные люди, обладающие выдающейся силой, которая помогла им столь многого достичь. Люди веры. Морвиусы. Мужчины и женщины разных видов, объединенные единой целью – вернуть старых богов. В их представлении смерть богов – нарушение баланса силы, из-за которого угасает магия, что, в конечном итоге, приведет к концу света. Обычная сказка, однако невероятно живучая. Секты то и дело возникают во всех частях света, ярко вспыхивают и сгорают от рук государственных служб или разваливаются изнутри. Так было раньше. Последняя мощная вспышка случилась где-то двести пятьдесят лет назад на территории Лапалии и была жестоко подавлена Инквизицией.

Теперь они пришли в Каргатское королевство. Но это не те жалкие сектанты, что распевают кровавые песенки в лесах, нет. Судя по тому, что удалось собрать Богарту, нынешние морвиусы – это хорошо обученная группировка, члены которой проникли на все уровни королевских структур. Как спящие агенты, основной задачей которых является лишь наблюдение и контроль над ситуацией. Именно они так долго держали заговор на плаву, устраивая несчастные случаи и самоубийства тем, кто лез не в свое дело. И ради своих целей, морвиусы ничем не гнушались – от похищения одаренных магически детей до проведения жутких, кровавых ритуалов.

У морвиусов был сильный лидер. Кукловод, что дергал за ниточки, управляя аристократией. И остается только понять – этот человек приблизился к своим целям или случившееся в Ночь трезубцев и костей нарушило его планы?

Мысли Никлоса текли плавно, то возвращаясь к сцене казни, то убегая в прошлое. Увлекшись, король перестал следить за красным драконом, снизив скорость и забравшись выше перины облаков, подставляя драконью морду солнечным лучам. Здесь, далеко от дворцовых интриг и склок, предательства и зависти, он чувствовал себя комфортно. Свободно. Иногда Никлоса посещала кощунственная мысль бросить все и сбежать, инкогнито отправиться в путешествие по миру и больше не быть правителем Каргатского королевства…

«Интересно, кто та девушка с рыжими волосами?

Забавно, что так много рыжеволосых оказалось рядом с королем. Винелия или Анка? Или, может, это Сэлавелия как самый очевидный вариант?

Одно воспоминание об этой проклятой русалке изрядно подпортило настроение Никлоса. С самого начала лета подводники терроризируют Каргатское королевство посланиями с просьбами вернуть принцессу. Уж чего только не обещали русалки ради возвращения дочери короля! Однако Ник видел в этом уловку, чтобы в нужный момент ткнуть в нее носом эльфов и на законных основаниях вновь напасть на драконов! Выкрали свою принцессу, а теперь требуют ее возвращения, что за грязные игры!

От раздражения король развернулся нориусом и вновь сжался. В последнее время только Анка помогала сбрасывать напряжение и держать тьму в узде. Без девушки Ник чувствовал себя, как в клетке, и нориус норовил сбежать. Даже охота не помогала – приступы становились чаще, и в этом мужчина видел происки морвиусов.

Изучая семейный архив, он находил записи о связи нориуса и старых богов. На их возвращение реагирует тьма. И раз нориус волнуется, значит, морвиусам сопутствует удача…»

Впереди раздался приглушенный рев, и внизу, среди облаков, мелькнула огненная вспышка.

Дракон тотчас устремился вперед, складывая крылья вдоль спины и переходя в скользящий режим, за долю секунды наращивая скорость до 100 км/ч. Сквозь разлетевшиеся тучки перед ним возникла небольшая прибрежная деревушка, и прямо возле воды – драконица, на глазах превращающаяся в человека. Девушка жива, в порядке, но явно углядела какую-то проблему, раз призвала короля.

Спустившись рядом и мгновенно трансформировавшись, Никлос направился вперед по мелким камням к домикам, среди которых скрылась подруга. По дороге он отметил тишину, столь несвойственную рыбацкой деревне. Отсутствие людей и драконов вызывало смутную тревогу.

– Ник, здесь никого нет! – донесся голос Анки от распахнутых дверей приземистого домишки. Зайдя внутрь, король прикрыл глаза, перестраиваясь от яркого дневного света к полусумраку.

Это была обыкновенная лачуга на одну семью. Грубые лавки, покосившийся стол, скудная обстановка. Интересной выглядела небольшая картина из ракушек, выложенная на полке прямо напротив входной двери – портрет белого дракона. Даже в такой маленькой деревне люди думают о святой Клэрии.

– Смотри, они собирались пообедать, но что-то случилось. Видишь? Хлеб надкушен, а в тарелках похлебка, – сказала девушка. Еда покрылась плесенью, суп высох, и только рыбьи головы указывали, что он был. Стол накрыт на четверых, но никого нет. При этом ничего не разбито, не перевернуто.

Драконы обошли еще несколько жилищ, в каждом находя одно и то же. Прерванная трапеза. Отсутствие людей. Ни кошек, ни собак, ни иной живности, кроме чаек, да и те летали над домиками, однако не спускались вниз.

– Куда они могли деться? – задумчиво протянула Анка, вытаскивая из-под стола детскую соломенную игрушку. – Что здесь случилось?

Никлос вышел наружу и уставился в сторону берега. От дома до воды шагов сто, не больше. Сама деревня расположилась в небольшой бухте, защищенной от штормов естественным барьером из крупных камней, разбросанных в воде. Судя по всему, рыбакам приходилось несладко. С другой стороны, здесь водятся отличные каргатские крабы, одно из любимых блюд королевской кухни.

– Мне не нравится море, – шепнула его подруга, выходя следом, все еще сжимая в руках игрушку.

– Почему?

– Не знаю. Кажется… будто оно наблюдает за нами, – напряженно ответила девушка, поежившись. – Давай уйдем?

– А вот я ничего не чувствую.

Что бы ни случилось с жителями, беда пришла из моря, так как позади деревни – каменистое поле с высокой травой, и только вдалеке начинается хвойный лес. Нет. Слишком далеко. А то, что случилось, произошло быстро. Никлос запустил щупы нориуса, и они разлетелись вдоль линии моря, осторожно погружаясь внутрь. Прикрыв глаза, мужчина увидел черно-белую нечеткую картинку. Только камни, водоросли, мелкая рыбешка, какие-то рачки, ракушки. А то, что хотел увидеть – ушло…

– Взгляд пропал, – подтвердила Анка.

– Не хочет со мной связываться, – хмыкнул Ник, возвращая тьму в себя. – Больше здесь нечего делать, возвращаемся.

«Надо будет отправить людей прочесать берега, – подумал король. – Вдруг это не первая деревня. Вдруг подводники уже давно нападают на королевство, а ни он, ни кто-либо еще в королевстве не в курсе. Это серьезный повод разорвать перемирие».

* * *

– Исходя из показаний жителей деревни, получается, что в тот день резко испортилась погода, налетели тучи, а над водой возникло несколько смерчей. Они объединились в один и шли в сторону суши. Староста принял решение увести людей в лес до начала бури, – невыразительным тоном зачитывал доклад Богарт, уткнувшись носом в свою папочку. Его светло-серые глаза изредка поднимались от бумаг, отмечая отстраненную заинтересованность короля. Тот параллельно что-то выписывал из большой старой книги, вокруг которой лежало несколько словарей.

– Как утверждает глава деревни, буря не дошла до берега и быстро сошла на нет, однако они предпочли отойти в селение, находящееся подальше от моря, где и задержались на несколько дней.

– Почему? – внезапно спросил Ник, подняв голову. – Если шторм закончился, почему ушли?

Тут канцлер замялся, слегка поджав губы.

– Я по-разному спрашивал, но они упорно твердили, что чувствовали себя нехорошо. Что от воды веяло чем-то таким… будто кто-то смотрит на них. Решили, что буря может вернуться, и ушли.

– Что еще?

Прочистив горло, Богарт перевернул несколько страниц разрозненных показаний и перешел к следующему вопросу.

– Как вы просили, наши люди прошли вдоль побережья, опросили жителей других деревень. Две ближайшие – Сасок и Борей, оттуда население также уходило, когда надвигался шторм. Для тех краев это привычная практика в таких случаях. Однако ни о каком взгляде и странных ощущениях никто не упоминал. Но был иной инцидент. Деревню Борей не покинула одна семья – пожилая пара с дочерью. Когда жители вернулись, обнаружили, что они пропали. А их дом будто целиком под воду ушел – весь промок, дерево разбухло и покрылось слизью. И запах стоял дурной. В целом, в том регионе рыбаки все чаще стали исчезать в море. Теперь они ходят только группами – в одиночку опасаются.

– Писали губернатору? – с трудом захлопнув книгу и отодвинув ее к краю стола, Никлос вытащил из ящика трубку и медленно раскурил остатки табака.

– Не сочли важным. Это удаленный район, промышляющий рыболовством и охотой, дикий край. Самобытный. Они редко выбираются в крупные города. Вообще, к ним только сборщики податей раз в год заезжают. Так что… – и Богарт виновато развел руками.

Крякнув недовольно, Ник выбрался из-за стола и подошел к окну. Вид на лабиринт, после того как его привели в порядок, вновь возвращал присутствие духа, и король немного успокоился.

– Происки русалок?

– Не похоже, – скупо ответил канцлер. – Этим летом там не видели ни единой русалки. Что тоже странно, так как раньше местные часто торговали с ними. Да и зачем подводникам красть рыбаков?

Богарт положил на стол стопку показаний жителей деревни, как приказал Никлос, и удалился. Король медленно докурил трубку, прислонившись к подоконнику и мрачно поглядывая на увесистый том. Последние две недели он ворошил архив личной библиотеки в поисках похожих случаев и кое-что нашел. Но это открытие заключалось буквально в паре абзацев в одной пыльной книге. Автор ее путешествовал по северным островам, где когда-то обитали ныне вымершие каменные люди. То была последняя экспедиция Спринга Барби.

В дверь постучали, и на пороге появился секретарь Сериат. Кареглазый крепыш, в противовес канцлеру, оказался разговорчивым и шебутным, но при этом прекрасно вышколенным и на отлично справлялся со своими обязанностями.

– Ваше Величество, к вам Фредерик дэ’Алонья со срочными новостями, – взволнованно заявил он и по кивку короля пригласил государственного секретаря в кабинет.

Зашедший мужчина был не менее взволнован, хотя и более собран. Последние сорок лет он провел в разъездах за рубежом, занимая незначительные должности в крупных посольствах, где получал прекрасные характеристики. Только отсутствие цвета препятствовало продолжению карьеры кэрра. После снятия негласного запрета проявил себя как выдающийся дипломат в улаживании конфликта между Каргатским королевством и рядом Заокеанских стран, лишившихся товара и налаженных торговых путей из-за войны между Каргатами и подводниками.

Сухопарый, с узкими усиками и прямым взглядом светло-зеленых глаз, он имел вид уверенный и серьезеный. Голос у него был низким, глубоким, артикуляция – четкой. Сейчас во взгляде государственного секретаря читалось легкое недоумение, однако, выдав положенный ряд эпитетов и поклонов, он заговорил спокойно:

– Ваше Величество, час назад мною было получено верительное письмо из эльфийского столичного посольства, полученное от… подводного короля Агондария.

Лицо Никлоса вытянулось, и он вернулся обратно за стол.

– Что там?

– Оно было доставлено не напрямую, а тайно, так как содержание этого письма… необычно, – постарался объяснить свое сомнение Фредерик. – Я принес его с собой, но если говорить кратко, то король Агондарий готов обсудить перемирие между нашими государствами. И предлагает, в знак своего уважения, лично провести переговоры на территории Каргатского королевства.

Это требовалось переварить. Секретарь положил на стол письмо с сопроводительной грамотой от эльфов, что подтверждало истинность содержания, как и косвенное одобрение происходящего ушастыми. С другой стороны, русалки пошли тайным путем, а значит, не желают, чтобы о переговорах заранее стало известно.

Примерно в том же смысле письмо и было составлено. С одним крошечным напрягающим добавлением. Агондарий желал видеть дочь.

Ник сжег дотла бумагу и растер меж пальцев. Это было… странно.

– Запоминай. О происходящем ни одна живая душа не должна узнать, ясно? Будешь держать связь через эльфов, – холодно заговорил король, как только окутал помещение нориусом, пряча от внешнего мира. – Я согласен на переговоры. Они пройдут в день Осеннего равноденствия. Будет большой бал, приглашены соседи, даже из Заокеанских стран приедут гости. В такой суматохе легко затеряться. Фрэд, лично займешься организацией. Дозволяю говорить о происходящем только с Богартом. Все письма и прочие документы подлежат немедленному сожжению, чтобы ни единой буквы не осталось. Придумай достоверный повод, по которому зачастишь в посольство.

– Приезд Селесты? – неожиданно предложил госсекретарь.

– Что? – нахмурился Ник, откидываясь на спинку кресла. Фредерик пожал плечами, раздумывая над ответом:

– Я говорил об этом месяц назад. Многие консулы и послы отмечают ее отсутствие. В столице ходят разговоры о ссылке. Белая драконица за лето ни разу не появилась в городе. Это ставит людей в тупик. Нужно показать, что вы идете единым фронтом, независимо от того, за кого она вышла замуж.

Никлос с досады скрипнул зубами. Его раздирало желание самому отправиться в Сатуральские долины к Артану и Селесте или же притащить их обратно в столицу. Но близость воды и опасность со стороны русалок останавливали его. Как и многочисленные дела, из-за которых он не мог уехать. А сейчас ситуация немного изменилась. И король поддался собственным желаниям.

– Хорошо, – принял он решение. – Высылай приглашения. Но, опять-таки, сделай это тайно, чтобы до последнего никто не знал, что Селеста вернется в Клэрию. Завтра туда едет Рупер Свенский. Пусть с ним отправится доверенное лицо с моим письмом.

Никлос тотчас вытащил из стола бумагу, составляя приглашение на Осеннее равноденствие.

– Да, Ваше Величество, – просиял госсекретарь. Ему не удалось лично познакомиться с Селестой, но он много слышал о ее способностях и сходстве со святой Клэрией, которую очень почитали в его семье.

Закончив писать, король запечатал нориусом конверт и задумчиво уставился на черную кляксу-печать. Смутная тревога грызла его, но не из-за приезда Селесты или грядущих переговоров с Агондарием.

Отпустив Фредерика, Ник налил в стакан немного коньяка и открыл окна, впуская в кабинет свежий воздух. С улицы доносились стрекот кузнечиков, пение вечерних птиц и далекие разговоры из королевского сада. После бойни той ночи дворец медленно приходил в себя, осознавая свою хрупкость. Никлос все чаще задавался вопросом, правильно ли он поступил, последовав советам Фелии. Он мог действовать более масштабно и разрушительно. Но она велела не делать этого.

И теперь придворные считают, что это предел его способностей. Ужасающая сила! Но не великая. Несравнимая с силой богов, тогда как Ник знал, что способен на гораздо большее.

Вернувшись к столу, король вновь раскрыл увесистый том на закладке и дотронулся до посеревших от старости строк.

«Сегодня мы перебрались на дальние острова Файюльке, что в переводе с каменного языка – “край земли”. Нас сопровождал сын вождя, Айкэ, дабы местные жители не сочли нас за врагов, ибо жили они, веря, что являются сторожами между мирами живых и мертвых, и прежде никогда не видели драконов.

Когда прибыли на первый остров, то наткнулись на пустую прибрежную деревню. Сложилось впечатление, что местные жители попросту исчезли, не оставив после себя никаких следов. За день мы облетели всю территорию и не нашли ни единой живой души. Даже птицы покинули этот край. Заночевать решили в глубине острова, на территории наиболее крепкой деревушки. Айкэ встревожен и постоянно повторяет непонятную фразу на родном языке: “Аргэктуанлэху”. И требует завтра же вернуться обратно, а не лететь на остальные острова».

Это были последние слова, записанные путешественником-аристократом из Бирюзового дома. Дальше приводился рассказе личного слуги Спринга, единственного выжившего серокрылого дракона.

«Утром я проснулся в одиночестве. Все мои спутники пропали без вести, оставив личные вещи. Еще раз обследовав остров, я лучше изучил покинутые деревни. За сутки они полностью изменились и теперь выглядели так, будто их покинули несколько лет назад. Дерево сгнило, а каменная кладка зацвела и покрылась мхом. Я нашел еще кое-что у воды – кусок дерева с непонятной надписью. Осознав, что действительно остался один, принял решение покинуть остров и вернуться к каменным людям, тем более, что на побережье ощущаю себя неспокойно и чудится пристальный взгляд от воды.

Мое возвращение привело их в неистовство, и они намеревались отыскать сына вождя, Айкэ. Но увидев табличку, смертельно испугались и передумали. Мне никто ничего не объяснил. А из их действий я понял, что они намереваются как-то связаться с подводными обитателями. На мою просьбу объяснить, что значит эта надпись, вождь Рэйг ответил: “Аргэктуанлэху”. В переводе это означает: “Идут слуги спящего”. Больше ничего выяснить не удалось, и мне пришлось вернуться домой ни с чем».

Вновь закурив, Никлос повторил про себя: «Аргэктуанлэху». Каменные люди, судя по словарям, исчезли во времена Класария. А это путешествие состоялось намного раньше. Нелюдимые существа, умеющие превращаться в камень. Они поклонялись старым богам и называли себя путевой стражей. Мир мертвых, мир живых. Что это значит?

Король не верил в божественное сотворение мира. Но он верил, что когда-то существовали великие силы, которые невозможно познать. Он знал, что эти силы были жестоки и использовали смертных существ как рабов. Какие-то виды хранили в памяти лишь хорошее, но для драконов эти «боги» были демонами. Адскими созданиями, которые лишили их разума и превратили в летающих лошадей.

Неужели эти создания могут вернуться?

Очередная ниточка уходила под воду, поэтому встреча с королем Агондарием была тем мостиком, который мог привести к прозрению.

Осталось только понять, куда же пропала принцесса Сэлавелия.

* * *

Раскинув руки в стороны, на роскошном ложе из черного шелка лежит бледнокожая девушка с золотыми до красноты волосами. Она обнажена, только тонкое одеяло чуть-чуть прикрывает упругую грудь и бедра. Глаза закрыты, но слегка дрожат ресницы, выдавая неспящее ожидание – она знает, что за ней наблюдают. И, как будто во сне, слегка выгнулась, чтобы нежный шелк соскользнул вниз, открывая ее королевскому взору.

Мужчина приблизился к кровати, а девушка, как мышка, замерла. Ладонью он касается ее бедра, дотрагиваясь пальцами до мягких впадин, вызывая мурашки, следующие за движением мужской руки до талии, до холмиков грудей, и распадающиеся судорогой, прошедшей от плеч до пальцев ног. Девушка открыла глаза, слегка вздохнув, когда король остановил руку ровно посередине грудной клетки – в маленькой, нежной впадинке, где так четко чувствуется биение сердца.

Она приподнимается к нему, тянется рукой, но мужчина перехватывает ее за запястье, резко увлекая за собой, садясь на край постели, чтобы девушка оказалась сверху. Его медовый поцелуй так горек, в нем чувствуется коньяк, усталость и желание забыться.

– Я скучала, мой король, – шепчет Анка, кладя голову ему на плечо, а он зарывается пальцами в тонкие мягкие волосы, вдыхая запах можжевельника и дыма.

Прикрыв глаза, Никлос видит огненного дракона, сражающегося со штормовыми ветрами и десятиметровыми волнами. Видит, как низко в плотной туманной дымке, совсем у земли летит драконица, готовясь когтями вцепиться в молодого буйвола, пасущегося чуть в стороне от стада. Видит кровь на лице, когда она погружает пальцы в распотрошенную тушу. Чувствует жар ее гортани, когда вырывается столп огня, поджаривая свежее мясо. Он чувствует бесконечную ненасытность, запертую в теле молодой кэрры, что так отчаянно желает освободиться и каждый день взлетает в небеса, противостоя как своим желаниям, так и буйству природы.

– Я хочу тебя, – говорит Ник, сжимая талию девушки, и она слегка привстает, чтобы было удобнее расстегнуть брючный ремень, вытащив его из металлических колец, и стянуть рубашку. Она молчит и улыбается, приоткрыв тонкие, бескровные губы. Смотрит в глаза без вызова, но сам взгляд и есть вызов, и это так приятно, что король вновь хватает ее за запястья, и, подчиняя, сам расправляется с оставшимися пуговицами рубашки, помогая Анке снять ее с него.

Перехватив девушку за бедра, Ник возвращает ее в постель, попутно стаскивая брюки. Анка, приподнявшись на руках, наблюдает за ним, открыто расставив ноги, в ее глазах горят бирюзовые огни, она ждет. И вздыхает тихонько, когда Никлос разом поглощает ее, вторгаясь не только телом, но и нориусом, что как одеяло накрывает их с головой, погружая в глухую темноту.

Их терзает неутолимая жажда, превращающая в зверей, набрасывающихся друг на друга, цепляющихся когтями, взбивая тьму в миниатюрные смерчи. Рыжий и черный переплетаются в единое быстрое целое, а им все мало.

Анка запрокидывает голову, подставляя шею, а Ник прикусывает тонкую кожу над самой опасной жилкой. Он чувствует – ее жизнь в его руках, и это насыщает короля, но не дает остановиться.

Тьма все плотнее и плотнее, она покрывает белую кожу Анки, кутая, как в саван, пряча ее от короля, оставляя наедине с бесконечным черным цветом. Но он продолжает чувствовать девушку под собой. Ее мягкое, податливое тело. Никлос слышит, как тяжело и сладко она дышит. Ее запах усиливается, напоминая разряд молнии во время грозы.

Еще немного, совсем чуть-чуть… и черный разлетается во все стороны, а король кричит, видя другое испуганное лицо.

– Селеста, нет! – крик разносится над волнами, а девушка выскальзывает у него из рук и летит в бушующую пропасть.