Читать книгу Холмов трагических убийство - Давид Игоревич Верлицкий - Страница 4

“Иногда, чтобы понять, что происходит, надо лишь потерять контроль над ситуацией, и поплыть по течению”

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Вновь улицу захватила императрица-ночь. Звезды будто надвигающимися войсками возникли из ниоткуда и становились заметны одни за другой в бесконечном порыве ветра, подгоняемые предводителем месяцем, бьющим своим хлыстом впереди бегущие напрямик кометы и озаряющим молочным светом окошмаренные дороги. Один лишь ворон сидел на крыше дома и наблюдал за уходящими вдаль яркими белыми точками, а вскоре и приходящими потоками света, которые предвещали приход зари и наступление нового дня.

Сол, опять не представляя что его ждет сегодня, проснулся за час до того времени, когда их сосед, как это обычно бывало, включал граммофон, звук которого раздавался на всю улицу, и оставлял его включенным до того момента, пока кто-нибудь не придет и трижды не проклянет его со всеми тонкостями скверных выражений.

Планк решил проведать своего соседа по комнате. Тот спал как мертвый и было похоже на то, что просыпаться в ближайший час и не собирался, поэтому Сол решил не тревожить своего товарища, и потому пошел в свою комнату, занятый своими мыслями о предстоящих его действиях. “Что будет дальше, что нам делать и к чему все это приведет?” – такие вопросы часто пугали его, но не задаваться ими он просто не мог. Неизвестное будущее вызывало у него необъятный интерес, но страх оступиться брал вверх, и потому Планк любил придерживаться тактики “Нет плана – нет и плохого плана”, и очень редко составлял трудные цепочки раньше времени, а если и составлял, то уж определенно не придерживался их в абсолютной точности. Будучи человеком любящим рассуждать на любые абстрактные темы, он, бравшись за вопросы чересчур нуждающиеся в подробном ответе, никогда не давал единственного такового, так как предпочитал смотреть на сам вопрос с разных сторон, дабы приблизиться к максимальной объективности своих суждений, но к своему сожалению, не всегда ему это удавалось.

Сол, проведя два-три десятка минут в своих думах, наконец с намерением разбудить Джеффа, снова направился в его комнату.

Он, вообразив себя настоящим полицейским, распахнул дверь настолько сильно, что та быстро достигла противоположной стороны стены, ударилась о нее и с не менее большой скоростью столкнулась с лицом вошедшего. Планк в ту же секунду упал с таким грохотом, что тотчас же разбудил Паркинсона, который не мог удержать смеха от представшей перед ним сцены. Он встал с постели и весело сказал:

–Тебе без меня уж точно никуда нельзя. И тем более уж в лес, где волки, как не беги, тебя догонят, где зайцы, как не прыгай, от тебя убегут, где орлы, как не лети, тебя унесут в голубую нескончаемую даль.

– Это точно. – начал поднимаясь другой. -У нас на сегодня есть одно важное дельце, поэтому давай собирайся, а как будешь готов – трижды громко произнеси мое имя.

– Мм; а почему трижды? Это какое-то правило детектива… или, может быть, тайный обряд? А может, ключ к шифру Цезаря?

– Что? – не расслышал Сол.

– Ну… это способ шифровки, когда мы заменяем буквы в фразе на буквы, следующие на какое-то установленное количество букв вперед. Например, чтобы зашифровать слово… ну не знаю… шкаф, ты можешь написать “циют, 3”. Так, буква “ц” заменяется на букву в алфавите, следующую через два шага после нее, то есть “ш”; “и” заменится на “к”, и так далее. Понимаешь? Есть еще шифр Виженера, когда ключом к ответу является не цифра, а целое буквенное выражение. В таком случае, каждой букве исходного сообщения соответствует число шагов, которое необходимо сделать, чтобы получить нужную букву. Ну так что, зачем нужно произносить это три раза? Мои предположения, как всегда, верны?

– Н-нет, я просто хотел придать этой фразе немного загадочности и таинственности. Ну… как это обычно делают в различных фильмах главные герои. Если не хочешь трижды, то можешь и один раз, это не имеет никакого значения. Главное – громко. – закончил Планк, озадаченный объяснением товарища, и ушел читать газету, всякий выпуск которой он забирал каждое утро из почтового ящика, что стоял около крыльца.

Джефф пошел на кухню, хорошо позавтракал, и на всех парах метнулся собираться, в предвкушении того, что же задумал Сол.

Спустя несколько страниц я вспомнил, что толком ничего не рассказал о себе. Что ж, пора это исправить. Я – Сол Планк – зеленоглазый, среднего роста с чуть вздернутым носом самый обычный мальчишка. Ну, сейчас, я скорее всего, уже пожилой человек или по крайне мере взрослый, но я в этом не уверен. Думаю, о моем прошлом вы уже знаете достаточно, ведь слухи обо мне разлетелись по всему городу. Но я уверен, что многое из моей биографии знаю только я, поэтому поведаю вам о себе чуть больше. Я родился в тысяча девятьсот семидесятом, в самом обычной деревне неподалеку от города, в котором сейчас проживаю. Та деревня не выделялась ничем особенным, и ничего не притягивало меня к ней, но единственное что запомнилось мне оттуда – это своеобразная атмосфера постоянного ощущения опасности и осознавание своей беспомощности. Наш дом находился на окраине далеко от всех других, поэтому около него почти никто никогда не проходил. Все то время, пока я жил там, а это примерно четыре года, я чувствовал, что необъяснимая для меня тяга к городу что-то да означала. И только теперь, кажется, я понял что это было. Через четыре года после убийства моих родителей, о которых я совершенно ничего не помню, мы переехали в город, и жизнь для меня заиграла новыми красками, невиданными мною когда-либо до этого. В тот же год у меня появились первые товарищи и друзья. С раннего возраста я полагал, что друзей может быть невообразимо много, но чем старше ты становишься, тем больше ты это опровергаешь и даже разочаровываешься в этом утверждении, так как бывает, что люди, которые кажутся тебе близкими настолько, что ты готов пойти на все, чтобы не потерять их, вонзают тебе холодный кинжал в спину и отдаляются навсегда, оставляя только воспоминания о том выглядящим хорошим времени, что ты провел с ними. Но не будем о грустном – в шесть лет я пошел в школу, где более чем преуспевал. Тогда же у меня и появилась приязнь к чтению, но, преимущественно, детективам и пьесам, зачитываться которыми я мог до потери памяти. На пятом году моего обучения, после которого моя жизнь ничем не отличалась от жизни обычного человека, я познакомился с Джефферсоном Паркинсоном – моим верным напарником, который в конце нашего расследования погиб. Шучу!.. А, может быть и… хотя… оставим это на размышления читателю.

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Через пятнадцать минут друзья вышли из дома и по указанию Сола направились в полицейский участок. Джефф любопытно расспрашивал Планка в ожидании того, что он скажет причину задуманного им похода. Но на все задаваемые ему вопросы он лишь строил задумчивую гримасу и, стараясь сохранять все черты мудрого человека, отвечал что-то вроде “ни один путь не ведет в небытие – все они обязательно приведут нас к чему-то стоящему”. В ответ на эти чудаковатые цитаты Паркинсон лишь недоумевая косился на коллегу и замолкал. Так повторялось несколько раз за время всего пути, пока они, наконец, не приблизились к отделению. Оно, как и в любой другой день, выглядело более чем одиноко и ничтожно.

Сол уверенно зашел в здание и опять восхитился всем происходящим – все те же два полисмена играли в бридж, но уже вместе с двумя другими стражами порядка. Другой сидел на соседнем столе и внимательно наблюдал за игрой, чтобы, по всей видимости, избежать нечестной игры. А судя по их лицам, азарт у всех был немалый, поэтому ожидать можно было во время игры чего угодно. Донлон же изменил свое прежнее место – теперь он важно сидел на своем изысканном кресле рядом с круглым непримечательным столом и тихо покачивался из стороны в сторону, очевидно, не заметив вошедших. Паркинсон, зашедши после Сола, отпустил дверь, и та, расположенная в сторону дуновения ветра, закрылась, издав настолько громкий хлопок, что все в комнате как один обернулись в сторону ребят.

– Эм… здравствуйте! – без замедлений поприветствовал всех Планк.

– Знакомьтесь, это – Сол Планк и… – запнулся Джон, приветствуя вошедших, так как с другом своего приятеля был знаком лишь понаслышке.

– Джефферсон Паркинсон. – подсказал Джефф.

– И Джефферсон Паркинсон, они – частые посетители этого злосчастного местечка.

Подождав еще немного, все обратно отвернулись и продолжили играть, а Донлон завязал разговор с вошедшими.

– Случилось что-то неприятное или вы опять решили поговорить? Если второй вариант, то мне придется вас огорчить – ничего нового вы не узнаете.

– В этом я не уверен. – возразил Планк. -Можете, пожалуйста, позвать своего помощника?

В ту же секунду шериф, как и в прошлый раз, прокричал имя своего нового коллеги, который не заставил себя долго ждать. Он в ту же минуту спустился на первый этаж и подошел к своему, как он сам любил называть Джона, боссу. Однако он заметно отличался от того, каким был на предыдущей встрече – в этот раз он выглядел намного озабоченнее и задумчивее, его глаза часто метались из стороны в сторону, избегая встреч с чьим-то чужим взглядом.

– Это опять те дети… – бессильно тихо сказал он.

– Сэр Мик Бенсон, можете ли вы нам предоставить информацию о доме номер тринадцать, живет там сейчас кто-то или нет? – назойливо спросил Планк.

– Мы не можем разглашать информацию подобного рода – таков закон.

– Но вы ведь рассказали нам, где живет Стив Лоун. – заметил другой. -А значит, уже нарушили его.

– Да, но это не имеет никакого отноше… – пытался отойти от ответа Мик, будучи преданным всем правилам и постановлениям.

– Ладно, ладно! Никогда не думал, что буду это делать, но все же. – понимая, к чему идет разговор, произнес Сол и начал рыскать в кармане своих брюк в поисках чего-то. -Нашел!

Планк показал Бенсону серебряное кольцо с изумрудом и коротко повторил вопрос:

– В доме тринадцать кто-то живет?

– Вы думаете, что из-за простой безделушки я раскрою вам запрещенную информацию?

– Это вовсе не безделушка – кольцо из настоящего серебра с изумрудом, истинный раритет! – заманчиво прошептал Планк.

Донлон стоял, не говоря ни слова, и неотрывно смотрел на очаровавший его зеленый камень. Вдруг он, резко ободрившись, обратился к Бенсону:

– Стоит подумать, не правда ли? Такая редкость, и ты еще смеешь сомневаться?!

– Ваша взяла, детишки, в доме номер тринадцать никто не живет. – смотря в пол откровенно сказал Мик, соблазненный дорогой вещицей.

Сол положил кольцо на стол, продолжая удерживать его пальцами.

– А рыжих у вас тут не видали? – отрезал он.

– Ну уж рассмешил, Сол! Рыжеволосых ты и в городе не сыщешь, а в участке-то и подавно! – задорно ответил Джон.

Рука Планка оторвалась от драгоценности, а сам он дважды похлопал друга по плечу, давая знак, что пора уходить, открыл дверь и вышел из здания с такими важными, но выглядящими незначащими словами: “До скорой встречи!”.

Как мне кажется, Донлон в тот момент помог нам не из-за того, что жажда богатств заточилась у него глубоко в душе, а из-за увиденной в моих глазах беспомощности и расстройства, какое легло на мое сердце при первой чуть не случившейся в нашем расследовании неудаче.

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Все то время, пока друзья возвращались, улица постепенно наполнялась людьми, их голоса все больше и больше заполоняли этот некогда тихий квартал. Ни в какой из предыдущих годов в этом городе не было столько много людей, как этим летом, в которое, казалось, все вдруг решили посетить сей одинокий уголок. То и не странно – он находился не так далеко от порта, откуда каждый день в определенное время отходили и прибывали торговые корабли. Словом, оттуда отбывали и пассажирские судна, но их было значительно меньше, так как, честно говоря, небывалых красот вблизи здешнего моря не замечалось, зато можно было перебраться куда-то в далекие края необъятного мира с более благоприятным сложением обстоятельств.

Возвратившись в хорошо потрепанный, но до сих пор представляющий из себя превосходное жилище дом, Планк, даже не хватая карандаш чтобы продолжить книгу, стал вслух рассуждать, затевая начать обсуждение с Паркинсоном:

– Так, значит в доме номер тринадцать никто не живет. Что мы знаем еще? Давай освежим в памяти: на фотографиях в статьях был красный родстер, у убийцы был револьвер, явно сделанный из чего-то блестящего, и на подозреваемом была черная накидка.

– Тебе не кажется, что это никак не связано с Семеркой, и мы распутываем абсолютно другой клубок? – точно подметил Джефф.

– Пусть даже оно и так, но мы ведь не бросим расследовать его, да?

– Конечно, но мне кажется, что из-за этого некоторые найденные нами улики могут не относиться к делу семьдесят девятого. Например, красный родстер, который связан только с Семеркой, и то – очень сомнительно. Нам нужен человек, который подтвердит то, что преступление шестилетней давности связано с группировкой, понимаешь? Иначе мы можем попасть в игру, где будем противостоять себе же.

– Мне кажется, что мы близки к поимке такого человека. Помнишь, Лоун сказал про того кудрявого наблюдающего, который, по его словам, “как будто бы хотел помочь, но не мог”. Кому он мог хотеть помочь?

– Ты задаешь вопросы, ответы на которые очевидны – конечно он хотел помочь жертве. – развел руками Джефферсон.

– А что если нет? – предположил Сол. -Вдруг он хотел помочь преступнику, может, они работали сообща?

– Но Лоун сказал, что рыжий не был похож на причастного к делу.

– “Не был похож”. Правило настоящего детектива номер четыре: не существует подозреваемых, не причастных к делу. Мы не можем исключать эту версию.

– Если мы, точнее ты, отрицаешь правдивость информации, данной явным очевидцем, то как нам вообще доверять кому-либо еще?

– Пока мы не выясним связана ли Семерка с преступлением или нет, любая подробность может иметь очень большую цену, о значимости которой мы не подозреваем.

– Тогда что нам делать дальше? – смирившись спросил Паркинсон.

– Искать того кудрявого рыжего. Думаю, следы его должны быть близко.

– И почему же ты так думаешь? – с некой задиристостью спросил тот.

– Видел я здесь одного с волосами огненного цвета. Приходилось даже иметь разговор. К нашему большому сожалению, отношения у нас не самые дружелюбные.

– Что ж ты раньше не говорил!? – радостно воскликнул Джефф. -Когда и где ты последний раз его видел?

– Это было полгода назад, перед рождеством. Он просто ходил по улице и не обратить внимание на него я просто не мог – он, как мне помнится, выглядел в точности так же, каким нам его описал Лоун. По-видимому, он шел с Бенс-стрит и скрылся за домом номер… три!

– Нам нужно срочно мчаться туда! Уверен, мы его найдем! – загоревшись надеждой поддержал Паркинсон.

– Боюсь, туда нам сегодня не добраться – местный именитый богатей должен скоро прибыть сюда, там сейчас все забито так, что не пройти. Но завтра, думаю, там должно быть намного меньше людей. К тому же, если произойдет что-то незапланированное, например, если нас обнаружат с оружием в чужом доме, то нам несдобровать, пока рядом находится толпа готовых сдать тебя во что бы то ни стало за какую-нибудь небольшую сумму, обещанную случайным констеблем.

– Ты прав, но на поиски рыжего может уйти очень много времени. Не сегодня, так завтра на рассвете, пока фонари еще не погаснут, да птицы не запоют.

– Решено – завтра на рассвете. – кивнул Сол и удалился в свою комнату.

Там он взял лист бумаги, карандаш, и продолжил запечатлевать ход расследования. Мысли его полностью были погружены в произведение, над которым он работал так усердно, как ни работал ни над чем другим. Желание узнать правду, которой, казалось, он стал одержим, взяло вверх над всеми его качествами, чего он сам почти не замечал, как и не заметил минувших часов и наступивших сумерек, означающих скорое прибытие мрака, поглощающего все на своем пути.

***

На следующий день друзья стояли на пороге, когда первые только потоки света освещали дорогу, на которой был отчетливый след от шин проехавшего ранее автомобиля. Сол, как и Джефф, был в куртке, а также своих любимых черных ботинках, которые он “заполучил” несколько лет назад на рынке. Они, по рассказам торговцев, были достаточно хороши, чтобы преодолевать болотные трясины и другие зловещие препятствия, поджидающие там, куда ступит нога путешественника.

Перед выходом Планк протянул Паркинсону нож с пояснением, что “это на крайний случай”, и они отправились в путь. Дорога обещала быть долгой – Бенс-стрит была в нескольких километров от дома Паркинсонов, а это означало, что им понадобится пройти через несколько перекрестков, где за любую секунду времени проезжающие готовы биться насмерть, дабы успеть проехать до того, как на светофоре загорится роковой красный цвет. Все это зрелище было похоже на бой гладиаторов, где в живых останутся только те, чей гнев, ярость и стойкость не сравнятся ни с чьими другими.

Утром, однако, все движение на дорогах было спокойнее – до семи часов встретить случайных кабриолет на некоторых переулках было настоящей удачей, если не чудом!

Друзья, пересекши первый из многих темных поворотов, где любят поджидать своих жертв самые разнообразные преступники, увидели вдалеке странного сгорбившегося медленно идущего человека, но не придали ему значения, и свернули за угол, продолжив свое шествие. Через пару десятков минут они вновь издалека увидели того человека. На этот раз он переходил дорогу, и Сол, решив, что это хороший шанс определить личность загадочного лица, решил выследить его, так как никого другого на всей улице не было. Однако его задумка была обречена на провал – тот скрылся за одной из промелькнувших машин и пропал из обзора обоих юных детективов, но и в этот раз ненадолго. Эта фигура пересекалась с ними на каждой переходе, каждом перекрестке и закоулке, но разглядеть ее достаточно хорошо не представлялось возможным, и спустя несколько встреч с ней, друзья решили просто не тратить на нее время. Наконец, добравшись до Бенс-стрит, они решили оглядеть все вокруг, чтобы убедиться в том, что за ними никто не следит и что они оказались там, где надо. На удивление, ничто не привлекло их внимания, поэтому они на пару секунд остановились, чтобы задаться весьма неглупым вопросом: “Что делать дальше?”

– Ты знаешь, где примерно живет этот рыжий? – поинтересовался Паркинсон.

– Все что я знаю, это то, что он бывший журналист, и у него есть двое детей.

– Ты всегда будешь раскрывать мне важные детали так поздно?! И о чем вы могли заводить беседу? – возмущенно воскликнул Джефф, и взгляд его устремился на Сола, одна бровь на лице его была приподнята, а другая направлена вниз, показывая все недовольство, что упало ему на душу.

– Правило настоящего детектива номер пять: никогда не поздно сообщать важные детали! – весело ответил Планк. -Беседа у нас велась о какой-то новости, на которой он был помешан, и у нас тогда не совпали взгляды, ну это мягко говоря. Так, получается, все, что нам остается делать – это искать его дом.

– И как мы это сделаем? У нас нет ничего, что могло бы нам указывать на его жилище…

– Ты очень сильно ошибаешься, напарник. – намекнув произнес Сол. -У нас есть по крайней мере один занимательный факта, который может помочь нам распознать его. Он, как я уже говорил, журналист, значит…

– На стенах его дома висит куча статей? – заинтересованно предположил Джефф.

– Нет, конечно нет! Как тебе это в голову взбрело? – ошарашенно спросил Планк, удивленно раскрыв глаза.

– А что ты собирался предположить? – раздосадованно спросил другой.

– Ну… например, его дом не выглядит слишком бедно, но и не слишком вызывающе, поскольку это может привлечь нежелательное внимание со стороны людей, которого журналисту и так хватает.

– Не понимаю, как ты можешь так точно судить о его доме? – чувствуя себя глупым и неспособным понять Сола, опять спросил Паркинсон.

– Просто надо иметь фантазию, дружище. – указал другой на голову коллеги. -А она, как и все, приходит с опытом. Зато у тебя хорошо получается все просчитывать и продумывать. Мне б такого таланта – и я бы был самым могущественным человеком во вселенной! Но, кажется, он мне никогда не придет.

– Ну… если мы рассматриваем именно нашу вселенную, то, может и быть, но если говорить о вселенных в более больших масштабах, да вдобавок учитывать еще и параллельные вселенные, то вот тут ты малость преувеличил. – мимолетно пролепетал Джефф и замолчал.

– Хватит морочить мне голову своими странными и замудренными теориями. Давай лучше найдем его дом, наконец. – сосредоточившись, повелел Планк и пошел вдоль тротуара, рассматривая каждый из домов, ровно выстроенных как один в ряд.

Строения были по виду своему практически одинаковы – отличался лишь цвет крыш и иногда двери, но в остальном они были точными копиями друг друга. Проходивший впервые здесь, вероятно, мог с легкостью заблудиться, если только он не считал количество домов, которые он повидал. Вся улица представляла собой ничто иное как квадратную сетку, где чередовались ряды домов и тропинок. Заглядывая в каждое окно, через которое можно было увидеть хоть что-то, друзья лишь больше разочаровывались и больше теряли надежду на то, что у них получится найти нужное им здание за короткое время. Так, потратив больше часа на безрезультатные поиски, силы их иссякли и было принято решение сделать небольшую паузу. Оба присели на одну из многочисленных скамеек, и стали рассуждать:

– Сколько домов мы миновали – и не одного, похожего на дом журналиста! Может, он вовсе не тот, за кого себя выдавал? – сомневаясь в правдивости слов друга спросил Паркинсон, мысленно уже представляя как пытается выбраться из этой, кажущейся бесконечной, улицы.

– Нет, я помню, что читал его статьи. Написаны они, безусловно, были криво, но факт остается фактом.

– Мне кажется ты скрываешь еще какую-то деталь. – подозрительно спросил Джефф.

– Я, право, больше ничего не знаю. Хватит пытаться уличить меня в обмане или недосказанности! Только подумай – зачем мне врать тебе?

– Ладно, ладно. – утихомирился тот. -Может, есть другие признаки, по которым можно распознать его место жительства? Может он вообще не живет на этой улице!

– В том, что он живет где-то недалеко я уверен, как и во всех остальных моих доводах.

Тут Джефферсона будто осенило – он широко раскрыл рот и хотел было выкрикнуть, но затем сдержанно воскликнул:

– Конечно! Ты не сказал мне его имя, которое, я уверен, точно знаешь. Как его звать?

– Я могу ошибаться, но насколько я помню… Вилли Говард. По крайней мере таким он назывался в своих статьях. Но я не понимаю, зачем тебе это знать?

– Если у нас есть его имя, то мы можем найти его хоть из другого конца города!

– Ни в коем случае! Ты переоцениваешь популярность Говарда. Его знает максимум человек тысяча, да и живут они, скорее всего, далеко от этой пустоши. – разочаровал товарища Сол.

Внезапно какой-то силуэт опять на секунду попал в область зрения Планка и так же быстро исчез.

– Да кто это, черт побери? – гневно вскрикнул тот и кинулся за незнакомцем.

– Ты вообще о чем? – ничего не заметив, а оттого и не понимая, удивился Джефф и побежал вслед за напарником.

Они выбежали на следующую дорогу и тут же увидели, как очертания перебежали через другую и устремились за дом. Было понятно, что незнакомец заметил юных детективов и очень боялся встречи с ними. Добежав до следующего здания, наши герои опять окинули взглядом все дома вокруг. Сол, опять обнаружив беглеца, возгласом потребовал тому остановиться, но его приказ для постоянно скрывающейся тени ничего не значил. Тогда Планк снова кинулся в погоню за ней, преодолевая любые преграды на своем пути, будь то скамейки, фонарные столбы или заборы. Но и загадочное лицо тоже не сдавало оборотов – оно мчалось меж домов по узким путям, то и дело поворачивая на широкую дорогу, чтобы забежать за любое другое строение и раз и навсегда пропасть из вида своих искателей. Но, какой бы долго улица не была, дороги из нее все равно ведут в центр города, где людей – несметное количество, а потому, добравшись до последнего перекрестка, силуэт остановился и обернулся назад, чтобы проверить есть ли кто сзади. К его глубочайшему сожалению, преследователи его за все время погони ни на секунду не остановились, и по этой причине, в отчаянной безысходности он с упреком спросил:

–Кто вы такие и зачем вам я?

Товарищи находились еще достаточно далеко от незнакомца и не слышали его речи, но продолжали медленно подбегать к нему. Постепенно его внешность начала проявляться – это был высокий и худощавый кудрявый рыжий. Он дрожа стоял на месте и ничего не предпринимал. На вид он был не опасным человеком, но его острые зубы и дикий взгляд на миг пронзили Планка. Поняв, что это тот, кто им нужен, Сол, подойдя и подняв руки в знак приветствия, начал:

– Вилли Говард! Не думал, что смогу еще раз вас увидеть, но раз на то пошло, то… мы пришли по поводу дела, с которым, как мы предполагаем, вы связаны, причем очень сильно.

– Я не понимаю о чем ты, псих! Ты знаешь, что я тебя ненавижу, поэтому сейчас же убегай с этой улицы, ясно? – с угрозой, но страхом произнес Говард.

– Мы можем пройти в ваш дом, если вам угодно. – Сол расстегнул свою куртку и на ремне его брюк Вилли увидел блестящий нож, отчего сразу запаниковал.

– О каком деле идет речь, Планк? Я не припомню ничего такого криминального, с чем меня можно было бы связать. – глотая воздух промолвил он.

– Думаю, сочетание “Безликая Семерка” вам о чем-то говорит, не так ли?

– Планк, да ты спятил! Что за Безлика…

Тут Джефферсон, которому надоел весь этот разговор вскрикнул:

– Хватит врать! Если продолжишь лгать – лишишься своего лживого языка, понятно?

– Это он сгоряча, не обращай внимание, просто ему иногда хочется побыть настоящим опасным шерифом. – успокоил обоих Сол. -Ну так что, не лучше ли нам пройти в дом?

Ответ на этот вопрос теперь был очевиден, и Вилли, не сказав ни слова, а только хитро ухмыльнувшись, нехотя потопал по дороге через всю улицу к своему жилищу.

Через пять минут все трое стояли перед двухэтажным особняком, находившимся в стороне от всех других домов и выделяющимся от остальных структур, что возвышались здесь. Он был величественен и одновременно с этим чувствовалось, что структура его достаточно утонченна. “Все-таки наше предположение про то, что его дом должен быть ничем не изысканным было глупым”. – подумал про себя Паркинсон.

Говард отворил дверь и зашел внутрь, а затем вошли Сол и Джефф. Изнутри он казался еще громаднее и грандиознее, что подчеркивали закругленные лестницы и мраморные постаменты.

– Ждите меня здесь, я должен взять важные записи. – сказал Вилли и ушел в глубины темного коридора.

Друзья, любующиеся всем представшим пред ними, начали пытаться догадываться о предназначении каждого непонятного им объекта в комнате. Так, на вопрос “зачем тут стоит этот большой мраморный куб?” они единогласно решили, что это своеобразный стул, а впервые увиденную ими подобного рода лестницу они посчитали лишь необычной декорацией, которая пусть и не особо вписывалась в общую картину гостиной, но и была не столь привычной для юных авантюристов, чтобы назвать ее обычной лестницей.

Прождав около десяти минут и так и не увидев Говарда, они начали подозревать его в очередном побеге, но на этот раз из своего собственного дома. Паркинсон уже было хотел проведать будущего обвиняемого, как через стену пролетела, разрезая воздух, пуля.

– Беги! – крикнул Планк приятелю и залез под стол, стоящий прямо под люстрой.

Джефферсон, в свою очередь, достал нож и ушел в соседнюю комнату, прячась за находящимся в ней шкафом. Грозными шагами из-за угла вышел, держа револьвер, Вилли Говард. После первого выстрела он произвел еще два, но на этот раз в сторону другой стены.

– Хотели меня поймать, мерзавцы? – зловеще прошептал он. -Теперь-то я вас поймаю!

Конструкция всего дома была таковой, что часть второго этажа, представляемая своеобразным балконом, защищенным небольшим ограждением, была видна с первого, и потому прятаться там было не самой лучшей идеей. Медленно и глубоко дыша, Планк наблюдал за движением ног Говарда и выжидал наилучшего момента для нападения. Вдруг Вилли молниеносно приблизился к столу и опрокинул его вниз головой, параллельно выстрелив еще три раза по нему. На удивление, все три пули прошли мимо Сола, и тот остался без своей единственной защиты, но с оружием. Он быстро поднялся и, увидев, как злоумышленник перезаряжает пистолет совершил попытку нанести удар по нему, но Говард быстро схватил его руку, а самого Планка оттолкнул назад, тем самым повалив его на пол. Не готовый бросать друга, но так же и не готовый сражаться, из-за своего укрытия отчаянно выбежал Паркинсон и дважды ударил врага в спину и скрылся за столом, лежавшим теперь у стены. Безумный стрелок скривился от боли и, упав на пол, прибыл в необыкновенную ярость, какую прежде ни один из юнцов не видел. Воспользовавшись моментом, Сол проскользнул мимо Вилли и побежал на второй этаж по лестнице, ранее принятой за декорацию. Чуть придя в чувства, Говард своим зорким глазом одним поворотом головы осмотрел темное помещение, в котором не было ни одного источника света. Никого не обнаружив и без возможности идти, он пустил очередь в ограждение на втором этаже, за которым как раз-таки скрывался Планк. Тот, не желая получить снаряд в голову, бросился в противоположную сторону от образовавшихся в загородке отверстий. На пару секунд обстрел завершился, и можно было услышать несколько щелчков, но не прошло и секунды после их прекращения, как опять прозвучали семь выстрелов. Все они не принесли злодею никаких результатов, и Сол, зная, что в обойме обычного револьвера восемь патронов, вышел из-за своей маскировки и показался своему недругу. Говард, удивленный самоуверенностью Планка, хорошо прицелился и… с треском настежь открылась дверь, пробив свет в комнату.

За порогом показался человек, чье появление не столько удивило всех троих детей, сколько вызвало облегчение. Оно показалось всем троим даром судьбы, которая в этот день была на их стороне.