Читать книгу Хайаса. Земля Богов - Давид Корюнович Галфаян - Страница 10

– Бо-ой! – и два строя сошлись в схватке.

Копья, конечно, без наконечников, но все остальное на месте. За три недели в своем оружейном цеху Никита практически обеспечил всех полным боевым комплектом, в который входили копье и большой щит для боя в строю, меч – три сантиметра в ширину и восемьдесят – в длину, к нему малый круглый щит – шестьдесят сантиметров в диаметре. Для мечей девушки сшили кожаные ножны. Дальше – наручи и поножи, каски, слава богу, у каждого свои были, только изнутри закрепили кожаные полоски – сзади и по бокам, для защиты шеи. Ну и бонус: жилет с нашитыми на нем стальными пластинками – внахлест, как чешуя. Все вместе весом двадцать-двадцать пять килограммов. Чтобы наши быстрее привыкли, я приказал проводить все работы в доспехах, даже спать в них. Первое время сам от непривычки не высыпался, но потом ничего, постепенно привык.

Примерно через недельку, когда основные хозяйственные работы закончились и все были укомплектованы большими щитами и копьям, начались тренировки. Но сначала я «обозвал» смену взводом и разделил на два отделения по десять человек, командовать поставил двух дедов – Кузина и Кима. Исходя из того, что половина бойцов представляла собой молодняк, командиры отделений начали гонять своих жестко, по-черному. Но никто не роптал, даже наоборот. Между двумя отделениями началось соревнование – кто круче. Соревнование соревнованием, но во время учебных боев иногда приходилось даже сдерживать их порыв, а то бы ненароком покалечили друг друга. Но пока, слава богу, все обходилось только царапинами и синяками.

Кроме строевого боя, были тренировки и по одиночному бою. Благо, опыт рукопашки у всех есть. Правда, тут в руках лом двухкилограммовый, да и малый щит с не меньшим весом. Бывало, поначалу с непривычки так намахаешься, что пальцы не разожмешь. Но постепенно мышцы привыкли, и все вошло в свое русло.

А сейчас я стоял в стороне и командовал учебным боем. Два отделения в две шеренги – щит к щиту, так что зазора не видно, и только из выемок ощетинились копья. Сходятся со страшным грохотом. Здесь главное держать строй, если строй нарушен, то все – всем трындец. Но пока оба отделения хорошо держатся. За мной стоят Гетула сотоварищи, в глазах юнцов – зависть. А ведь всего пару недель назад они смотрели наши тренировки с полным непониманием. Со строевым боем здесь еще не знакомы, но позавчера мы позвали воинов из их деревни на тренировочный бой, причем мы вышли с копьями без наконечников, а им позволили с боевым оружием. С их стороны вышло тридцать человек против одного нашего отделения – один к трем. Гетула со своими воинами не смогли подступиться близко, а под конец я выпустил второе отделение. Так они зажали их и наваляли. Правда, не сильно, ведь уже свои… вроде.

Кстати, о своих. Немалую роль сыграли, конечно же, женщины. Уже и пары образовались. Те три девчонки уже начали встречаться с Тайжанчиком, Кимом и Ромкой. Да и остальные пацаны все чаще стали проситься в увольнение в деревню. Отказать я не мог, но поставил условие: чтоб там было все культурно и в рамках закона, причем закона нашего. Ну, короче, вроде все счастливы. Единственный человек, кто не ходил в деревню, был я. Естественно, причина была не только в том, что дел невпроворот, время всегда можно найти. Причина была в Хавне. Зная, что через пару месяцев мне нужно будет уйти, я не мог себе позволить попользовать девчонку и бросить. А связывать себя я не хотел, на мне и так ответственность за два десятка человек. Уже сколько времени Гетула намекал мне, что Хавна ждет меня. Я ему попытался объяснить свою философию, но тщетно.

– Аззаж Дауд, ведь ты никак не связываешь себя ничем, а для нас честь, если Хавна понесет от тебя, – последнее время он старался не называть меня богом, видя, что меня это жутко раздражает.

– Тьфу ты, твою… короче, заканчивай мозги мне делать! – обычно, на этом я просто разворачивался и уходил, и разговоры на эту тему заканчивались. Но, как правило, всему хорошему приходит конец. Вот и сегодня на совете дембелей Никита, Ромка и Потапов единодушно настаивали, что пора пригласить Хавилу и его людей к нам, типа на вечеринку. Подозревая, что это неспроста, я сначала отпирался, но потом пришлось согласиться – приперли.

– Армян, ты прям параноик какой-то, везде заговор ищешь, – ухмыльнулся Потапов.

– Да не заговор, просто приключений на жопу не хочу.

– Какие приключения, в натуре, ты какой-то неправильный армян. Тут девка сама к тебе в трусы лезет, а ты в целочку играешь, – возмущенно вставил Ромка.

– Да при чем тут это, просто девку жалко.

– Армян, тебе что, алименты предъявят? – заржал Никита.

– Ты это, со своим законом в чужой монастырь не лезь. Говорят надо, значит надо, у них свои законы, – резюмировал Потапов.

– Ага, а ты все со своей колокольни видишь. Все, давай займись девчонкой, – сказал Никита.

– Ладно, посмотрим. Так что мы с междусобойчиком делать будем? – махнул я рукой.

– А что с ним делать, посылай завтра к Хавиле гонца, зови бухать, – засмеялся Потапов.

– На послезавтра, – решил я.

– Все, заметано, – одобрил комендант.

Через день с утра вдали показался внушительный караван из деревни Хавилы: три повозки и человек сорок. Встречали их почетным караулом. Хотя в увольнение в деревню я ребят отпускал только при полной экипировке, и их видели уже в этом виде, но слаженные действия караула все равно произвели впечатление.

– Добро пожаловать в наше скромное жилище, уважаемый Хавила, – сказал я и, раскрыв объятия, сделал шаг к нему.

– Пусть нога моя, вступающая в твое гостеприимное жилище, аззаж Дауд, принесет в твой дом тебе, и всем твоим людям лишь добро и процветание, – ответил он мне, шагнул навстречу, и мы обнялись.

После этого я пригласил всех пройти к нам в лагерь. Как только они оказались у нас в лагере, сразу же начали разбивать шатры и обустраиваться. Видно, решили задержаться у нас, ну да ладно, ничего страшного, не стеснят. Пока люди Хавилы обустраивались, я решил устроить ему и его старейшинам экскурсию. Начали с нашей гордости – с оружейной мастерской Никиты. Хавила в сопровождении своих людей медленно обходил, осматривал каждый инструмент, восхищенно качал головой, цокал языком. О незнакомых инструментах долго расспрашивал Никитенко. Никита подробно все рассказывал, а Хавила поворачивал голову к своим людям и одобрительно качал головой. Под конец Никита подарил всем по болту и гайке на 10, а Хавиле, как главе рода – на 16. Такая щедрость привела их в неописуемый восторг. А когда он показал, как это закручивается и раскручивается, те вообще на мгновение выпали из реального времени, да и пространства. Минут через десять, когда мне надоело наблюдать, как они тупо снова и снова раскручивают и закручивают гайки, словно совершают какой-то магический ритуал, я отвлек их от этого наиинтереснейшего занятия и предложил продолжить экскурсию.

Когда я показал нашу землянку и окопы по периметру, Хавила очень удивился.

– Вы живете под землей?

– Нет, конечно. Живем мы в высоких каменных домах за высокими стенами. А это мы используем во время военных походов, в целях маскировки. Надеюсь, ты согласишься, что наш лагерь, в отличие от вашей деревни, издали практически не видно.

– Но нам не нужно прятать свою деревню, – ответил Хавила.

– Да, а вот нам пока нежелательно, чтобы нас обнаружили.

Увидев, как у Тайжанчика на кухне у костра суетятся девушки, Хавила спросил:

– Аззаж Дауд, я слышал, что моих людей, которых я прислал служить тебе, ты милостиво усадил за свой стол, и они едят из одного котла с тобой, даже женщины.

– Да. А ты против? – нахмурился я

– Нет, аззаж, я восторгаюсь твоей добротой и милостью, – низко поклонился Хавила, – просто у нас не принято так.

– Ну, это у вас. Вступив на мою землю, человек живет по моему закону. Я же не нарушаю твои законы, будучи у тебя в гостях.

– Да, о справедливейший, – поклонившись, ответил мне Хавила, не зная чем парировать

– Не переживай, Хавила, когда твои люди вернутся обратно, они вернутся и к вашим законам, – сказал я, похлопав его по плечу, – пойдем, посмотрим дальше?

– Как скажешь, аззаж.

В землянке-казарме мы подошли к оружейке, где аккуратно хранилось наше вооружение, изготовленное Никитой. Видя, с какой жадностью он смотрит на наше оружие, я решил дать ему подержать.

Взвесив в руках щит, Хавила задумчиво произнес:

– Как можно воевать с таким тяжелым щитом? Воистину, это оружие богов.

– У тебя, если захочешь, будет возможность посмотреть показательный бой, когда мы его устроим.

– Мои воины говорили, что наше оружие гнется и ломается, встречаясь с вашим.

– Да, но мы починили все ваше оружие, которое было попорчено по нашей вине.

– Я с удовольствием поучусь у тебя искусству войны, аззаж, – вновь поклонился Хавила.

Закончив экскурсию, мы подошли к шатрам, которые расставили люди Хавилы.

– Ладно, Хавила, обустраивайтесь пока, когда закончите, милости прошу на угощение.

– Да, аззаж.

Я развернулся, чтобы уйти, но меня окликнули:

– Здравствуй, господин.

Оглянувшись, я увидел выходящую из шатра Хавну. Как говорится, если гора не идет к Магомету…

Подойдя, она крепко обняла меня и положила голову мне на грудь. Мои руки автоматически потянулись и тоже обняли ее.

– Я скучала по тебе, господин, и думала о тебе.

– Я тоже думал. Ну, хоть ты́ перестань меня господином называть, мне твоего отца и брата хватает. Меня зовут Давид. Запомнила? – она кивнула. – Ладно, давай иди, собирайся, скоро угощение, – я оторвал ее от себя, развернулся и пошел к себе, чувствуя на спине ее взгляд.

Через час все разместились вокруг «стола», роль которого играл огромный кусок брезента, постеленный на землю. Прямо на земле расселись все, кроме меня и Хавилы.

Комендант решил сделать нам для презентабельности два трона: вытащил из кабины машины два кресла и закрепил во главе стола. Хотя у аборигенов не принято было, чтобы женщины сидели с мужчинами, но, как я уже сказал Хавиле, у нас свои законы, и женщины сели с нами, правда, в самом конце. Только Хавна почему-то встала у меня за спиной

– Хавна, что ты стоишь там? – оглянулся я.

– Чтоб служить тебе.

– Я сам могу позаботиться о себе, иди садись, – но она не сдвинулась с места.

Я взял ее за руку, посмотрел на Никиту, сидевшего по левую руку от меня. Никита подвинулся, и я посадил ее между нами. Взглянув ей в лицо, я чуть не рассмеялся. Оно лучилось счастьем полной победы. Она сидела с видом английской королевы. Просто война и немцы, в натуре.

Гвоздем сегодняшней программы и украшением стола был узбекский плов, приготовленный Тайжановым.

Прежде чем приступить к еде, я поднял стакан – кружку с разбавленным спиртом, и сказал первый тост.

– У нас есть традиция: первый тост поднимать за дорогих гостей. Хавила, я хочу этой чашей выпить за тебя и весь твой род, главой которого ты являешься. Хочу пожелать тебе и твоему роду процветания, чтоб стада твои были тучны, воины сильны, оружие крепко, а женщины такие же красивые.

Сказал, чокнулся с Хавилой и опрокинул кружку, немедленно закусив. Пацаны последовали за мной, а Хавила, осторожно понюхав, пригубил, поморщился и поставил стакан обратно. Остальные его соплеменники, глянув на него, тоже положили стаканы на место. Авторитет главы рода несокрушим. Но зато плов уплетали за милую душу, молодец Тайжанов. Созрел второй тост.

– Этим стаканом я хочу выпить за того, кто приготовил это угощение для нас. Тайжанчик, за тебя, брателла, – поднял я стакан. Покосившись на меня, Хавила тоже поднял стакан, но не выпил и тихо поставил обратно.

– Хавила, я смотрю, ты и твои люди не пьете.

– Ваш напиток слишком горяч для нас.

– Вы пьете вино?

– Нет, аззаж, после того, что произошло с нашим прадедом Ноахом, мой дед Хам наказал не вкушать этого напитка.

По-моему, Ной проклял Хама за его выходку, но видя, что это болезненная тема для Хавилы, внука Хама, решил обойти эту тему.

– Ясно, значит трезвенники. Ну да ладно, заставлять не будем, – сказал я громко, чтоб все услышали и не заставляли местных пить.

В поддержку гостей я свой стакан перевернул, мол, мне больше не наливать. Заметив, что миска Хавны пуста, я взял ее и положил плова, сыра и хлеба.

– Что ты делаешь, господин, это я должна прислуживать тебе, а не ты мне, – ужаснулась Хавна, причем «ужаснулась» – это не ради красного словца. Я реально увидел в ее глазах ужас.

– А я и не прислуживаю тебе, я всего лишь ухаживаю за красивой девушкой, – сказал я и взял ее за руку, – ты успокойся и кушай, спокойно кушай. Или мне тебя покормить своими руками? – улыбнулся я, но она испугано помотала головой, – тогда ешь быстренько.

Опустив голову, она начала есть.

Когда насытились и распустили ремни, Поляков взял гитару, чудом выжившую после бомбардировки, настроил ее и затянул песню Гребенщикова «Город золотой». Пока он пел, Хавна завороженно слушала.

– Это про твой город? – спросила она, когда Поляков закончил.

– Нет, мой город называют розовым.

– Почему? У вас так много цветов?

– Много, но не из-за этого, а потому, что он построен из розового туфа

– Я бы хотела побывать там.

– Боюсь, это невозможно даже для меня, – с грустью сказал я.

– Кто же так могуществен, что смог разрушить город богов? – удивился Хавила.

– Никто не разрушал его.

– А что же произошло, что вы не можете вернуться? – почувствовав мою грусть, сочувственно спросила Хавна. – Вас изгнали?

– Нет, просто мы потеряли дорогу туда, попав к вам. Поэтому мне так важно попасть в Зиккурат. Мне кажется, что там я найду ответ на вопрос, зачем мы здесь, и мы сможем найти дорогу обратно домой, – объяснил я Хавне.

Она сжала мою руку

– Ваша музыка – словно миро для наших ушей, позволь и нам порадовать ваш слух нашей, – сказал Хавила и кому-то кивнул.

Это был молодой парнишка, который сразу достал масинко8 и затянул грустную песню, ну, как и все грустные песни, конечно же, о любви. Потом опять спел Поляков, потом – парнишка с масинко. Песни сменяли одна другую, потом девушки встали и начали танцевать. Одним словом, пир стоял горой.

– Аззаж Дауд, найдется ли среди вас богатырь, который сможет побороть моего? Аксум, подойди ко мне, – к нам подошел высокий парень – примерно два метра ростом, с развитой мускулатурой, короче, местный качок.

– А какие правила борьбы?

Хавила объяснил правила, кстати, напоминавшие нашу вольную борьбу. Я задумался, кого выставить, у нас все рукопашники. Пока я думал, встал Ким.

– Армян, давай я попробую, у меня три года дзюдо, – Ким худощавый, жилистый, но потянет ли он против такой туши…

– Уверен?

Он просто пожал плечами.

– Правила слышал?

Кивок.

– Ну, смотри не опозорь, – улыбнулся я, – ставки принимаем?

– Ставки – это ко мне, – крикнул Ромка.

Скинув тельник, Ким вышел к сопернику. Стоя рядом с Аксумом, Ким, конечно, не добирал баллов, но я не собирался делать ставки.

– Ну что, аззаж Дауд, поставишь на своего бойца? – хитро улыбнулся Хавила.

– Я не люблю ставки.

– Я тоже думаю, что мой победит, – продолжал он раскручивать меня. Интересно, а что он поставит на кон.

– Я не сомневаюсь в победе, – решил я поддержать его игру.

– Тогда поставь свой кинжал, – я засмеялся: так вот на что хочет раскрутить меня фраерок, ну-ну. Хорошо, что автомат мой не захотел.

– А ты что поставишь за своего?

– А что бы ты хотел? – спросил Хавила уверенный, что у него пока все неплохо получается.

Я сделал вид, что задумался. Хавила от нетерпения заерзал на месте.

– Понимаешь, Хавила, есть маленькая проблема. У тебя нет того, что нужно мне. Так что, сделки не получится, – улыбнулся я.

– Я могу поставить половину всего моего скота.

– Зачем мне скот? Я даже не знаю, как за ним ухаживать.

– Я дам тебе людей, чтоб они пасли стада, – не отступал он.

– Мне они только в обузу. И давай, чтоб закончить этот разговор, я поставлю все точки над i. Во-первых, никакое оружие не уходит из нашего отряда, а во-вторых, я не играю в эти игры, – Хавила сразу сник.

Чтобы как-то его утешить, я предложил:

– Не переживай, Хавила, я сказал оружие, но я же не сказал защиту. Поэтому можешь выбрать жилет, наручи, поножи или шлем. Я подарю тебе в знак нашей дружбы, – глаза Хавилы вновь загорелись.

– Ну что, пусть начинают?

Неожиданно даже для меня, бой закончился быстро, минуты через три, победой Кима – броском через бедро и болевым.

– Полстада, говоришь… – ехидно сказал я Хавиле и рассмеялся, – видишь, я тебе еще и полстада подарил.

– Аззаж, спасибо тебе за твою мудрость и доброту.

…Пировали мы до темноты. Ребята боролись, пели, девушки танцевали… словом, крутая вечеринка в стиле бронзового века.