Читать книгу Прикосновение - Дайана Рофф - Страница 3

Никогда не ходите на экскурсии.

Какой бы заманивающей она не была, лучше не ходите, а то мало ли что может произойти.

Я, к примеру, тоже не подозревал, чем всё обернётся, когда согласился на поездку в новую лабораторию. И уж тем более я не подозревал, что на меня нападут охранники. Да, вы не ослышались, именно охранники! Тогда как они должны были нас защищать, они наоборот – напали. Я могу дать вам руку на отсечение, если не верите! Я ничего плохого не делал и не собирался ничего украсть. Даже хорошо себя вёл и не шумел, что было для меня нехарактерно.

Но так или иначе, на нас напали охранники.

На самом деле, я не знал, что в таком случае делать. Не имел ни малейшего понятия. Обычно в фильмах всех спасал какой-нибудь герой или человек, который следил за теми, кто должен был напасть, и кем обычно являлись злодеи. Но сложившаяся ситуация ставила меня в тупик. Ну не могут же охранники быть злодеями! Почти во всех фильмах они являлись глупыми и толстыми людьми, которые никогда не могли нормально позвать на помощь, когда что-то происходило, к примеру, ограбление или что-нибудь похуже. И как всегда охранников вырубали или, что было ещё хуже, – убивали.

Не знаю как, но мы, а точнее я со своим лучшим другом Уиллом, догадались, что нужно бежать.

О, если бы всё это было так легко! Никогда ничего не бывает лёгким, особенно если это побег из горящей лаборатории.

Огонь обжигал кожу, обжигал лёгкие, обжигал глаза.

Он пылал везде, куда ни посмотри: в комнатах, на оставленных вещах и школьных рюкзаках, валявшихся на полу, на одежде трупов, которые встречались нам по пути. Не знаю, умерли эти люди от взрывов или же их убили ещё раньше, но меня волновала своя жизнь. И то, как выбраться из этого здания.

Задаваться вопросами о том, кто на кого напал, что происходило, зачем охранники так поступили, почему нас никто не спасал и почему расстреляли моих однокурсников, я считал бесполезным. Ведь мне всё равно никто ничего не расскажет, а я просто постараюсь об этом забыть, как о страшном сне, если, конечно, выживу. Я ведь не был каким-нибудь крутым героем из боевика, не был ни спасителем мира, ни, уж тем более, знаменитой личностью, которой можно было почти что всё. Я всего лишь обычный шестнадцатилетний подросток со своими проблемами, учившийся в Медицинском колледже и поехавший на эту злосчастную экскурсию.

Да уж, как-то не очень оптимистично, особенно после того, как я собирался дать вам руку на отсечение, чтобы вы мне поверили. Но о каком оптимизме могла идти речь, если я со своим другом бежал по коридору в поисках выхода, при этом избегая охранников? Да тут только плакать надо!

Но я этого не собирался делать даже тогда, когда справа от меня взорвалось окно. Мощный поток воздуха и огня отнёс меня с Уиллом к стенке. Удивительно, что на ней не остались отпечатки наших перепуганных лиц.

Боль была ужасной. Она будто проникала в каждую клеточку моего тела, заставляя скрючиваться и стонать, что выглядело не совсем по-геройски. Не каждый день испытываешь такую боль и такие гоночные приключения.

– Чёрт, – зажмурившись, я пытался сесть, облокотившись об стену.

Кровь стучала в висках, голова раскалывалась, словно по ней хорошенько прошлись топором, мышцы всего тела, а особенно в ногах, горели от такого сумасшедшего бега, лёгкие, казалось, сейчас разорвутся на мелкие кусочки, которые изуродуют пол ещё больше. В ужасе я уставился на то, как у меня из руки торчал осколок стекла. Сказать, что выглядело это противно – ничего не сказать. Тошнота подступала к горлу, кровь стекала из глубокой раны, от чего меня чуть ли не выворачивало наизнанку. Нет, не подумайте, что я боюсь крови, ничего подобного! Просто это жутко неприятно, когда из твоей руки торчит осколок, заляпанный твоей же кровью.

Дрожащими руками и со стиснутыми зубами я своими обкусанными ногтями пытался вытащить осколок из руки, пыхтя при этом, как паровоз, и напрягаясь до невозможности. На остальные многочисленные порезы я не особо обращал внимания, потому что они не очень сильно болели и не угрожали мне смертью. Хотя с этим я немного переборщил. Да, я правда мог потерять очень много крови и от этого умереть, но вряд ли мне это грозило, если я выберусь отсюда. Осталось только выбраться…

– Стой, ты что творишь?! – Уилл, который выглядел не лучше побитого человека, подскочил ко мне, в панике осматривая мою рану, и отдёрнул мою руку, чтобы я не натворил глупостей. – Дай, я попробую.

Не в силах возражать не только от боли, но и от жуткой усталости, я послушался парня и позволил ему со мной делать всё, что тот хотел. Это же друг, он всегда поможет! По крайней мере, я очень на это надеялся.

И, оказалось, что не зря (о, хвала богам)! Уилл, который был более ловкий, чем я, и более осторожный, медленно доставал из моей руки осколок, при этом зажимая мне другой рукой рот, чтобы я не завизжал от боли. Конечно, кто, как не он, знал, что я любил покричать, как девчонка? Я весь скривился от мучений, лицо, казалось, уже застыло в сморщенном виде, словно по нему проехались или смяли, забыв распрямить. Я не смотрел на то, как работал Уилл, иначе бы меня стошнило прямо на него, испачкав его и без того грязную от дыма и пыли учебную форму.

Громкий звук отлетевшего в сторону осколка, который ударился об пол и проскользнул по нему, словно по льду, заставил меня обрадоваться своему спасению. Стараясь не смотреть на жуткую глубокую рану у себя на руке, которая, наверное, стала ещё больше, чем была до этого, я посмотрел своему герою в эти всегда озорные и добродушные глаза, знакомые ещё с самого детства. Чёрные, как смоль, волосы Уилла растрепались, будто по ним прошёлся ураган, лицо озаряла счастливая улыбка, так хорошо подходящая его с правильными чертами лицу, в котором читалась такая беззаботность и радость, точно мы не находились посреди пожара в огромной лаборатории и нас не преследовали охранники, желающие нас убить, словно мы самые закоренелые преступники. Порой я поражался тому, как друг мог выглядеть совершенно безмятежным и весёлым в самой сложной и опасной ситуации. Думаю, он даже более сумасшедший, чем я. Эта мысль заставила меня рассмеяться. И неважно, что я был наполовину заляпан собственной кровью. Классно, не правда ли?

– Что ты ржёшь как конь? – усмехнулся Уилл, помогая мне встать с пола и смотря на меня, как на идиота. – Тебе смешно, что нас чуть не убило взрывом?

– Не надо так негативно думать! – возмутился я, переставая смеяться, но вовсе не из-за слов друга, а потому, что мне было больно. Всё тело ныло и требовало отдыха, точно после тяжёлой тренировки (которых я ненавидел, как и весь физический труд), но я не мог позволить себе расслабиться, по крайней мере, точно не сейчас. – Я всего лишь сумасшедший!

– Не стоит так шутить, а то ещё окажется правдой, – неожиданно серьёзно проговорил Уилл, нахмурив брови. Под его укоряющим и тяжёлым взглядом я почувствовал себя неловко. Да уж, это был перебор.

И кто же знал, что это окажется правдой в моём ближайшем ужасном будущем. Или в его конце.

Только я хотел попросить прощения у друга, будто бы нам и не угрожала опасность, как вдруг она о себе объявила. Причём внезапно, громко и смертоносно.

Пуля со свистом пролетела мимо меня, отрекошетила от стены и отскочила в сторону, чудом нас не задев, за что я был ей мысленно благодарен. В коридор, в котором были мы с Уиллом, вбежал охранник, один из наших преследователей, держа на готове пистолет. Его волосы растрепались, лицо раскраснелось, словно его обмокли в краску, грудь тяжело поднималась, с шипением выпуская воздух, но глаза выражали стойкость и упорство, которые точно показывали, что «охотник» не собирался так легко отпускать своих жертв.

– Валим! – не сдержав это отчаянное слово, смешанное с таким же отчаянным криком, я помчался вперёд, видя, что в конце коридора был поворот, будто свет в конце туннеля. Но, пожалуй, не стоило думать о смерти, когда ты и так был на грани гибели.

– И без тебя знаю! – усмехнулся Уилл, двигаясь за мной, тогда как нужно было наоборот – он должен был быть впереди. Ведь он всегда был впереди меня, и не только на физкультуре, но и по всем предметам. Он словно был идеалом для меня, целью, которой я желал добиться, прототипом, которым мне, увы, просто не суждено было стать.

Я бежал, не оглядываясь и стараясь не думать, что мы вот-вот умрём. И чего этот охранник ждёт? Почему не стреляет? Ведь для него это так просто – лишить жизни невинных людей. Я видел, как он и его сообщники неожиданно начали стрелять по моим однокурсникам и друзьям, будто и не по людям вовсе, словно человеческие жизни ничего для них не значили. Я помнил, как с хлюпаньем повалилась на пол наша преподавательница, а из её продырявленной груди текла кровь, как падали, точно камни, ребята, то крича от шока, то стоная от боли, то тихо испуская свой дух.

Это были ужасные картины. Я никогда не видел, как умирал человек от пули, никогда не знал, что такое смерть и как она ужасна на самом деле, в отличие от того, как это показывали в голливудских фильмах. Я не понимал и половины того, что произошло тогда, пока крик Уилла не выдернул меня из шока, заставляя оторваться от этого жуткого зрелища, а ноги не понесли меня за другом.

– Стойте! – в ярости закричал охранник, которого уже явно выбешивало, что мы убегали от него, как зайцы от охотника.

Пара пуль полетели в нашу сторону, но в этот момент мы повернули за угол, как раз вовремя, чтобы сберечь себе жизни. Думаю, я мог бы чувствовать себя героем или мачо в каком-нибудь крутом фильме, как, к примеру, Том Круз, если бы не выглядел со стороны совершенно убого: пухлый, болезненно бледный с покрасневшими щеками, вспотевший и умирающий от быстрого бега. Да уж, мне слишком далеко до мачомена, и уж куда мне сниматься в фильмах. Я не мог даже нормально бежать: ватные ноги подкашивались, сердце ныло в груди от такого быстрого и непривычного темпа, лёгкие качали воздух, пытаясь хоть как-то надышаться; покалеченную руку я не мог согнуть – рана находилась чуть ниже локтя на тыльной стороне, где были вены, отчего из неё до сих пор лилась кровь, как из фонтана. Обращать внимания на боль уже было некогда – надо было спасаться, а не мучиться и стонать.

Коридор, в который мы, пыхтя как паровозы, выбежали был длинным, отчего в мою голову полезла неприятная мысль: нам конец. Я видел впереди ещё один поворот, но до него было слишком далеко, чтобы не попасться снова под пули. Но и в следующем коридоре вряд ли бы мы нашли выход. По-моему, мы бежали уже не к нему, а от него. Но так или иначе, мы мчались вперёд, не останавливаясь, как сумасшедшие.

– Я сказал стойте! – в ещё большей ярости закричал охранник, бежавший за нами по пятам и, остановившись, снова выстрелил.

На мгновение я подумал, что нам снова повезло, пока не понял, что больше не слышал ни топот, ни дыхание за собой. Чуть ли не задохнувшись от паники, я в страхе посмотрел назад и застыл. Уилл, широко открытыми глазами смотря на меня, сжимал грудь рукой, по пальцам которой текла алая кровь, пачкавшая его одежду ещё больше. На мгновение я перестал верить в реальность, ведь не мог же мой лучший друг, почти самый близкий мне человек и спутник по жизни, умереть?! В груди разрасталась огромная, удушающая волна боли.

Пошатнувшись, парень попытался сделал шаг вперёд, но упал лицом на пол, а за ним упало моё сердце, утонуло в океане душераздирающей печали и страха, поглотилось тьмой безвыходности и мучений, заныло от страданий и невыносимой боли. Мне хотелось подбежать к нему, потрогать его и надеяться, что он жив, что это всего лишь иллюзия или страшный сон, хотелось, чтобы он всегда был жив, хотелось увидеть его улыбку и озорные глаза, но это было бы напрасно.

Уилл был мёртв.