Читать книгу Целебные травы ашкенази. Забытое наследие великих целителей - Деатра Коэн - Страница 2

Понятие «травничество», или фитотерапия, на первый взгляд кажется довольно простым. Это опора на народную медицину для избавления тела от болезней с целью возвращения этого тела в естественное состояние равновесия. Но травничество – более сложная практика, чем можно было бы предположить.

По данным Американской гильдии травников:

Фитотерапия – это искусство и наука об использовании трав для укрепления здоровья, профилактики и лечения болезней. Она оставалась основной формой медицины в мире с незапамятных времен, письменная история ее насчитывает более 5000 лет. В то время как использование трав в Америке за последние 100 лет было омрачено зависимостью от современных лекарств, 75 % населения мира по-прежнему полагаются в основном на традиционные методы лечения, большую часть которых составляет фитотерапия.[1]

Доверие человека к лечебным свойствам растений имеет давнюю историю и широко распространено во всем мире, но какой бы универсальной ни была наша связь, способы работы с растениями могут различаться. Одной из причин этого является экология: каждая часть Земли уникальна, со своей собственной местной фауной и флорой, и все они зависят от своего природного окружения и друг от друга. Растения и животные, селящиеся и развивающиеся в одном регионе, привыкают к местным погодным условиям, составу почвы и всем другим организмам и существам, с которыми делят среду обитания. Таким образом, к примеру, народы, обитающие вблизи экватора, привычны к совершенно иным обстоятельствами, чем те, кто зовет своим домом Арктику. Эти две различные экосистемы создают очень разный жизненный опыт – и проблемы – для людей и прочих живых организмов, которые там поселяются.

Но люди – не единственные, кто приспосабливается к условиям среды. Растениям также необходимо поддерживать жизнеспособность в динамичных окружающих условиях. Чтобы преодолевать трудности, с которыми они сталкиваются, растения научились выживать, несмотря на невзгоды. Эти бесхитростные секреты выживания привлекают людей и другие организмы к флоре. Благодаря контактам с растительным миром мы не только научились выживать на протяжении бесчисленных поколений, но и поняли, как благоденствовать на этой бурной планете, которую мы называем своим домом.

Когда я начала изучать ботанику, программа обучения поощряла студентов знакомиться с собственными наследственными методами лечения. Эта идея не уникальна. Большинство, если не все ботаники, интересуются традиционными практиками своих предков и часто ищут в них вдохновение и наставление.

Если рассматривать отношения наших предков с растениями на протяжении тысячелетий, становится понятно, что наши тела, по крайней мере на физическом уровне, будут нести следы веществ, которые так много способствовали нашему благополучию.

В действительности люди полагались на растения для удовлетворения почти всех основных своих потребностей: еды, питья, жилья, утвари, инструментов, одежды, энергии, общения, тепла. Растения даже были предметом некоторых самых запоминающихся историй. Кто не помнит три волшебных боба, выросших за ночь до стебля, по которому Джек забрался в облака и нашел великана? Или, в более современной литературе, бескрайнее море красных маков, которое усыпило Дороти и ее друзей по пути к волшебнику Оз? У нас долгие и близкие отношения с растительным миром, и независимо от того, осознает это наш разум или нет, тела наши, кажется, помнят больше, чем показывают. Примерами сохраненных воспоминаний могут быть аллергическая реакция на клубнику или арахис, слюноотделение в ответ на вкус любой горькой травы или, в моем случае, смутное воспоминание, когда я в свои сорок впервые ощутила запах цветущей липы. Насколько я помню, я никогда раньше не встречала это дерево, и все же, как только я ощутила его аромат, я почувствовала, будто вернулась домой. На чисто интуитивном уровне мы уже знакомы со многими растениями, с которыми сталкиваемся, и наше индивидуальное взаимодействие с ними основано на давно забытых связях, ожидающих пробуждения.

Будучи в течение многих лет профессиональным библиотекарем, я с нетерпением ждала возможности исследовать то, что, как я предполагала, станет большой коллекцией источников, посвященных знаниям о лекарственных растениях тех людей, что я называю своими предками. Предки с обеих сторон моей семьи – ашкенази из черты оседлости. Семья моего отца эмигрировала в США и Канаду в начале XX в. из нынешней Украины, а именно из Киева и Черкасс. Родители моей матери были из одного региона Польши. Одна ветвь этой семьи восходит к основанию их города в начале XVIII в., где они оставались до самого начала Второй мировой войны.

Можно предположить, что ашкенази, имеющие хорошо задокументированную историю пребывания в черте оседлости Восточной Европы, восходящую, по крайней мере, к Средневековью, могли бы иметь исчерпывающий и выдающийся канон, посвященный целительским практикам, который бы, несомненно, включал в себя растительную медицину. Но такое предположение очень далеко от истины.

Когда я начала свои исследования, я была сначала удивлена, а затем шокирована полным отсутствием какой-либо информации о травничестве в общинах ашкенази черты оседлости. И я не была одинока в своем открытии – или его отсутствии. Несколько студентов из моей группы, имевшие такое же образование, тоже пришли с пустыми руками. В сердцах одна из нас пошутила: «Ну, по крайней мере, у нас есть куриный бульон!» Она была так же поражена, как и я, тем, что буквально ничего не смогла найти, но утешала себя верой в то, что старшее поколение, несомненно, полагалось на растительную медицину. А если и нет, то, вероятно, из-за религиозных ограничений.

Я все это обдумала. Хотя я не была воспитана в вере и почти ничего не знала об иудаизме, мне казалось сомнительным, что какая-либо религия, какой бы строгой она ни была, запрещает людям заботиться о себе. Что я действительно знала, так это то, что евреи, претерпев бесчисленные лишения, выживали в течение тысяч лет. Должно быть, им помогла природа вокруг них и окружавшие их растения.

Опираясь на свой опыт библиотекаря, я предполагала, что кто-то где-то в прошлом веке, должно быть, провел этноботаническое исследование народа ашкенази черты оседлости. Выглядело естественным, что объективная третья сторона могла провести базовый опрос такого значительного населения.

Но даже тщательный поиск в этноботанической литературе оказался безрезультатным. Информации, которой, как я предполагала, будет много, не существовало. Мой муж, который говорит и читает на нескольких языках, многие из которых имеют отношение к данному исследованию, изучил множество источников со всеми возможными лингвистическими углами зрения на предмет. В конце концов стало совершенно ясно, что не существовало не только этноботанического исследования восточноевропейских ашкенази, но и опубликованных описаний самих целителей, которые применяли бы знания о лекарственных растениях.

Я не могла смириться с таким поворотом событий. Хорошо это или плохо, но моя прежняя профессия преследовала меня, и я стала еще более неустанной в своей миссии по поиску доказательств травничества ашкенази. Не к этому ли подталкивали меня предки? Кто знает. Но я точно знаю, что не хотела чувствовать себя своего рода контрабандистом, вечно вынужденным ссылаться на традиции других народов, совсем не зная, на какие знания о растениях полагались мои дедушки и бабушки. Я была уверена, что если буду продолжать поиски, то в конце концов наткнусь на какие-то улики, которые, как я знала, существуют.

Моя настойчивость завела меня во множество тупиков, но время от времени я натыкалась на манящие фрагменты травнического прошлого ашкенази. Иногда у меня случались небольшие прорывы – например, в ту ночь, когда я без всякого энтузиазма искала изображения целителей в базе данных, посвященной холокосту. Вместо портретов я нашла фотографию чего-то похожего на старинную молочную бутылку. Когда я увеличила масштаб, чтобы лучше рассмотреть, неповрежденная этикетка намекнула на увлекательную и совершенно неожиданную историю. Это была бутылка «биттера» – ликера для поддержания здорового пищеварения, настоянного на лекарственных травах, таких как горечавка. Позже я обнаружила, что такие аперитивы были распространены в общинах ашкенази как в черте оседлости, так и за ее пределами.

Поиск изображений неуловимых народных целителей черты оседлости привел меня к источникам, которые я иным способом могла бы не найти. Один из них – каталог выставки. В нем представлены фотографии, сделанные в городах и селах черты оседлости в начале XX в. во время экспедиций Ан-ского. Кем был Ан-ский и почему его работа важна для изучения травяного наследия восточноевропейских ашкенази начала XX в.? Этнографическая работа Ан-ского – один из многих источников, которые вошли в основу этой книги, чтобы можно было наилучшим образом сфокусироваться на истории травничества ашкенази на предстоящих страницах.

Другим источником было своего рода этноботаническое полевое исследование, проведенное советским правительством в период между мировыми войнами в попытке найти недорогие лекарства после того, как внутренние запасы были истощены. Автору исследования удалось после Второй мировой войны привезти оригинальное исследование в США, через правительственные учреждения того времени перевести отрывок из этой полевой работы на английский и опубликовать в серии статей времен холодной войны в Восточной Европе. Этот труд формально охватывал территорию моих предков из Восточной Европы. Однако его расплывчатый язык поначалу отвлекал от понимания истинного содержания. В этой книге, несомненно, было что-то таинственное, но изложение ее затрудняло интерпретацию. На первый взгляд она выглядит как устаревший правительственный документ, который легко мог пасть жертвой энергичной «прополки» в любой публичной библиотеке. По какой-то до сих пор непонятной мне причине я решила более внимательно изучить данные, которые он так безобидно представил.

Хотя автор никогда точно не определяет, что за народные целители были опрошены для исследования, в одном из приложений к книге перечислено множество городов, выбранных для опросов. По странной прихоти я начала исследовать выявленные города, и почти сразу стало ясно, что большинство из них расположены вдоль Днепра, на территории современной Украины. Большая часть из них находилась на правом берегу. Это были города и деревни ашкенази (на идише – «штетл» и «дерфер») черты оседлости.

Как только я начала распутывать информацию, представленную в книге, совершенно неожиданно за ней потянулся шлейф улик. Чтобы убедиться, что я на правильном пути, я провела следующие 6 месяцев, расшифровывая данные из книги. В конце концов мне пришлось склеить кусочки миллиметровки, чтобы получилась огромная таблица, в которой я смогла точно собрать информацию, разбросанную по всему документу. Из нее я создала электронную таблицу, в которой мне было легче искать и сортировать. Я хотела не только лучше понять скрытое содержимое, которое я так непреднамеренно обнаружила, но и найти любые закономерности, которые могли из него вытекать.

Когда я закончила все это, кусочки головоломки встали на места. Я нашла не только травы, известные целителям Восточной Европы на рубеже XX в., но и самих целителей. Их история – на страницах этой книги.