Читать книгу Наследница Каменной пустоши - Делия Росси - Страница 3

Алексей не обманул. Почти сразу после нашего разговора он позвонил кому-то с древнего тетушкиного аппарата и спустя полчаса покинул особняк. Я слышала, как возле дома остановилась машина, хлопнула калитка, потом – дверца автомобиля, и вокруг снова стало тихо.

– Забавная ситуация, – пробормотала вполголоса. – В моем доме в кои-то веки появился мужчина.

Задернув занавеску, обвела взглядом обстановку холла. Все было на своих местах, но мне показалось, что что-то неуловимо изменилось. То ли дубовые панели блестели как-то иначе, то ли старинная бронзовая люстра выглядела излишне таинственной, то ли китайские вазы, стоящие на подставках по обеим сторонам двери, неожиданно увеличились в размерах. То ли черный корпус телефона расплылся в ехидной улыбке.

– Ну конечно, без тебя никак не обошлось, – хмыкнула я, покосившись на своенравный раритет. Тот застыл в гордом молчании, но в атмосфере прихожей явно почувствовалось распространяющееся от него неодобрение.

– Кошмар, – неизвестно кому пожаловалась я. – Меня осуждает телефон.

И в этот момент старомодный аппарат дрогнул и залился пронзительной трелью.

– Горлопан, – фыркнула я, поднимая трубку. Та ощутимо завибрировала в моих руках, и из нее донесся голос Этьена.

– Лерочка, – услышала я. – Наконец-то я до вас дозвонился!

Этьен был одним из моих неудачных интернет-знакомств. Полгода назад, только осваивая местный сайт, я прельстилась фотографией брутального темноволосого мачо и согласилась на встречу. Ночь накануне свидания прошла в мечтах, а утром я долго крутилась перед зеркалом, примеряя платья и пытаясь решить, какое из них способно сразить мужчину моей мечты наповал. По всему выходило, что черное шелковое. Оно подчеркивало мои достоинства и скрывало несуществующие недостатки. Нет, разумеется, кое-какие недостатки у меня были, но я предпочитала их не замечать. Вот и в тот вечер, сделав укладку и ярко накрасив губы, уверенно улыбнулась своему отражению и отправилась на свидание. А в кафе меня ждал облом. Вместо ожидаемого красавца к моему столику подошел высокий, сутулый, рыжеволосый ботан, в больших квадратных очках и растянутой толстовке. Робко поздоровавшись, он неловко отодвинул стул и уселся рядом. Ах, с каким громким звоном разбивалась моя хрустальная мечта! Прямо-таки с оглушительным! Я смотрела на нового знакомого и спрашивала себя, чем я так согрешила, что мне постоянно достаются подобные убогие личности? Одни рыжие волосы чего стоят! И ладно бы волосы! Это бы еще ничего, если бы не редкостное занудство нового кандидата. Пока я давилась чаем, Этьен монотонно рассуждал о теории вероятности, приводил примеры формулы Байеса и еще какую-то хрень и совершенно не обращал внимания на то, что его никто не слушает. Мне хватило одной-единственной встречи, чтобы понять, что нам с этим товарищем не по пути, и я попыталась вежливо свернуть знакомство, но избавиться от очкарика оказалось невозможно. Он писал, звонил, бродил под окнами моей съемной квартиры и надоел мне так, что я уже не знала, как еще объяснить этому несчастью, что у нас с ним ничего не выйдет.

– Я же просила тебя больше не звонить, – как можно строже сказала я.

– Просили, – виновато повторил Этьен. На самом деле зануду-очкарика звали Тимофеем, но он предпочитал использовать интернет-ник. – Только, понимаете, я ничего не могу поделать. Мне нужно слышать ваш голос, Лерочка.

– Зачем?

Я начинала тихо звереть.

– Видите ли, у вас очень красивый тембр, и, когда вы говорите, я ощущаю внутри странные вибрации. Мне кажется, я не смогу жить, если больше их не услышу, – запинаясь, произнес Этьен.

Час от часу не легче! И что прикажете с ним делать?

– Бред какой-то, – вздохнула я. – Сколько раз объяснять, что у нас ничего не выйдет?

– Лера, когда мы с вами увидимся? – не слушая меня, продолжал нудеть Этьен.

Боже, за что мне это?

– Никогда, – рявкнула в ответ и бросила трубку.

Телефон возмущенно тренькнул.

– Это сумасшествие какое-то! – выдохнула я. – Вибрации ему нравятся. В конце концов, это просто неприлично!

Покачав головой, уставилась на портрет молодой красавицы, стоящей посреди яблоневого сада с корзиной в руках, и попыталась успокоиться. Мне нравилась эта картина. Она висела в простенке между гардеробом и старинным резным комодом, в котором тетушка хранила шелковые шали и пуховые платки, и казалась такой же неотъемлемой частью дома, как и фарфоровый столовый сервиз или овальный обеденный стол. Неизвестный художник мастерски изобразил на большом холсте веселую, легкомысленную брюнетку с лучезарной улыбкой и лукавым взглядом блестящих карих глаз. Девушка выглядела такой задорной и беззаботной, что буквально заражала хорошим настроением всех, кто останавливался перед ее портретом.

– Как думаешь, зачем на самом деле приехал этот Лекс? – спросила я ее.

Разговаривать с портретами, конечно, глупо, но зато довольно интересно. Создается полная иллюзия общения с живым собеседником, и при этом никто не пытается вправить тебе мозги.

– Вот и мне кажется, что не просто так. Вместо того чтобы останавливаться у незнакомых людей, любой состоятельный человек снял бы гостиницу, согласна?

Моя нарисованная собеседница продолжала таинственно улыбаться.

– Но тетушка какова? Могла бы и предупредить, для чего нужны гостевые спальни. Интересно, остальные четыре комнаты тоже ждут своих постояльцев?

Я вздохнула, провела пальцем по раме и скривилась. Пыль. Проклятая вездесущая пыль. Придется снова браться за метелку, иначе дотошный Евгений Борисович выпишет штраф.

– Как считаешь, если я проверю сумку Стахова, это будет слишком некрасиво? – обратилась к красавице и пояснила: – Мне ведь надо выяснить, что он за птица.

Разумеется, никто не ответил, но это было и не нужно. Внутреннее чутье настойчиво подталкивало в комнату гостя.

– Я только одним глазком взгляну, – пообещала нарисованной девушке. – Просто ради собственной безопасности.

«Скажи лучше, из-за собственного любопытства» – ехидно встряло подсознание, но я благополучно от него отмахнулась и направилась в гостевое крыло.

Появление и скоропалительный уход Лекса не давали мне покоя. Было что-то странное в моем неожиданном постояльце. То ли его красивая киношная внешность, то ли бьющее наотмашь обаяние, то ли едва уловимый иностранный акцент, появляющийся в речи Стахова, когда тот переставал следить за своим произношением.

Потянув на себя дверь, я вошла в комнату и внимательно огляделась. На первый взгляд, в спальне ничего не изменилось. Кровать, комод, кресло – все было на своих местах, и только сумка, лежащая у стены, нарушала привычный порядок.

Я осторожно расстегнула молнию и уставилась на аккуратно сложенные вещи. Пара футболок, три рубашки, костюм в чехле, кожаный несессер, мешочек с обувью, футляр для очков, книга в мягкой обложке. Я посмотрела на заголовок. «Огонь и земля». Странное название. Пролистав несколько страниц, убедилась, что это что-то из разряда фантастики и разочарованно вздохнула. Ничего интересного. Обычная сумка, обычные вещи. Даже завалященького пистолета и то нет.

Положив роман на место, закрыла застежку и опустилась на ковер. Осмотр ни к чему не привел. То, что Стахов не беден, я знала и до этого, а больше никаких выводов сделать не удалось.

«Эх, Лерка, плохой из тебя сыщик. Не стоило и пытаться».

Это точно. Сколько ни читала детективов, никогда мне не удавалось вычислить преступника. Им всегда оказывался совсем не тот, кого я подозревала. Вот Светка, та слету могла определить злоумышленника. Подруге стоило только пролистать пару-тройку страниц – и все, для нее вопросов больше не было. А я мучилась до конца, а потом долго удивлялась, почему же сразу не догадалась, кто настоящий злодей. Да, Светка бы мне сейчас пригодилась. И чего ей на родине не жилось? Умотала за океан, засела в своей проклятой Силиконовой долине и пропала.

Отвлекшись от воспоминаний, я хмыкнула и поднялась с пола. Ладно. Пора завязывать с расследованиями. Если у моего невольного постояльца и есть какой-то тайный умысел, рано или поздно я о нем узнаю.

Я прошла к двери и уже взялась за ручку, когда за моей спиной послышался шорох и негромкое чертыхание. О нет! Опять? Вздрогнув, резко обернулась и остолбенела, растерянно глядя на неизвестно откуда появившихся мужчин. Ну ничего себе! Два каких-то неизвестных гражданина стояли у окна, спиной ко мне, и о чем-то тихо беседовали. Оба высокие, темноволосые, с отличной выправкой, и почти неотличимые друг от друга. И тут один из мужчин чуть повернул голову, и я с удивлением узнала в нем Стахова. Правда, выглядел мачо иначе, чем при нашей недавней встрече. Вместо демократичных джинсов и рубашки на нем были отлично сшитый смокинг, белая сорочка, бабочка на шее и начищенные до блеска туфли.

– Это еще что такое? – возмутилась я. – Откуда вы здесь взялись?

Алексей даже не отреагировал. Он посмотрел сквозь меня и отвернулся к своему собеседнику. Тот сделал шаг к окну, отдернул занавеску, отчего яркий солнечный свет хлынул в комнату, и я осознала, что мое впечатление о сходстве мужчин было обманчивым. Незнакомец оказался гораздо старше Стахова. Лицо его бороздили глубокие морщины, на правой щеке, чуть ниже скулы, белел некрасивый шрам, взгляд карих глаз был холодным и цепким, на висках пробивалась седина.

– Эй! Вы меня слышите? – Я подошла ближе. – Как вы тут оказались?

Моя рука коснулась Лекса, но прошла сквозь него.

– Вот черт!

Я отдернула пальцы и растерянно посмотрела на свою ладонь. Все-таки видение. Да, удивительно реалистичное, но видение. С ума сойти! Ну и домик! Для чего он показывает мне все эти фантомы?

Тем временем Алексей что-то сказал, а его собеседник неожиданно громко спросил:

– Как думаешь, кто будет ее преемницей?

– Не знаю, Карл, – Лекс закурил, задумчиво глядя в окно, а потом обернулся и посмотрел прямо на меня. – Леокадия слишком непредсказуема, – добавил он.

– Ставлю сто баксов на то, что старушка нас удивит, – хмыкнул Карл. – Вот увидишь, ее выбор будет совсем не таким, как все ожидают.

– Даже не сомневаюсь, – согласился с ним Стахов. – Вопрос в том, что делать нам?

– Ждать, – резко ответил Карл. – Рано или поздно все прояснится.

Он устало потер глаза.

– Опять не спал? – спросил Стахов, глядя на собеседника с плохо скрытой тревогой. – Карл, прекрати, это плохо кончится.

– Уймись, Лекс, – отмахнулся от него Карл. – Ничего со мной не будет.

– Как знаешь, – недовольно скривился Стахов.

– У нас слишком мало времени, Лекси. Слишком. Мы уже так долго ждем…

Карл не договорил. Он нахмурился и многозначительно посмотрел на друга.

– Ничего не понятно, – вздохнула я, разглядывая призрачных собеседников. – То они чего-то ждут, то у них времени нет. Что тетушка-конспиратор, что ее постояльцы. Интересно, когда происходила эта встреча и почему я все это вижу?

– Может, попробуешь подкатить к хозяйке? – спросил между тем Карл.

– Думаешь, я не пытался? – хмыкнул Лекс. – Леокадия – крепкий орешек. С ней ни один подкат не действует.

– Ладно. Подождем. Рано или поздно ей придется представить свою наследницу, вот тогда и решим, что делать дальше.

Мужчины настороженно переглянулись.

– Ты ведь не собираешься переходить мне дорогу, Бергман? – напряженно спросил Алексей.

– Успокойся, Лекс, – невесело хмыкнул его собеседник. – У меня и в мыслях не было. Все сливки достанутся тебе, можешь не сомневаться.

– Отлично, – кивнул Стахов, но сомнение из его голоса никуда не делось. – Надеюсь, так и будет.

Мужчины отвернулись к окну. Они одновременно достали сигареты, прикурили… И в тот же миг исчезли. А я осталась стоять, глядя на опустевшую комнату и пытаясь привести мысли в порядок. В собственное сумасшествие верить не хотелось. Я никогда не была слабонервной девушкой, склонной к меланхолии, поэтому не собиралась пугаться и заламывать руки. Во всем можно было найти рациональное звено. Если я вижу фантомы прошлого, значит, у этого есть какая-то причина. И я должна ее найти. Что там обсуждали эти двое? Время. С одной стороны, они собирались дождаться, пока Леокадия Серафимовна объявит имя наследницы, с другой – мужчины что-то искали и у них не было времени ждать. Вопрос в том, что именно они искали и при чем тут наследница?

Я аккуратно закрыла за собой дверь и побрела по коридору, раздумывая над услышанным. Интересно, эти двое нашли то, что хотели? И для чего на самом деле приехал Стахов? Какие такие дела привели его в наш городишко?

Резкий звук дверного звонка заставил меня отвлечься от размышлений и недовольно вздохнуть. Кого там еще нелегкая принесла?

Сдернув с вешалки олимпийку, накинула ее и вышла во двор.

– Кто? – дойдя до калитки, грозно поинтересовалась у пространства.

– Лерочка, это я, – послышался знакомый голос.

О нет! Опять он! Ну, что за наказание!

– Этьен, ты что, не русский? – сдержав рвущиеся с языка нецензурные выражения, спросила я.

– Русский, – растерянно ответил мой занудный кошмар. – А что?

– А то, что я тебе ясно сказала, что не хочу с тобой общаться! Неужели непонятно?

– Лерочка, вы сердитесь? – жалобно вопросило злосчастье. За калиткой послышалась какая-то возня, и вскоре над забором возникло бледное очкастое лицо.

– Нет, не сержусь, – глядя на морального террориста, тихо ответила я и рявкнула: – Я в бешенстве!

– Но почему? – в уменьшенных линзами зеленых глазах светилось чистое и незамутненное непонимание.

– Потому что ты меня достал! – не сдержалась я. – Как тебе еще объяснить? Оставь меня в покое! Я не хочу тебя видеть. И слышать тоже, понятно?

На лице Этьена возникло такое беззащитное выражение, что я чертыхнулась, подняла взгляд к небу и простонала: – Господи, ну за что мне это?!

А потом распахнула калитку и безнадежно махнула рукой.

– Заходи, злосчастье.

Этьен мгновенно просочился во двор и рванул к двери. Я пошла следом, беззвучно ругая собственное мягкосердечие. «Не доведет оно тебя до добра, Лерка, – внушала я себе. – Не доведет!»

Но что было делать, если я не могла спокойно смотреть на разнесчастного ботана? Он был таким неприкаянным, что невольно вызывал в душе нелепое сочувствие. Вот вроде взрослый парень, а все равно что ребенок.

– Ноги вытри! – крикнула гостю, пытаясь избавиться от глупой жалости. – Наследишь в доме – сам убираться будешь.

– Не переживайте, Лерочка. Если надо, я и полы помыть могу, – с готовностью отозвался Этьен. – Я у бабушки всегда мою.

– Иди уже, – проворчала в ответ, захлопывая дверь.

– У вас очень красивый дом, – остановившись при входе, с благоговением произнес Этьен. – Такой уютный. И цветов много. Я люблю, когда вокруг цветы.

«Ну, точно, блаженный, – вздохнула я. —Лютики-цветочки, теория вероятностей… Как же я вляпалась во все это?».

– Ванная – прямо по коридору и направо, – нарочито сурово посмотрела на гостя. – Иди, мой руки. Будем чай пить.

Этьен довольно просиял и кинулся выполнять мое распоряжение.

– Театр абсурда, – пробормотала я, отправляясь на кухню и бухая на плиту чайник. – Утром откушиваю кофе с брутальным мачо, в обед пью чай с занудным ботаном, осталось только отужинать с каким-нибудь бутафорским злодеем, и можно будет считать, что день удался.

– Что вы сказали, Лерочка?

Этьен совершенно бесшумно возник за моей спиной, заставив меня испуганно вздрогнуть.

– Говорю, день сегодня хороший, – повернувшись, наткнулась на преданный взгляд. За толстыми линзами зеленые глаза Этьена казались детскими и беззащитными.

– Замечательный день, – торопливо кивнул злосчастье и уселся в кресло, в котором еще не так давно сидел Лекс. – Лерочка, вы ведь не против, что я вот так свалился вам на голову? Просто мне показалось, что вы на меня обиделись. И так, знаете, на душе тоскливо стало. И я решил, что нужно пойти и извиниться.

– За что? – я строго посмотрела на ботана, пытаясь задушить в себе проклятую жалость.

– Не знаю, но раз вы сердитесь на меня, значит, я в чем-то виноват, – простодушно ответил Этьен. – Так вы простите меня?

Бородатый гоблин! Да что же это такое? Опять все по новой!

– Нет, не сержусь, – вздохнула я и разлила чай по чашкам. – Пей, а то остынет.

– О, крепкий, как я люблю! – обрадовался Этьен. – И с лимончиком. Вы знаете, Лерочка, если верить теории вероятности…

Дальше слушать я не стала. Злосчастье перешел к своей излюбленной теме, и мой мозг автоматически выключился. Этьен что-то воодушевленно говорил, а я смотрела на него, кивала и думала о своем. Тайны недавних видений не давали мне покоя. В голове крутились обрывки подслушанных фраз, перед глазами стояли лица Лекса и Карла, а в душе зрело неясное предчувствие. Если раньше тетушкин дом не внушал мне доверия и я настороженно относилась к неожиданному подарку судьбы, то теперь я была убеждена, что с моим наследством связана какая-то тайна. И, может быть, даже не одна.

– Размещения могут быть с повторениями, – вклинился в мои размышления голос ботана, – то есть один элемент можно использовать несколько раз. И без повторений, когда элементы не повторяются…

Этьен воодушевленно говорил, одновременно пил чай и уминал бутерброды с колбасой, умудряясь при этом отчаянно жестикулировать. Он напоминал мне бродячего пса, которого подобрали и пустили в дом. Такой же бестолковый и счастливый от неожиданно свалившегося подарка судьбы.

– А где ты живешь? – спросила я, прерывая вдохновенную речь своего гостя.

– Что? – тот растерянно моргнул.

– Где ты живешь? – повторила я. – В каком районе?

– В Черемушках, – ответил парень. Он как-то сник и скукожился, ссутулившись над чашкой. Все его вдохновение мгновенно испарилось. – Снимаю комнату неподалеку от химки.

М-да. Печальненько. Я посмотрела на гостя с сочувствием.

Черемушки были старым рабочим районом Сорска. В шестидесятых годах в городе построили химзавод, рядом с ним выросли трехэтажки для тружеников вредного производства, два садика, школа, жизнь закипела и кипела вплоть до девяностых, когда завод закрыли. Те, у кого еще оставались какие-то надежды, отправились искать работу в областном центре, кто-то уехал в Москву, кто-то – в соседний город, район медленно пустел и постепенно окончательно захирел. В Черемушках остались только гопники да спившиеся нетрудовые элементы. В начале двухтысячных район попытались реанимировать, даже программу специальную придумали, но из этого ничего не вышло. Хотя чему тут удивляться? Окраина города, старые хрущевки, отсутствие нормальной работы. Так все и заглохло. Дома ветшали, многие были в аварийном состоянии, какие-то из них расселили, а остальные доживали свои последние дни. Грустное зрелище. Квартиры в Черемушках стоили совсем недорого. Правда, желающих купить их было немного, а уж снять комнату можно было и вовсе за сущие копейки. Мне как-то довелось пожить там пару месяцев, на большее меня не хватило.

– Нет, вы не думайте, у моей бабушки хороший дом, – торопливо добавил Этьен, догадавшись по моему лицу, какое впечатление произвели его слова. – В Первомайском. Просто мне удобнее жить в Сорске. Тут больше возможностей. И с работой проще.

Злосчастье трудился в какой-то непонятной компании, название которой вылетело у меня из головы сразу же, как Этьен его назвал.

– А чего сегодня не на работе? – поинтересовалась я.

– Отправили в неоплачиваемый отпуск, – вздохнув, потупился Этьен. – Фирма испытывает трудности, директор пообещал, что когда все наладится, мы сможем вернуться к работе.

– Замечательно, – пробормотала я.

Он еще и безработный! Классический неудачник. Вопрос, какого рожна я с ним вожусь?

– Нет, вы не думайте, у меня есть деньги, – торопливо добавил парень. – Я откладывал.

– Сколько?

– Что?

– Сколько у тебя отложено?

– Три тысячи, – простодушно ответил Этьен и добавил: – Долларов.

– Да ты богач! – присвистнула я.

– Да, – совершенно серьезно кивнул ботан. – У меня еще машина есть.

– Неужели?

– Ага. «Волга».

Этьен гордо приосанился, ожидая моей реакции. Он даже чашку с недопитым чаем отставил.

– Круто!

Я не смогла не оправдать его надежд. Для любого мужчины машина значит очень много, и Этьен, судя по всему, не был исключением.

– Слушай, а твои родители? Они живы?

– Нет, – коротко ответил парень. Он погрустнел и задумчиво уставился в окно.

– Так у тебя только бабушка?

– Да. И Ричард.

– А Ричард – это кто?

– Кот.

И правда, куда же без кота? Образ Этьена обрастал подробностями прямо на глазах.

– Он очень умный. Вы знаете, Лерочка, я порой думаю, что он гораздо умнее очень многих людей. Верите, рассказываю ему теорию вероятности, а он головой кивает, вот все-все понимает.

Ну да, а что ему еще остается? Бедный кот. Я бы на его месте тоже кивала.

Я подперла щеку кулаком и с жалостью посмотрела на Этьена. Лицо худое, щеки запавшие, уминает бутерброды так, будто три дня не ел. А может, и правда, не ел?

– Щи будешь? – спросила я злосчастье.

– А есть? – обрадовался тот. – Я их очень люблю.

Господи, зачем я это делаю?

Достав из холодильника кастрюлю, налила щи в миску и поставила на плиту разогреваться.

– Пахнет вкусно, – улыбнулся Этьен, глядя, как над миской поднимается пар.

Еще бы не вкусно! Щи – это мое коронное блюдо. Я его с закрытыми глазами могу приготовить.

– Ешь, – поставив перед незваным гостем тарелку, придвинула к нему корзинку с хлебом и соусник со сметаной.

Этьен шустро взялся за ложку.

– У-у, вот это да! – попробовав, он посмотрел на меня с явным восхищением. – Обалдеть, как вкусно! Никогда бы не подумал, что вы умеете так хорошо готовить.

– Это еще почему? – удивилась я.

– Ну, вы ведь такая, – Этьен замялся и принялся скатывать из хлебного мякиша шарик. – Обычно красивые девушки не любят возиться на кухне.

– Значит, я счастливое исключение.

Я наблюдала, как быстро пустеет тарелка, и испытывала непонятное умиление. Казалось бы, что такого? Сидит человек, ест приготовленные тобой щи. Интересно, почему мне его так жалко? Какой-то он неприкаянный.

«Ты его еще усынови, – хмыкнула про себя. – Надо ж было связаться с неудачником-ботаном!»

Дождавшись, пока злосчастье доест, я сделала суровое лицо и заявила:

– Все, Этьен, топай домой. У меня дела.

– Да-да, конечно, я понимаю, – засуетился гость. – Я уже ухожу. Спасибо за чай и за щи, все было очень вкусно.

Он торопливо поднялся из-за стола, неловко дернулся, опрокинул стул, смущенно извинился, попытался поднять его, сбил со стола корзинку с хлебом, снова забормотал извинения.

– Так, все, – не выдержала я, вытаскивая злосчастье из эпицентра бедствия. – Пошли.

Держа парня за руку, вывела его из кухни, потом – из дома и, доведя до калитки, решительно выставила на улицу.

– Все, шагай домой.

– Лерочка, вы на меня больше не сердитесь? – робко спросил Этьен.

– Нет, – рявкнула я, захлопывая калитку, чтобы не видеть зеленые глаза, глядящие на меня с собачьей преданностью.

***

Оставшийся день прошел относительно мирно. Я сделала уборку в гостевых спальнях, встретила курьера, доставившего продукты, приготовила ужин, а потом почти до самого вечера разбирала тетушкины шкафы: один в прихожей и два – в спальне. Была у меня робкая надежда раскопать там что-нибудь интересное, но, увы, ничего стоящего обнаружить не удалось. Зато я собрала три больших узла ненужной одежды и договорилась с Людкой, что та отвезет их в ночлежку на Покровке.

– Избавляешься от старого хлама? – хмыкнула подруга. Она не удивилась моему звонку. Людка вообще никогда и ничему не удивлялась.

– Ага, – ответила я. Мысль о том, что мной нарушен десятый пункт завещания, вызывала легкое беспокойство, но я решила не обращать на него внимания. Вряд ли Евгений Борисович будет проверять каждую тряпку. И потом, большую часть вещей тети Леки я пока оставила, и шкафы по-прежнему были заполнены ее дорогими вечерними платьями, шубами и удивительно красивыми костюмами.

– Ну и правильно, – наставительно заметила подруга. – Вместе с этим хламом уйдет негативная энергетика твоего наследного теремка.

– А чего это она негативная? – озадаченно уточнила я.

– Ну, как же? Тетка твоя одна жила, без мужика?

– Одна.

По крайней мере, последние пятнадцать лет. В один из очередных «творческих» запоев Аркадия Леонтьевича тетушка собрала вещи мужа в два больших чемодана и вывезла их, а заодно и самого супруга, на дачу. А потом пошла в ЗАГС и подала заявление на развод. Леокадия Серафимовна всегда была скорой на расправу, такой уж характер. Аркадий Леонтьевич потом долго умолял жену о прощении, но тетка была непреклонна. «Мне твоя художественная натура уже в печенках сидит, – заявила она. – Пей со своими гениями дальше, а про меня забудь». Я тогда была маленькой и не очень хорошо понимала, почему добрый и веселый дядя Каша, который умел рисовать разных удивительных животных и яркие фантастические цветы, больше не может жить вместе с нами, но мама велела не приставать к тете Леке с вопросами, и мне пришлось послушаться.

– Вот видишь, – нравоучительно заметила Людка. – Значит, у нее в доме энергетика плохая. Непригодная для личной жизни. Тебе нужно все ее старье выкинуть и сделать полный ремонт, тогда и мужик в доме появится.

Людка увлекалась фэн-шуем и всякими восточными учениями, поэтому всегда была готова помочь дельным советом.

– Может, ты и права, – покладисто согласилась я, вспомнив о своем госте. – Главное, заехать не забудь.

– Не дрейфь, – фыркнула подруга. – Вечером буду.

В итоге она заявилась ко мне после работы, мы погрузили огромные тюки в ее старенькую девятку, и Людка лихо вырулила со двора.

– Вот увидишь, скоро мы на твоей свадьбе погуляем, – на прощанье крикнула она.

– Очень надеюсь, – с сомнением протянула я и отправилась в тетушкин кабинет.

А там, усевшись за бюро, сосредоточилась и внимательно огляделась. Мне казалось, что если как следует настроиться, я снова увижу какое-нибудь видение и смогу найти разгадку старого дома.

Время шло, я вздыхала, крутилась на стуле, таращилась по сторонам, но ничего не происходило. Ни шумов, ни шорохов, ни явлений почившей родственницы. Одним словом – невезуха.

За окном окончательно стемнело, и мне стало не по себе. Спрашивается, чего я тут сижу? Кого жду?

Ответить на эти вопросы не успела. Дверной звонок звякнул, сбивая экстрасенсорный настрой, и залился пронзительным звоном. Я машинально бросила взгляд на часы. Восемь. Похоже, мой постоялец вернулся раньше, чем обещал. Сердце радостно подпрыгнуло.

Накинув тетушкину шаль, я выскочила во двор, торопливо пробежала по дорожке и открыла калитку.

– Добрый вечер, Лерочка, – раздался хрипловатый баритон.

В свете фонаря мне улыбался Стахов. Высокий, в небрежно наброшенной на плечи куртке, со слегка отросшей за день щетиной и смеющимися глазами. Видно, его день, в отличие от моего, прошел плодотворно. Наверняка не обошлось без какой-нибудь фифы.

– Добрый, – я расстроенно вздохнула и посторонилась, пропуская гостя.

– Вы меня дождались, – улыбка постояльца стала еще шире. – Я польщен.

– Напомните мне выдать вам запасные ключи, – не разделила я его восторга.

– Лерочка, что с вашим настроением? – удивленно посмотрел на меня Стахов.

– А что с ним?

Я вошла в дом и остановилась, наблюдая, как Лекс снимает куртку.

– Мне кажется, вы чем-то расстроены, – повесив одежду в шкаф, заметил постоялец. Он провел рукой по волосам и обернулся ко мне. Светло-карие глаза снова заблестели золотистыми искорками.

– Ужинать будете? – вместо ответа спросила я.

Хорошее настроение гостя почему-то не внушало мне оптимизма.

– Я бы не отказался от чая, – снова улыбнулся Стахов.

Ясно. Уже успел где-то поесть. Мысль о неизвестной дамочке приобрела более выраженные черты. Я почувствовала, как в душе заворочалась ревность.

– Хорошо. Приходите на кухню, – задавив ее ростки, вскинула голову и обворожительно улыбнулась. Подумаешь, дамочка. Еще посмотрим, чья возьмет!

– Дайте мне пару минут, – заинтересованно посмотрел на меня Лекс. В его лице что-то неуловимо дрогнуло. Оно на миг как-то странно изменилось, черты заострились, глаза потемнели.

– Не задерживайтесь, – кивнула я, решив не обращать внимания на непонятные странности.

Лекс довольно усмехнулся, прижал к груди кожаную папку и отправился в сторону своей комнаты, а я немного понаблюдала за движениями его… м-м-м… ягодиц и пошла на кухню, готовить чай.

Хотя в доме у тетушки была огромная столовая, я обычно предпочитала есть на кухне. Так мне было привычнее. Все двадцать три года моей жизни прошли в обычных малогабаритных квартирах, и нынешние буржуйские хоромы вызывали у меня нечто вроде клаустрофобии наоборот.

Бухнув на плиту чайник и расставив чашки и тарелки, я отправила в духовку завернутое в лаваш мясо с тертым сыром и помидорами, сделала бутерброды с бужениной, выложила на подставку для торта свежеиспеченный бисквит и заварила чай.

Оглядев творение своих рук, довольно улыбнулась. Выглядело все красиво и аппетитно.

– Я тут вина купил, – заходя на кухню, жизнерадостно заявил Лекс. – У вас штопор найдется?

– Был где-то, – кивнула я, наблюдая, как постоялец водружает на стол бутылку красного. – Сейчас поищу.

Я выдвинула ящик шкафа и задумчиво уставилась на бесчисленные чайные ситечки, щипчики для сахара, мерные чашечки, всевозможные приспособления для выпечки и десяток разнокалиберных шумовок и половников. М-да. С выпивкой отношения у меня были эпизодическими, тетушка алкоголь тоже не жаловала, поэтому найти в ее кухне штопор оказалось делом нелегким. Пришлось проверить несколько ящиков, прежде чем я обнаружила древнюю складную открывашку.

– Как бы она прямо в руках не развалилась, – с сомнением пробормотал Лекс, аккуратно ввинчивая штопор в пробку. – Ну-ка! – он осторожно потянул за рукоятку и легко открыл бутылку.

– Чувствуется большой опыт, – усмехнулась я.

– Не буду скромничать, – обаятельно улыбнулся Стахов. – Люблю дегустировать хорошие напитки.

Он достал из буфета бокалы и ловко разлил вино, а я вытащила лаваш из духовки, сложила горкой на блюде и поставила на стол.

– Выглядит аппетитно, – оценил мои старания Лекс. Он занял кресло, устроился в нем с максимальным удобством и поднял бокал. – Лерочка, я хочу выпить за наше знакомство, – проникновенно глядя мне в глаза, заявил постоялец. – Я рад, что судьба свела нас в этом доме, и очень надеюсь, что вы позволите мне узнать вас поближе.

Какие слова! Я слушала Стахова, и в душе моей расцветала надежда. Вспомнились Людкины слова о свадьбе, образ неведомой дамочки отступил, сердце радостно забилось, и мысли приняли совершенно определенное направление – марш Мендельсона, белая фата, проникновенная речь сотрудницы ЗАГСа. А что, может, хоть в этот раз мне повезет? Вдруг Лекс окажется именно тем, кто мне нужен? И череда неудачных знакомств наконец закончится?

– Лерочка, а вы не против, если мы перейдем на ты? – хрипловатый голос Стахова зазвучал мягче, приглушеннее.

Нет! Совсем не против, а очень даже за!

– Предлагаете выпить на брудершафт?

Я обвела пальцем ободок фужера. Дыхание сбилось. На кухне стало жарко.

– Именно, – вкрадчиво ответил Стахов.

Он поднялся, подошел ко мне, помог встать. Его рука оказалась переплетена с моей. Темно-красное вино легко плеснулось в бокале.

– За нас, – шепнуло мое наваждение, глядя на меня так, что тело тут же отреагировало, предлагая сдаться без боя.

«Давай, Лерка! – вторил разум. – Не упусти свой шанс!».

Я отпила глоток, не отводя взгляда от золотисто-карих глаз, провокационно провела кончиком языка по нижней губе, чуть подалась вперед, Лекс потянулся ко мне…

«Дзинь! Дзи-и-инь! Дзи-и-инь!».

Да чтоб тебя! Противный звук дверного звонка донесся из прихожей, моментально разрушив романтический настрой. Я аж зажмурилась от разочарования. Нет, ну вот кого там нелегкая принесла?

«Дзинь! Дзииииинь!» – не унимался горлопан. Игнорировать его было невозможно.

– Кто-то пришел, – вздохнула я, ставя бокал на стол.

– Проклятье! – вполголоса выругался Стахов. Брови его стремительно сдвинулись. – Пойду посмотрю.

– Не нужно, – остановила я постояльца.

Мне не хотелось, чтобы Лекс общался с неожиданным гостем. Мало ли кто там? Может, Катька заглянула или, что еще хуже, Ирма Карловна. Увидят Стахова – так просто от них не отделаешься, обязательно в гости напросятся. Особенно Катька. Блондинка из дома напротив была слишком охоча до чужих мужиков.

– Я сама схожу, это, скорее всего, кто-то из соседей, – накидывая легкую шаль, улыбнулась Стахову. Ах, как же мне не хотелось уходить из уютного тепла кухни!

– Тогда я тем более пойду с вами, – нахмурился Лекс.

– Ладно. Как знаете.

Мне не хотелось спорить. Вечер был слишком хорош, чтобы портить его размолвками.

Молча выйдя из дома, дошла до забора и спросила:

– Кто?

– Лерочка, это я, – послышался знакомый голос.

О нет! Опять он! Ну зачем я показала этому злосчастью тетушкин дом и дала номер телефона? Нужно было тогда самой на оглашение завещания идти, без провожатых! Так нет же! Захотела утереть нос Галочке, доказать, что у меня тоже может быть мужчина. Что ж, доказала.

– Что случилось? – распахнув калитку, уставилась на свой занудный кошмар.

Этьен, ссутулившись, стоял передо мной, с сумкой на плече и с какой-то непонятной корзиной в руках. За его спиной, у тротуара, виднелась старая «Волга».

– Лера, это кто? – резко спросил Стахов. Он чуть отстранил меня в сторону и навис над несчастным ботаном. От всей его фигуры ощутимо повеяло угрозой.

– Это Этьен, – пояснила я, лихорадочно соображая, как объяснить Лексу, с какой такой радости ко мне по ночам мужики шляются. – Он мой… родственник, – с перепугу брякнула первое, что пришло в голову, и торопливо пояснила: – Дальний.

– И зачем пришел этот родственник? – подозрительно спросил Стахов, продолжая сверлить парня настороженным взглядом.

– Меня с квартиры выгнали, – тихо ответил Этьен.

Капец! Вопрос, что он делает перед моим домом, отпал сам собой.

– Лерочка, можно я пока у вас, – злосчастье увидел зверское выражение моего лица и тут же исправился: – у тебя поживу?

– Заходи, – неохотно ответила я. Отступать было некуда. Не отказывать же внезапно обретенному «родственнику»?

Этьен несмело шагнул во двор, с опаской покосился на Стахова и придвинулся поближе ко мне.

– Только я не один, – замявшись, сказал он. – Со мной Ричард.

Злосчастье сунул мне под нос корзинку, из которой выглянула любопытная рыжая мордочка. Хитрые зеленые глазищи уставились прямо в мои.

– Значит, вместе заходите, – хмыкнула я и, протянув руку, погладила кота по блестящей шерстке. Тот громко заурчал.

– Надо же, обычно он чужих не очень жалует, – удивленно заметил Этьен.

– Рыжие всегда найдут общий язык, – констатировала я общеизвестный факт. Ричард заурчал еще громче. Прямо не кот, а трактор какой-то.

– Может, мы все-таки зайдем в дом? – вмешался Лекс. – На улице холодно, ты замерзнешь, – тихо добавил он и приобнял меня за плечи.

– Да, идем, – спохватилась я, всем телом ощущая близость Стахова.

Его руки были теплыми, уверенными, нежными. Я незаметно откинулась назад и сильнее прижалась к твердой груди. Внутри затеплилась давно потерянная надежда. Как там цыганка говорила? Три ночи подряд? И он уже никуда не сможет уйти?

– Наверное, дождь пойдет, – ни к кому не обращаясь, сказал злосчастье.

– Похоже на то, – кивнул Лекс. Он прижал меня крепче и потянул за собой. Я почти не дышала, боясь спугнуть своего постояльца. Что, если это именно он тот трефовый король, о котором говорила Аза? «Только бы получилось! – умоляла я небеса. – Только бы он не сбежал, как все остальные!».

Ох, сколько их было! Веселый мичман Миша, бесшабашный байкер Славик, спокойный и рассудительный старлей Дима, серьезный и немногословный менеджер Виктор. Все они западали на мою внешность, но как только дело доходило до постели, после первой же ночи исчезали навсегда. И ведь самое удивительное, что никаких причин для этого не было.

Я покосилась на Стахова. Неужели и этот сбежит?

Обнимаясь, мы поднялись по лестнице. Лекс уверенно вел меня вперед, Этьен плелся за нами.

– Пошли, покажу тебе комнату, – входя в дом, обернулась к парню.

– Ага, – кивнул тот, преданно глядя мне в глаза.

Господи, что ж он неприкаянный такой?

– Я буду на кухне, – негромко сказал Лекс. Он все еще с подозрением посматривал на «родственника», не торопясь радоваться его приходу. Впрочем, ничего удивительного. Я была с ним солидарна – Этьен такой вечер испортил!

С неохотой вывернувшись из теплых объятий, я пошла к гостевым комнатам. Злосчастье торопливо засеменил следом.

– Лерочка, – попытался заговорить со мной гость. Он мялся за моей спиной, всем своим видом выражая раскаяние. Рыжие вихры торчали в разные стороны, вечно сползающие с носа очки уменьшали глаза до узких щелочек, острый кадык резко выделялся на худой шее. – Я хотел бы извиниться…

– Потом, – прервала я его.

– Но дело в том, что…

– Помолчи немного.

– Хорошо, – покладисто согласился Этьен.

– Заходи, – открыв дверь спальни, кивнула я. Кот, шустро выпрыгнув из корзинки, задрал хвост трубой и первым прошествовал в комнату. Одно слово – рыжий!

Мы вошли вслед за ним, я плотно закрыла дверь и повернулась к злосчастью.

– Значит, так. Пока не найдешь квартиру, можешь пожить здесь, – строго посмотрела на парня. – Вместо оплаты будешь ежедневно убирать двор, ходить на рынок и по магазинам.

– Я согласен, – торопливо ответил Этьен. – Я и по дому могу помочь. Ну, там, полы помыть, пропылесосить, порядок навести. Вы не сомневайтесь, я умею.

– Посмотрим, – хмыкнула я, наблюдая за котом.

Ричард гордо прошествовал к кровати, вспрыгнул на белоснежное покрывало, немного потоптался, устраиваясь удобнее, и улегся, вытянувшись во всю свою немаленькую длину. На его рыжей морде застыло выражение полного блаженства.

– Запомни, для всех ты мой троюродный брат. Сын тети Веры.

– Хорошо, – закивал парень.

– И не мельтеши особо. То, что я пустила тебя в дом, еще ничего не значит.

– Лерочка, а этот мужчина, – Этьен замялся. – Он ваш… твой жених?

– Нет, – ответила я и добавила: – Но очень надеюсь, что он им станет, так что не вздумай нам мешать.

Этьен тяжело вздохнул.

– Значит, он тебе нравится.

– Да. Нравится, – подтвердила я.

– Такие, как он, всегда нравятся женщинам, – в зеленых глазах появилась тоска.

– Ладно, оставим в покое мои отношения. Ты мне лучше объясни, почему тебя с квартиры выгнали?

– Хозяйка от мужа ушла, вернулась в свою комнату. Ну и вытурила меня на улицу.

– Но ты ведь оплатил жилье? Она не имела права тебя выгонять.

– Не могу же я спорить с расстроенной женщиной? – вздохнул злосчастье.

– Ладно. Давай свой паспорт.

– Что?

– Паспорт. Я предпочитаю знать, кому сдаю комнату.

– А, да, сейчас.

Этьен неловко спустил с плеча сумку, расстегнул ее и вытащил документы.

– Вот.

Мне в руки легла тонкая красная книжечка. Я открыла ее и уставилась на фотографию. Этьен выглядел на ней еще более худым и осунувшимся, чем в реальности.

– Так, и что у нас тут? Волошин Тимофей Львович, 1988 года рождения. Прописан в поселке Первомайском. Холост, детей нет.

Я удивленно подняла глаза на постояльца номер два.

– Никогда бы не сказала, что тебе тридцать лет.

– Все говорят, что я молодо выгляжу, – застенчиво улыбнулся Этьен.

– Ладно. Устраивайся. Постельное белье свежее, полотенца – тоже, стиральная машина в кладовке, – я с сомнением взглянула на злосчастье и спросила: – Ты ужинал?

– Нет, – скромно потупился тот и торопливо добавил: – Но я не голоден. Мне бы только Ричарда покормить, – Этьен поднял на меня взгляд и неуверенно спросил: – Можно я на кухне его миски поставлю? Вы не волнуйтесь, корм у меня есть. А воду Рич обычную пьет, из-под крана.

– Приходите оба. И ты, и Ричард.

Чего уж теперь? Все равно романтический настрой пропал безвозвратно.

– И не выкай мне, мы ведь теперь родственники.

– Хорошо, – послушно кивнул злосчастье.

Спустя десять минут мы все сидели за столом: я, недовольный вторжением родственника Лекс и заметно повеселевший Этьен. Злосчастье переоделся в чистую рубашку и теперь сиял, как медный грош. Я представила мужчин друг другу. Те настороженно переглянулись, но мудро решили не затевать военных действий и молча заняли свои места. Лекс уже привычно развалился в кресле, Этьен потоптался немного и выбрал стул подальше от Стахова, а Ричард, ткнувшись в свою миску и неодобрительно посмотрев на кошачьи консервы, подошел к моему стулу, сел и уставился мне в глаза укоризненным взглядом.

– Что? – опешила я.

– Ма-а-у, – жалобно протянул кот.

– Рич, веди себя прилично, – шикнул на него Этьен. – Ешь свой корм и не приставай к людям.

– Наглость – второе счастье, – философски заметил Лекс, разглядывая вино на свет.

– Ты голодный? – спросила я кошарика.

– Ма-а! – истерично подтвердил Ричард.

– А почему свою еду не ешь?

– Мя-а! – возмутился кот.

– Невкусно? – удивилась я. – Не может быть! На банке написано, что это филе индейки.

– Врут, – флегматично произнес Стахов.

– Что?

– Нет там никакой индейки. Соя, жилы, ароматизаторы, красители, соль и сахар.

– Но Ричард всегда с таким аппетитом ел этот корм, – растерянно сказал Этьен. – Я думал, ему нравится.

– Еще бы ему не нравилось, – хмыкнул Лекс. – Когда ничего другого нет. А тут настоящим мясом запахло.

– Ма-а-у! – подтвердил кот, с вожделением поглядывая на ломтики буженины.

М-да. Что хозяин, что кот. От скромности не умрут.

– Ну, что ж, присоединяйся к нашему пиршеству, – усмехнулась я.

Выкинув в мусорное ведро содержимое кошачьей миски, положила кусочек мяса и предложила:

– Иди ешь, рыжий вымогатель.

Кот мгновенно оказался рядом и с урчанием впился в угощение. Уши его смешно заходили, шерсть на загривке встала дыбом.

– Что-то я тоже проголодался, – совершенно серьезно заметил Стахов, беря с общего блюда лаваш и с аппетитом откусывая большой кусок.

– Пахнет очень вкусно, – застенчиво заметил Этьен и тут же цапнул румяный конвертик.

Я посмотрела на жующих постояльцев, перевела взгляд на Ричарда и хмыкнула. Мужчины…

Разлив по чашкам чай, села на свое место и тоже взялась за лаваш. Над столом повисло молчание, прерываемое звяканьем ложек и громким чавканьем Рича.

– Как долго планируешь оставаться в гостях? – неожиданно спросил у Этьена Стахов. Не поднимаясь с кресла, он открыл дверцу буфета, достал еще один бокал, плеснул туда вина и протянул злосчастью.

– Держи.

– Спасибо, я не пью, – заикаясь, отказался «родственник».

– Совсем? – удивленно вздернул брови Лекс.

– Совсем, – уныло кивнул Этьен.

Стахов недоверчиво хмыкнул, но настаивать не стал.

– Ладно. Сколько, говоришь, ты тут пробудешь?

Он отставил бокал в сторону и прищурился, глядя на Этьена.

– Пока квартиру не найду, – вздохнул Волошин. Он уже успел проглотить лаваш и с вожделением косился на блюдо с бутербродами.

– А с работой что? – не отставал Лекс.

– Я сейчас в отпуске, – неохотно ответил Этьен. Я видела, что он томится и нервничает. Что ж, на его месте я бы, наверное, тоже нервничала.

– И чем думаешь заниматься? – продолжил Стахов.

– Кому еще чаю? – вмешалась я, прерывая допрос.

– Мне, пожалуйста, – с готовностью придвинул чашку Этьен.

– Лекс? – я посмотрела на Стахова.

– Нет, воздержусь, – потягивая вино, насмешливо сверкнул глазами постоялец номер один.

Он вальяжно развалился в кресле, продолжая поглядывать на меня с загадочной усмешкой. Ох уж эта усмешка! У меня от нее по всему телу мурашки забегали.

– А я выпью, – решительно заявил Этьен. Он сказал это так, словно речь шла не о чае, а о водке.

Лекс хмыкнул.

– Ну-ну, – чуть слышно протянул он.

– Алексей, а где вы учились? – неожиданно спросил Этьен. Он отхлебнул глоток чая, поперхнулся, покраснел, вытер салфеткой лоб и решительно уставился на Стахова.

– Тебе правда интересно? – пристально посмотрел на него Лекс.

– Ну да, – кивнул злосчастье.

– В СПбГУ.

– О, престижное заведение, – с уважением заметил Этьен. – А я местный универ закончил. У нас преподавал Николай Петрович Хлякин. Замечательный был человек. Я у него диссертацию защищал.

– У тебя научная степень?

Я удивленно взглянула на постояльца.

– Да, год назад защитил кандидатскую, – простодушно улыбнулся Этьен.

– Ма-а-у! – неожиданно вмешался в нашу беседу Ричард. Он уже успел схомячить свой кусок мяса и теперь требовал добавки.

– А влезет? – с сомнением посмотрела на пушистого проглота.

– Мя-а! – возмутился тот.

– Ну ладно, держи.

Я положила в миску еще один ломтик буженины.

Рыжий тут же вцепился в него и заурчал. Господи, этого кота, что, вообще не кормили?

– Ричард, ты ведешь себя неприлично, – попытался урезонить животинку Этьен.

Кошарик не обратил на его слова никакого внимания. Он торопливо заглатывал мясо, и уши его при этом смешно шевелились.

– Отстань от кота, – усмехнулся Стахов. – Пусть хоть раз в жизни наестся досыта.

Этьен нахмурился.

– Хотите сказать, что я морю его голодом?

– Лекс, ты завтра куда-нибудь собираешься? – вмешалась я.

– Да. Планирую навестить старого знакомого, – откликнулся Стахов. – Вернусь поздно.

– Ясно. Этьен, тогда тебе придется мне помочь.

– С радостью, – откликнулся «родственник». – А что нужно делать?

– Разобрать сарай и сходить на рынок.

– С удовольствием, – с готовностью закивал парень. – Мы же вместе пойдем?

– Нет.

– Почему?

Этьен удивленно уставился мне в глаза. На его лице ясно читалась растерянность. Ответить я не успела.

– Лера, а какой срок установлен в завещании? – неожиданно спросил Стахов. Он задумчиво коснулся брови и едва заметно потер ее.

– Три месяца, – ответила я.

– Значит, в течение этого времени вы не можете покидать дом? – взгляд гостя стал острым.

– Не могу.

– Это завещание такое? – удивленно уточнил Этьен.

– Да.

– Ничего себе! – присвистнул Волошин.

– Не свисти, денег не будет, – шикнула я на него.

– Сомневаюсь, что они у него есть, – хмыкнул Лекс и снова пристально посмотрел мне в глаза. – Получается, до окончания указанного срока осталось две недели?

– Получается, так.

– Офигеть! – воскликнул Этьен. – Это что, ты тут сидишь взаперти и даже выйти никуда не можешь? А почему твоя тетя поставила такое условие?

Этьен знал, что дом достался мне от родственницы, но не был в курсе всех сопутствующих этому подарку заморочек.

– Понятия не имею, – пожала я плечами. – К сожалению, она не объяснила.

Ричард доел буженину, подошел ко мне и вспрыгнул на колени.

– Рич?

Этьен удивленно воззрился на своего кота.

– Ты ничего не попутал?

– Похоже, Лера ему понравилась, – усмехнулся Лекс.

Кошарик потерся о мою руку, требуя ласки.

– У нас с ним взаимная симпатия, – поглаживая Рича, улыбнулась я.

– Уже поздно, – поднялся из-за стола Стахов. – Спасибо за чай, Лерочка, – поблагодарил он. – Все было очень вкусно.

– Да, я, наверное, тоже пойду, – подхватился Этьен. – Ричард, ты со мной?

Кот даже ухом не повел.

– Рич!

Кошарик прижмурил глаза и сделал вид, что спит.

– Да ладно, оставь его. Пусть побудет со мной.

Этьен только головой покачал.

– Он должен спать в своей корзине, – уперся «родственник». – Идем, Ричард! – строго приказал он коту.

Тот неохотно спрыгнул на пол, задрал хвост трубой и потрусил к выходу.

– Доброй ночи, Лерочка, – со значением посмотрел на меня Стахов.

– Спокойной ночи, – слегка заикаясь, попрощался Этьен.

***

После того как мужчины ушли, я убрала со стола, навела на кухне порядок и отправилась к себе. Ждать. Мне было интересно, решится Лекс на любовную атаку или нет? Судя по всему, он не привык к долгим ухаживаниям и хождению вокруг да около. Впрочем, мне это было только на руку.

– Полгода без секса, – вслух посетовала я. – Это уже вообще ни в какие ворота! Прямо чувствую, как превращаюсь в старую деву. Нет, нужно срочно налаживать личную жизнь, если не хочу стать такой, как тетя Лека.

В спальне неспешно тикали старинные часы. На стене тускло горел ночник. Легкий отблеск света падал на лакированную поверхность стола, расползаясь по ней светлой лужицей. Я остановилась у открытого окна и уставилась на освещаемый фонарями двор. Природа молчала. Ни ветерка, ни шороха, ни звука.

– Леокадия Серафимовна, вы уверены, что поступаете правильно? – неожиданно послышался знакомый тенорок.

Я резко обернулась и увидела сидящую в кресле тетушку и заискивающе изогнувшегося перед ней Григория. Так-так-так. Видение. Да еще и такое отчетливое!

– У меня нет другого выхода, – устало произнесла тетя Лека. Голос ее звучал слабо и надтреснуто. – Если оставить все как есть, девчонка может наломать дров. Слишком порывистая, слишком самоуверенная и хорошенькая. Нет, нужно ее защитить от нее же самой, иначе поздно будет.

– Но это жестоко, – тихо заметил Григорий.

– Ничего. Переживет. Зато не станет легкой добычей для всяких проходимцев. Уже, вон, вьются вокруг нее, а что будет, когда она подрастет?

Леокадия Серафимовна потянулась и потушила горящие на старинном канделябре свечи. Только сейчас я обратила внимание на то, что на столике лежит какая-то книга в потертом переплете, а рядом с ней разложены непонятные корешки и камни.

– Как бы девочка не сломалась, – еле слышно пробормотал Григорий. – Проклятие третьего уровня – это вам не шутки.

– Хватит бухтеть, – недовольно шикнула на него тетушка. – Думаешь, мне ее не жалко? Но так будет лучше и для нее, и для дела. И потом, когда условие выполнит, заклятие само спадет.

Она поморщилась, достала из кармана батистовый платок, отерла им лоб и, немного задыхаясь, произнесла:

– Я Азе позвонила, она Лерку предупредит.

– Что, все прямо и расскажет?

– Прямо нельзя. Карты раскинет, погадает, сделает так, чтобы Валерия поверила. Не сейчас, конечно. Годика через два.

Я вспомнила цыганку, что иногда захаживала к тетушке, словно воочию увидела ее цветастую шаль и лежащие на ней карты, услышала низкий прокуренный голос…

«Счастье твое к тебе придет, красавица. Ты только его дождись. Много пустых и проходящих будет, не жалей о них. Главное, запомни одно – кто с тобой три ночи любви подряд проведет и не сбежит, тот и судьба твоя» – сказала тогда Аза.

М-да. Значит, и тут без тетушки не обошлось. Интересно, что она такое провернула? Уж не по ее ли милости от меня мужики бегут? Как там Григорий сказал? Проклятье третьего уровня? Я покачала головой. Капец.

Выходит, прав был дядя Каша, когда называл свою супругу ведьмой сушеной!

– Гриша, помоги мне подняться, – чуть слышно произнесла Леокадия Серафимовна. – Совсем сил после ритуала не осталось.

Она прерывисто вздохнула и надсадно закашлялась.

– А я говорил, не стоило вам такое сильное проклятие применять, – подхватился Григорий. Он суетливо подал тетушке руку и добавил: – Не жалеете вы себя, Леокадия Серафимовна, ради дела готовы последнее здоровье отдать.

– Меньше слов, Григорий, – сурово посмотрела на него тетя Лека. – Помоги до кровати дойти, устала я.

Тетушка с трудом поднялась с кресла, медленно дошла до постели и легла.

– Иди, – отпустила она своего помощника. – Ты мне больше не нужен.

– Может, Нинку кликнуть? – робко предложил тот.

– Нет, – твердо ответила Леокадия Серафимовна. – Никого не хочу видеть. Все, сгинь. Завтра с утра придешь, скажу, что дальше делать.

Она прикрыла глаза, Григорий низко поклонился и тихо вышел за дверь. И в ту же секунду видение исчезло, словно его и не было, а я опустилась в кресло и уставилась на стену напротив. Бородатый гоблин! Неужели тетя Лека и правда была ведьмой? Разум отказывался в это верить. Но как тогда объяснить то, что все мои мужчины сбегали от меня со скоростью света? Ни один не задержался. И все эти странные видения. Наверняка и тут без тетушки не обошлось. Скорее всего, это она что-то нашаманила, раз я их вижу.

По крайней мере, это было самым разумным объяснением происходящего. Точнее, мне хотелось бы так думать, потому что сомневаться в своем здравом рассудке – последнее дело.

Шорох, долетевший из коридора, заставил насторожиться. Неужели Стахов все-таки решился?

Я поднялась и осторожно подошла к двери. За ней послышалась какая-то возня, еле различимое чертыхание и громкое возмущенное мяуканье.

– Что здесь происходит?

Я рывком распахнула дверь и уставилась на представшую моим глазам картину.

С одной стороны проема застыл Лекс, с другой – Этьен. А между ними сидел взъерошенный Ричард и с несчастным видом глядел мне в глаза.

– Мя-а-а, – жалобно протянул кот.

– Что случилось? – не дождавшись от мужчин ответа, еще раз спросила я. – Вы что тут делаете?

– Я шел на кухню, выпить воды, – скривив губы в ироничной усмешке, ответил Лекс. – А тут – эти.

– Так я за Ричардом пошел, – торопливо произнес Этьен. – Он чего-то испугался и выскочил из комнаты, ну а я – за ним. А тут Алексей.

– Понятно, – кивнула я, досадуя на проныру Этьена. Дернула его нелегкая за котом пойти! – Раз уж мы все выяснили, предлагаю разойтись.

– Ма-у! – жалобно мяукнул Рич и бочком протиснулся в мою спальню.

– Ричард! – растерянно позвал его Этьен. – Нельзя! Это Лерина комната.

– Мя-а, – отозвался кот, устраиваясь на моей постели.

– Рич, имей совесть, – попросил злосчастье, но кошарик не обратил на его слова никакого внимания. Он растянулся рядом с подушкой и прикрыл глаза.

– Да ладно, – сказала я Волошину. – Пусть остается.

– Вряд ли это удобно, – неуверенно протянул Этьен. – Ричард может причинить беспокойство, он очень рано просыпается и сразу же требует еды. Настойчиво требует, – подчеркнул злосчастье.

Кот приоткрыл левый глаз, потом – правый и с укоризной посмотрел на хозяина. Весь его вид говорил: «Кто рано встает? Я рано встаю и требую еды?! Ничего подобного. Наглая ложь и инсинуации!»

– Не сомневайся, удобно, – усмехнулась я, поглядывая на наглого кошарика. Мне нравилась его жизненная позиция. Она была чем-то схожа с моей.

– Ну раз вопрос исчерпан, всем спокойной ночи, – небрежно произнес Стахов и отправился к себе, одарив меня на прощанье насмешливым взглядом.

– Да, я тоже пойду, – неуверенно помявшись, промямлил Этьен.

– Доброй ночи, – закрывая перед его носом дверь, пожелала я.