Читать книгу Опасно влюбиться - Делла Сванхольм - Страница 3

– Привет, Оксана. Смотри, что я тебе привез. – Игорь Абросимов высвободил из бумажного плена бутылку шампанского «Moet et Chandon». Прямиком из Франции. Специально для тебя.

– Что, она прислала? – едко поинтересовалась Оксана Батенькова.

– Кто? – не понял директор.

– Ну, эта… королева недоделанная. У нее же во Франции дружок объявился…

– Не глупи! – резко бросил Абросимов. – Это я в дорогом магазине купил специально для тебя. – Он жадно взглянул на любовницу. – Как и эти цветы. Держи. – Он вытащил из-за спины букет роскошных алых роз.

– Это что же, попытка примирения? – Оксана переводила взгляд с бутылки на цветы, но в руки брать ничего не спешила.

– Считай, что так, – напряженно улыбнулся Игорь.

Женщина сделала шаг назад.

– Думал откупиться от меня этим барахлом? – презрительно бросила она. – Думал, что какая-то бутылка и зеленые стебельки с листьями способны загладить обиду? – Ее голос дрожал. – Решил, что достаточно швырнуть мне подарочков на несколько десятков долларов – и я все забуду? И, как обычно, приму тебя в своей постельке, и приласкаю? Да пошел ты знаешь куда! Видеть тебя не желаю! – И она неожиданно захлопнула дверь перед самым носом Игоря.

Игорь Абросимов сидел на работе, обхватив голову руками. Настроение у него было препоганое. Все, что до этого так хорошо и динамично развивалось, внезапно оказалось под угрозой. И все – из-за склоки двух баб. Не сошлись они характерами, и все тут… То одной шлея под хвост попадет, то другой… А бизнес от этого только в упадке.

«Надо что-то решать, – подумал он, – надо что-то срочно решать».

Но что?

Оксана Батенькова была вместе с ним с самого начала. Помогала ему ставить на ноги фирму, обзаводиться клиентурой, расширяться, зарабатывать первые тысячи, потом – сотни тысяч. Представить без нее «Фокус-Плюс» было просто невозможно. А как любовница она – супер. И заменить ее в постели на Илонку пока не хочется, хотя та девчонка уж больно аппетитная. Да и помоложе Оксаны. А что касается Марины Журавлевой, то хороша она, конечно, но – холодна. Мужчины ее не волнуют. Пока, во всяком случае. Она предпочитает бизнес.

Да, Марина Журавлева, со своей стороны, тоже принесла фирме много пользы… С ее приходом продажи поползли вверх. Она отыскала этого француза Шарпантье – и он уже прислал две партии отличнейшего компьютерного оборудования, и обе, тьфу-тьфу, разлетелись так, что дай Бог… Уже серьезные люди интересовались, откуда у него столько первоклассного товара, не может ли он поделиться источником. Нет, конечно, делиться он ни с кем не будет, золотую жилу разрабатывают в одиночку, в этом смысле таможенник Буслаев абсолютно прав. Отдать такую информацию – значит подрубить сук, на котором сидишь и стрясаешь на землю волшебные золотые монетки… Конечно, он скажет это как-то аккуратно, так, чтобы серьезные дяди не обиделись, не оскорбились, не затаили против него чего-то, не дай Бог… Но сам, конечно, будет продолжать двигаться в этом направлении. Потому что оно – очень многообещающее. Чем дальше, тем больше. А значит, отдать Марину, распроститься с ней на данном этапе никак нельзя. Иначе все может рухнуть. Может быть, потом… когда удастся приручить француза. Когда он окончательно станет ручным, привыкнет, и ему будет все равно, с кем иметь дело – с той девушкой, которая впервые на него вышла или, скажем, с Оксаной.

Игорь Абросимов тяжело вздохнул. Время, время… на все это требовалось время. Ничего нельзя было рубить с плеча, сразу… И этот проклятый бабский конфликт надо погасить во что бы то ни стало. То же мне, нашли время и место для спора.

– Марина, я специально вызвал тебя вот для чего…

Под пристальным взглядом Игоря Марина Журавлева вспыхнула. Что, он опять собирается предложить ей какое-то грязное дельце, вроде того, чтобы переспать с кем-то, кто представляет интерес для фирмы? Нет, нет – и еще раз нет!

– Надвигается встреча Нового года. До праздника остался месяц, но… надо готовиться уже сейчас. Мне хотелось бы, чтобы ты взяла на себя подготовку к Новому году. Деньги я тебе выделю.

Марину приятно удивило это предложение начальства. Она застенчиво улыбнулась:

– Но я работаю на фирме не так давно… не знаю никаких традиций и мне кажется, что с этим лучше справился бы какой-то более опытный сотрудник.

– Традиции тут ни при чем, – нетерпеливо взмахнул рукой Игорь Абросимов. – Главное – выдумка, фантазия. А с этим у тебя все в порядке. Вспомни, как ты блистательно провернула все последние операции с продажами! Сколько смогла привлечь новых клиентов! Если ты проявишь хотя бы одну десятую этого при подготовке празднования Нового года, уверен, результат будет блестящий!

– Хорошо, – пробормотала Марина, радостно блеснув глазами, – я постараюсь…

– Значит, ты назначил эту жабу готовить нам праздник?

– Ну, в предварительном плане, – осторожно отозвался Игорь Абросимов. – И почему сразу – «жабу»?

– Потому! – раздраженно заметила любовница, и тут же перешла в наступление: – Предупреждаю заранее: я в ее празднике участвовать не буду! Лучше сразу пойду домой. – Она нагнулась к шефу. – И тебя к себе – не приглашу.

Лицо Абросимова стало бледным, зрачки расширились. Проводить новогоднюю ночь в постели с Оксаной было старой и очень приятной традицией. В эту ночь девушка полностью расслаблялась, раскрепощалась и дарила ему такое удовольствие, о котором он вспоминал потом почти целый год. Они занимались любовью то ласково и нежно, то вдруг она взрывалась, становилась неистовой… потом вновь превращалась в его рабыню, и он мог делать с ней все, что хотел, и это тянулось до самого утра – и потом весь следующий день.

Но сейчас все это грозило рухнуть. Игорь Абросимов закусил губу.

«Кажется, я действительно заигрался с этими двумя девушками!» – со вздохом признался он себе.

– Они поручили тебе подготовить встречу Нового года? Но ведь это же обычно делают самые опытные сотрудники! – задумчиво проговорила Людмила Ильинична.

– Мамочка, я им это пыталась объяснить!– рассмеялась Марина. – Но директор сказал, что главное здесь – фантазия. А с ней у меня вроде бы лучше, чем у других…

– Да, фантазии у тебя хватает, – согласилась мать. Она отвела глаза в сторону. – Единственное, чего не хватает – это мужа! – Перехватив суровый взгляд дочери, она замахала руками: – Все, все, не буду об этом!

Марина не понимала, почему она так волнуется перед встречей Нового года. Это же – всего лишь развлечение, которое она придумала для других. И все-таки сердце у нее колотилось и подпрыгивало, и она волновалась по любому поводу: и как сидит на ней новое платье из зеленой тафты, и правильно ли подключен свет, и в порядке ли лампочки на елке, и все ли пироги и другие вкусности красиво разложены по тарелкам и выставлены на столы.

Она все это проверила по заранее составленному списку, а потом прошлась по нему еще раз. Но все равно ее страшило, что она что-то забыла, и она вновь покрывалась гусиной кожей от волнения и напряжения.

Марина взглянула на часы. Все, пора. Она одернула платье, бросила на себя взгляд в зеркало. Кажется, выглядит она неплохо… Перед тем, как войти в основной зал, где было подготовлено торжество, она зашла в комнату к Оксане.

Та сидела на своем месте и что-то сосредоточенно печатала на компьютере. Вид у нее был далеко не праздничный.

– Оксана… – Марина старалась придать своему голосу теплоту. Но девушка даже не взглянула в ее сторону. – Я хотела сказать… ты слушаешь меня?

Оксана, наконец, повернулась к ней.

– Да, – процедила она сквозь стиснутые зубы.

– Я хочу, чтобы все то плохое, что было между нами, осталось навсегда в прошлом году. Я виновата перед тобой… я наговорила, наверное, лишнего. И вела себя… резковато. Прости меня, если можешь. Я действительно хочу, чтобы все это осталось в прошлом. – Марина смущенно улыбнулась: – Позади!

Оксана кивнула, но ничего не ответила.

Марина молча вышла из комнаты.

– Значит, я все-таки могу приехать к тебе? – Абросимов жадно глядел на любовницу.

Оксана молча кивнула.

Игорь Абросимов радостно блеснул глазами,

– Что-то случилось?

Оксана снова кивнула.

– Могу я узнать, что?

Она отрицательно покачала головой.

– Ну, ладно… главное – это то, что я могу приехать к тебе. На всю ночь?

– Да, – кивнула Оксана, – как обычно.

…Игорь Абросимов приехал к ней на Новогоднюю ночь и вышел из ее квартиры ровно через три дня.

Он едва держался на ногах от усталости и… счастья.

– Как провела Новый год? – спросил по телефону Оливье Шарпантье.

– Спасибо, хорошо, – вежливо ответила Марина Журавлева.

– Я послал тебе подарок. Не на Рождество – я знаю, в России Рождество не так популярно, как у нас в Европе – а именно на Новый год.

– Что за подарок?

Француз рассмеялся,

– Получишь – увидишь. Это – сюрприз.

Марина откинулась на спинку стула. Она улыбалась. Наверняка это – открытка. Европейцы придают открыткам такое значение… обязательно посылают их друг другу на все главные праздники, особенно на Рождество. Шиком считается послать такую открытку с какого-нибудь далекого курорта, где в данный момент находится отправитель. Чтобы она пришла к празднику вся в далеких почтовых штемпелях и с картинкой или фотографией этого экзотического места. Наверное, и Оливье отправился на Рождество и на Новый год куда-то далеко. И сейчас его открытка плывет с какого-нибудь острова Бали или Занзибара к ней. Марина негромко рассмеялась.

В дверь постучали. Вася помчался открывать. На пороге возник посыльный.

– Кто здесь Марина Журавлева?

– Это я.

– А это – вам. – Он поставил на стол коробку.

Марина, пожимая плечами, расписалась на бланке известной посылочной фирмы.

– Можете не проверять, у нас доставка – абсолютно надежная, без рекламаций, – пробурчал посыльный и исчез.

Марина стала открывать коробку. Она обнаружила в ней пять бутылок превосходного бургундского, обложенных пахучей древесной стружкой. Взяв одну из них, посмотрела на свет. Вино вспыхнуло внутри бутылки восхитительным рубиновым блеском – словно настоящая драгоценность.

Как сказал Оливье – «увидишь сама, это – сюрприз».

Охваченная каким-то предчувствием, Марина торопливо перерыла стружку в поисках какой-либо записки или письма. Ничего не было. Только на самом дне лежал листок бумаги, выдранный из блокнота: «С Новым годом, Марина! Сердечно благодарю за плодотворное сотрудничество, надеюсь продолжить его в будущем году. Удачи! Оливье».

– Мама, ты можешь пойти в магазин и купить… – Марина принялась перечислять.

Когда она закончила, в трубке воцарилась пауза.

– Я это все, конечно, куплю, доченька, – растерянно проговорила Людмила Ильинична. – Пойду прямо сейчас. Но что происходит? Ты можешь мне сказать?

– Узнаешь, – загадочно улыбаясь, прошептала Марина. – Пусть это будет для тебя подарком.

– Ты наливаешь мне такое вино? – воскликнула Людмила Ильинична Медведчук. – Но ведь это, как мне кажется, одно из лучших, какие есть во Франции… – Она посмотрела на Марину. – Что же все-таки случилось, доченька? Что мы празднуем?

– Никакого особенного повода нет, – с теплотой в голосе произнесла Марина Журавлева. – А празднуем мы… это самое вино. Мне его прислали в подарок. А к такому вину и еда должна быть соответствующей. Поэтому я и послала тебя в магазин.

Мать растерялась:

– Ты хочешь сказать, что просто решила устроить нам двоим праздник?

– Ну да. – Марина негромко рассмеялась. – Вроде того. А что – повод неподходящий?

– Нет, нет, что ты… повод самый что ни на есть подходящий, – призналась мать с довольной улыбкой. – А откуда вино?

– Я ж тебе говорю – прислали в подарок. Прислал один француз. С которым наша фирма сотрудничает. – Марина Журавлева пожала плечами. – У них на Западе это принято. Присылать подарки на разные торжественные даты тем, с кем сотрудничаешь, особенно на Рождество. Хотя я рассчитывала всего лишь на открытку. Французы – они же прижимистые. – Она радостно блеснула глазами: – Но, видно, не все!

– Ты получила вино? От нашего французского партнера?

– Да. – Марина улыбнулась. – Я его даже попробовала.

Игорь Абросимов мрачно откинулся на спинку стула,

– Видишь ли, Марина… Ты ведь получила это вино как представитель нашей фирмы. В благодарность за то, что наша фирма успешно сотрудничает с этим французом. Поэтому он и прислал вино. – Он потряс перед ее носом знакомым листком из блокнота: – Он, кстати, об этом прямо и пишет – пишет, что, присылая это вино, надеется на продолжение сотрудничества с нами в будущем году. – Директор развел руками: – А ты присвоила это вино себе. Нехорошо!

– То есть… что это значит – «присвоила»? – возмущенно произнесла девушка.

– А вот то и значит! – прогремел голос Игоря. – Ты получила это вино как представитель фирмы «Фокус-Плюс». За то, что фирма «Фокус-Плюс» сотрудничает с этим чертовым месье из Страсбурга. И платит ему деньги за то, что он время от времени из милости пересылает нам всякое дерьмо, которое отыскивает на местных свалках. Нет, конечно, это дерьмо идет в ход, и мы получаем за него неплохие деньги, но не об этом речь. Речь идет о нарушении тобою – выражаясь высокопарным языком – корпоративной этики. А если проще – о нарушении элементарных человеческих норм порядочности. Как порядочный человек, ты должна была принести эти бутылки мне. И сказать: «Игорь, к нам на фирму прислали вино в подарок от нашего французского партнера». И – все. Потому что оно действительно принадлежит нашей фирме. Точно так же как и факт самого сотрудничества с Оливье Шарпантье принадлежит нашей фирме «Фокус-Плюс», а не тебе лично. А ты поступила некрасиво. Утащила все вино домой. Потому что тебе, видимо, не захотелось ни с кем делиться. – Он насупился.

Оторопев, Марина Журавлева уставилась на него.

– Что это значит? – Ее голос звенел. – Разве не я нашла этого человека, Оливье Шарпантье? Или вы знали его раньше?

– Дело не в том, как ты его нашла. Хотя ведь и звонила ты ему, и посылала факсы с наших корпоративных телефонов. Которые оплачивались фирмой… Дело в принципе. А принцип ты нарушила. – Он побагровел. – Как только ты увидела перед собой несколько бутылок дорогого французского вина, ты поставила свои интересы выше интересов фирмы! Мгновенно сделала свой выбор…

– Шарпантье прислал вино мне. И на мое имя!

– Но не тебе домой. Он прислал вино на наш адрес, на адрес фирмы. А Журавлева – это просто имя того человека из нашей фирмы, с которым он контактировал. Поэтому ты не имела права присваивать себе это вино! – Он швырнул карандаш на стол. – Я же говорю тебе: тут дело в принципе. В принципе!

Глаза Марины потемнели от гнева.

– А я здесь не вижу никакого принципа. А только… самое настоящее жлобство. – Она возмущенно покачала головой. – Наверное, кому-то стало завидно, что прислали вино не ему, а мне. – Она сделала паузу и выдохнула:

– Или не ей, а мне. Вот и все.

Абросимов так сдавил смартфон пальцами, что тот чуть не треснул.

– Ты хочешь сказать, что я занимаюсь дешевыми интригами? Да я сам могу такое вино закупать ящиками. И раздаривать его всем. Я тебе толкую о другом. О принципе! О том, что нельзя никогда предавать интересы фирмы. А ты это – сделала!

– А я не считаю, что пять бутылок вина, которые прислал мне на Новый год француз, и интересы фирмы – это одно и то же! Не считаю, и все! – запальчиво выкрикнула Марина. – Если говорить об интересах фирмы – то уж никто не отстаивал их более рьяно, чем я. Бегая, как проклятая, по всем этим детским садикам, школам, больницам, чтобы только всучить им наш порошок. Обзванивая десятки фирм в день, чтобы хотя бы в одну из них направить Васю с заказами. Вот о чем надо говорить – а не о каких-то мифических вещах, связанных с вином!

– Нет! – Игорь Абросимов грохнул кулаком по столу. – Я буду говорить именно об этом! И мне очень жаль, что ты никак не хочешь понять меня.

– А мне очень жаль, что вы тратите время на такую чепуху. За это время вполне можно было бы принести фирме какую-то реальную пользу – если бы вы только захотели.

– Ты хочешь сказать, что я действую в ущерб интересам фирмы? – заорал Игорь Абросимов.

– Получается, что – да.

– Ах ты дрянь! Ты издеваешься надо мной! Я тебе говорю одно, а ты меня – оскорбляешь! Ну ты еще та штучка! – заревел шеф.

– Я не штучка! Я – порядочная женщина! А вы… вы – грязное животное, которое пытается работников своей фирмы укладывать в постели к разным нужным людям.

– И в чью же постель я уложил тебя? В чью? Назови?

– В отношении меня это не удалось – только лишь потому, что я проявила характер! Но как быть с другими?! Что будет, если мы проверим всех?

– Да не твоего собачьего ума это дело! – завопил Игорь Абросимов. – Ты на фирме – без году неделя, ты ничего здесь не знаешь, никаких тонкостей, ничего… куда ты лезешь, о чем вообще ты берешься судить? Кто ты такая, чтобы судить?

– Я – такая же гражданка России, в конце концов, как и вы! И у меня что, отняли право видеть? Видеть то, что происходит вокруг? Может, вы еще отняли у меня право и думать? Или узурпировали его? Нет! Я знаю, как вы вели себя по отношению к сотрудницам своей фирмы, чтобы угодить тому жирному таможеннику. Это – позор!

– А ты, значит, все запомнила!

– Не все! А только то, что было самым мерзким! самым отвратительным!

Игорь Абросимов наклонился к ней. И если обычно его глаза жадно поглядывали на красивую Журавлеву, то теперь они метали молнии.

– Знаешь, Журавлева, я думаю, нам лучше расстаться. Уноси отсюда ноги, пока цела. И чтобы я больше тебя здесь не видел!

– Я уйду с удовольствием! – закричала Марина. – Потому что работать с подобными типами – значит просто не уважать себя! – Она бросилась вон из кабинета директора.

…Десять минут спустя ее каблучки дробно простучали по Второй Кабельной улице. Позади остались подлая Оксана, негодяй-директор, пытавшийся превратить работниц своей фирмы в сексуальных рабынь, грязные ящики, грудой сваленные у обочины, запыленные обмотки кабеля, грязь и пыль этого мерзкого района.

Хотелось верить, что навсегда.

Мать выглядела встревоженной:

– Что с тобой, доченька? На тебе лица нет. Что случилось?

– Я потеряла работу, – выдохнула Марина Журавлева – и разрыдалась.

– Как? – воскликнула Людмила Ильинична. – Тебя выгнали? С работы, где ты приносила так много пользы?

Марина кивала головой, плохо видя мать из-за потока слез, которым ливнем бежали из глаз.

– Они что, совсем… Что случилось?!

– Это вино виновато…

– Не понимаю, – прошептала мать.

– Они выгнали меня из-за французского вина. Которое мы недавно пили с тобой.

– Как это? Ничего не понимаю, – развела руками мать. – Ты можешь объяснить?

Марина начала рассказ. Но чем больше она объясняла, тем больше путалась – и в конце концов разрыдалась вновь.

– Бред какой-то, – выдохнула наконец мать. – Они что, серьезно все это говорили? Да они с ума сошли. А ты говорила – это приличная фирма…

– На самом деле это никакая не приличная фирма, – прорыдала Марина. – Так, обычная мелкая контора. Расположенная к тому же в совершенно жутком районе…

– Но ты говорила мне, что она тебе нравится… что ты нашла то, что долго искала, – пробормотала Людмила Ильинична, вконец обескураженная. – Получается, ты обманывала меня?

– Нет. Я просто сама хотела в это верить. У меня же там пошли дела. Мне было интересно. Потом я вывела фирму на этого француза. Завязались очень хорошие связи, дело стало расширяться. Но потом весь их поганый характер все-таки проявился. И они набросились на меня из-за вина. А до этого… – Марина закусила губу.

– Что – до этого? – испуганно спросила Людмила Ильинична.

– Не важно, – глухо произнесла Марина Журавлева. – Я не хочу говорить об этом.

– Это было…

– Я не хочу об этом даже говорить! – закричала девушка. – Ничего не было, ничего!

– Ну, ладно, – выдохнула мать. На глаза ее навернулись слезы. – Не хочешь, не надо… Я понимаю… Но тогда, наверное, даже хорошо, что ты оттуда ушла. Потому что неизвестно, что бы тебя там ожидало. – Она притянула дочь к себе, погладила ее по голове. – Да, так, наверное, лучше… Но только что будет у тебя теперь с работой? Ведь мы не проживем на мою пенсию.

Людмила Ильинична влетела в ванную, когда Марина стояла под душем:

– Слушай, там звонит телефон и кто-то говорит по-французски. Мужчина. Может, ты возьмешь?

– Но я же моюсь!

Мать досадливо взмахнула рукой и выбежала из ванной.

Волнуясь, Марина Журавлева выбралась из ванной, накинув халат на мокрое тело и чувствуя, как капли по ее ногам стекают прямо на пол. Она подбежала к телефону:

– Алло. В чем дело?

– Марина?

Она нахмурилась. Это был Оливье Шарпантье.

– Да, это я.

– Я звонил тебе на работу… мне сказали…

– Меня выгнали с работы.

– Но почему, Марина?

На ее глазах неожиданно выступили жгучие слезы.

– Из-за твоего вина!

– Как это из-за моего вина?!

– А вот так… – Она закусила губу, пытаясь подавить рыдания. – Директор сказал, что я не имела права принимать от тебя такой подарок, а должна была отдать его на фирму – потому что он принадлежит компании.

– Но это был мой подарок тебе! По случаю Нового года!

– Я пробовала объяснить это директору… В результате… – Спазм рыданий сдавил ей горло, не дав договорить.

– Марина! Хочешь, я позвоню вашему директору прямо сейчас и поговорю с ним? Объясню ему, что он неправ, совершенно неправ!

– Не надо… – упавшим голосом произнесла девушка.

– Но почему?

– Потому что… мы с ним очень плохо расстались. Разругались в пух и прах.

В трубке повисла напряженная пауза.

– И что же ты собираешься теперь делать?

– Не знаю, – бесцветным голосом произнесла девушка. – Но ты можешь продолжать посылать товар на нашу фирму… то есть на мою бывшую фирму. Там есть другая девушка, Оксана… она вполне может с тобой сотрудничать.

Оливье Шарпантье невесело рассмеялся:

– Думаешь, это мне будет приятно? Ведь я начал сотрудничество с тобой. Это ты убедила меня, что работать с русскими партнерами выгодно и надежно.

– Я понимаю. Но бизнес есть бизнес. – Марина судорожно сжимала в мокрой руке телефонную трубку.

– Ладно, я подумаю… Но что же собираешься делать ты?

Марина закусила губу.

– Не знаю. Я правда не знаю. – Она посмотрела в сторону и, невесело улыбнувшись, добавила: – До этого у меня долго не было работы, и я ее настойчиво искала. Значит, снова начну поиски.

– Но они могут быть неуспешными? – серьезно уточнил француз.

– Естественно, – выдохнула девушка.

– Жаль.

– Не надо было присылать мне это вино, – вырвалось у Марины. – Если бы не оно, все… все было бы иначе… – Она, рыдая, отключила трубку.

Спотыкаясь, словно слепая, Марина вернулась в ванную.

Марина и Людмила Ильинична сидели за ужином. Он был скромным… не то, что в тот раз, когда она принесла домой вино. Но сейчас нельзя было особенно шиковать. Надо было, как говорится, по одежке протягивать ножки. Когда еще она найдет работу?!

В прихожей раздался телефонный звонок. Марина Журавлева взглянула на мать,

– Ма, возьми, пожалуйста, трубку. У меня нет сил с кем-либо разговаривать. Еще начнут спрашивать, задавать вопросы… а мне не хочется ничего отвечать.

Мать кивнула и молча вышла из кухни. Через несколько секунд она вернулась,

– Это опять он.

– Кто?

– Твой француз.

Лицо Марины исказилось:

– Я не хочу с ним говорить! Не желаю!

– Скажи ему, пожалуйста, об этом сама. Я ведь не умею говорить по-французски… – сердито проговорила мать.

Марина встала и поплелась в прихожую.

– Алло! – отрывисто бросила она.

– Здравствуй, Марина. Это опять я, Оливье. – Он усмехнулся. – Извини, что отрываю… но мне в голову пришла такая мысль…

– Да? – Марина разговаривала с ним очень сухо.

– А что, если я буду направлять свой товар тебе?

– Мне?!

– Да, тебе. И ты его будешь продавать сама. Как тебе эта идея?

– Тебе что, Абросимов и Оксана дали от ворот поворот?

В трубке повисло молчание.

– Нет. Совсем нет. Просто я сам не хочу с ними сотрудничать, – наконец решительно ответил Оливье.

– Но почему?!

– Потому что мы начали это дело с тобой. И оно шло прекрасно, пока… пока по моей вине тебя не выгнали с фирмы. Но, может быть, ты смогла бы организовать свою собственную фирму?

– Свою собственную? – усмехнулась девушка. – Да это бред… Ты хоть знаешь, что это такое – организовать в Москве свою фирму? Одни бумажки надо собирать целый год. И то не факт, что тебе позволят зарегистрироваться…

– А может, мы могли бы организовать совместное предприятие? Российско-французское? Ты и я…

– Чепуха, – отрезала Марина. – Никто нам не разрешит. Вот если бы ты был крупной фирмой типа «Томсон» или «Рено», а я – чем-то вроде «Яндекса» или корпорации «Система», вот тогда… А так даже рассматривать всерьез это не стоит.

– Ты все-таки подумай над моим предложением, – настойчиво проговорил Оливье Шарпантье. – Я мог бы даже продавать тебе некоторые вещи по более низким ценам. На первых порах.

– Да что ты так в меня вцепился, Оливье? Ты что, больше никого в Москве найти не можешь? – Голос Марины звучал раздраженно. – Тут сотни фирм, ты мог бы обратиться к любой… уверена, что у тебя все получится.

В трубке вновь воцарилось молчание.

– Не сочти это за комплимент, Марина – но мне нравится, как ведешь дело ты. Я это сразу почувствовал. По манере разговора, по твоему тону, да и по всему другому. Поэтому мне хотелось бы иметь дело именно с тобой. – Голос француза звучал твердо. – И потом, я виноват перед тобой. Я же тебя подвел. Мне хотелось бы как-то загладить вину. В общем, решай сама… – В трубке раздались гудки отбоя.

Марина ошеломленно уставилась на замолчавший Samsung.

– А что, – радостно блестя глазами, проговорила Людмила Ильинична, – это вполне возможно. Вон Надька Мелешко организовала свой бизнес. Торгует колбасой. И Валька Огородникова. У нее – канцелярские принадлежности. Ручки, бумага, наклейки всякие. Сейчас это легко. Образуешь ООО или ИП…

– Что?

– ООО – это общество с ограниченной ответственностью. А ИП – еще проще, это индивидуальный предприниматель, без образования юридического лица. Ну, как бы упрощенная форма регистрации для мелких предпринимателей и бизнесменов. Ты разве не видела как на рынках на палатках и киосках в углу наклеено – ИП такой-то, ИП сякой-то? Берешь разрешение – и вперед. Тут не нужно особых справок и согласований. И банковский счет тебе без проблем откроют, и все остальное.

– Не верю я в это! – выкрикнула Марина. – Не верю в доброту наших бюрократов. ИП… Они только говорят о помощи малому бизнесу – а какая она была на самом деле? Особенно в период пандемии… Копейки, слезы, насмешка одна. Кому-то просто отсрочили взимание налогов – но через несколько месяцев все равно их взяли. Кому-то несколько месяцев выплачивали этот несчастный МРОТ – только чтобы с голоду люди ноги не протянули.

– Вот видишь, – наставительно сказала мать, – значит, все-таки выплачивали – чтобы люди не думали о хлебе насущном. А все остальное они могли уже сделать сами. Да чего спорить, ты же знаешь, что ИП существуют – их миллионы, если не десятки миллионов. Значит, это реально.

– Я не знаю. – Марина стиснула руки. – Не знаю…

– Чего ты не знаешь? – удивилась Людмила Ильинична Медведчук. – Ты же этим все последние месяцы только и занималась. Торговлей порошком для картриджей, и всем остальным. Тебе просто нужно продолжать заниматься тем же самым. Вот и все.

– Но я же сидела в офисе! Там рядом со мной были и другие сотрудники… были посыльные, которые развозили этот порошок, грузчики, все остальное… А сейчас-то у меня ничего этого нет. Осталась я одна – а что я могу одна?

– Не глупи. – Мать взяла ее за руки, сжала. – Что такое офис? Это – арендованное помещение. Что тебе мешает арендовать любое помещение в Москве? Это и будет твой офис. А сотрудников ты можешь нанять. Сама. Сколько нужно – и таких, какие нужны тебе. Разве нет? Вот и сложилась вся твоя фирма. Ничего страшного!

– Ты говоришь так, словно всю жизнь этим занималась, – прошептала сквозь слезы Марина. – А между тем, ты даже не имеешь представления об этом…

– Я просто много об этом думала, – пожала плечами Людмила Ильинична. – И к тому же все это показывают по телевизору, в фильмах и сериалах. Никакой мистики тут нет. Все самые крупные предприниматели, нынешние миллиардеры, именно так и начинали – снимали помещение, сажали туда людей – сначала одного, потом больше – и начинали бизнес. А потом у них появлялись сверкающие здания из стекла и бетона и сотни тысяч сотрудников и все остальное. Тебе, конечно, необязательно становиться одним из них. Но путь везде был одинаков. – Она улыбнулась. – Кстати, поскольку Вторая Кабельная тебе так не нравилась, ты можешь снять себе офис в любом другом месте. Слава Богу, Москва – большая. Найдешь что-нибудь приличное, и…

– А может быть, лучше просто поискать хорошую работу? – неуверенно спросила Марина.

– Можно и искать. Параллельно. Но мне почему-то кажется… – Мать хитро улыбнулась. – У тебя так хорошо на той фирме пошло, ты так здорово все организовала за короткое время… Так что мне кажется, тебе следует попробовать себя в своем собственном деле. Собственном, понимаешь? – Она шумно вздохнула, и с теплотой в голосе произнесла:

– К тому же у тебя есть этот партнер-француз, не забывай!