Читать книгу Новогодний Апокалипсис - Демьян Безбедный - Страница 3

Новогодний Апокалипсис
Глава 1

Оглавление

С чего все началось…


У телевизора, торчавшего из дырки в румынской стенке, на низкой табуретке сидела по-новогоднему нарядная пьяная женщина и завороженно смотрела в голубой экран, из которого вещал элегантно и дорого одетый симпатичный ведущий:

– Дамы и господа! Сегодня мы будем говорить о новогодних подарках, и как правильно их нужно преподносить. Вот генерал-майор Петр Семенович решил первый показать пример и вручить своей любимой жене подарок. Просим на сцену почтенных супругов.

Зал зааплодировал. Поставив бокал на пол, захлопала и телезрительница. Генерал вышел на сцену, втащив за руку грузную жену, достал из кармана маленькую коробочку и вручил ее со словами: «Красиво говорить я не умею. Ну как там? Ну вот, с Новым годом, Нина!» Генерал, краснея, позвякивал медалями, жена, достав носовой платок, шумно высморкалась, вытерла им же текущие по щекам слезы умиления, а зал окутал счастливую семью овациями. Телезрительница в бурном восторге тоже захлопала в ладоши.

– Между прочим, это бриллиантовые сережки, – сказал ведущий, повышая в конце фразы голос, и тем самым вызвав шквал аплодисментов в зале.

Телезрительница с женским восхищением и небольшой завистью смотрела на статного генерала и маленькую коробочку. Следующий выступающий, бизнесмен Автандил, подарил пышногрудой жене, путешествие в Бразилию.

– В Рио-де-Жанейро, все мужчины – мачо и ходят в белых штанах, будьте бдительны, а то уведут вашу прекрасную супругу, – комментировал ведущий.

Пенсионер Владлен Ильич подарил супруге огромный букет цветов и путевку в санаторий, в Кисловодск. Подарки на голубом экране дарили друг другу жены, мужья, дети, родители, бабушки, дедушки, соседи – телезрительница восторгалась каждому из многочисленных подарков, дорогим и не очень, большим и маленьким. Она периодически посматривала на часы и стучала хрустальным бокалом с шампанским об экран телевизора под дружные возгласы «С наступающим Новым годом!» сидящей в студии розовощекой массовки.

– Сейчас мне тоже подарят что-нибудь эдакое, – сказала вслух новогодняя женщина.

Раздался звонок. Входная дверь с треском отворилась, и на пороге обычного блочного однокомнатного жилища появился счастливый, восторженный и очень нетрезвый супруг телезрительницы. Крепко обняв и поцеловав жену в лоб, тряся ее огромными ладонями за плечи, он с возбуждением произнес:

– Катя, я тебе такой, такой подарок приготовил. Обалдеешь, любимая. Ты о нем всю жизнь мечтала! – и выбежал за дверь.

В вечернем черном платье, с новой стрижкой, на высоченных каблуках, жена сложила руки на груди и, задрав красивое личико вверх, замерла в ожидании загадочного подарка. В голове мелькали картинки: кольца, одно шикарнее другого, колье, блистающее сине-белыми лазерными лучами, сумочка, как у соседки Нинки с золотыми замочками, пальмы, самолеты, мужчины в белых брюках… Интрига длилась недолго. Радостный муж, улыбаясь, как ребенок, втащил в коридор большой загадочный сверток из серой технической бумаги, обильно обмотанный вдоль и поперек бумажной бечевкой. В мгновение ока он разорвал обертку подарка, разбросав куски упаковки по полу свежевымытого коридора.

– Вот она! – залихватски, вприсядку, отбарабанив ладонями о коленки и раздвинув руки в стороны, продекламировал Терентий. На полу лежала продавленная местами задницей прораба темно-зеленая раскладушка.

– Это что за хрень? – указала подбородком жена на раскладушку.

– С Новым годом, дорогая! – произнес с щенячей радостью Терентий, пытаясь подать подарок, но тот выскочил из нетрезвых рук и упал на новую туфлю жены, прямиком попав ей на большой палец, за раскладушкой упал еле стоявший на ногах муж.

Взвизгнув от боли и посмотрев на экран телевизора, жена заорала: " Живут же люди!» Подняв пьяного испуганного Валерьяныча за грудки, продолжила: «Ты мне всю жизнь испортил, вот посмотри, какие люди сидят в зале, – указала она пальцем на голубой экран, – командиры, начальники, директора, и дарят женам цветы, колечки и даже бриллианты, а мне раскладушку». Оттолкнув мужа, она схватила большую миску с традиционным новогодним салатом оливье, и обиженная женщина с размаху кинула его в горе-романтика, нетрезво стоящего на ногах. Он увернулся, упав очередной раз на пол, а салат густо покрыл игрушки и мишуру новогоднего дерева, слегка погасив их праздничный блеск. Затем жена подошла к телевизору, залпом опустошила недопитый бокал и, обращаясь к ведущему шоу, с горечью произнесла:

– Вот посмотри, Андрюша, всем подарки, как подарки: бриллианты, Кисловодск, мужиков в белых брюках, а мне раскладушку! За что? Что, я хуже генеральши? Или этой тетки с совой?

На экране появилась грузная, счастливая женщина, с метровой статуэткой совы из гипса. Тяжело дыша, переминаясь с ноги на ногу, женщина криво улыбалась под тяжестью гостинца.

– Бедненькая, и тебе не повезло, – погладив экран, сердобольно сказала Катя. Затем она достала телефон, нажав несколько раз пальцем на дисплей, вызвала такси. Надела шубу, переступила через мертвецки пьяного мужа, дверь хлопнула, и Катя исчезла.


За несколько часов до этого события


Столь необычный подарок был рекомендован Терентию коллегами – сварщиком Соколенко и плотником Хоменко, мелкими жуликами по призванию.

В предпраздничный день, 31 декабря, на улицах столицы шел крупный мягкий снег, магазины сияли иллюминацией, и новогодняя бесноватая суета охватила весь город. Женщины готовили изысканные блюда, колдуя на кухне у включенного телевизора. Мужчины бегали по магазинам, докупая необходимые продуктовые ингредиенты к традиционным семейным специалитетам. Вся страна жила в предвкушении новогоднего чуда. И этот замечательный день начался для Терентия гениально неудачно. Он был обвинен прорабом в пропаже пиломатериалов, а проще – досок-горбылей, в количестве десяти штук. А так как он, как говорится, «чужого отродясь не брал», то очень огорчился. Никакие веские аргументы, приводимые Терентием, не удовлетворяли прораба: начальник кричал, топал ногами, обещал вызвать милицию, вычесть пропажу из зарплаты, повесить «кучерявую, ушастую морду» на доску позора и много еще чего, но потом успокоился, присев за накрытый праздничный стол, прижав холодную бутылку водки ко лбу.

Терентий Валерьяныч был молод, тридцати лет от роду, с большой русой шевелюрой, носом-картошкой, покрытым веснушками, серо-голубыми глазами, весело смотревшими на мир, и большими мясистыми ушами-пельменями, направленными, как локаторы, прямо на собеседника. Был он высок, широкоплеч, огромные кулаки его мотались при неуклюжей, утиной ходьбе как кувалды. Наивность и доверчивость его зашкаливала, и многие нечестные люди активно этим пользовались.

О том, что доски умыкнул Валерьяныч, доложили прорабу два шаромыжника, Хоменко с Соколенко, дабы отвернуть от себя подозрение. Сидели они рядом с бедолагой Терентием за праздничным ужином, утешали его, ругали начальство и подливали беленькую расстроенному сослуживцу:

– Терентий, а ты шо жинке на Новый рик подарував? – спросил раскрасневшийся плотник.

– А я и забыл совсем про подарок, спасибо, друг, что напомнил, – и он обнял Хоменко и поцеловал его в щеку, обильно обдав перегаром. – Все, друзья, мне надо идти.

И Валерьяныч вскочил и попытался выйти из-за стола, его качнуло, и он стал падать навзничь, но крепкая рука Соколенко удержала Валерьяныча за шкирку и посадила снова за стол.

– Тю, да шо це за проблема, – махнул рукой Микола. – Вон у Петро есть отличный подарок. Да, Петро? – и круглое, вечно румяное лицо Миколы многозначительно подмигнуло товарищу.

– Да-а-а, це гарный подарок, – не понимая, что от него хотят, и растягивая слова, произнес Петро.

– Рас-кла-ду-шка. Там у тЭбе есть, – и Соколенко показал рукой в сторону прорабской бытовки.

– Да-а-а, – протянул Петро. – Сей-час при-не-су.

Раскладушка была старая, таких лет двадцать как уже не выпускали, на ней периодически спал пьяный прораб, периодически прожигая ее окурками сигарет. Зачистив наждаком кое-где ржавчину, Петро нашел в прорабской рулон технической бумаги, обмотал подарок в несколько оборотов, завязал его бечевкой и, прикрыв дверь, вышел.

Разливая очередную бутылку водки на новогоднем корпоративе, товарищи по работе настоятельно рекомендовали переносную кровать – так они ее называли.

– У прошлом годе, я своей жинке оце кровать справил. У-у-у, дюже довольна моя жинка була, горилки достала, сало ломоть во-о какой, – раздвинув ладони на сорок сантиметров, показал Соколенко. – Я це подарок ровно в Новый рик вручил. Открыв шампанское, в окне салют, в телевизоре президент ваш. Дюже жинка рада була. Снова вот купил, но, думаю, не часто ли. Ставить некуда. Хата мала. Можу уступить в полцены другу и соратнику по стройке.

Корпоратив в строительной бытовке продолжался. Прораб лично разлил водку каждому в граненый стакан.

– Уважаю, Михалыч, молодец, – гудела бригада.

Выпили еще по стакану «Пшеничной». Соколенко подсел поближе и стал заливать о сексуальности подарка:

– Послухай, вот ты придешь домой, а там жинка, ошатна, красива. А ты ей це кровать – на. А вона – ух! И все. Не треба цветив, кофет. Це краше. Секс буде, як сало. Ну чого, береш?

Терентий махнул рукой и согласился. Расцеловав «друзей», заплатив неимоверную сумму за «празднично» упакованную переносную кровать и взвалив ее на горб, Валерьяныч поспешил домой радовать любимую, пьяный и счастливый.

Новогодний Апокалипсис

Подняться наверх