Читать книгу В неге светлых чувств - Дэни Коллинз - Страница 4

Вы меня извините? – сказала Пиа матери и Себастьяну.

Она не дождалась разрешения или даже взгляда матери, чтобы увидеть в нем неодобрение. Ла Рейна, вероятно, думала, что она поддалась панике, но Пиа не волновали умозаключения матери. Она резко встала со стула и поспешила в туалет, где ей пришлось расстаться с обедом, который только что съела.

Что происходит?

Она намочила платок и вытерла пот со своего бледного лица, потрясенная приступом внезапной болезни. Всю неделю она чувствовала себя странно, но у нее не было высокой температуры. Она не могла обвинить шеф-повара своей матери в использовании несвежих продуктов.

У нее было одно-единственное объяснение для происходящего.

Она не могла быть беременной. Не могла! Самый желанный кандидат на роль ее жениха сидел сейчас в столовой рядом с ее матерью.

Пиа постаралась взять себя в руки и вернулась в столовую, но не села на свое место.

– Мне очень жаль, мама. Я не очень хорошо себя чувствую и должна уехать домой. Предлагаю перенести совместный обед! Себастьян, могу ли я позвонить тебе на этой неделе, чтобы согласовать день и время?

– Позволь мне отвезти тебя домой. – Он встал и отложил свою салфетку.

– Я не хотела бы быть обузой. Мамин водитель забрал меня из дома и отвезет обратно.

– Я с удовольствием отвезу тебя сам! Спасибо за обед, Ла Рейна.

Мать Пиа дружелюбно улыбнулась и подставила щеку его воздушному поцелую, но ее взгляд, брошенный в сторону дочери, не предвещал ничего хорошего.

Через несколько минут Пиа сидела рядом с Себастьяном в его спортивной машине.

За обедом они узнали, что оба любят подводное плавание. Большую часть времени Себастьян работал за пределами Мадрида, но отдыхал в Валенсии в детстве и хотел бы поселиться в тех местах, когда женится. У его матери был питомник породистых собак, и Себастьян забрал себе оттуда неперспективного щенка. Он признался, что совершенно избаловал малыша. Это откровение заставило мать Пиа выдавить из себя вежливую улыбку, в то время как Пиа испытала слабую надежду. Возможно, их брак мог стать, в конце концов, успешным.

– Мне очень жаль, – снова извинилась она. – Мне всю неделю не по себе, я была вынуждена отменить обед.

– Ну что ж, в болезни и в здравии, верно?

У Пиа не хватило бы наглости обмануть этого мужчину, если бы она была беременна от другого.

– Себастьян, я думаю, не стоит так гнать.

Он снял ногу с акселератора, мгновенно насторожившись.

– О, ты хочешь сказать… – Он взглянул на нее, затем резко свернул на обочину и остановил машину. – Я сказал что-то, что тебя обидело?

– Нет, совсем нет. Но что-то произошло, что заставляет меня думать, что будет лучше отложить обсуждение наших планов до нового года.

Пиа пыталась изобразить вежливую улыбку, но чем дольше он вглядывался в ее лицо, тем более виноватой она себя чувствовала.

Себастьян откашлялся и осторожно заговорил:

– Ты, должно быть, удивишься, если услышишь, что вряд ли что-то может заставить меня отказаться от наших планов.

Она облизнула онемевшие губы.

– Ты не понимаешь, насколько серьезными могут быть причины.

– Я думаю, что понимаю.

Пиа хотелось рыдать.

– Моя семья очень хочет этого союза, Пиа. Какие-то факты из истории моей семьи достаточно неоднозначны, с чем тебе необходимо будет смириться. Совместные обоюдовыгодные решения и защита друг от друга – вот цель такого рода браков. Пожалуйста, расскажи мне обо всем, что ты рассматриваешь как препятствие для отношений. Я совершенно уверен, что смогу это принять.

Пиа хотела взглянуть на Себастьяна, не в силах поверить, что он захочет взять ее замуж с ребенком от другого мужчины, но он взял ее за руку и с уверенностью сжал ее.

Она вздохнула и слабо улыбнулась.

– Позволь мне позвонить тебе позже на этой неделе. Мне нужно время, чтобы подумать.

– Конечно.

Себастьян отвез ее домой. За это время она перепроверила даты своего цикла и набрала номер телефона жены брата.

Час спустя Пиа была на полпути к побережью. Она остановилась у придорожной аптеки и купила тест на беременность. Затем пошла с ним в туалет автозаправочной станции, а после долго неподвижно сидела в машине, пытаясь осознать тот факт, что она была беременна.

Самое нелепое в ее истории было то, что она понятия не имела, кто был отцом ребенка.

Именно поэтому она хотела увидеть Поппи.

Она завела машину и поехала на место преступления.

* * *

Полчаса взаимного общения с двухлетней племянницей немного восстановили ее душевное спокойствие.

Несмотря на обстоятельства, Пиа с нетерпением ждала материнства. Она не была такой равнодушной практичной женщиной, как ее мать, хотя она знала, что Ла Рейна строго осудит ее за проявление привязанности к своему ребенку. За это она часто ругала Сорчу и Поппи, и Пиа все еще помнила, как мать упрекала ее няню за то, что та обнимала Пиа.

«Не балуй ее. Она станет зависимой».

– Ты пойдешь с няней, пока я поговорю с твоей мамой? – спросила Пиа Лили.

Лили яростно обняла ее за шею и по-английски сказала:

– Я тебя люблю!

Глаза Пиа наполнились слезами, когда маленькая девочка махнула на прощание и вышла из комнаты.

Скоро и у нее будет такой человек, который будет говорить ей эти слова.

– Думаю, у меня есть несколько хороших идей, – сказала Поппи, когда они вошли в гостиную. – Я делаю альбом для Рико на Рождество. Я не знаю, что еще подарить человеку, у которого есть все.

Рико, брат Пиа, оказался в бедственном положении после того, как его короткий первый брак закончился трагедией. Затем он выяснил, что Поппи родила от него ребенка и воспитывала дочь самостоятельно. С тех пор как он нашел их, он снова стал терпеливым, заботливым старшим братом, готовым защитить ее от бед.

– Кофе или вино? – предложила Поппи.

Пиа запнулась, поняв, что ей нельзя пить алкоголь и кофе, скорее всего, тоже.

– Я пришла с обеда у мамы. Пока ничего, спасибо.

– Это она что-то говорила об аукционе? Поэтому ты здесь? – Поппи поморщилась, сев на диван. – Когда ты сказала, что хочешь спросить меня об аукционе, я подумала, что тебе нужна карта аукциониста.

Она взяла карту со стола.

– У меня проблемы, Пиа?

– Нет. Но мне бы хотелось посмотреть на нее, если ты не возражаешь.

Пиа положила карту в карман.

– Нет, мама очень рада, что ты побила рекорды по сбору средств, даже если она не согласна с твоими методами.

– Из-за картины, – вздохнула Поппи, опуская плечи.

– Я имею в виду костюмы. Мать думает, что такие вещи – просто обман, введение в заблуждение. О чем ты говоришь? Какая картина?

– Та, что с чердака. Молодая женщина. Она причина, по которой я собрала так много денег. Один участник заплатил огромную сумму.

– Я помню это. Кто купил картину? – Пиа затаила дыхание.

– Это проблема. Я не знаю.

– Аукционист не сказал тебе?

– Нет, он не стал мне говорить! – категорично сказала Поппи. – Я старалась! Предыдущий владелец был расстроен и хотел знать имя нового обладателя картины.

– Барон Гомес?

– И его брат, да. Ты их знаешь?

– Только немного слышала о них. У них не очень хорошая репутация.

Семья Гомес переживала тяжелые времена после смерти барона-отца. Один брат был любителем женщин, другой – игроком. Оба мало что смыслили в бизнесе.

– Из-за чего они были расстроены?

– Хороший вопрос! Они продали нам имущество, как есть, со всей мебелью и другими предметами, оставленными в поместье. Когда я нашла картину на чердаке, я подумала, что она довольно хороша. И я пригласила братьев Гомес на аукцион как почетных гостей, чтобы быть уверенной, что они не возражают против того, чтобы я выставила ее как лот для сбора средств.

– Они сказали, кто эта женщина?

– Их сводная сестра, дочь второй жены их отца. Она жила в коттедже в отдаленной части поместья. Коттедж сгорел после ее смерти. Должно быть, она умерла в молодом возрасте. На портрете ей около пятнадцати, а портрет был написан тридцать лет назад. В любом случае новый барон показался мне довольно бездушным. Услышав, что я планирую выставить картину на аукционе, он засмеялся и сказал: «Конечно, посмотрим, что ты сможешь получить за нее».

– Барон был на балу?

– Они отклонили приглашение. Но он попросил меня отметить, что он подарил картину.

Пиа хотела закатить глаза на «щедрость» мужчины, но была слишком воспитанной.

– Я должна была сказать Рико, что с картиной что-то не так, но подумала, что я преувеличиваю.

– Почему? Что произошло?

– Картина ушла за сто тысяч евро! Кто-то увеличил окончательную ставку в четыре раза, чтобы получить ее.

Пиа не знала, что за картину заплатили так много.

– А в какую стоимость была оценена картина?

– Пятьсот евро.

– Понимаю…

– Я хотела поблагодарить его лично, но ведущий аукциона сказал, что покупатель специально попросил отправить благодарность семье Гомес за ее пожертвование, и что я должна сказать им, сколько я выручила за картину. По мнению твоей матери упоминать эту цифру было бы глупо, но, поскольку это было такое значительное пожертвование, я должна была выполнить его пожелание.

Поппи снова широко раскрыла глаза.

– Это была огромная ошибка.

– Почему?

– Я не думаю, что семья Гомес позволила бы мне продать картину, если бы они знали, что я получу за нее такие деньги. Сначала мне позвонил младший брат Дариус. Он ругался и угрожал, пытаясь заставить меня сказать ему, кто купил картину. Он не поверил, что я не знаю. Я была расстроена и сказала об этом Рико. Он позвонил старшему и устроил ему такой скандал!

– Интересно, знал ли покупатель, какие последствия будут иметь его действия? – сказала Пиа.

– Я совершенно уверена, что оказалась пешкой в чужой игре. Когда Рико повесил трубку, он спросил меня, был ли Анжело Наварро в списке гостей. Я предполагаю, что это имя человека, который, по мнению братьев Гомес, купил картину. Я проверила, но его не было в списке гостей. Хотя любой мог сделать эту заявку от его имени.

– Анжело Наварро, – пробормотала Пиа. – Ты знаешь, кто он?

– Рико провел небольшое исследование. Он миллиардер, который заработал свой капитал в сфере технологий и сделал это относительно недавно. Довольно решительный и жестокий. Он нацелен на интересы семьи Гомес… Берет то, что само идет в руки, как сказал Рико. Кстати, Рико велел помощнику твоей матери запретить им всем участвовать в любых наших будущих мероприятиях. Я и не знала, что у вас есть реестр для правонарушителей, – хмыкнула Поппи.

– Сорча завела этот реестр, когда была персональной ассистенткой Сезара, – вспомнила Пиа, пытаясь скрыть свой шок и тревогу.

Пиа предполагала, что отец ее ребенка был предварительно проверен службой безопасности. Учитывая его готовность заплатить за картину огромную сумму, он явно не нуждался. Это означало, что хотя он не был отобран ее матерью на роль возможного кандидата в женихи Пиа, но он был подходящего уровня благосостояния, чтобы присутствовать на мероприятии.

Но как оказалось, он был посторонним, который только что попал в черный список.

– Так что же ты хочешь продать с аукциона? – спросила Поппи.

– Прошу прощения? – Пиа не умела врать. – У меня есть несколько произведений искусства, которые я хочу разместить в следующем каталоге. Моя жизнь изменится, когда академическая карьера закончится.

Пиа давно поняла, что надо действовать, чтобы решить проблему. Сидеть и обсуждать с кем-то свои беды не имело смысла.

– Уже поздно. Я не хочу ехать в темноте. Не могла бы ты не говорить маме, что я навещала тебя сегодня? Я сократила время нашего обеда и сказала, что не очень хорошо себя чувствую.

– Обед с?.. – Поппи вздохнула и поднялась. – Пиа, я не хочу вмешиваться не в свое дело, но ты уверена, что договорной брак тебе подойдет? Посмотри на своих братьев.

Пиа не смогла удержаться и иронично фыркнула:

– Пожалуйста, не обижайся, Поппи, но думаю, что подойдет. Посмотри на них. Когда Сезар женился на Сорче, он расторг свою помолвку. А ведь тот брак мог погасить семейный долг!

Отношения с семьей невесты Сезара были разорваны, как и с семьей первой жены Рико. Пиа не хотела упоминать об этом, но все, что Рико должен был получить от первого брака, было потеряно, когда выяснилось, что у него была Лили от связи с Поппи. Поэтому Пиа даже не рассматривала договорной брак как свою жертву во имя интересов семьи. Это было совершенно естественно.

Поппи все равно побледнела, заставив сдержанную Пиа сделать что-то совершенно нетипичное для себя. Пиа взяла Поппи за руку и сжала ее.

Я люблю вас всех! Ваши дети – подарок небес, – сказала ей Пиа искренне. – Я рада, что мои братья счастливы, но ты уже успела заметить, какие процессы происходят внутри нашей семьи и какие ожидания возлагаются на всех нас. Мне придется стать оплотом рационального поведения. Я должна заключить хороший брак, или членов семьи Монтеро так и будут считать импульсивными и непостоянными.

– То есть ты должна заплатить за наше счастье? – спросила Поппи. – Это несправедливо. И неразумно.

– Возможно, ты права. Я не такая, как мои братья, Поппи. Я не создана, чтобы идти против течения.

– Женщины никогда или почти никогда не идут против течения, – сказала Поппи с возмущением в голосе. – Я не говорила Рико о Лили по многим причинам, но в глубине души я знаю, что самой большой причиной был страх. Все вот это… – Она махнула рукой на стены комнаты дома, который она восстановила с безупречным вкусом. – Вписаться в ваш мир было тяжело и страшно, и я знаю, что делаю ошибки каждый день. Но это стоит того. Я счастлива быть вместе с Рико. Я лишь сожалею, что не сказала ему раньше. Ведь мы могли стать счастливыми гораздо раньше.

Пиа рассмеялась:

– Счастье мимолетно, Поппи.

– Я имею в виду, что мы могли бы быть вместе раньше. Влюбиться раньше.

Поппи нахмурилась от беспокойства.

– Пиа, поверь, брак по любви возможен. Может быть, ты хочешь выйти замуж за кого-то другого?

– Тут есть о чем подумать. Увидимся на Рождество!