Читать книгу Свадьба любой ценой - Дэни Коллинз - Страница 2

Амелия Линдор не понимала, что случилось с ее отцом, Тобиасом. Он вернулся с утренней прогулки, и ему вдруг приспичило, чтобы Амелия немедленно отвезла его из Годериха в Ниагару-он-те-Лейк.

Трехчасовая поездка не понравилась ее дочери Пейтон. Двухмесячный ребенок считал любое путешествие на машине дольше двадцати минут невыносимой пыткой и старался сообщить об этом каждому. После двухчасовых капризов она наконец крепко уснула.

Тишина стала благословенным облегчением, но нарушила график, который Амелия установила с дочерью. Пейтон уже следовало кормить грудью. Когда Амелия припарковалась и посмотрела на заднее сиденье своего пыльного, но надежного седана, почувствовала, как отяжелела ее грудь. Надо ли будить малышку?

– Как долго мы здесь пробудем? – спросила Амелия у отца, но в ответ получила только хлопнувшую дверь. – Папа?

– Я же сказал тебе, что мне нужно кое с кем встретиться, – проворчал он через плечо, торопливо идя по парковке к двери дегустационного зала винодельни.

– С кем? – раздраженно спросила она.

Он не ответил. У Тобиаса были артрит и слабое сердце, но двигался он быстро, через несколько секунд распахнул широкую дверь и исчез внутри.

Обычно ее отец встречался с бывшими сослуживцами из соляной шахты. Шесть раз в неделю он вставал, принимал лекарство, записывал температуру воздуха в дневник погоды и слушал новости. На рассвете он уходил к своим приятелям в кафе через две улицы, где они пили кофе и с недовольством обсуждали политиков и плохие дороги.

Сегодня утром один из его дружков-пенсионеров что-то сообщил ему, и Тобиас, который когда-то работал инспектором по техническому обслуживанию, начал отдавать приказы.

Поскольку единственным мероприятием Амелии на этот день была детская йога, она торопливо оделась, и они отправились в путь.

Тобиас отказался разговаривать в машине, поэтому она то и дело переключала музыкальные станции, пытаясь успокоить Пейтон.

Раздраженно вздохнув, Амелия осторожно взяла обмякшую Пейтон на руки. Поскольку детское автомобильное кресло весило больше ребенка, она только накинула на плечо одеяло и прижала к нему Пейтон. Не удосужившись взять сумку с подгузниками, торопливо пошла за отцом.

Из здания вышла парочка, разодетая в пух и прах. На мужчине был щегольский костюм; женщина была в аметистовом платье без бретелек. Наверное, она подружка невесты. Кто еще так одевается в одиннадцать двадцать утра? Не поэтому ли на логотипе здания закреплены фиолетовые и жемчужные воздушные шары?

Женщина резко остановилась, прежде чем врезаться в Амелию. Она натянуто улыбнулась, с явным трудом сдерживая гнев.

– Привет! Я Венна, сестра жениха. – Она коснулась рукой обнаженной верхней части груди, потом махнула на дегустационный зал. – Пройдите вперед и выйдите через заднюю дверь. Вы увидите беседку на берегу. Скоро мы начинаем.

– Я пришла не на свадьбу. – Амелия поморщилась, понимая, что вторгается туда, куда не следует. – Мой отец… Он кого-то ищет.

– Да? – Венна вскинула голову. – Кого? Мы зарезервировали все места для свадьбы. Я знаю каждого гостя.

– Я не в курсе, но мы немедленно уйдем отсюда. Обещаю. – Амелия одарила дружелюбной улыбкой мужчину, который придерживал для нее дверь. Прохладный кондиционированный воздух манил ее внутрь. – Спасибо.

– Всегда к вашим услугам, – произнес он тем жутким тоном, которым пользуются некоторые мужчины, думая, что они очаровательны, когда домогаются женщину. Он скользнул взглядом в растянутый вырез ее футболки.

Стоя у нее за спиной, Венна нетерпеливо сказала:

– Ладно, Нил. Ради чего такого важного ты вытащил меня сюда, когда церемония вот-вот начнется?

Дверь за ней закрылась, и Амелия моргнула в полумраке, размышляя над именем Венна. Оно было необычным, но она его где-то слышала, поэтому насторожилась.

Звуки и запахи дегустационного зала спровоцировали воспоминания. Прошлым летом Амелия устроилась на работу в небольшую пивоварню неподалеку отсюда. В выходные дни она и ее коллеги объезжали местные винодельни на велосипедах, выпивая в дегустационных залах, подобных этому, с кирпичным полом и балочным потолком. Виноградников было много, поэтому в дегустационном зале было два бара, по одному с каждой стороны. В барах стояли ряды бутылок, а пространство между ними заполнялось полками с безделушками, фирменными кухонными полотенцами и фужерами.

Амелия машинально отмахнулась от других воспоминаний, которые пытались вторгнуться в ее жизнь из июля прошлого года. Те, в которых задумчивый мужчина поцеловал ее при лунном свете и предостерег от прихода к нему.

«Моя жизнь сейчас идет кувырком. Я могу предложить тебе только одну ночь».

Удобнее устроив дочь на руках, она стала искать Тобиаса. Его не было среди гостей, пьющих вино перед церемонией. Наверное, он ушел на лужайку. Встречается ли он с одним из гостей на свадьбе?

– Бабушка, еще один гость. Хотите расписаться в гостевой книге? – Очаровательная девочка восьми или девяти лет снова открыла книгу. Она стояла за перевернутой бочкой у двери и была одета в скромную версию платья подружки невесты. Ее черные волосы были собраны в тугой пучок, а на губах и щеках был легкий розовый макияж. Ей поручили особую работу, и она относилась к ней очень серьезно.

Пожилая женщина в стильном ярко-синем платье снисходительно посмотрела на девочку и сказала Амелии:

– Добро пожаловать! Вы со стороны невесты или жениха?

– Я не на свадьбу. – Об этом можно было догадаться по ее отнюдь не нарядной одежде. Ей стало не по себе от того, что отец выбрал для приезда сюда такое неподходящее время. – Вы видели здесь пожилого мужчину в желтой рубашке и коричневых брюках? У него густая седая борода.

– Я думаю, что видела. – Лицо маленькой девочки скривилось, и она посмотрела на бабушку: – Он тоже не расписался в книге.

– Он сказал, что у него важное сообщение для жениха. Я отправила его в гостевой дом. – Пожилая женщина указала на коридор, откуда стеклянная дверь вела на крытую дорожку. – Шаферы собрались, чтобы выпить для храбрости в зале для завтраков. – Она подмигнула Амелии. – Извините, нам с Ханной пора занять свои места.

– Конечно. Спасибо. – Амелия повернулась, чтобы пойти по коридору, но ее взгляд остановился на доске за барной стойкой.

Черный сланец был украшен каймой из фиолетовых и белых орхидей. Каллиграфическими буквами было написано: «Поздравляем Хантера и Иден!»

Нет, только не это.

Сердце Амелии замерло, а потом забилось как сумасшедшее.

– Я всегда мечтала выйти замуж в винограднике своей тети, – сказала невеста Хантера Уэверли, когда их помолвка стала официальной. – Они специализируются на свадьбах, и она сделает для меня все возможное.

Хантер не возражал против свадьбы под открытым небом в винограднике на берегу озера. Все было идеально. Яркое июньское солнце светило с безоблачного неба. С озера дул легкий ветерок. Гости рассаживались по своим местам, невеста была готова, а организатор свадьбы жестом попросил струнное трио перестать играть.

Все шло безупречно, но Хантер был так напряжен, что мог получить посттравматический стресс. На протяжении большей части его жизни каждое особенное мероприятие заканчивалось досадной катастрофой. Он мог бы настоять на скромной свадьбе с Иден, но не хотел выглядеть трусом.

Организатор свадьбы переглянулась с его шафером. Реми кивнул, натянуто улыбаясь и похлопывая себя по лацкану пиджака. Он почему-то был расстроен уже несколько месяцев. Хантер заметил это на вечеринке по случаю помолвки, но Реми отказался об этом говорить.

В прошлом году Иден унаследовала контрольный пакет акций «Беллами хоум энд гарден». Стоимость акций в последние годы снизилась, но компания была своего рода достопримечательностью Канады, которой доверяли, особенно в сельских общинах. Иден все исправит, как только в ее распоряжении будут деньги Уэверли. А то, что, согласно брачному контракту, логотип «Беллами» станет приманкой для внедрения беспроводных технологий «Вейвом» нового поколения в отдаленные районы, также не повредит.

Со своей стороны, Хантер восстанавливал репутацию Уэверли, объединяясь с «Беллами». После смерти его отца компания «Вейвом» пострадала от ужасных судебных тяжб и попыток поглощения, поскольку мачеха пыталась украсть корпорацию у детей своего мужа, поливая их грязью при каждом удобном случае.

Сегодня эти бесконечные скандалы закончатся. На изысканной свадьбе в присутствии местных знаменитостей и представителей зарубежных династий Хантер продемонстрирует респектабельность, семейные ценности и стабильность. Иден славилась своей благотворительностью и очень элегантно одевалась. Ее дедушка был любимым голосом на национальных радиоволнах, а мать до сих пор еженедельно раздавала советы по садоводству в одной из радиопрограмм.

Иден подходила ему и в других отношениях. Их познакомила Венна, намекая, что семейные посиделки всегда будут приятными и цивилизованными. Иден сразу захотела детей, и Венна тоже была готова создать семью. Их дети будут расти вместе.

Самое главное, Хантер считает Иден в целом привлекательной. В основе их отношений будут дружба и уважение, а не ветреная любовь или предательская страсть.

Этот брак – верное решение для всех заинтересованных сторон.

И все же Хантер не мог избавиться от ощущения надвигающейся гибели. Он помнил, как недавно вдыхал аромат свежескошенной травы, слушал кряканье уток на озере и жужжание пчел. Он не забыл мелодичный смех и мягкое плечо под губами. Тонкие волосы, пахнущие солнечным светом.

Та ночь была побегом от реальности. Отчасти она стала для него спасением. А сегодня он прощается со свободой и интрижками и посвящает остаток своей жизни одной женщине.

Музыка стихла, гости замолчали.

Хантер вытащил микрофон из кармана пиджака и включил его. Он кивнул, поправил пиджак и оглядел гостей. Около двухсот человек расположились по обеим сторонам застланного коврами прохода, и все улыбались от предвкушения.

Заиграла арфа. Он посмотрел на вершину лестницы с террасы, где появилась трехлетняя дочка его кузины в развевающемся платье. Подружка невесты четырнадцати лет, одна из двоюродных сестер Иден, крепко держала малютку за руку, и они начали спускаться.

– Вот ты где! – Хриплый рев прервал торжественный момент, и все затаили дыхание.

Потом раздался более высокий, женский, страдальческий голос:

– Папа, перестань, пожалуйста!